Читать книгу Вверх по спирали - Светлана Данилова - Страница 3

Переместившись в свое время на пять тысяч лет назад, Тот очнулся там же, откуда и отправлялся в проекцию будущего, – у себя дома на полу. Открыв глаза, он увидел над собой знакомый потолок и понял, что он уже не в Германии 1939 года. Голова еще очень плохо соображала после такого путешествия, поэтому Хранитель Кристаллов не спешил подниматься и продолжал лежать, постепенно приходя в себя и вспоминая детали своего визита к далеким потомкам. Внезапно где-то за своей снова вытянувшейся головой он услышал какое-то шевеление. Сначала он подумал, что звуки померещились, что и не странно после такого путешествия. Но когда Хранитель Кристаллов повернул голову вправо, то буквально через несколько секунд напротив его глаз образовалась пара чьих-то ног. Тоту не нужно было уже поднимать взгляд, чтобы увидеть, кому принадлежали эти ноги: он и так догадался, что это был Хиз. Все еще продолжая лежать, Хранитель Кристаллов, уже успевший перепугаться от предвкушения расправы, повернул голову обратно, чтобы видеть лицо Хиза, и хрипловато, с натянутой улыбкой сказал:

– Привет, Хиз!

Но ответа не последовало. Вместо него Тот внезапно получил приветственный пинок ногой в бок. Пендель был настолько неожиданным и болезненным, что Хранитель Кристаллов заорал, моментально перевернулся на левый бок, поджал ноги и машинально схватился руками за ушибленное место.

– За что, Хиз?! – завыл Тот, корчась от боли.

Но ответа на этот вопрос также не прозвучало. Хиз постоял молча, подождал, когда Тот немного отошел от удара и из позы эмбриона развернулся к нему обратно, и только после этого заговорил холодным металлическим голосом:

– А теперь иди и верни дяденьке копье! Прям сейчас вставай и вали к нему обратно!

– Нет, Хиз! Я не верну этому взбесившемуся маньяку Копье Судьбы! Иначе мир ждет нереальная по своим масштабам война! Ты не представляешь, какие из-за нее будут жертвы и разрушения!

Хиз обошел Тота, все еще лежащего на полу, и встал с другой стороны, глядя ему в лицо.

– Нет, ты пойдешь и вернешь это копье! – ответил жестко Хиз, и с этими словами Тот получил второй столь же сильный и увесистый пинок, но только уже в другой бок.

Хранитель Кристаллов снова отвернулся от Хиза, свернувшись калачиком, и застонал от боли.

– Хиз! Ты же мне ребро сломал! – выл Тот, явно не ожидавший такой встречи с Хизом и до такой степени неинтеллигентной расправы.

– Безобразие какое! Да как же я мог сломать тебе всего лишь одно ребро? Сейчас я исправлю это упущение, Тот! – привычным издевательским тоном ответил Хиз, встал с другой стороны побитого, чтобы он мог его видеть, и сделал весьма артистичный, но ложный замах ногой.

Тот зажмурил глаза, ожидая, что на него сейчас обрушится очередной сильный удар, но третьего пинка не последовало.

– Вставай давай, животное! – практически крикнул Хиз лежавшему и ждавшему очередного пенделя. – К тому же ничего я тебе не сломал! К великому сожалению! С удовольствием бы переломал тебя, скотину мохнатую. Но ведь ты же больничный себе требовать начнешь… с твоей-то хронической боязнью переработать. Еще и Энки придется отвлечь, чтобы тебя сидел и собирал по частям. Работать-то кто будет вместо вас? Я, что ли? Так что даже не мечтай, чтобы я тебе что-то сломал! Не выйдет у вас с Энки на законных основаниях от работы откосить и вместо этого байки травить и напиваться в хлам, как вы это обычно делаете. А теперь вставай быстро и верни копье обратно, откуда спер!

– Не верну я ему копье, Хиз! – ответил поднявшийся и уже сидевший на полу Тот. – Ты просто не представляешь, к чему это приведет, поэтому и хочешь, чтобы я Копье Судьбы вернул фюреру. Этот непуганый идиот, владея Святым Копьем, весь мир под ружье поставит! Поэтому я все правильно сделал, что украл его!

– Это ты непуганый идиот, а не фюрер! Если думаешь, что я не представляю, к чему все это приведет, и что, украв копье, ты сможешь что-то изменить! – заорал Хиз. – Хотя фюрер твой тоже непуганый идиот… Такой же, как и ты. Забыл, что ли? Вы ж с ним порешили, что вы – одного поля ягоды. И костюмчик ты, я смотрю, теперь как у него носишь… И одержимость всякой херью вас обоих с головой накрывает… просто разной херью. У тебя там от страха, Тот, похоже, мозги начисто отказали, и ты забыл, что находился ты в проекции будущего, а не в реальном будущем. Даже если бы ты там не копье, а самого фюрера украл, это ничего бы не изменило! Чтобы попытаться там что-то изменить, доживи сначала до того далекого настоящего. А потом уж меняй ход событий именно в настоящем, если вдруг еще будешь видеть в этом необходимость… В чем я лично сильно сомневаюсь. Мог бы еще там задуматься над тем, а надо ли лезть что-то менять? Раз уж Тот пять тысяч лет спустя, то есть ты же сам, живет там, общается с твоим другом фюрером и не тырит у него никаких копий, пытаясь лечь костями и остановить войну…

– Да что ты такое говоришь, Хиз? – оправдывался Тот. – Да ты бы слышал его замыслы! Я собрал информацию о том, что он натворил и натворит. Так у меня волосы на голове зашевелились. А то, что я живу в том времени и допустил все это, у меня просто в голове не укладывалось! Как мы с тобой вообще могли допустить? Да разве может быть оправдание этому?

– Действительно! Да как же мы теперь себя оправдаем? – ответил, передразнивая интонацию Тота, Хиз. – А тебе не кажется, что раз это имело место быть, значит так было надо? Тебе же самому управлять обществом на этой планете. А общество будет разрастаться и развиваться. На чем-то нужно проверять способность националистической идеи управлять сознанием масс и созидать, чтобы убедиться в ее эффективности или неэффективности.

– Если через пять тысяч лет мы будем проводить подобные тесты ценой такого количества человеческих жизней, то убей меня прям сейчас, – тихо ответил Тот после некоторого молчания.

– Да, вы только посмотрите, какой Хранитель Кристаллов сердобольный у нас! – продолжал поливать его ядом Хиз. – А ты вообще подумал, что эта планета – в том числе и площадка для развития и исправления душ? И ничто так не развивает и не исправляет их, как потери, лишения и страдания. Да и общество война развивает очень сильно, как в техническом, так и в нравственном смысле. Наверное, раз это произошло, значит, так было необходимо, и пострадавшие в этой войне пострадали вовсе не случайно, а для чего-то. Может, я специально буду веками собирать и копить тех, которым будет необходимо для их личного развития прийти в этот мир и жить именно в эпоху великой войны! Как ты мог об этом не задуматься и без согласования сунуться со своими попытками изменить ход истории? А уж тем более – забыть напрочь о том, что ты находишься не в реальном будущем, а в его проекции, и начать рьяно мутить воду, не отдавая себе отчета в том, что ты делаешь бессмысленные телодвижения…

– Так ведь я же, – попытался начать объяснять свои действия Хранитель Кристаллов, но тут же был прерван Хизом на полуслове.

– Так ведь ты же, – передразнил Хиз, – непуганый идиот! Мы же уже решили это! Мало того что без спроса влез в проекцию будущего, так еще и бездумно куролесить там начал, скотина! А теперь вали быстро и возвращай копье обратно, пока его еще не хватились! Хочешь, чтобы полрейха полегло, когда фюреру донесут весть о пропаже его драгоценной игрушки?

– Подожди, Хиз, – ответил все еще сидящий на полу Тот. – Ты сейчас мне ставишь в вину, что я по глупости собирался изменить ход истории, находясь в проекции будущего, а это невозможно, поскольку это не реальное будущее, а что-то типа муляжа-наброска грядущего развития событий. Хорошо, пусть так, согласен с этим аргументом. Я с перепугу и страха за человечество действительно даже и не подумал о том, что нахожусь всего лишь в проекции будущего. Уж больно у тебя там все натурально выглядит, Хиз! Поэтому полное ощущение реальности и не заставило меня задуматься о тщетности моих попыток изменить грядущие события. Но тогда зачем мне сейчас возвращаться туда и отдавать копье обратно? Это ведь точно так же не повлияет на реальный ход событий, как и моя активная деятельность в проекции будущего. Зачем мне возвращать туда копье, Хиз? Судя по твоим словам, все, что я там сделал, было бессмысленным и ни на что не окажет влияния. Также и кража, и последующий возврат копья ничего не изменит.

– А мне, Тот, на фиг не надо, чтобы в моей проекции будущего шумы какие-то маячили и мешали моему моделированию событий, – со злостью отвечал Хиз. – А все, что ты там несанкционированно натворил, и есть шум… хоть и бессмысленный. Раз уж нашумел там, иди обратно и исправляй свой косяк, возвращай копье. И напоминалку себе поставь прям сейчас на пять тысяч лет спустя, ну или чуть меньше, чтобы потом не забыть. Как доживешь до того дня, после завтрака с фюрером, вместо того чтобы пойти отдыхать, поедешь с ним и в Вевельсбург, и в Нюрнберг, и посмотришь на все это мракобесие и вакханалию еще раз… на бис, так сказать. Вот тебе уже первое наказание. И общаться с ними будешь о том же самом… Так оно даже веселее и интереснее будет… Копье только не тронешь. Понял?

– Хорошо, Хиз. Только это будет не первое наказание, а уже второе. Первое уже было, – ответил Тот, демонстративно хватаясь рукой за бок.

– Ой, слушай, а может, мне еще извиниться перед тобой за то, что я тут немного пообломал такого милого парня? – с издевкой спросил Хиз, прохаживаясь вокруг Тота. – И вообще, ты сколько еще намереваешься на полу сидеть? Может, хватит уже? Может, встанешь на ноги и будешь со мной стоя разговаривать, раз уж я перед тобой тут тоже стою?

Тот послушно начал подниматься, но медленнее обычного, поскольку битые бока до сих пор болели. Но в момент, когда он еще не успел выпрямиться и сидел на корточках, он, никак того не ожидая, получил еще один пинок под зад.

– Достали вы меня! – внезапно заорал Хиз сразу же, как только отвесил очередной пендель Тоту. – И ты, и брат твой! Что за тяга такая у вас делать и думать что заблагорассудится и бунтовать против заведенного порядка? Не братья, а скоты какие-то! Я вашу чертову семейку революционеров все равно перевоспитаю! Даже если вы сами упорно не хотите меняться. Понял?

Третий пинок, хоть и был уже не сильным, но оказался неожиданным, и потому снова свалил Хранителя Кристаллов с ног, отчего ему стало почему-то очень обидно. А поскольку, упав на пол, Тот вспомнил, что даже через пять тысяч лет у него так и не будет семьи, и можно уже не надеяться, что Хиз сжалится и вернет ему Юзиж, он не выдержал и разрыдался – от обиды на такое с собой обращение и от потерянной надежды одновременно.

– Сколько еще тысяч лет ты будешь надо мной так издеваться? Ненавижу тебя! – в припадке, плача, кричал Тот, уже нисколько не задумываясь о последствиях такого хамства в адрес Хиза.

Хиз какое-то время ничего не отвечал и просто молча бродил по комнате. Когда Тот чуть успокоился и его рыдания перестали быть столь громкими и истеричными, он подошел к нему и спокойно сказал:

– Ну, плачь, плачь… Если ты еще способен плакать, значит, еще осталось в тебе что-то хорошее. Значит, не совсем ты безнадежен. Хотя скажи-ка мне, Тот, за что ты на меня сейчас до такой крайности обозлился? Не думаю, что весь этот концерт из-за пинков. А какой смысл злиться на меня только от того, что ты без спроса махнул в будущее и узнал, что Юзиж твою я тебе так и не вернул? Я ведь, справедливости ради, тебя туда и не посылал. Ты сам сделал это без спроса. Поэтому злись сам на себя за то, что надежды твои разбились в хлам. Я-то тут при чем? Если бы ты у меня спросил разрешения сгонять в проекцию будущего, я бы тебе точно запретил это делать. Как видишь, Тот, я к тебе куда более милосерден, чем ты сам к себе. Так что подумай над этим в свободное время. И после того, как закончишь мыть пол горючими слезами, злясь на собственное самоуправство и непослушание, метнись обратно и верни дяденьке копье. Как воротишься оттуда, поспи и приди в себя. А вечером соберемся у тебя на совещание. Надо нам подумать, что дальше будем делать, в том числе и с твоим братом, и с его уголовными наклонностями.

С этими словами Хиз внезапно исчез. Тот даже не сразу заметил это, обнаружив пропажу, лишь только когда промычал что-то в ответ, но никакой реакции не услышал. «Вот ведь вывернет всегда все так, что и правда он вроде как ни в чем не виноватым выходит! – размышлял Тот о Хизе после его исчезновения, уже заметно успокоившись после своей истерики с обильными слезами. – А я себя и правда теперь какой-то скотиной ощущаю, что без разрешения сгонял в будущее, напортачил там дел и еще сам себе только хуже сделал с психологической точки зрения… Да и с физической тоже. Бока еще неизвестно сколько болеть у меня будут. Хотя Хиз, конечно, мог бы и воздержаться от нанесения физических увечий. Первый раз он меня так отдубасил. Может, и правда я его вконец достал? Ну, все равно, по-моему, не зря я в будущее смотался. Хотя бы теперь знаю точно, что Юзиж мне не вернут. Конечно, я жутко расстроился и еще долго, наверное, буду переживать по этому поводу. Но теперь хотя бы есть какая-то определенность, и нет той соломинки-надежды, за которую я цеплялся столько тысяч лет. Эх, Юзиж, Юзиж! Если бы я только мог взять и вернуться в тот момент, когда ты была еще жива. Или лучше в то время, когда мы еще были вместе. Я бы совсем по-другому поступал и говорил бы совсем не то, что я говорил тогда… Хотя, не зная того, что произошло потом, вряд ли бы я стал вести себя радикально по-другому, даже если бы попал в то прошлое, когда я был еще счастлив… Как бы там ни было, то короткое время, что ты была со мной, – это самые светлые воспоминания моей жизни, как бы там Хиз ни поливал тебя грязью. Похоже, лучших – и более счастливых – воспоминаний у меня больше не появится. Хотелось бы верить, что все будет не так. Но как минимум на следующие пять тысяч лет прогноз весьма неутешительный, и не появится у меня никого другого, кто занял бы твое место в моей душе… Хотя вроде бы за день, проведенный с фюрером, я ни разу не вспомнил о тебе и не взгрустнул, что так нетипично для меня. Может, есть надежда, что за следующие пять тысяч лет я смогу тебя забыть и перестану страдать? Хорошо, если бы было именно так. Хотя, может, не вспоминал просто потому, что был полностью вовлечен в активность и погружен в мыслительную деятельность, свалившись в совершенно незнакомое мне будущее? Возможно, и так. Хм, я, конечно, и раньше понимал призывы Хиза больше думать о делах, чтобы меньше страдать по Юзиж. Но только сейчас я полноценно осознаю это, потому что на собственной шкуре испытал, как выглядит вовлеченность в выполнение своих задач на сто процентов. Я, по-моему, никогда не был так замотивирован, как когда пытался спасти мир от разрушительной войны. Скорее всего, поэтому и не вспоминал Юзиж, и не горевал, разрушая самого себя. Как бы там Хиз ни лупил меня за то, что я проигнорировал его запреты, тотальная смена обстановки мне явно пошла на пользу. И правда, надо больше в дела погрузиться. Мне прям теперь интересно стало, как мы будем дальше развивать планету и почему случится все то, что мне довелось лицезреть в том далеком будущем»…

Размышляя таким образом, Тот окончательно успокоился после своей истерики. Быстро перекусив первым, что попалось под руку, он вернулся обратно в Нюрнберг, в церковь Святой Екатерины, и, невидимый, положил Копье Судьбы туда же, откуда и украл. Его никто не успел хватиться. Прежде чем отправиться обратно к себе домой, в далекую древнюю эпоху, Тот задержался на какое-то время у Копья Лонгина, желая напоследок полюбоваться им. И правда, была в нем какая-то магия и красота, которая безудержно притягивала. И не важно было, поддельное это копье или настоящее. Хранителю Кристаллов очень жалко было с ним расставаться, и если бы не Хиз, он бы в жизни не вернул эту святую реликвию обратно. Но после столь болезненной физической расправы ему уже и в голову не приходило ослушаться Хиза и оставить себе Копье Судьбы в качестве сувенира, как бы ему ни хотелось завладеть этим магическим артефактом. Поэтому, полюбовавшись на него, Тот еще раз посетил различные уголки церкви, вспоминая, что в них происходило еще совсем недавно, и махнул назад к себе домой, простившись с этими местами практически на пять тысяч лет. Вернувшись в свою эпоху, он поел уже как следует и лег спать, набираясь сил перед грядущим вечерним совещанием.

Проспал Тот несколько часов и, только проснувшись, впервые всерьез подумал о предстоящем совещании. «А Хиз действительно странный какой-то был, – размышлял Хранитель Кристаллов. – Не сказал, ни во сколько совещание будет, ни кого позвать на него. Даже не знаю теперь, когда его ждать и придет ли он один или еще с кем-то. Ну да ладно. Не сказал подробностей, значит, не сказал. Тогда буду пока что заниматься своими делами». Но, несмотря на видимое равнодушие к грядущему совещанию, в душе Тот был явно обеспокоен и нервничал, поскольку Хиз, покидая его после расправы, обмолвился, что речь пойдет о Шизле. Это не могло не волновать Хранителя Кристаллов, поэтому он думал об этом и когда, проснувшись, шел мыться, и во время очередного приема пищи.

Также в памяти у него всплыло, что, перед тем как отправиться в проекцию далекого будущего, он просил Гианта и Сераписа зайти к нему на следующий день. Но весь следующий день Тот провел в местах очень отдаленных, в обществе фюрера и его верного друга Гиммлера. Поэтому сейчас Хранитель Кристаллов задумался над тем, что оба наверняка заходили в его отсутствие и надо бы их призвать к себе снова, но решил, что займется этим уже после совещания. Еще неизвестно, что на нем скажет Хиз и как поменяется ситуация, поэтому общение с Гиантом и Сераписом явно лучше было отложить на потом.

После того как Тот поел, он даже не знал, чем заняться. Развозить какие-то важные дела ему казалось бессмысленным, поскольку он жил в ожидании скорого совещания. Поэтому Хранитель Кристаллов просто сел на большой мягкий диван в комнате, в которой обычно принимал гостей, и уставился в одну точку, по-прежнему погруженный в свои мысли. «Нет, ну и сколько же еще ждать! – с раздражением подумал Тот. – Вообще же ничего не сказал, во сколько совещаемся и каким составом! Сиди тут и жди теперь непонятно сколько и непонятно кого!» Но едва Хранитель Кристаллов послал этот мысленный негатив в адрес Хиза, он услышал шаги, движение и голоса в районе входной двери и понял, что говорил как раз сам инициатор проведения этого совещания и, похоже, говорил он с Гиантом.

Прислушавшись более тщательно, Тот сделал вывод, что беседу между собой оба вели вполне себе дружественную и позитивную, из чего следовало, что эта парочка очень неплохо нашла общий язык, и, видимо, произошло это как раз в то время, когда он рассекал по проекции будущего, пытаясь спасти человечество от новой Мировой войны. «Нет, ну это реально на редкость хитрожопый червяк, который без мыла куда угодно влезет! – с трудно скрываемой злобой подумал Хранитель Кристаллов про Гианта, который уже явно освоился в обществе Хиза, судя по тону и шутливому настрою их беседы. – Подумать только! Еще позавчера он участвовал в преступлении вселенского масштаба, а сегодня он, совершенно безнаказанный, мило балагурит, да еще и в обществе кого бы вы думали? Самого Хиза! И тот, похоже, еще и очень позитивно настроен по отношению к этому наглому, но очень коммуникабельному щенку! Значит, соучастника такой глобальной кражи Хиз даже и не собирается наказывать. А я всего лишь в будущее без спроса сгонял, чтобы посмотреть, что и как. Так мне за это Хиз все бока переломал! А с Гианта все как с гуся вода! Вместо того чтобы быть наказанным, подобно Шизлу, за соучастие в краже, он получил себе Хиза в друзья и про Шизла и его проблемы тут же забыл!»

– Ну а на ребенка-то ты за что злишься? – услышал Тот слова Хиза, входящего в комнату, которые предназначались явно ему, в ответ на его мысли. – Гиант-то тут при чем? Его братец твой сподвиг на соучастие в краже. Откуда парнишке было знать, что он крадет что-то запрещенное? Его божество попросило помочь, естественно, он и бросился помогать! Так что моя личная просьба к тебе – быть к нашему Гианту более справедливым и объективным!

– Непременно! – огрызнулся Тот. – Мы как, втроем, что ли, будем совещаться? Это что, наш новый член совета теперь, как я понимаю? Да, мы прогрессируем день ото дня, я смотрю!

– Нет, Тот, – неожиданно влез в разговор Гиант, смекнув, что издевки Хранителя Кристаллов адресовались ему. – Я очень беспокоюсь за Шизла, а Хиз сказал, что здесь я смогу снова его увидеть. Поэтому я и попросил взять меня с собой… Ну, и еще потому, что ты велел зайти к тебе вчера. Мы пришли с Сераписом, но тебя не нашли. Вот я и решил, что сегодня нужно тебе напомнить о себе, на всякий случай.

– За Шизла беспокоишься? Ну, прям порадовал, – ответил Тот. – Значит, не все так плохо у тебя.

– Ты копье дяденьке вернул? Или снова положил на мои просьбы и сделал все по-своему? – перебил Хиз.

– Вернул, конечно, – обиженно ответил Тот. – Ты же сказал вернуть. Естественно, я вернул. Что я, слов не понимаю, что ли?

– Бывает, и не понимаешь. Вот, Гиант, смотри, у них вся семейка крадет, – с издевкой завел разговор Хиз. – Шизл твой любимый Черепа с Кристаллами спер. Братец его Копье Судьбы украл. Прям даже не знаю, как тебя оставить им на воспитание? Чему они тебя научат? Только красть. Шизл вон уже тебя попытался приобщить к своему воровству. И Тот тебя тоже наверняка научит копья воровать сразу же, как только ты поступишь в его распоряжение!

– Слушай, Хиз, – равнодушно отвечал Тот. – Я ведь не Шизл, беситься из-за твоих подколов сейчас не начну и доказывать тебе обратное не стану. Если ты считаешь, что мы твоего любимого Гианта плохому научим, оставь тогда его себе на воспитание.

– Хм, да, правда, ты не Шизл, – все с той же издевательской улыбочкой ответил Хиз. – Тщеславия и склонности к бунту у тебя намного меньше. Поэтому ты и не будешь делать то, что будет делать твой братец. Хотя я уже даже немного пожалел, что ты не Шизл. Сейчас бы он мне на твоем месте так бы ответил! С таким жаром, с такой подачей, с такими эмоциями и возмущением! Сердце бы у меня просто пело сейчас! Реально, прям что-то соскучился я по Шизлу за то время, что он в заключении пребывает, ожидая расправы за содеянное. Пора его возвращать из тех мест, в которые я его сгоряча забросил.

И сразу же после этих слов, откуда ни возьмись, в середине комнаты появился Шизл. Выглядел он до такой степени неожиданно, что и Тот, и Гиант синхронно вскрикнули, увидев его облик. Шизл стоял практически голый, босиком, в одной лишь набедренной повязке, посиневший, дрожащий, с бело-синими губами. Его волосы, брови и ресницы были припорошены инеем до такой степени, что Тот в первое мгновение пришел в полный ужас, думая, что это Шизл так жутко поседел менее чем за двое суток. Но буквально через минуту в теплом климате иней растаял, и у Хранителя Кристаллов явно отлегло от сердца, хоть и не сильно. Он понял, что Шизл вовсе не поседел. Но Хранитель Кристаллов все еще упорно не мог понять, где же он был и почему он до такой крайности замерзший.

– Что ты с ним сделал, Хиз? – негодуя, заорал Тот. – Ты что, совсем садист, что ли? Ты посмотри, до какого состояния ты его довел! Где Шизл был все это время, что аж весь посинел от холода?

– Где-где был, – размеренно и спокойно рассуждал Хиз. – Там, где вечный холод и лед. В обиталище сатаны был Шизл. Собственно, там, где ему и положено быть, где ему самое место.

– А погуманнее нельзя было с ним поступить, Хиз? – возбужденно выкрикнул все еще возмущенный Тот. – Раз он до такой степени весь синий и дрожащий сюда свалился, значит, ты еще и перекрыл ему способность не мерзнуть на холоде! Хиз, что с тобой? Я не помню, чтобы ты когда-либо опускался до физических расправ. Меня ногами избил, Шизла заморозил! Откуда такая жестокость?

– Ну, притом что смерть от обморожения Шизлу все равно не грозит, сколько бы я его ни вымораживал, вряд ли это можно назвать жестокостью и садизмом, – все так же спокойно отвечал Хиз. – А насчет того, что я до физических расправ опустился, Тот… Ну а что делать? Слов и просьб встать на путь истинный и изменить свое поведение вы не понимали. Моральных наказаний в виде горя и страданий вы тоже не понимали, как я ни старался. Как-то медленно исправление и работа над собой у вас шла. Что мне оставалось, Тот, в качестве меры воздействия? Только нанесение физических увечий. Именно оно является следующей ступенью влияния. Когда какое-то существо упорно не желает меняться после воздействия на него предыдущими перечисленными способами, только и остается, что калечить его. Кстати, оговорочка. И тебя, и братца твоего я для первого раза не сильно покалечил. Так, информация для размышления вам. Что физическое увечье может быть куда более серьезным и плачевным… ну, если вы, конечно, оба не одумаетесь наконец-то. Особенно Шизл. У тебя, Тот, уже наблюдались просветы в последние пару тысяч лет. Но все же не зазнавайся. Незначительный успех и прогресс можно моментально растерять и вернуться туда, откуда начал свое исправление.

Оба брата молчали в ответ на это длинное объяснение, почему в качестве меры воздействия были выбраны именно физические лишения, и просто смотрели друг на друга. Шизл, который уже успел немного согреться в тепле и начал приходить в себя, первым вступил в беседу.

– А что это за обиталище сатаны такое, в котором я был? Кто это такой вообще? – спросил он у Хиза.

– Ну, не спеши, Шизл, – все с тем же спокойствием отвечал ему Хиз. – Скоро узнаешь, кто это, и удивишься от неожиданности.

– По-моему, после того как ты меня на холоде столько времени держал, я уже ничему теперь не удивлюсь, – отвечал Шизл, который, наконец-то попав с лютого мороза в тепло, был просто уже не в состоянии испытывать возмущение и дерзить Хизу, как это он обычно делал.

– Зато, друзья мои, давайте отметим, какие у Шизла уже произошли сдвиги, – продолжал Хиз. – По-моему, в первый раз в жизни он у нас всем доволен и счастлив и даже не хамит мне. А что такого произошло-то? Что-то он приобрел или, может, сравнялся по уровню с Тотом? Или, может, еще какие глобальные успехи у него случились, столь порадовавшие и удовлетворившие его тщеславие? Да ни фига подобного, ребята! Он всего лишь попал в тепло после пары дней вымораживания. А какие резкие перемены в сознании и поведении! Так что, Тот, не надо на меня катить бочку, что я опустился до физической расправы. Зато гляди, как она эффективно подействовала. От тщеславия и амбиций Шизла на данный момент и следа не осталось! Сидит счастливый, что в тепле, и вообще сразу всем стал доволен. В том числе и тем, что он ниже тебя по уровню и знает меньше… Хотя, не знаю, может, отогреется сейчас и снова возьмется за старое. Ну что ж, посмотрим. Эффективные меры, радикально влияющие на его сознание, я уже в любом случае нащупал. Буду теперь знать, как и чем лечить нашего дорогого Шизла в момент острого душевного кризиса…

– Это и было твое наказание для Шизла? Ну что ж, принимая во внимание тяжесть содеянного им, меры, хоть и очень жестокие, но по делу. Рад, что мы теперь можем вернуться к нашей прежней жизни и забыть про кражу Черепов, раз уж виновный искупил наказанием свой поступок, – заговорил Тот, желая склонить Хиза к тому, чтобы на этом все расправы над Шизлом за воровство закончились, поскольку прекрасно понимал, что Хиз вряд ли ограничится одним лишь вымораживанием в качестве возмездия.

– Вот зубы не надо мне заговаривать, Тот, – с улыбкой ответил Хиз, моментально разгадав хитрость Хранителя Кристаллов. – Это разве наказание было? Померз всего лишь два дня, и все. При совершении преступления вселенского масштаба это крайне мелковато для справедливого возмездия. Основное наказание совсем другим будет. Шизл, когда узнает, от незаурядности придуманного повеситься захочет наверняка!

«Ну, начинается!» – подумал Тот, понимая, что его уловки ни к чему не привели и Хиз по-прежнему радикально настроен покарать Шизла, но вовсе не одним лишь вымораживанием его на холоде.

– Ну и что ты со мной собираешься сделать? – спросил Шизл, но как-то спокойно, без вызова и без эмоций, как бывало раньше, поскольку он до сих пор еще был доволен тем, что попал наконец-то в тепло.

– Я с тобой собираюсь сделать? – с притворным удивлением спросил Хиз. – Шизл, дорогой, да это ты сам с собой сделал, а никак не я. Я придумал тебе новую миссию, раз уж ты так переживал, что тебе отведена роль всего лишь непревзойденного строителя. Хотел быть героем для всех – будешь героем, Шизл. Но – очень плохим. Относиться к тебе будут по-разному. Но в основном будут шарахаться и плевать на тебя, чтобы ты поскорее исчез. Все будут тебя знать, но публично хвалить тебя не станет никто. Просто потому, что всем будет известно, каких бы успехов ты ни добивался на своем поприще, ты всегда рано или поздно будешь повержен.

– Чего? – по-прежнему спокойно ответил Шизл. – Я что-то в упор не понимаю твоих хитроумных аллегорий. По-нормальному скажи, а? Может, я, конечно, мозгами отморозился, поэтому и не доходит до меня, что ты имеешь в виду. Но вон Тот, по-моему, тоже сидит и не понимает ничего из того, о чем ты говорил.

– Правда, совсем не понимаю, Хиз! – подтвердил Тот. – Но очень бы хотелось конкретики, поскольку слишком долго мы все находимся в неведении по поводу судьбы Шизла.

– Да получишь ты свою конкретику! Вот заладил! – огрызнулся Хиз. – Давайте обо всем говорить постепенно. Для начала обсудим проблемы, которые у нас появились в человеческом обществе. А потом уже дойдем и до нового амплуа Шизла, которым он и понесет заслуженное наказание.

– Ну, и какие же у нас проблемы? – язвительно ответил Шизл и сам про себя отметил, что, похоже, он уже начал отогреваться, поэтому и потянуло его снова в ряды оппозиции Хиза.

– А проблем у нас как грязи, Шизл, – размеренно ответил Хиз и плюхнулся на диван, закинув ногу на ногу. – И думаю, как минимум Тот все их видит. Просто ему наплевать, в отличие от меня, и он предпочитает на них не акцентировать внимания. Типа не поставлена задача, значит, и нет проблемы.

– Хиз, ну что вот ты начинаешь? – обиженным тоном ответил Тот. – Я за всем стараюсь следить и держать все в порядке. И вроде бы все вполне сносно развивается. И есть заметные успехи.

– Ну, с точки зрения развития цивилизации в плане науки, искусства и так далее, возможно, ты и прав, Тот, – ответил Хиз. – Но я сейчас веду речь о моральных проблемах человеческого общества. Дабы сделать людей управляемыми, мы уже завели для них понятия добра и зла, и даже появились законы. Вроде бы все не так плохо, и налицо их развитие по сравнению с тем, что было, например, пять или тем более десять тысяч лет назад. Люди с законами, конечно же, стали более управляемыми, но все же мы совершили значительную ошибку. Мы не завели у них в сознании понятие греха.

– Извините, друзья, а наличие законов и регулирование ими правил поведения – это разве не говорит о присутствии у людей понятия греха? – перебил Тот, будучи явно не в восторге от того, что к его тысячелетним трудам относятся столь пренебрежительно и легко подвергают их критике.

– Нет, Тот, – категорично ответил Хиз. – Регулировка законами в лучшем случае позволяет завести в обществе понятия добра и зла, но осознание, что есть добро, а есть зло, не рождает в их сознании понятия греха. Ну, допустим, возьмем твоих шумеров, Тот. Да, законы у них есть, вполне себе проработанные, и общество хорошо регулируется ими. Но давай посмотрим более критично. Что мы увидим? Ситуация примерно такая: наблудил – заплати штраф одним бараном, убил – заплати десятью баранами. У египтян в обществе также сходные тенденции. Где здесь понятие греха? Нет его. А тот, кто заплатил штраф, вообще совершенно искренне считает, что он вину свою искупил, к нему не за что придраться, и он имеет право и дальше поблудить или убить, лишь бы были бараны. Да, в целом они понимают, что блуд и убийство – это плохо. Но останавливает их от плохого поступка это далеко не всегда. Особенно тех, у кого есть бараны. То есть мы видим, что регулирование поведения недостаточно эффективно. Нам нужно в ближайшие столетия кардинально менять сознание человеческого общества.

– Хиз, ну, допустим, ты прав, – начал кипятиться Тот. – Но ты думаешь, что-то изменится, если я буду внушать людям, что убийство – это не зло, а именно грех? По-моему, речь об одном и том же ведется, просто называется по-разному.

– Это для тебя, Тот, речь об одном и том же. Потому что тебе по праву рождения понятно, какие последствия и расплата для кармы убившего, например. Согласись, ты ведь не убиваешь вовсе не потому, что у тебя баранов лишних нет или тебе их просто жалко отдать, чтобы заплатить за содеянное. Ты при рождении уже понимал, что карму свою экономить надо даже по мелким пакостям, не говоря уже о более тяжких проступках. А у человечества на современном этапе его морального развития это еще не выработалось. Так вот нам надо подумать, как их поднять на более высокий уровень и внести изменения в их сознание, пока еще не совсем поздно. Естественно, не нужно им пытаться впихнуть в головы все то, что ты знаешь на эту тему, Тот. Но без хотя бы частичного донесения до них понимания матрицы грехов, включая самые основные, которые провоцируют появление множества других, никак не обойтись. Поэтому одна из наших основных задач на ближайшее будущее – придумать, как это все им объяснить, заставить понять и изменить им тем самым сознание. Зафиксируй себе, Тот, это как наиважнейшее дело, которым ты будешь заниматься долго и упорно. Придумывай способы для начала.

– А зачем тебе вообще надо, чтобы в сознании человечества появилось довольно непростое понятие греха? – с удивлением уточнил Тот. – Ты меня, конечно, извини, Хиз, но я не думаю, чтобы ты прям днями и ночами напролет заботился об их карме. Не думай, что я хочу тебя обидеть. Но ты сам мне сколько раз говорил, что моя карма – это моя собственная забота. А до простых людишек тебе, я уверен, и подавно дела нет. На мой взгляд, законы, может, и не идеальны, и есть в них огрехи, но все же регулятивную функцию они вполне себе неплохо выполняют. Пусть даже часто из нежелания заплатить штраф за плохой поступок, но человек все же старается жить по правилам, поэтому в современных развитых обществах есть что-то похожее на порядок. Зачем тебе вдруг понадобилось кардинально поменять их сознание? Это же ведь не на один день работа. Это ж как минимум несколько поколений должно смениться, прежде чем произойдет радикальное перерождение сознания!

– Я вот тоже не совсем понял, зачем тебе, Хиз, это понадобилось, – вмешался в разговор уже окончательно оттаявший Шизл.

– Все просто, ребята, – с довольным лицом ответил Хиз. – Любая цивилизация, в которой отсутствует понятие греха, рано или поздно обречена на вымирание. Только вот не надо мне говорить, что вы об этом не знали. А я заинтересован в том, чтобы человечество развивалось и выполняло важные для меня и моих замыслов функции. Поэтому изменения в сознание людей в любом случае надо вносить. А уж как это сделать, тебе думать, Тот. В том виде, в котором это существует сейчас, оно никак не пойдет. Надо признать, что было сделано много ошибок в обустройстве и регламентации жизни и быта людей. Надо срочно все это исправлять и выводить человечество на более высокий уровень нравственного развития.

– Ну, хорошо, – очевидно недовольно ответил Тот. – А к чему конкретно у тебя есть претензии, Хиз? Выскажись хотя бы для того, чтобы мне было за что зацепиться, пытаясь найти приемлемое решение для выполнения поставленной тобой задачи. А то вдруг я найду какой-нибудь выход, а тебе это снова не понравится – несколько тысяч лет спустя.

– Не волнуйся, Тот! Я бы в любом случае высказался относительно своего видения проблем человеческого общества, – ответил Хиз и повернулся в сторону Шизла. – К тому же мне еще надо рассказать вам о том, как будет наказан твой брат. А эти два вопроса как раз непосредственно связаны между собой. Поэтому выскажусь я более чем подробно.

– О! Вот это уже интересно! – воодушевился Шизл и посмотрел на Гианта, который все еще стоял скромненько в этом божественном обществе и грел свои любопытные уши. – Кстати, а вам всем не кажется, что ребенка отсюда давно можно было убрать? Зачем ему тут слушать про то, как меня будут наказывать, и про дефективность сознания современного человеческого общества?

– Нет, нам не кажется, что Гианта надо отсюда убрать, – перебил Хиз. – Если я его с собой привел, значит, не случайно я это сделал. А ты, Шизл, что, боишься, как бы пацан не услышал про тебя то, что не будет тебя возвышать в его глазах до ранга божества и супергероя?

– Знаешь, Хиз, после пары дней на лютом морозе вряд ли меня всерьез можно испугать такой мелочью. Мне, в принципе, все равно, что вы тут рассказываете про меня в присутствии Гианта, – ответил немного язвительно Шизл и соврал, поскольку предложил он убрать отсюда парнишку именно из-за боязни упасть в его глазах благодаря часто унизительному красноречию Хиза, на которое он был способен в адрес Шизла, как никто.

– Ну и отлично, что Шизл у нас ничего не боится! – с едкой ухмылочкой ответил Хиз. – Тогда Гианта не будем убирать отсюда, пусть слушает все, что мы говорим. Если б для Шизла было принципиально важно его отсутствие на обсуждении его участи, пришлось бы Гианта погулять отправить. Но раз уж Шизл не опасается уронить свой авторитет в его глазах, то пусть парнишка остается. Так что, Гиант, сиди и слушай, а также заодно благодари смелость Шизла, из-за которой ты тут остаешься.

Гиант пробурчал что-то типа готовности оставаться на месте, раз того желают великие боги, и на лице его была очевидная радость от того, что его не отправили погулять. Шизл же сидел и в душе злился на Хиза, который задел его за живое, вынудил соврать, что для него не важно мнение Гианта о нем, а потом вывернул все так, что, если бы Шизл опасался присутствия Гианта, он бы мальчишку отправил погулять. «То есть нам мало меня заморозить! Нам еще надо и морально помучить! – злобно размышлял Шизл. – Хотя ладно, что я это принимаю так близко к сердцу? Какая мне, в сущности, разница, что тут Гиант услышит про меня? Я уж и с жизнью не раз мысленно прощался после того, как кража Черепов сорвалась. Волноваться о том, что обо мне подумает оборванный безграмотный мальчишка, как-то даже немного смешно в этой ситуации. К тому же если уж Хиз захочет, чтобы Гиант узнал про меня что-либо плохое, он в любом случае найдет способ, как это рассказать пареньку… Если он уже это не сделал за те два дня, что я вымораживался».

– Тогда продолжим нашу серьезную беседу, – снова заговорил Хиз, отвлекая Шизла от его размышлений. – Собственно, друзья, что мы имеем на данный момент? Довольно низкий уровень сознания и морали человечества. А, собственно, почему? Ну как минимум нет особых примеров для подражания. И даже страха глобального нет, который может предостеречь от плохих поступков. Вы только посмотрите на культ их богов. То есть культ всех вас, кого я высадил на землю-матушку. Люди встречают то одного, то другого бога. А вас тут не так уж и мало, и все вы разные, с разными привычками и повадками. Вот и верят люди в разных богов по этой причине, и ваше поведение копируют, и образ жизни. А он у вас не всегда, мягко говоря, достоин подражания. Вы посмотрите на пантеоны богов тех или иных человеческих обществ. Каждый, кстати, несет в себе и добро, и зло. Собственно, как оно и есть на самом деле. Вот только нам это не подходит, ребята. Потому что, подражая вам, низкоразвитые существа глупостей и мерзостей совершат куда больше, чем творите вы сами. Потому что они всегда могут сказать, что, если боги совершают плохие поступки, значит, и я могу это делать. Чем примитивнее существо, тем более оно склонно подражать. Да и плюс ко всему, через какие-то несколько тысяч лет они подразовьются еще и зададут совершенно законный вопрос себе и своей совести: «Если мы верим в одних богов, а соседние общества в других, так, может, и нет никаких богов вовсе?» И тогда вообще все к чертям покатится, и все регуляторы их поведения собьются. Штрафы баранами уже могут и не помочь в этой ситуации. Поэтому, друзья, понятия добра и зла надо разводить. И большое количество богов убирать из сознания людей. Нас выручит сейчас только единобожие, то есть вера в одного бога, а не в несколько. И образ этого самого бога должен ассоциироваться только с добром и благими поступками, а также со строгим контролем за поведением человечества… Надо, чтобы боялись люди его прогневить своим плохим поведением.

– Легко сказать, Хиз! – возбужденно заговорил Тот. – Где я тебе такого бога для них найду, который не был бы замечен в каких-то не очень хороших поступках? Среди высаженного десанта таких нет. И, в общем, я среди них всех – самый приличный, но даже к тому, как я живу, у тебя есть много претензий.

– Ну, если уж ты среди них самый приличный, зафига нам такие боги вообще нужны? – язвительно заметил Хиз. – Поэтому я вовсе не имел в виду предложить кого-то из вас, чтобы стать единоличным богом. И даже себя я, пожалуй, не пожертвую на эту роль и этот образ. Предпочитаю себя не демонстрировать в том виде, в каком я есть. Слишком много у меня проявлений. Но нам не обязательно иметь кого-то конкретного из вас или даже меня для данной цели, чтобы сделать его богом для людей и показывать им его. Нам достаточно заставить их поверить в его единоличное существование. И, кстати, мы не соврем. Просто объяснить им про высший разум и законы существования Вселенной будет на данный момент невозможно. Им достаточно просто знать, что есть бог. Напомню вам, мы стремимся к тому, чтобы изменить сознание человека и убрать присутствие добра и зла вместе в одном божестве. Про существование специально задуманного баланса, то есть созидающей и разрушающей силы или даже мира и антимира, им тоже по-нормальному еще долго будет трудно объяснить. Поэтому пусть добром и светом, то есть примером для подражания, будет бог. А злом и тьмой, и примером того, к чему не надо стремиться, будет другая сущность, дьявол, например. В сущности, мы особо и не наврем человечеству. И добро есть, и зло, и внеземные законы о влиянии дурных или хороших поступков на судьбу живого существа. Просто объяснить это все людям в том виде, в котором мы с вами это осознаем, будет сейчас трудновато. Поэтому давайте думать над увесистой легендой, чтобы сформировать у человечества веру в единого бога, трепет перед его могуществом и страх его прогневить плохими деяниями. Пусть объектом для подражания будет только то, что ассоциируется исключительно с добром. Думаю, такой шаг как раз и будет для нас прорывом в механизмах регулирования и регламентирования человеческого общества. Это должно подхлестнуть развитие более быстрыми темпами. Короче, давайте попробуем, потестим, как может цивилизация управляться верой. А там посмотрим, что получится. Лично я очень даже верю в успех. Удачно внедренная легенда и формирование соответствующих устоев поможет нам существенно минимизировать наши усилия для управления человечеством. В общем, время покажет. Поживем – увидим.

Все участники совещания молчали не меньше минуты после этого монолога Хиза, в котором он фактически предлагал снести все то, что делалось раньше, и вложиться, не жалея сил и времени, в реализацию этой новой идеи. Тот, которого эта новая блажь Хиза касалась в первую очередь, первым нарушил гробовое молчание.

– Эй, послушай, Хиз! – начал он не таким уверенным тоном, каким бы хотел в душе, ибо самому Тоту стремление Хиза к новому общественному устройству сулило огромное количество труда и напряга как физического, так и морального. – Ты, может, вполне логично рассуждаешь. Само собой, здравый смысл в твоих словах есть. Но, поскольку выполнять это все светит мне, естественно, что я сейчас буду говорить о трудностях, которые непонятно как решать. Именно из-за них, а также из-за возможных негативных последствий твоей идеи и хочется мне оставить в человеческом сознании все как есть и ничего кардинально не менять.

– Угу, Тот, именно из-за них… А еще из-за хронической боязни переработать, – съязвил Хиз и рассмеялся, глядя, какое обиженное лицо скроил Хранитель Кристаллов. – Ладно, пошутил я. Хотя, может, и нет. Давай рассказывай, какие там у тебя опасения, которые не дают тебе сродниться с моей идеей?

– Да очень простые опасения, Хиз, – раздраженно ответил Тот, который начал уже звереть от перспективы такого количества работы в будущем. – Ну, вот смотри, возьмем, к примеру, моих египтян или шумеров, раз уж ты их упоминал сегодня. У них это самое многобожие и присутствие в каждом боге как добра, так и зла настолько крепко въелись в сознание, что я даже не представляю, как это все поменять и вышибить из их голов. Прийти и сказать им, что ли, а вот, мол, знаете, люди, все ваши боги – это плохо, а один бог, который олицетворяет только добро, – это хорошо?

– Ну, так это твоя как раз задача – придумать, каким способом поменять их сознание, – ответил Хиз. – Прийти завтра и объявить всех их богов вне закона я вовсе не призывал. На это время уйдет, и немалое.

– Ну, хорошо хоть ты отдаешь себе отчет, что на это уйдет много времени, – огрызнулся Тот. – А то бы я не удивился, если бы ты от меня результата через неделю потребовал.

– Тот, слушай, ты невозможен, когда просто не хочешь что-либо делать, – ответил Хиз, которого немного начало бесить сопротивление Хранителя Кристаллов. – Наверное, я вас специально тут для этого и собрал, чтобы вместе пораскинуть мозгами и оценить все плюсы и минусы моей идеи. Мне пока достоинств у моей задумки видно куда больше, чем недостатков. И никто из вас меня пока в этом не переубедил, потому что просто негативом и нежеланием заморачиваться меня трудно заставить изменить свою точку зрения. Тот, мне нужны ломовые аргументы, которых мне ни ты, ни Шизл пока что не предоставили.

– Ну, хорошо, – сказал немного обмякший Тот, поскольку понимал, что в словах Хиза есть доля правды относительно того, что негативил он по поводу новой идеи в том числе и потому, что она сулила ему дополнительные труды на многие тысячи лет. – Давай я перейду на язык аргументов. Вот сейчас у нас худо-бедно существуют и как-то регламентируются человеческие общества. Жизнь у нас как-то устоялась, и человечество все же развивается, что бы ты мне ни говорил о низком уровне их морального развития. Есть большой риск, что, пытаясь изменить сознание, например, египтян, мы снесем все то, что работает сейчас. А новое, что предлагаешь мне ты, мы не создадим. Ну, хотя бы потому, что столь кардинальное изменение всех устоев и сознания потребует много времени. И что мы получим, Хиз? Разрушенные старые устои и еще не созданные новые. Человечество свалится в хаос и откатится снова на несколько тысяч лет назад. Вы же знаете прекрасно, насколько быстро способен деградировать человек. Все мои труды в этом случае пойдут насмарку, и придется в развитии человеческой цивилизации начинать все сначала.

– Есть здравое зерно в том, что ты говоришь, Тот, – ответил Хиз после некоторого непродолжительного раздумья. – Но я, в общем-то, и не предлагаю тебе сносить устоявшиеся культуры и сознание. Я бы начал с того, что попробовал бы это на каком-то народе. Шумеров и египтян, хорошо, не будем трогать. Действительно, жалко ими рисковать, раз уж это весьма развитые цивилизации. Но, с другой стороны, тот образ жизни, который они ведут, на мой взгляд, может привести только к их исчезновению как народов рано или поздно. Опять же из-за того, что в их сознании нет понятия греха. Есть только представления о добре и зле, но нет мотива от зла шарахаться. Поэтому было бы неплохо как раз в их сознании зародить понятие греха и единого бога. Я с Энки говорил не так давно. Среди прочих беспокойств за человечество он выделял и то, что низкая мораль является причиной более частых заболеваний, что негативно сказывается на их генофонде. Ну а что вы хотите, друзья? Египтяне ваши сношаются друг с другом без сколь-либо значимых ограничений. Нравы весьма свободные. Жара кругом, антисанитария. Каких только болезней не распространено уже у них, в том числе и из-за довольно свободного отношения к своему половому поведению. Жалко будет их потерять как цивилизацию, поскольку слишком много трудов в них вложено. Поэтому лично я бы, может, и рискнул поработать с их сознанием и изменить их культуру и верования. Не знаю, честно говоря. Вы что скажете на это?

– А я уже сказал, – ответил Тот. – Рискованно это. Египетская и шумерская цивилизации – это оплот мира на данный момент и самые выдающиеся результаты в развитии, если уж говорить объективно. Мы можем разрушить старое быстрее, чем создать что-то прочное новое. И тогда образовавшийся хаос просто откатит нас на несколько тысяч лет назад. Повторюсь, деградировать куда проще и быстрее, чем развиваться. Насчет опасений, что они выродятся. Со мной Энки тоже делился подобным беспокойством. Но этот крах произойдет существенно позже, чем если мы на них сейчас неудачно обкатаем новую идею, и все развалится. Сроки физического вырождения цивилизации для нас хотя бы более предсказуемы, и я ко времени их заката сумею подготовить новые цивилизации им на смену. А вот в случае провала внедрения твоей идеи в их сознание, Хиз, все рухнет существенно быстрее. Достойную новую цивилизацию им на смену, а уж тем более несколько, мы подготовить не успеем, чтобы передать эстафету развития по-нормальному, а не через одно место. В целом я высказался на эту тему.

– Понял тебя, Тот, – с серьезным видом ответил Хиз. – Ты лучше знаешь особенности человеческих обществ в разных местах этой планеты. Поэтому твое мнение я буду рассматривать серьезно, принимая окончательное решение. А ты что скажешь, Шизл? Ты себя как-то подозрительно тихо ведешь сегодня. Сидишь молчком, будто тебя и нет здесь.

– Да я-то что могу сказать, Хиз, – ответил Шизл, и было заметно, что он несколько отсутствовал при дебатах брата с Хизом, пребывая в собственных размышлениях. – Я строительством занимаюсь, и мне трудно давать объективные оценки по этому вопросу. Поэтому я бы воздержался от комментариев и выражения своего мнения. Все же каждый должен заниматься тем, чем может, а не тем, чем хочет. Поэтому более правильным будет, если я не полезу со своим мнением. Оно в любом случае будет базироваться не на весомых аргументах специалиста в данном вопросе. Я больше по строительству могу дельные советы давать.

– Шизл, а ты не захворал у нас? Не простудился часом? – засмеялся Хиз, но вовсе не с издевкой, как он обычно это делал в адрес неожиданно поскромневшего проштрафившегося строителя. – Я прям перепугался за тебя, когда услышал, что ты у нас всего лишь строитель и каждый должен заниматься тем, чем может, а не тем, что хочет. Тот, ты только глянь, что делается! Почему же тебе эта светлая мысль в голову не пришла, когда ты Черепа тырил?

– Не знаю, Хиз, почему не пришла, – ответил Шизл, снова напрягшийся от того, что ему вновь напомнили про его проступок. – Реально не знаю. Возможно, потому, что я уже мысленно от всего отрекся, и даже окончательной уверенности до сих пор нет, что меня вообще жить оставят. А еще, возможно, потому, что меня сейчас больше всего волнует моя собственная шкура, а не судьба людишек и их вариантов развития. Поэтому и сижу тут молчком, как ты это назвал, Хиз, и подозрительно тихо жду, когда обо мне речь зайдет.

– Феноменально! – засмеялся еще громче Хиз, но все так же без издевки и желания позлить Шизла. – Я даже и не ожидал, что двухдневное вымораживание сразу после ловли с поличным так эффективно в борьбе с гордыней и жрущим чувством несправедливости. Шизл, если б я догадался об этом раньше, я бы тебя на мороз отправил еще пять с лишним тысяч лет назад, когда ты в Капсуле Времени шуршал и секреты запуска Черепов выведывал во время отсутствия Тота… Хотя нет, Шизл, тогда бы я не стал тебя избавлять от искушения. Потому что тогда у меня еще была маленькая надежда, что ты сможешь с соблазном справиться и утихомиришь свой бунт против моего замысла относительно твоей роли на этой планете, которая тебе казалась слишком скромной для твоей важной персоны. Но чуда не произошло. Хотя ты, Шизл, вполне мог бы меня удивить, затоптать душившее тебя чувство несправедливости и самостоятельно поднять свою душу на более высокий уровень, а заодно и доказать мне, что ты действительно достоин большего.

– Ну вот не смог я удивить! Что ж теперь об этом сожалеть? – непривычно спокойным голосом ответил Шизл. – А я, кстати, подозревал, Хиз, что ты в курсе был, что я проник в тайну Черепов. И что ты все это изначально подстроил и дал мне возможность заполучить инструкцию по их запуску и обретению вселенской мудрости, чтобы потом поглумиться надо мной, я тоже догадывался.

– Правильно подозревал, Шизл, что я в курсе был, – сказал Хиз и начал прохаживаться по комнате с довольной улыбкой. – Только вот неправильно ты подозревал, что я подстроил с целью именно поглумиться над тобой, когда у тебя не выйдет Черепа спереть. Я тебе только что объяснил, зачем я это сделал – чтобы дать тебе шанс самостоятельно избавиться от съедавшего и тормозящего твое развитие чувства несправедливости и вывести самого себя на более высокий уровень. Одного только не понимал я, Шизл. Ты подозревал, что я в курсе, как ты проник в тайну Черепов. Но почему-то все равно их украл, выстраивая в своих чертогах разума аргументы в пользу того, что я ничего не знаю и не накрою тебя с поличным. Почему, Шизл? Ведь и логика, и знаки говорили тебе о том, что я все знаю. Но ты с упрямством дегенерата пошел красть даже после образа топора из кристаллов соли.

– Не знаю почему… Ну, вот сейчас я все это слушаю, и сам не понимаю, почему я решился-таки на кражу, – ответил Шизл и почему-то рассмеялся, будто бы речь шла вовсе не о его преступлении. – Но тогда мне это казалось правильным решением. Как бы там ни было, я был уверен, что, запустив Черепа, я обрету вселенскую мудрость, и тебе уже придется считаться со мной, как с Тотом, хочешь ты этого или нет.

– Да, Шизл! Ну, ты меня прям забавляешь, честное слово… вместе с твоей тогдашней одержимой логикой, – ответил Хиз все также добродушно. – Больше меня забавляет только то, как ты сидишь сейчас, весь такой оттаявший, и с детской искренностью мне все это рассказываешь… Будто ты не преступление вселенских масштабов совершил, а тарелку разбил и от мамы скрыл. Знаешь, я крайне редко вношу коррективы в свои планы и расчеты по поводу будущего того или иного существа. А ведь в твоем случае я был готов это сделать, дать тебе больше полномочий и знаний, если бы ты справился с отравляющим тебя и твою жизнь чувством несправедливости и стремлением казаться более достойным, чем ты есть на самом деле. Что тебе мешало воспользоваться этим шансом, Шизл? Стоило лишь перестать страстно желать заиметь то, что есть у другого и нет у тебя. Самому-то вот не обидно теперь, что ты так бездарно распорядился данным тебе шансом?

– Хм, сложный вопрос, Хиз, – ответил Шизл после некоторых раздумий. – Обида в подобной ситуации возникает тогда, когда ты понимаешь, что ты мог поступить иначе и у тебя были все условия для этого. А я не мог, Хиз, и именно потому, что у меня не было условий, способствовавших тому, чтобы я прыгнул выше головы, не повелся на то искушение, которое ты мне подкинул, и затоптал в себе болезненное ощущение несправедливости. Ты вспомни, как ты со мной обращался все предыдущие несколько тысяч лет! Постоянные издевки, подколы и ущемление чувства моего достоинства в присутствии посторонних. Это ты сейчас нормально со мной разговариваешь, и я не чувствую себя униженным. Поэтому и общение у нас с тобой нормально проходит, и меня не тянет бунтовать и пытаться что-либо тебе доказать. Создал бы ты мне тогда более приемлемые условия, и я бы, может, совсем по-другому поступил. И вообще…

– Если б я тебе создал приемлемые условия, то в чем, собственно, твоя-то заслуга была бы, Шизл? – перебил его Хиз. – Уныние, а затем чувство несправедливости вместе с завистью и гневом к тебе бы не пришли так остро, и тебе бы незачем было с ними бороться, чтобы справиться с искушением и вырасти над самим собой, в том числе и в моих глазах. А вообще, Шизл, я с тобой сейчас веду себя по-другому только потому, что и ты изменился то ли с перепугу за свою судьбу, то ли от вымораживания. Ты сегодня совсем другое поведение и эмоции демонстрируешь. Поэтому и я к тебе совсем другое отношение проявляю. Так что ты теперь своим личным примером подтвердил, что желанные изменения в жизни начинаются только с изменения самого себя. Что обидно, и ты, и Тот об этом знали прекрасно и так, но не всегда желали пользоваться этими знаниями себе во благо. Так что поставь себе зарубку на память, Шизл, о чем я тут тебе толкую… Кстати, все поставьте, всех касается…

«Интересно как! – думал про себя Тот. – Я себя уже как только не менял, как только не подстраивался под его желания, чтобы он мне Юзиж вернул. Однако ж, как показал мой визит к фюреру, мне он шанса дать не пожелает. И мыслей у него не возникнет подарить мне еще одну возможность, чтобы я получил то, чего у меня нет, но чего я так жажду. Зарубку я себе на память, конечно, поставлю, но вот хрен ли толку? У меня уж вся память зарублена от стремления изменить себя ему в угоду. А Юзиж все нет и не будет уже! Хиз наверняка знает, что я сейчас крамольно думаю. Но все же не очень-то я верю в его слова, будто он хотел Шизлу дать то, к чему он так стремился, и просто испытывал его. Так бы и доставал его наверняка, даже если бы брат и не спер Черепа. Видимо, сказывается любовь Хиза к спецэффектам. Поэтому и выставляет он это все, как поучительную притчу, что, мол, он хотел, а Шизл, дубина, сам не воспользовался данным ему шансом. Жаль, что мне знания и опыт не позволяют сейчас развесить уши столь же искренне, как Шизл и Гиант. Хотя, думаю, братец тоже не до конца верит в эту театральную постановку… если, конечно, он совсем не отморозился. Он что-то реально какой-то странный и пришибленный, как никогда. Поэтому не удивлюсь, если действительно отморозился».

– А для тех, кто сейчас сидит и всякую чушь про меня и про себя думает, – продолжил Хиз в ответ на мысли Тота, чем изрядно перепугал Хранителя Кристаллов, – изменять себя надо не мне в угоду и не ради того, чтоб я дал тебе то, чего тебе хочется, а исключительно ради того, чтобы сделать лучше своей душе и приблизить свое внутреннее состояние к ощущению блаженства.

– Приблизить внутренне состояние к ощущению блаженства? Хорошо звучит, Хиз, ничего не скажешь! На конкурсе циничных высказываний это взяло бы первый приз! – возмущенно ответил Тот, расстроенный еще и от того, что его мысли были подслушаны и сделаны достоянием общественности. – Я тот, кто был лишен счастья и радости. Я тот, кто более пяти тысяч лет каждый день как будто бы горел в аду, страдая от потери близкого человека, без которого мое существование было окончательно отравлено и потеряло смысл. И ты мне заявляешь сейчас, что я должен был изменить себя, чтобы приблизить свое душевное состояние к ощущению блаженства? Ты не находишь, что в моей ситуации это как-то по-уродски и жестоко звучит? Я был бы рад ощутить блаженство. Но только ты, похоже, капитально против этого был все время…

– Нет, не нахожу, что это по-уродски звучит, Тот, – ответил Хиз со своей обычной довольной улыбочкой. – Ад всегда начинается здесь и сейчас, Тот. Если твоя жизнь вдруг стала адом здесь, ты не можешь надеяться на то, что она станет раем где-то в другом месте, или в другом мире, или в присутствии кого-то нужного рядом. Для этого ты должен изменить свое внутреннее состояние здесь и сейчас, в этой жизни. Потому что любая новая жизнь, не важно где и с кем, в Реальности или в Действительности, – это продолжение твоей прежней жизни. И в новую жизнь, даже если это новая жизнь в другом мире, ты всегда берешь с собой свое душевное состояние из прежней жизни. А уж адом она будет или раем – это все от тебя зависит и от твоих внутренних ощущений, Тот. Так что нет большего несчастья для души, чем быть вечно недовольным тем, что имеешь. И, кстати, ребята, не надо думать, что я тут имел в виду, что не надо ни к чему лучшему стремиться. Одно другому не помеха. Что самое обидное, и ты, Тот, и ты, Шизл, об этих элементарных вещах знаете прекрасно, но почему-то с детства перестали этими знаниями пользоваться.

– С чего ты взял, Хиз? – спросил Шизл, чем удивил и брата, и Хиза, которые уже привыкли, что он сегодня в основном молчит. – Я упорно пытался пользоваться этими знаниями и старался быть довольным той ролью, которая мне была отведена. Но ты ж меня постоянно провоцировал на обиду и раздражение. Как я мог быть этим доволен? Точно так же и Тот наверняка пытался вывести себя на позитивное душевное состояние. Только как ему это было сделать, если он безумно любил свою Юзиж и не может до сих пор ее забыть? Если его терзают страдания от того, что ее нет рядом, как он может быть довольным тем, что имеет?

– Ой, как интересно! – ответил Хиз и громко рассмеялся. – Знаете, когда последний раз наш Тот был доволен тем, что имеет? Последний раз – никогда! Ладно уж, я не буду анализировать период, когда он потерял свою драгоценную Юзиж. Давайте вспомним то времечко, когда она еще была жива-здорова. Сейчас наш Хранитель Кристаллов искренне считает, будто то время было для него истинным счастьем. Но вот погрузимся-ка мы в его внутреннее состояние того времени, когда Юзиж была им еще не потеряна! И увидим, что даже тогда он все время был недоволен. Наш Тот постоянно страдал: то от недостатка ее внимания, то от его избытка… но чаще всего хренью! То же самое и с тобой, Шизл. Ты был всем доволен и не мучился душой вообще только раз в жизни – когда после двухдневного пребывания на морозе вдруг в тепло попал! Вот как раз тогда тебя впервые за много тысяч лет отпустило острое чувство несправедливости и зависти, и перестало отравлять твое внутреннее состояние! Тот, кстати, вот есть уже проверенный вариант для спасения души. Могу и тебя на мороз забросить, чтобы ты хоть узнал, что такое блаженство, и потом старался поддерживать в себе это светлое чувство. Если что, я могу, Тот. Ты только попроси!

– Послушайте, ребята, – устало ответил Тот. – Мы тут что, собрались, чтобы мне кости, что ли, перемывать? По-моему, у нас две важные темы: твоя новая идея с изменениями в сознании человечества и судьба Шизла. Может, мы оставим пустую болтовню обо мне и займемся более важными вещами? Я уже порядком подзадолбался, Хиз, тысячелетиями обсуждать то, что мешает быть мне довольным и не страдать.

– А ты вот зря, Тот, пытаешься с темы съехать, – ответил Хиз. – Думаешь, мне приятно с тобой тысячелетиями эти сопли жевать? Да ни фига подобного! Меня давно от этого бессмысленного занятия тошнит. Но я все равно буду обсуждать с тобой твою Юзиж, пока до сблева и до отвращения тебя не доведу. Чем больше и подробнее мы ее обсуждаем, тем быстрее это столь желанное для тебя состояние наступит. Сколько раз вообще тебе говорить, чтобы ты делал все на сто процентов? В том числе и про свою несчастную загубленную жизнь думал на всю катушку. Если б ты действительно так делал, то давно бы уже надумался на эту тему до отвращения и забыл бы. А то ведь ты как про все это вспоминаешь? Чуть подумал, пострадал, потом вспомнил, что мне в угоду ты должен измениться, чтобы и дальше надеяться, что я тебе твою Юзиж верну, как послушному мальчику, и для виду начинаешь бурной деятельностью заниматься, гоня мысли о своей Юзиж прочь. А потом по новой понемногу о ней начинаешь думать и страдать. В итоге ты и не работаешь на сто процентов, и про бабенку свою на сто процентов не думаешь. Поэтому буду к тебе теперь каждый вечер заявляться и беседовать с тобой про нее. А заодно про то, как я тебе ее никогда не верну. Думаю, ты в этом уже сам убедился, когда со своим другом фюрером якшался. Вот буду тебя такой вот терапией теперь пытать. Но на честные сто процентов.

– Это ни к чему, Хиз, – ответил недовольно Тот, которому действительно порядком уже поднадоело это обсуждать. – Если ты так горишь желанием довести меня до сблева и до отвращения, то это все уже пришло. Я правда не вру. Давай действительно поговорим о том, зачем мы, собственно, тут и собрались…

– Он правда не врет, Хиз! Потому что уже даже меня затошнило от этой темы, а я куда реже ее обсуждаю, чем вы с Тотом, – вмешался в разговор Шизл, закатив глаза в потолок и показывая, как ему надоело это слушать. – Давайте правда от жевания и размазывания соплей переключимся на более интересные вопросы. Меня, например, моя шкура волнует куда сильнее. Перетирать переживания Тота по поводу потери многотысячелетней давности я уже просто не в состоянии! Представляю, как Гиант сейчас загибается от скуки, слушая все это. Давайте его хоть пожалеем! Ему это в принципе не интересно. А все нравоучения Хиза о том, как надо жить и купать свою душу в блаженстве, он просто не в состоянии понять.

– Нет-нет, Шизл, мне интересно все это слушать, – пискнул Гиант. – Очень интересно. Я в жизни не слышал, чтобы люди о чем-то подобном разговаривали. И я пытаюсь понять, хоть и не очень-то пока получается.

– А вот и подтверждение моих слов! – ответил Хиз, указав рукой на Гианта. – Вот у него правильное состояние души. Потому что он находится здесь и сейчас на сто процентов и только из-за того, что пытается научиться чему-то новому и интересному. Это ты, Шизл, вместе с братом твоим в вечное уныние впадали из-за душевной и физической лени. А вот паренек еще ею не оброс. Да и уйма новых впечатлений у него от такого количества новой информации, которую он пытается освоить. Поэтому он единственный тут из вас всем доволен. Хоть и имеет по факту куда меньше, чем вы. Вернее, вообще ничего не имеет. И, несмотря на это, счастлив, потому что он и всем доволен, и стремится к большему одновременно. Приятно посмотреть на душу, которая еще не замучила сама себя.

– Гиант еще ребенок, Хиз, – ответил Шизл. – В детстве все счастливы, поскольку более способны быть в настоящем на сто процентов, нежели взрослые, у которых мозг прогружен проблемами и постоянно скачет в мыслях о них. Мы с Тотом в детстве точно такие же были.

– Хиз, если бы у тебя была ко мне хоть капля жалости, ты бы сменил тему, – голосом, полным безнадеги, перебил брата Тот. – Ну правда, не могу я уже про это говорить. Натуральные пытки, честное слово!

– Ну так, может, хотя бы обратите внимание на то, что Гиант счастливее вас, потому что нет у него претензий к тому, что он имеет. И от того, что он постоянно пребывает в настоящем моменте, а не в мыслях о несложившемся прошлом и не в мечтах о светлом будущем, – упорно продолжал Хиз. – Какая разница, ребенок он или нет? Я хотел вам наглядный пример показать, чтобы лучше дошло. Не случайно же я его привел.

– Да обратили уже внимание, Хиз, обратили, – одновременно и одинаково недовольным замученным голосом ответили Шизл с Тотом.

– Хиз, хватит уже нас пытать, – добавил Хранитель Кристаллов. – Ну реально невмоготу уже. Мы все запомнили, все поняли, будем стремиться, так сказать.

– Да ты мне уже пять тысяч лет говоришь, что все понял, – ответил с ухмылкой Хиз. – А сам ничего не понял и продолжаешь вставать на те же грабли с упрямством дегенерата… Главное, не забудь, Тот. Если и сейчас не дойдет, как и в чем себя надо менять, то следующие лишения и потери придут. Уже калечить начну, как и обещал тебе недавно. Только не пинками по бокам, а физическими увечьями на всю жизнь. И не дам тебе ни твоими знаниями воспользоваться для устранения дефектов, ни услугами Энки… Ладно, действительно хватит вас на сегодня мучить. Все! Моя пытошная закрывается.

– Ну, спасибо тебе, мил человек! – злобненько ответил Тот. – Палач сам устал, что ли, пытать и мучить? Поэтому и пытошную закрыл?

– Я не человек, Тот. Это, во-первых, – ответил Хиз с явным удивлением на лице, которое сразу же сменилось привычной самодовольной усмешкой. – А, во-вторых, ты что-то разговорился прям. Будто ты не Тот, а Шизл в былую эпоху, еще до неудавшегося преступления и вымораживания.

– Да ладно вам! Может, уже поговорим о моей судьбе или о твоей новой идее, Хиз, – вмешался Шизл, взяв на себя тем самым роль Тота, который раньше всегда вмешивался со своими репликами, чтобы предотвратить ругань самого Шизла с Хизом.

– Ну ладно, запытанные, уговорили! – рассмеялся Хиз и сразу же скроил нарочито серьезное и важное выражение лица, чтобы нагнать страху на собеседников. – Давайте поговорим о других важных вещах: о тяжелой будущей судьбе Шизла и о моей задумке. Хотя обе эти темы между собой тесно связаны. Поэтому будем обсуждать сразу и то и другое.

– Хм, прям даже интересно послушать! – ответил Шизл притворно спокойно, но в душе его все ходило ходуном от того, что он вот-вот узнает, что с ним сделают, а, зная Хиза и его незаурядную фантазию, сделать с ним могли все что угодно.

– Наслушаешься еще! – ироничным голосом ответил Хиз, прекрасно понимая, что Шизл вот-вот с ума сойдет от неизвестности, но получая при этом мрачное удовольствие от его внутренней паники. – А оба эти вопроса действительно очень тесно связаны между собой. Начнем, пожалуй, с моей идеи сначала…

– А хотелось бы поменять очередность, – недовольно буркнул Тот, которого судьба брата так же, как и самого Шизла, волновала намного больше, нежели очередная выдумка Хиза по поводу благоустройства этой планеты вместе со скудным мозгом ее коренных обитателей.

– А вообще, ребята, чем больше вы меня перебиваете, тем дольше не узнаете о том, что я приготовил для Шизла в качестве наказания, – бескомпромиссным тоном самоуверенной школьной учительницы ответил Хиз. А затем добавил уже со своим родным хамоватым оттенком: – Так что заткнулись и слушаем! Все комментарии давать будете после того, как я выскажусь.

– Хорошо, Хиз, я буду слушать! – послушно, но радостно и громко выпалил по глупости Гиант, который еще не знал, что после подобных заявлений Хиза действительно нужно наглухо заткнуться и не произносить даже междометия, от чего Шизл и Тот синхронно повернули головы в сторону паренька и с недоумением посмотрели на него, как на обреченного смертника.

– Ну так вот, – продолжал Хиз, проигнорировав глупость Гианта и не посчитав нужным поставить его на место, к удивлению братьев. – Что я решил по поводу внедрения моей идеи по изменению сознания людей? После наших обсуждений в чем-то Тот меня убедил. Не будем рисковать и обкатывать сие новшество на уже развитых цивилизациях типа египтян и шумеров, поскольку выдающиеся результаты развития этих обществ жалко ставить на кон. Поэтому, Тот, давай обкатаем эту идею на каком-нибудь одном менее значимом на данный момент народе, но в то же время на перспективном по всем показателям. Придется тебе вложиться в его развитие, и это будет одна из первоочередных твоих задач. Если кратко, то чего конкретно мы добиваемся? Первое, это уходим от многобожия, чтобы прекратить этот разброд и шатание в верованиях человечества и истовое поклонение каждому члену нашего десанта вместе со всеми их многочисленными пороками и куда меньшими добродетелями. А то я уже не сегодня-завтра ревновать начну, что вы тут каждый прям божество в их глазах. Вон Шизла Гиантовы собратья вознесли до небес, на четвереньках перед ним поползали, так он пошел и Черепа с кристаллами спер. Да еще и после крестьянских похвал пребывал в глупой уверенности, что ему удалось меня перехитрить и я ничего не знаю о готовящемся преступлении. Все, ребята, хватит! Пора прекратить кормить ваше тщеславие, а то оно уже так неприлично разожралось, что просто не пролезает в двери. По первому пункту есть вопросы?

– Нет, Хиз, – после некоторого раздумья, но одновременно отрапортовали Тот с Шизлом.

– Отлично! – довольно ответил Хиз. – Ты, Тот, как обычно, все фиксируешь в свой мозг? Про неприлично разожравшееся тщеславие подчеркни и жирным текстом, и тревожным мерзким звуком, чтобы всегда вам бросалось и в глаза, и в уши.

– Подчеркнул, подчеркнул! – буркнул недовольно Тот, которому ирония Хиза пришлась явно не по душе, хотя бы потому, что Хиз за сегодня ему уже надоел как никогда.

– Теперь, друзья мои, что мы делаем во-вторых? – продолжал Хиз неспешно резюмировать все то, о чем он говорил более подробно в начале совещания. – Мы радикально разграничиваем понятие добра и зла в сознании людей. То есть новое единоличное божество должно ассоциироваться только лишь с добром, то есть с созидательной энергией. Также важно, чтобы его воспринимали как карающего за зло. Нужно, чтобы его боялись. Иначе не знаю, каким способом нам вывести нравственно-моральные устои на новый уровень и позволить им регулировать жизнь человеческого общества, охраняя его моральное и физическое здоровье. Понятие зла и разрушительной энергии тоже никуда не девается и продолжает существовать. Но вот только к богу оно в сознании людей не должно иметь никакого отношения, и они должны наконец-то начать стремиться его избегать, чтобы перестать обрастать кармическими долгами с той стремительностью, с которой они это делают сейчас. А для этого мы должны в корне поменять им идеологию и завести в их сознании понятие греха, которого они бы боялись и старались не совершить. Мне и эта планета, и люди интересны прежде всего как площадка, где я могу развивать и исправлять души. Но ввиду наших просчетов и недоглядов, роста уровня душ, рождающихся на этой планете, практически не происходит, более того, он часто идет вниз. А все потому, что мы завели неэффективное регулирование человеческого поведения. Тот, сразу тебе говорю, не надо злиться на мои слова. Я знаю, что ты неплохо поработал, и результат все же есть. Но нужно его усилить с помощью внедрения моей новой идеи. Так что, Тот, не воспринимай это все как критику. Это обычный рабочий процесс и стремление сделать результат более выдающимся. Поэтому на тебе лежит разработка идеологической легенды, которая способна ввести единобожие и внедрение понятия греха в человеческое сознание, чтобы обеспечить стремление людей избегать зла. А также, Тот, нужно дать им хотя бы базовый перечень основных прегрешений, которые влекут за собой все остальные неверные поступки, как снежный ком. Человечеству сейчас нужна как никогда эта матрица рецептов для сохранения и улучшения их душевного, а как следствие, и их физического здоровья. Им жизненно необходимы эти рецепты, иначе вскоре деградация и вымирание пойдут существенно быстрее, чем мы сможем взращивать новые цивилизации, подхватывающие эстафету развития у предшественников. И все результаты наших многотысячелетних трудов пойдут, простите, псу под хвост. Мы с вами куда более развиты, поэтому мы и не оперировали никогда таким понятием, как грех, а тем более смертный грех. Для нас это все – неправильные деяния, разрушающие нас же самих в первую очередь. Поэтому в том регулировании, которое было заведено среди людей, мы и сделали ошибку. Посчитали людей более равными себе, чем это есть на самом деле. Надо это срочно исправлять. Поэтому, Тот, не воспринимай это все, как жесткую критику твоего труда. Относись к этому, как к новому вызову и большому количеству интересной работы впереди. Заодно и сам повторишь и переосмыслишь эту матрицу для своего душевного здоровья. Тебе это тоже надо. Плюс при деле надолго будешь. Может, хоть от уныния своего и недовольства избавишься наконец-то и перестанешь сам себя разрушать. Отсутствие воодушевления от выполняемых дел, как известно, первая причина хандры. А вы у меня оба теперь при деле будете. Может, увлечетесь и воодушевитесь наконец-то и забудете про свое вечное недовольство.

На этом Хиз замолчал и просто бродил по комнате туда-сюда. Поняв, что никто ничего не отвечает на его слова, он снова заговорил:

– Вы уснули, что ли? Я со стенами разговаривал? – недовольно спросил он у присутствующих и продолжил говорить сам с собой, язвительно ухмыляясь. – Что, никаких вопросов или комментариев нет по тому, что я говорил? Поэтому молчите и не пытаетесь упираться против необходимости поработать? В кои-то веки со всем согласны? Что это с вами случилось? Узнали, что вы смертельно больны? Или что-то другое? Или наконец-то дошло, что истинная сила в простоте и смирении? Хотя нет, вряд ли… Мне так повезти не может…

– Хиз, ну, на тебя не угодишь! – первым прореагировал Тот на шквал издевок над их характером. – Ты ж сам сказал, «заткнулись и слушаем, все комментарии потом». Вот мы заткнулись и слушаем. Собственно, как ты и просил. Так тебе снова что-то не нравится!

– А вы с Шизлом что, зомби, что ли? Куда вас пошлешь, вы туда безропотно и пойдете? Главное, дорогу правильно указать? – продолжал упражняться в остроумии Хиз в адрес своих подопечных.

– Е-мое! – обреченно ответил на глубоком выдохе Тот. – Хорошо, я первый дам комментарии. У меня каких-то вопросов пока что нет. Задачу я понял. Подумаю насчет легенды и способов внедрения новой идеологии. Потом с тобой обсужу. Вот там как раз вопросы и появятся. А пока что я все понял. Беру время на раздумья по поводу того, с какой стороны лучше подступиться к выполнению задачи. Потому что работы действительно будет очень много с реализацией этой идеи. Окончательный результат оценить можно будет никак не раньше, чем через тысячу лет, сразу тебе говорю. Может, и больше.

– Ну, нормальный срок, Тот, – внезапно успокоившись, ответил Хиз. – Мы же заблаговременно начинаем внедрять идею. Время в запасе есть. Но работать надо начинать уже сейчас.

– Понял я, Хиз, понял. Не дурак! – ответил без какого-либо воодушевления Тот, поскольку перспектива ударного труда на ближайшую тысячу лет не могла его радовать и даже сильно раздражала.

– У меня есть вопрос, Хиз, – вмешался в разговор Шизл, про которого собеседники на время позабыли. – Моя-то роль в чем будет? Ты ж вроде говорил, что и моя судьба, и эта твоя новая идея связаны между собой… Я-то свои, как ты говоришь, грехи как отрабатывать буду?

– Ой, ну кому что! А Шизл у нас только о своей пятой точке способен переживать! Так и лезет поскорее про свою судьбу узнать! А до идеи моей ему при этом вообще нет никакого дела… так же, как и до вопросов по ее реализации, – ответил Хиз и демонстративно скроил обиженную физиономию.

– Так одна она у меня, пятая точка-то, – спокойно начал рассуждать Шизл в ответ на сымитированную обиду Хизом. – Поэтому и переживаю за нее! Что ты злишься на меня и в который раз уже целенаправленно оттягиваешь решение моего вопроса? Просто изнасиловал уже мое любопытство, Хиз, честное слово.

– Мое, кстати, тоже! – поддержал брата Тот.

– Да, вот такой вот я насильник, друзья мои, – ответил Хиз и довольно улыбнулся. – Ладно, изнасилованные! Давайте по Шизлу теперь пройдемся…

– Ногами? – сделал попытку пошутить Шизл, стараясь юмором побороть свое волнение, но у него это не очень-то получилось.

– И ногами… И лопатой по морде, – ответил Хиз, наслаждаясь от ощущения того страха, которое испытывал Шизл, да и Тот тоже.

– Шизл, да ты не волнуйся, – перебил Тот, желая поддержать брата. – Лопатой по морде, оно куда лучше, чем ножом по сердцу… Уж поверь моему опыту. Так что не все так плохо у тебя будет. Смелее смотри вперед и с оптимизмом.

– Ой, да я смотрю, у нас тут великий страдалец всех времен и народов снова свои драгоценные муки вспомнил и с проповедью решил выступить? Ну, милости просим на сцену! Тогда уже после поучительной проповеди нашего почетного великомученика о твоей судьбе потолкуем, Шизл. Уж не обессудь! Потерпеть немного придется… Ну, ничего! Проповеди расширяют кругозор… Особенно такие соплежевательные…

– Ну, все, я уже больше не могу с вами! – обреченно ответил Шизл, почему-то сполз с дивана на пол и беспомощно уронил голову на его сиденье, демонстративно закатив глаза. – Конец этому садизму настанет когда-нибудь? Сил уже больше нет никаких. Достали вы меня оба! Один с вечными издевательствами даже на ровном месте, другой со своим вечным соплежуйством.

– Шизл, да и не собирался я никаких проповедей читать! Это фантазии Хиза исключительно. Неужели ты не видишь? – стал оправдываться перед братом Тот. – Я понимаю, конечно, что ты нервничаешь. Но на меня-то зачем наезжать без какой-либо моей вины?

Но Шизл не ответил ни Тоту, ни впоследствии Хизу на очередной его язвительный выпад по поводу последнего заявления Хранителя Кристаллов. Просто продолжал молча сидеть на полу, положив голову на диван и закатив глаза.

– Ладно, и правда допекли мы беднягу, – ухмыльнулся Хиз, лицезрея недвижимого и ко всему безучастного Шизла. – Теперь ближе к делу! Какие у меня дальше мысли возникают по поводу моей идеи? Есть созидающая энергия, есть разрушающая. От этого необходимого баланса никуда не деться. Это основа движения и развития. Все и всегда в процессе своего существования выбирают между добром и злом и тем самым эволюционируют. И в духовном мире, и, естественно, в физическом, раз уж именно духовный мир определяет структуру мира физического, создает его и управляет им. Если уж мы решили жестко разграничить понятие добра и зла и завести у людей в сознании понятие греха, то только из-за того, что этот необходимый для развития баланс дал серьезный крен и именно в сторону разрушающей энергии. Я был бы обеспокоен даже тогда, если бы отклонение пошло в сторону добра, поскольку гармоничное равновесие было бы нарушено и эволюция затормозилась бы. А уж поскольку крен еще и в сторону зла пошел, то прям совсем беда. Когда душа, проживая жизнь на планете, вместо развития деградирует и это приняло катастрофические масштабы, это, прямо скажем, не есть хорошо. Это противоречит всем моим планам на каждую единицу и тормозит достижение моих целей.

– Хиз, да мы это поняли уже, – недовольно ответил Тот. – Ты нам так разжевываешь, будто мы – безмозглые людишки. Хотелось бы уже поближе подойти к роли Шизла.

– Тот, не перебивай меня, – огрызнулся Хиз. – Чем больше я вам разжевываю, тем больше вероятность успешного выполнения поставленной мною задачи. Повторенье – мать ученья!

– Нет, ну вот по поводу «мать ученья», у меня вертится в голове похожая фраза, но несколько в ином, менее цензурном контексте, – чуть ли не простонал Шизл, который уже замучился ждать, когда речь про него пойдет.

– Ладно, хватит вам гундосить! – отрезал Хиз. – Вот теперь оба поймайте себя на мысли, что вы оба снова недовольные сидите. – Если бы довольные были и не негативили по поводу задержек, я бы уж давно вопрос Шизла обсудил и не мучил бы вас так долго! Так что зарубку на память поставьте себе! Теперь переходим к вопросу, который вас так сильно обоих интересует. Человечество разрослось. Это факт. Управляться с ними тебе, Тот, становится все тяжелее. Раньше ты один на Земле занимался тем, чтобы держать в балансе соотношение созидательной и разрушающей энергии. И в последнее время получалось, честно говоря, уже не очень. Перекос в сторону зла если пока еще не фатальный, но очень опасный мы имеем на данный момент. Не к тебе тут претензии, Тот. Человечество разрослось. Тебе всюду не успеть, ресурсов тебе я вовремя не добавил. Да и ты не просил, не заметив опасности вовремя. Все о своих страданиях больше думал. А вот это реально твой косячок. Ну да ладно. Вовремя занялись этим вопросом, вовремя и исправим. Понятие добра и зла мы разделим. Ты, Тот, будешь целиком заведовать созидающей положительной энергией и за нее отвечать. А в твое ведение, Шизл, отныне поступает управление всей разрушительной негативной энергией. Будешь ею рулить.

– А наказание тут в чем, стесняюсь спросить? – поинтересовался Тот, поскольку хотя он до конца еще и не понял новую задумку Хиза, но его очень задело, что половина полномочий фактически уплывает из его рук, и при этом уплывает в руки того, кто совершил преступление вселенского масштаба.

– Ой, да вы посмотрите на него! Чувство несправедливости и недовольства снова загрызло! – съязвил Хиз в ответ на мысли Тота. – Жалко стало с братиком тяжелой работой поделиться! А всего лишь две минуты назад Тот убеждал нас, что очень переживает за судьбу его! А до этого пять тысяч лет втирал мне, что ему тут ничего не нужно и ничего не интересно, потому что он страдает, и так будет всегда! А как понял, что половина полномочий от него отъезжает, сразу вдруг все нужно и интересно стало! Жадина и лицемер!

– Почему это я жадина и лицемер? – закричал, оправдываясь, Тот. – Выдумываешь себе, Хиз, невесть что! Да еще и озвучиваешь это при всех, чтобы нас поссорить. А что такого в моем вопросе было? Да, мне показалось странным, что человек, совершивший глобальное преступление, вдруг получает половину моих полномочий. Не похоже на тебя. Вот мне и интересно стало, в чем подвох. А, зная тебя и твою сущность, он тут наверняка есть и наверняка здоровый. Поэтому и спросил я, в чем же тут наказание. А вовсе не потому, что мне жалко стало с Шизлом своей властью поделиться!

– А Шизл в это время сидит сейчас и думает, что я никогда не говорю неправды, – продолжал издеваться Хиз. – Потому что он вспоминает, как сам когда-то с пеной у рта лицемерно убеждал тебя, Тот, что я вру, когда говорю, будто Шизл тебе завидует, в том числе и тому, что у тебя виман круче. Просто вы теперь местами на мгновенье поменялись. Поэтому, Тот, чем больше ты себя лупишь пяткой в грудь и убеждаешь Шизла в моем вранье, тем больше он будет уверен, что я правду говорю. Смешные вы, ребята. Просто сгустки страстей и порока. Сколько вообще можно мериться друг с другом всем, чем только можно помериться?

– Ну а все же, в чем наказание, Хиз? – вмешался Шизл, желая переменить тему, понимая, что Хиз, как обычно, говорит правду, которая ему, в общем-то, тоже была ясна, как когда-то и для Тота не было секретом, что брат ему завидует. – Не может же такого быть, чтобы ты меня за кражу Черепов так вот взял и возвысил, отжав у Тота половину полномочий и фактически давая мне власть и новые возможности. Или ты действительно меня простил и даешь шанс проявить себя и почувствовать себя более значимым и могущественным?

– Ой, Шизл! Такой большой, а в сказки веришь! – с издевкой ответил Хиз, после чего у Тота немного отлегло от сердца, хоть он и понимал, что эмоции, которые он сейчас испытывает, не принесут ему блага. – Вот что вы за создания такие? Еще толком ни тот, ни другой не разобрались детально в вопросе, а один уже озлобился на несправедливость, а другой уже возликовал, что к нему желанная власть в руки приплыла! Так бы и плюнул вам обоим в лицо!

Неизвестно почему, но Шизл вдруг истерически расхохотался в голос. Видимо, сказалось нервное напряжение, и он сорвался.

– Ладно, нервные грешники! Давайте разбираться в вопросе более подробно, – продолжил Хиз более спокойным голосом. – Вопрос того, что Шизл получает власть вместо наказания, весьма спорный. Он получает в свое ведение управление разрушающей энергией вот в каком разрезе. Его задача будет подталкивать людей к совершению зла, играя на их слабостях. А у каждого они свои: у кого-то амбиции, у кого-то зависть, у кого-то алчность и прочие милые вещи. Но у большинства все это вместе.

– А, простите, зачем мне их подталкивать к совершению зла? – спросил Шизл, которому все еще не была до конца понятна его роль.

– Ну, как зачем, Шизл? Твоя задача опустить всех до своего уровня, чтобы все ощутили твои страдания, – ответил Хиз с явным желанием поиздеваться. – Ты, когда попробуешь, знаешь, как тебе понравится? Да тебя потом за уши от этого дела не оттащишь!

– А, так у меня, значит, еще и уровень ниже плинтуса, раз даже людишкам до него еще падать надо? – возмутился Шизл. – Да, наивно было с моей стороны предположить, что ты меня простил и хочешь дать шанс проявить себя! Забыл я, с кем имею дело…

– Ну, вообще-то, я тебе как раз и даю шанс проявить себя. А вот прощение мое еще надо заслужить. Вот я и предлагаю тебе этим заняться и смыть свои прегрешения грязной работенкой, которая тебе явно не приглянется, – равнодушно ответил Хиз и продолжил: – А еще подталкивать к совершению зла тебе нужно будет людей для того, чтобы они пытались ему противостоять, избавляясь от своих слабостей, и тем самым развивались, оздоравливались духовно, а значит, и физически. Ну, для вас же не секрет, что подавляющее большинство болезней тела – это последствия болезни духа. А нам за их продолжительность жизни бороться надо. Чем дольше человек живет, тем больше он пользы может принести и в большей степени выполнить в этой жизни ту роль, которую я для него предназначил.

– Ну а все же, почему эта работенка грязная и Шизлу не приглянется? – не унимался Тот. – Пока вроде ничего не вижу такого, что было бы так тяжело для исполнения.

– А ты, Тот, все печешься, что наказание недостаточно сильно, потому что стало жалко и страшно полномочиями делиться? – снова сделал попытку задеть Хранителя Кристаллов Хиз. – А вот почему работенка не приглянется Шизлу и почему она грязная, дослушайте меня внимательно и узнаете. Только реально внимательно дослушайте без опасений, что власть уплывает, и без преждевременной радости, что столь желанная власть вот-вот приплывет.

– Хиз, ну ты меня реально достал! – огрызнулся Тот. – Тут уже никто ничего не боится и ничему не радуется. Просто пытаемся докопаться до истины. Нам же с Шизлом потом работать со всем этим! Откуда у тебя твое вечное стремление сделать бяку и поссорить одного с другим? Ты же сам сейчас и провоцируешь нас на негатив. Меня на раздражение от твоих слов, а Шизла на злость в мой адрес.

– Ну, так это все как раз потому, Тот, что на данный момент я сам вынужден производить и созидательную, и разрушительную энергию на этой планете для сохранения необходимого баланса. А ты мне, естественно, в этом помогаешь. Но с генерацией зла у тебя дела намного хуже, чем с генерацией добра. Зло ты пока что хорошо только сам себе делаешь, Тот, что еще более преступно, чем пускать разрушающую энергию «в люди». Еще и поэтому я решил сейчас жестко разграничить понятия добра и зла. И Шизла сделать ответственным за генерацию именно зла и негатива.

– А у меня что, по-твоему, хорошо получается сеять среди людей зло? – удивился и даже немного возмутился Шизл.

– Плохо получается, Шизл, плохо! Точно не лучше, чем у Тота, – ответил Хиз, поднялся с дивана и снова заходил по комнате. – В этом-то вся беда ваша, друзья мои! Думаете, почему зло сорвалось с цепи и понеслось по сознанию людей с такой скоростью в последнее время? Только потому, что мы с вами завели плохое регулирование поведения человека в обществе? Да ни фига подобного! Не только поэтому. Вы же у нас тут оба гуманисты, демократы и просветители. Людям только свет хотите нести и новые знания. А уж ты, Шизл, особенно желал это делать всегда, чтобы они тебя обожествляли и восхваляли. Ты же ничего другого не смог найти, чтобы доказать прежде всего себе свою значимость. Да, не стойте на коленях передо мной, да, не кланяйтесь мне, да, не волнуйтесь, я решу ваши проблемы и помогу вам! Только любите меня и восхищайтесь мной! Тот примерно так же себя ведет, разве что немного менее одержимо. Ой, да как бы вас всех не затопило, ой, а как бы вы все с голоду не поумирали, ой, да как бы вас лучше научить, чтобы жизнь вашу полегче сделать. Что, не так, скажете, было?

– Ну, было. И что с того? – спросил удивленно Тот. – Мы что, не должны были людям помогать, чтобы подталкивать их к развитию? По-моему, это как раз наша первоочередная задача была.

– Должны были, должны, – продолжал Хиз. – Но и про элементарные законы созидания не надо было забывать. И про необходимый баланс добра и зла, обеспечивающий устойчивое развитие. Разрушающей энергии вы в массы упорно не запускали. Все только созидали. Да и не только вы двое. Весь десант способен куда больше к созидательной энергии. Вы же у меня все развитые, у вас сознание чуть ли не на автомате отходит от зла, не желая гадить себе в карму. Хитрые черви, дармоеды и приспособленцы! Все чистенькими хотите остаться? А как бы закон баланса-то, на котором у меня все зиждется, никто не отменял. Недостаток зла и избыток добра привел к тому, что разрушающая энергия начала порождать сама себя, пытаясь прийти в норму, дорасти до созидающих сил и обеспечить дальнейшее развитие. Вот негатив и наплодил сам себя немного в избытке, что не могло не сказаться на морально-нравственных устоях обществ, какие бы вы там толковые регуляторы не вводили. Я, со своей стороны, иногда подгаживал планете и человечеству, сеял кое-где зло, насколько у меня хватало сил и времени. Но недостаточно. У меня кроме вашей планеты еще куча забот. Если я все за вас буду делать и даже о балансе целиком заботиться, вы-то тогда зачем мне будете нужны? Поэтому разрушающей энергии катастрофически не хватало, и зло само себя начало размножать для достижения необходимого для развития соотношения. Оно, в отличие от вас, живет и следует моим законам беспрекословно, точно так же, как и добро. Естественно, вы сейчас задумаетесь и скажете мне, что ничего не надо предпринимать. Поскольку созидающая энергия сейчас начнет столь же стремительно сама себя размножать, чтобы догнать и немного перегнать зло и привести к балансу систему. И это действительно так. Но пока это произойдет, а процесс этот по земным меркам небыстрый, мы рискуем, что к тому времени все цивилизации придут в совершенный упадок и придется тут все заново разводить и развивать. Поэтому в срочном порядке вводим дополнительный регулятор. И одна из мер в том, что я разделяю функции между вами, дорогие братья. Тот у нас будет целиком отвечать за созидающую энергию. А Шизл будет сеять зло в массы и толкать людей к нему. Может, хоть так получится у вас за балансом следить. Если кто-то сейчас искусственно на постоянной основе начнет подкидывать разрушающей энергии, ее самопальное размножение с такой скоростью прекратится. Тот очень быстро подбросит созидания, поскольку он в этом большой спец, и все в норму в системе придет существенно быстрее, чем если все пустить на самотек.

– Вот спасибо! Хорошо! – чуть ли не заорал Шизл. – То есть я сейчас буду заниматься целенаправленным творением зла и гадить себе в карму, что ли??? Не буду я этим заниматься, хоть ты меня зарежь! Я что, сам себе враг, что ли? Лучше лиши меня жизни сразу!

– Ага, сейчас, лишил! Даже и не мечтай! – тоже на повышенных тонах ответил Хиз, всерьез разгневанный сопротивлением Шизла. – Сейчас я так вот взял и осчастливил тебя! И лишил тебя жизни! И сам за тебя работать стал! Ага! Не дождешься! Да, вы только гляньте, как ему страшно сразу стало зло творить! Когда Черепа с Кристаллами крал и брата предавал, за карму свою не боялся, насколько я помню!

– Вот именно поэтому я и не буду заниматься тем, что ты мне предлагаешь! – продолжал бунтовать Шизл. – Моей карме и без того еще надолго хватит отрабатывать то, что я уже наворотил.

– Вот и отрабатывай, Шизл, если действительно хочешь отработать! А то новое зло, которое ты будешь сеять по необходимости, тебе в кармические долги не будет записываться. Так уж и быть.

– Уж извини, Хиз, не очень-то я тебе верю, что ты не припишешь мне ничего в кармический должок, – ответил Шизл, немного успокоившись. – Иначе в чем тогда действительно будет мое наказание за украденные Черепа?

– А ты сам что, не понял еще, в чем будет твое наказание? – спросил Хиз, то ли искренне удивляясь, то ли притворяясь перед очередной издевкой.

– Нет, не понял еще. Если бы понял, не спрашивал бы сейчас тебя, – искренне и в то же время с заметным страхом перед неизвестностью ответил Шизл.

– И я тоже не понял, в чем тут наказание будет, – поддержал брата Тот. – Особенно после того, как ты обещал в кармические долги Шизлу ничего не плюсовать за то зло, которое он посеет по твоему распоряжению для поддержания баланса системы. Собственно, в который раз тебе уже сегодня, Хиз, задаю вопрос, в чем конкретно наказание. Но, вместо того чтобы нормально ответить, ты глумишься над тем, что мне полномочиями делиться жалко.

– Ну и тупые вы у меня тут все! – ответил с издевкой Хиз. – Все же просто на самом деле. Если бы ты, Шизл, представил себя, хотя бы на секунду, сеющим зло и соотнес бы это все со своими индивидуальными особенностями и потребностями, ты бы и сам за меня ответил. Ты же у нас всю жизнь стремился себя ощущать положительным героем в чужих и прежде всего в своих глазах. Хотел, чтобы тобой восхищались и считали тебя воплощением добра и света за твои хорошие полезные дела. Собственно, поэтому ты Черепа и свистнул. А теперь ты будешь сеять только зло. Оно бы, может, еще и ничего было бы. Но вот вспомни. Мы теперь жестко разграничиваем понятие добра и зла, вводим единобожие и внедряем в сознание людей понятие греха. А еще и нереально могущественного бога в их умах создаем таким, который ассоциируется только с добродетелью и нещадно карает за зло. Плюс даем людям базовый перечень основополагающих тяжелых грехов, тянущих за собой все остальные прегрешения. Шизл, только проникнись ситуацией! Да кто после этого будет тобой восторгаться и считать тебя героем? Да все еще долго будут шарахаться от твоей сущности и плевать на тебя! Даже те, кого тебе удастся совратить на зло. Они, пожалуй, еще сильнее будут на тебя плевать… чтобы грехи свои не так тяжело ощущались. Но на этом не заканчивается наказание. Мы доведем до людей правду про баланс добра и зла, что созидательная энергия всегда поглощает и перевешивает разрушающую. Естественно, расскажем им все это в более понятной форме и снабдим нужными красивыми легендами. И, кстати, не будем им уточнять, что добро и созидательная энергия всегда лишь немного больше зла и разрушительной энергии, поскольку именно такое соотношение обеспечивает систематическое развитие всего. Так что, Шизл, все будут знать, что, как бы ты ни корчился, тебе все равно всегда быть побежденным и поглощенным. Даже давай я назову это «растоптанным и униженным», чтобы посильнее тебя позлить и напугать. Тот, а на тебе будет проработка изощренных и яркокрасочных легенд, будоражащих воображение и поддерживающих веру человечества во все это на долгие-долгие тысячелетия. Так что, Шизл, зная тебя и твое нутро, ты очень быстро завоешь от своего нового амплуа и завоешь от таких занятий, за которые тебе никогда ни от кого не получить похвалы. Ну, разве что от меня получишь, если будешь хорошо выполнять свою грязную черную работу. Но от людей восхищения точно не жди, Шизл! Да ты повеситься не раз захочешь, да нет у тебя такой возможности. Так и будешь метаться в своем собственном аду, который, кстати, организовал себе исключительно ты сам. На меня не надо за это злиться.

Хиз закончил свой длинный монолог, но никто из присутствующих не спешил комментировать что-либо. Все словно воды в рот набрали. Шизл был всерьез напуган такими не радужными перспективами. Но Тот ужаснулся куда сильнее. Со стороны ему были намного лучше видны особенности и личные потребности брата, чем самому Шизлу. Поэтому он даже более отчетливо представлял, насколько будет тяжело Шизлу выполнять то, что ему было уготовано. Хранитель Кристаллов в очередной раз задумался над тем, насколько же дьявольским становится мозг Хиза, когда он начинает изобретать подходящее наказание. Более тяжкой кары для Шизла с его-то вечным стремлением выглядеть положительным героем было и не придумать. Хиз с ювелирной точностью подобрал для него тяжкое измучивающее наказание, ударил в самое больное место, собственно, точно так же, как и самого Тота пять с лишним тысяч лет назад. Таким образом, оба брата онемели, когда осознали до конца, что теперь ждет Шизла. Гиант понять все так же глубоко был просто не в состоянии в силу своего происхождения, но и того, что до его ума дошло, вполне хватило, чтобы паренек пропотел с перепугу. Хиз еще настолько артистично выступил со своим последним монологом, что по воображению ребенка его ораторское мастерство ударило, словно веслом. Совсем не замечая этого, от страха Гиант еще и начал икать. Впрочем, Шизл с Тотом были настолько загружены проблемой, что их это даже не раздражало. Они попросту этого не слышали. Через какое-то время Шизл набрался храбрости и первым нарушил молчание.

– Хиз, ну это жесть, конечно! – заговорил он максимально спокойно, насколько был способен в этой ситуации, чтобы сплести логичную паутину из весомых аргументов. – Нет, я готов понести наказание, если надо. Но ты подумай сам, а правильно ли выбрано наказание? Не принесет ли оно нам больше потерь, нежели приобретений? Да и потом, а кто строить-то будет, если я буду повсеместно сеять зло и постоянно следить за его количеством? Дело это трудоемкое и затратное по времени. Да и я с непривычки первые несколько сотен лет буду это медленнее делать по неопытности. Строить поэтому уже не смогу. А кто вместо меня может выполнять такое масштабное строительство? Ты же знаешь, что я – единственный специалист тут по этому делу. Кто строить-то будет вместо меня?

– А никто не будет строить, Шизл! – ответил Хиз с милейшей улыбкой, прекрасно понимая, что этот ответ очень огорчит собеседника. – Как ты сразу залепетал! Вспомнил даже про то, что ты ценный строитель. А раньше и не рассматривал это, как щедрый мой дар, выделяющий тебя из всех остальных. Не надо из меня дурачка строить и ожидать, что я поведусь на такие рассуждения. Хотя бы потому, что это смешно, когда дурачок других, более умных, пытается держать за дурачков.

– А, так значит я дурачок! – завелся Шизл. – Ну, хорошо. Тебе-то самому не смешно обвинять в глупости того, кто строил такие крупномасштабные проекты?

– Ну, во-первых, все в сравнении познается, – пустился в рассуждения Хиз. – По сравнению со мной ты безнадежный дурачок. И даже по сравнению с Тотом ты тоже во многом дурашка. И, если бы это было не так, ты бы не кинулся красть Черепа. А во-вторых, наличие у существа таланта в чем-либо не является необходимым и достаточным условием для отсутствия в нем глупости.

– Ну, так тем более, Хиз, – продолжал упираться Шизл. – Раз я такой уж дурашка, так разве я смогу справиться с такой важной миссией? Ведь повсеместно сеять разрушающую энергию – дело ответственное. И дураку оно не по плечу. Думаю, разумнее будет придумать мне какое-либо другое наказание. Сеять зло – это вам не семечки. Тут ведь есть большой риск, что, не обладая должным опытом и мозгами, я просто провалю это важное дело.

– Если ты провалишь это важное дело, то я провалю тебя, – сказал Хиз, полностью скопировав интонацию Шизла. – И так ведь провалю! Вообще не советую это на себе испытать.

– А почему строить-то никто не будет больше, Хиз? – спросил Тот, желая поддержать брата. – Всегда же нужда в строительстве возникала, и Шизл при деле был, потому что без него не обойтись тут.

– А, собственно, зачем нам теперь строить что-то масштабное и тем более с участием Шизла? – рассуждал Хиз. – Более того, нам теперь как раз не надо строить ничего глобального. Раз мы в перспективе переходим на монотеистический уклад, нам вскоре придется по возможности попрятать следы нашего присутствия на этой планете, чтобы вера в большое количество богов, то есть весь ваш высаженный десант, поугасла. Скоро отойдет в прошлое ваша привычка запросто в любой момент появляться перед людьми и помогать им. Так что слушать постоянно, какие вы все великие божества, вам скоро не придется. И вообще будете прятаться или мимикрировать под облик других людей, чтобы не думали, что вы – представители внеземных более развитых цивилизаций. Иначе переход на единобожие трудно будет обеспечить. В данной ситуации строительство крупных сооружений, построить которые попросту не под силу самому человечеству, будет для нас плохой идеей. Потому что появление новых подобных объектов будет наталкивать на мысль, что возводили их не люди, а именно более высокоразвитые существа. Поэтому ничего глобального строить мы больше не будем.

– Ну, хорошо, даже если так, – вмешался в диалог Шизл. – Но смысл-то какой в этой сомнительной идее прекратить мне строить? Ведь это не поможет скрыть наше существование. Уже полно понастроено масштабных сооружений по всей планете. Люди по ним и так догадаются, что мы есть. Ты разрушить их предлагаешь все, что ли? Они нам самим еще могут пригодиться. А раз построенное, что не может быть делом рук человеческих, уже есть, то нет никакого смысла отказываться от дальнейшего строительства и лишать меня возможности проявлять свой талант. Оно никому во благо не пойдет.

– Да ты не волнуйся, Шизл, – язвительно ответил Хиз. – Эту проблему мы решим. В конце концов, так же заведем легенды, что все эти глобальные проекты сотворили люди. Тот вон у нас мастер пропаганды. Он подтасует факты и успешно пустит это все в массы.

– Что? Люди сотворили? – чуть ли не закричал Шизл и истерически засмеялся. – Ха-ха! Ну, про часть незначительных построек, допускаю, что с натяжкой, но человечество будет верить, что это все людские руки сделали. Но как быть с совсем глобальными сооружениями? С пирамидами в Египте, например? Или со сфинксом? Или с пирамидами в других местах планеты? Ну, если про дамбу говорить, которую я недавно построил для Менеса, ну, тут допускаю, что найдутся идиоты, которых можно будет убедить, что ее строили люди. Но вот пирамиды египетские!!! Ребята, да вы в своем уме? Да какие тут легенды ни сочиняй, не поверят люди, что это дело рук человеческих! Ну, не совсем же они дебилы!

– Совсем дебилы, Шизл! В этом-то и есть наше счастье и несчастье одновременно, – ответил Хиз и вогнал Шизла в ярость, потому что ему никак не хотелось, чтобы его постройки считались сотворенными кем-то другим. – Дебилы, они же еще и амбициозны. Собственно, как и ты временами. Они вообще очень похожи на вас, только безобидней, поскольку у них нет ваших знаний. Поэтому не переживай, дорогой Шизл. Поверят люди и в то, что Великие пирамиды они же и построили. Тот, в самые ближайшие века надо будет решить этот вопрос и внедрить легенду в массы. С Хеопсом ты точно договоришься, если правильно за дело возьмешься. Всем только хорошо будет. И Хеопсу слава, и нам хорошая маскировка.

– Слушаю тебя, Хиз, и диву даюсь! – продолжал возмущаться Шизл.

– Я, вообще, тоже, – поддержал брата Тот.

– И что? – спокойно отвечал Хиз. – Я вас слушаю и диву даюсь уже невесть сколько тысяч лет! И ничего, терплю. И даже не убил пока никого, хотя частенько хотелось. Теперь, видимо, ваша очередь диву даваться пришла! В жизни-то оно все зеркально. Не мне вам рассказывать, вы и сами это знаете. Большие мальчики уже…

– У меня что-то в голове ничего не укладывается от услышанного сегодня, – тихо сказал Тот. – Что теперь будет дальше делаться – ума не приложу.

– Ну так в том твоя задача и есть, Тот, чтобы пойти и приложить свой ум наконец-то. Давно пора. Уже которую тысячу лет тебе это внушаю. Может, хоть сейчас все сбудется, чего я от тебя хотел? – сделал попытку задеть Тота Хиз. – А вопрос, что теперь делаться будет, довольно странный. Мы же уже все обсудили сегодня, чем нужно заняться. Это и будет делаться. Ты, Тот, будешь над легендами думать, как нам лучше единобожие внедрить. А ты, Шизл, будешь сеять зло и подбивать людей на его размножение. Ну, и терпеть заодно, как в тебя все будут плевать и считать тебя самым отрицательным героем, какого только знала история человечества. И до кучи еще и терпеть, как твои лавры строительства Великих пирамид и всего остального будут повешены на других людей вместе со славой. А все потому, что не надо было пытаться Черепа выкрасть и нарушить мой замысел относительно твоего предназначения. Вот так вот!

– Очень поучительно! – огрызнулся Шизл. – Может, мне в угол пойти встать?

– Вольному воля, Шизл! – с довольным смехом ответил Хиз. – Если хочешь, можешь пойти встать в угол. Тебе какой из четырех здесь больше нравится? Или ты в другой комнате уголок себе присмотрел?

– Раз вольному воля, то я не буду заниматься той грязью, которой ты мне предлагаешь заниматься! – на повышенных тонах заговорил Шизл. – Хоть ты убей меня, но не буду!

– Будешь, Шизл, будешь! – продолжая смеяться, отвечал Хиз. – И я тебе вовсе не предлагаю этим заниматься. Я тебя перед фактом ставлю, что ты будешь это делать. А это в корне разные вещи! И даже если ты сам будешь упираться и запрещать себе сеять зло, ты все равно будешь это делать. А все потому, что это моя новая задумка относительно твоей роли в этой жизни. Так что митинговать бессмысленно, ты же и сам это прекрасно понимаешь. А если не понимаешь, то можешь с братом поговорить на эту тему. Он тебе, как более развитый, объяснит, что теперь твоя новая миссия – это уже неизбежность. Повлиять на это ты мог, отказавшись от кражи Черепов. А теперь уже поздно это делать. Придется отрабатывать. Так что желаю тебе всяческих успехов на твоем новом профессиональном поприще! Давайте, друзья, поддержим и поаплодируем этому новому назначению Шизла! Он так жаждал проявить себя! Его желания наконец-то сбылись! Аплодисменты нашему дорогому вору-рецидивисту!

С этими словами Хиз демонстративно и с полной отдачей громко захлопал в ладоши, но никто из присутствующих не поддержал его аплодисменты, даже запуганный послушный Гиант.

– Я вообще-то не рецидивист. И, строго говоря, даже не вор. Знания-то я так и не украл, вселенскую мудрость не обрел. Черепа не сработали, как вы помните. И преступление, за которое ты мне такое наказание придумал, так и не состоялось. По-моему, это смягчающее обстоятельство, за которое можно мне более гуманную отработку предложить. Ну, пожалуйста, Хиз. Я обещаю, я исправлюсь обязательно. Я же все понял, в чем я был не прав, – ответил Шизл с убитым видом после того, как Хиз нааплодировался всласть в гордом одиночестве.

– Знания, говоришь, так и не украл? А Черепа с площадки ты тоже, что ли, не своровал? – гомерическим хохотом разразился Хиз в ответ на слова Шизла. – А в Капсуле Времени две с лишним тысячи лет назад ты тоже знания никакие со считывателя не воровал? Не смеши мои сандалии, Шизл. Хотя хвалю тебя! Ты делаешь первые успехи на пути к распространению зла. Так врать в глаза, даже когда в это очевидно никто не поверит, – на такое только предводитель разрушающей энергии способен. И еще при этом так унижаться с искренними глазами перед тем, кого ты ненавидишь, – да в тебе склонность к лицемерию с детства бездарно пропадала, Шизл. Хвалю тебя за первые и столь быстрые успехи на твоем новом поприще! Значит, я точно не ошибся в выборе нового амплуа для тебя!

– Да, я люто ненавижу тебя, Хиз! Я и не собирался никогда этого скрывать! – внезапно заорал озверевший от издевок и отчаянья Шизл и, к великому удивлению присутствующих, бросился на Хиза с кулаками.

Однако попытка выместить побоями свою злобу и безысходность ни к чему не привела. Как только Шизл приблизился к Хизу, невидимая мощная сила обожгла все его нутро и отшвырнула его прочь, перевернула в воздухе вверх тормашками и больно шлепнула об пол. Тот и Гиант в гробовом молчании наблюдали за этим безобразием, и неизвестно, кто из них двоих был больше напуган: могущественный Хранитель Кристаллов или маленький убогий человечек. Пролежав без движения около минуты, ушибленный Шизл зашевелился и сделал попытку подняться. Но встать быстро и безболезненно не удалось. Поэтому он просто сел на пол, продолжая приходить в себя.

– Ну что? Все прошлось с тобой? – первым нарушил молчание Хиз, подойдя к больно ударившемуся, но уже сидевшему Шизлу. – Приступ ярости отпустил? Или, может, на мороз тебя еще на пару дней для полного успокоения отправить?

– Отпустил, – сипло буркнул Шизл, продолжая сидеть с немного очумевшими глазами.

– Ну, вот и отлично, – спокойно и довольно ответил Хиз, будто бы ничего и не произошло всего лишь две минуты назад, и начал картинно отряхивать и расправлять свою одежду. – Какой смысл вообще на меня с кулаками кидаться? Будто ты этим что-то изменишь. Ну, допустим, покалечил бы ты мне мое земное тело. И чего бы ты этим добился? Только бы работы своему другу Энки добавил. Вот вы с братом какие неисправимые! Только о себе всю жизнь думали. А о других подумать – это нет, мы же не умеем! И хотя бы на секунду остановиться и осмыслить целесообразность своего эмоционального порыва – это тоже не про вас! Совести у вас нет совсем… Еще какие-нибудь претензии остались у тебя ко мне?

– Да, остались, – все так же сипло полным безысходности голосом отвечал Шизл. – Это все, что ты задумал, глупо, бесчестно и наверняка не приведет к результату. Искусственно провоцировать людей на зло, когда и так оно сейчас в избытке. А потом еще и наказывать их за то, что они повелись на соблазн и сделали то, о чем и не думали, если бы я не помог. Это все как-то противоестественно тем правильным установкам, которым ты же сам нас и учил, и подло по отношению к людям, какие бы они для тебя недоразвитые ни были.

– А что тут искусственного или противоестественного, Шизл? – поинтересовался Хиз. – Вообще ничего противоестественного не вижу. В каждом человеке есть дьявол… Хотя бы потому, что в каждом есть бог. Иначе и быть не может. Ну, или добром и злом это назови. Это один из кодов обширной Реальности, которую вы с Тотом так люто ненавидите. И подлости тоже не вижу здесь никакой. Ты же не с ножом у горла будешь их заставлять творить зло. У всех всегда есть выбор, как поступить. И даже если кто-то оправдывается, как ты пытался, мол, я сделал зло, потому что у меня не было выбора, так это все вранье. Выбор есть всегда. Просто часто, чтобы не встать на неправильный путь, надо чем-то поступиться и от чего-то отказаться. Например, от своих амбиций, что необходимо было сделать в твоем случае. Или, допустим, от каких-то удобств, к которым человек привык. Да, много вариантов тут возможно. Каждый случай индивидуален. Сопротивляться плохому и противостоять соблазну сделать зло – это и есть рост над самим собой и развитие. А вся Реальность появилась в том числе и для необходимости развивать и развиваться. И да, все верно, вне зависимости от того, ты их спровоцировал или это они сами, за зло я буду наказывать. А что, мне их за это усиленным питанием, что ли, обеспечить? Выбор всегда имеет последствия, Шизл. Как правильный, так и ошибочный. Именно за выбор я всегда и всех наказывал и поощрял, а, в общем-то, не за добро и зло. И тебя в том числе, и братца твоего многострадального. Так что нечего тут из мухи слона делать и возводить мою задумку относительно твоего нового амплуа в ранг чего-то ужасного и недостойного.

– Подожди, Хиз, – вмешался Тот, желая поддержать брата и развить идею о том, что задумка не приведет к желаемому результату. – А с чего ты взял, что люди вообще будут вестись на предложение Шизла сделать зло? Ты же сам сказал, что мы введем в их сознание понятия греха, то есть перечня того, что есть зло и каких поступков надо избегать. Они ж бояться будут пойти на поводу у Шизла. Значит, новая роль Шизла, скорее всего, будет бессмысленна. Люди от страха согрешить будут избегать зла. А значит, мы не решим поставленную задачу искусственно регулировать количество зла, чтобы остановить его самопроизвольное размножение.

– Смешные вы! – с довольной улыбкой ответил Хиз. – Естественно, если Шизл будет в открытую ходить и предлагать сделать людям зло, честно добавляя, что их за это накажут, то многие не согласятся. Но ведь он так не будет делать… Потому что если Шизл будет делать именно так, то он по морде за это получит… И, что примечательно, не только от меня, но и от самих людей, к которым он будет с таким предложением приставать. Шизл же у нас все завуалированно будет делать. Создавать различные ситуации для того, чтобы человек совершил разрушительный для своей души поступок, оставаясь при этом для людей невидимым. А на такое люди будут вестись, Тот. Человек запрограммирован на зло… точно так же, как и на добро. Только зло более притягательно, поскольку часто именно с его помощью можно достигнуть своих целей быстрее, не имея при этом необходимости от этих самых целей или установок отказаться. Да и вообще, Тот, глупости ты говоришь, что люди теперь из страха будут отказываться грешить. Уж если вы с Шизлом творите и добро, и зло, будучи куда более развитыми и знающими все нюансы негативных последствий неверного выбора, то что уж говорить о примитивных людях. Так что, Тот, твоя попытка избавить братца от нелицеприятной роли провалилась с треском. И, кстати, все твои будущие аргументы, основанные не на истине, а на твоей цели помочь Шизлу, я буду просто игнорировать. Распинаться и переубеждать больше не буду. По-моему, все уже было сегодня настолько разжевано и объяснено, что даже Гиант наверняка все понял. Да ведь, дружок? Ты все понял из того, что услышал?

С этими словами Хиз подошел к Гианту, вконец обалдевшему от увиденного и услышанного сегодня, и дружественно-ласково потрепал паренька по плечу. Какое-то время парнишка молчал в испуганном ступоре, после чего с трудом выдавил из себя:

– Нет, не все, Хиз. Я не понял, почему у Шизла тогда не сработали Черепа? Ну, когда ты с топором и сапожками завалился и перепугал нас до смерти… Ведь раз Шизл крал Черепа, значит, он был уверен, что они заработают? Почему же не сработали?

– Блестяще! – чуть ли не заорал в восторге Хиз. – Ну, не ребенок, а смышленое чудо какое-то! Как хорошо, что ты тогда к Шизлу присосался и увязался за ним! В соображалке тебе, конечно, не откажешь. Это и так было видно. Но такого вопроса даже я от тебя не ожидал. Больше меня удивляет только то, почему сам Шизл ни разу не спросил меня об этом.

– На морозе этот вопрос меня как-то не очень волновал, – огрызнулся Шизл. – Ну а все же, почему Черепа не сработали? Тот специально неверное описание ритуала залил в Хранилище Знаний? Оно и вполне логично. Если Капсула Времени для людей предназначается, то опасно их к таким знаниям подпускать.

– Ты тут не блещи демонстративно логикой. Раньше надо было эрудицией отличаться. И вообще сообразить, что меня вряд ли получится обмануть… Уж по крайней мере тебе, – с привычной издевкой ответил Хиз. – В Хранилище Знаний все верно написано. Только вот промашка у тебя вышла. Череп ты махнул не тот. Там один из тринадцати был поддельный. Изначально так было задумано, чтобы охотники их скрасть не получили незаконно знания. А где настоящий недостающий череп хранится, никто не знает, кроме меня с Тотом. Кстати, Шизл, смотри-ка, я тебе новый повод нашел брату завидовать. Ты не знаешь, где настоящий Череп, а он знает. Ну, что, берешь в работу новую причину для зависти?

– Нет, не беру, – со злобой огрызнулся Шизл. – Меня и раньше-то зависть не мучила, а уж теперь мне это тем более ни к чему.

– Странные вы оба, – рассуждал Хиз. – Вы всегда готовы были даже публично согласиться с моими утверждениями, что вы – ленивые, никчемные и даже тупые. Но вот почему-то признать факт зависти друг к другу ни тот, ни другой не можете. Говорю же, смешные вы! И людей точно такими же воспитали… только еще хуже. Потому что, в отличие от вас, далеко не все они могут публично признать свою тупость. А вот в зависти, например, к соседу они почему-то не могут признаться даже самим себе. А по большому счету какая разница, в чем сознаваться: в зависти или в глупости? Не понять мне ваших игр разума. И слава богу!

– Большая разница, в чем признаваться! – несмело пискнул Гиант, и Шизл с Тотом в очередной раз повернули головы в его сторону. – Если признаться самому себе в зависти, это значит, признаться еще и в том, что ты хуже того, кому ты завидуешь. Ведь только чему-то лучшему завидуют. Тому, кто хуже, не завидует никто.

– Ой, ты моя умница! – умилился Хиз, подошел к Гианту и любовно погладил его по голове. – Какая светлая у тебя голова! Ты, может, кушать хочешь? Проголодался наш золотой ребенок наверняка. Организуй-ка ему еды, Тот, по-быстрому.

– С какого перепугу я должен сейчас все бросить и заняться организацией еды для этого оборванца? – обозлился Тот. – Слуг я всех распустил перед совещанием, чтобы не мешались. Пусть сам идет в кухню и лопает, что найдет. Найти там много можно. Этот проныра точно отыщет… даже то, чего там нет. Пусть идет туда сам и ест, раз уж проголодался снова. И мы заодно на него отвлекаться не будем и диву даваться, как он жрет в три горла все, что не прибито.

– Ой, как ты его не любишь, Тот! – притворно вздохнул Хиз. – Что тебе сделал этот чудесный мальчик?

– Да ничего он мне не сделал! – огрызнулся Тот. – И вообще ничего полезного пока не сделал. Но без мыла влезет куда угодно… В том числе и к тебе в… душу! Просто бесить его пронырливость уже начала!

– Меня, кстати, уже тоже, – подключился Шизл. – Не столько Гиант раздражает, сколько твое к нему нарочито хорошее отношение, хоть ты его два дня без полдня знаешь. А нас, кто тысячелетиями горбатился на достижение твоих целей, ты только чморишь! Поэтому, Хиз, как-то тяжеловато нам в таких условиях любить Гианта и искренне восторгаться им, как ты это делаешь.

– Придурки вы! – ответил Хиз со смехом. – Кому много дано, с того много и спрашивать надо! В рамках тех скудных знаний и возможностей разума, которые даны этому мальчишке, он растет прям на глазах космическими темпами. Вы же со всем вашим багажом развития за плечами в основном топчетесь на месте или вообще скользите вниз. Естественно, я недоволен вами и доволен им. Шизл, ты, я смотрю, сначала Хранителю Кристаллов завидовал и злился на него, что он ко мне более близок. Потом стал завидовать простому смертному царю Менесу. Теперь докатился до оборванного мальчишки, и все из-за пары похвал в его адрес. И Тот, я смотрю, по твоим стопам покатился. Да вы у меня растете день ото дня, я смотрю! Дальше кому завидовать начнете? Может, кошечку какую себе приглядите хромую? Страшно представить просто, каких «высот» вы не сегодня-завтра достигнете!

– Ну а чего ты еще ожидал, Хиз, если ты его демонстративно хвалишь при всех, когда и хвалить-то пока не за что. А нас столь же демонстративно унижаешь и оскорбляешь? – возмущенно вступил в полемику Тот.

– Я ожидал, чтобы вы были довольны тем, что имеете. А также адекватного отношения к жизни и работе, – спокойно рассуждал Хиз. – Уже которую тысячу лет от вас этого ожидаю, но, похоже, все без толку. Если вы не можете смириться даже с такой мелочью, что я хорошо к Гианту отношусь, то что уж тут говорить о более глобальных вещах! Да, мне нравится Гиант. Но почему-то ни один из вас не задумался, а в чем причина? Зато сразу невзлюбили его за это. Даже несмотря на то, что я уже говорил вам сегодня, почему мне нравится Гиант. Он счастлив, позитивен, полон вдохновения и интереса к своему существованию, хотя он и набитый дурак по сравнению с вами. У вас есть ну если не все, чего бы вы хотели, но очень многое. Но вы изнегативились и исстрадались. А у него нет даже сандалий, но он рад, всем доволен, полон надежд и стремится к дальнейшему развитию. Вот конкретно по этим качествам я и ставлю его выше вас. И проявляю к нему симпатию с заботой вовсе не затем, чтобы снова вас разозлить и в очередной раз заставить расплескать ваш негатив, который давно стал больше вас. А потому, что это абсолютно оправданно и справедливо.

– Необъективная оценка, – вмешался Шизл. – У Гианта жизнь в последние дни круто изменилась, и в лучшую сторону. У него нереальное количество новых впечатлений и уйма потенциальных возможностей сейчас рисуется в его воображении. Именно поэтому он доволен и полон надежд. Его жизнь сейчас идет в гору. А у нас с Тотом все только с горы и на фоне тяжелых потерь или вечных дел по обустройству планеты и человеческого общества. Откуда ж вдохновению взяться, если в нашем с Тотом существовании совсем другая тенденция – день ото дня хуже и хуже?

– А может, вы мне сейчас еще скажете, что я в этом виноват? А не вы сами? – ответил Хиз и нарочито удивленно поднял брови, из чего братьям стало понятно, что он уже готов к последующему шквалу колкостей и оскорблений. Но тут совершенно неожиданно в диалог вмешался Гиант.

– Хиз, я и правда лучше сам на кухню схожу поем, чем Тота едой напрягать, – залепетал парнишка с невинно-лучезарным выражением лица, будто и не слышал, что он бесит и Тота, и даже Шизла, его любимое божество. – И вас не буду отвлекать, и сам поем с большим удовольствием в одиночестве, когда Шизл у меня не будет опять отбирать еду.

– Да я это делал исключительно из страха, что ты обожрешься и концы отдашь! Сто раз тебе об этом говорил! – возмутился Шизл и на очень повышенных тонах продолжил: – Если Хиз тебя пару раз похвалил, а нас при тебе поругал, это вовсе не значит, что можно меня при всех выставлять жадным чудовищем, отбирающим еду у голодного ребенка!

– Прости меня, Шизл, если я заставил тебя неверно истолковать мои слова, – залепетал перепуганный Гиант. – Я же вроде и не говорил, что ты у меня еду отбирал именно от жадности, а не из заботы о моем здоровье. Не сердись на меня, пожалуйста… Я совсем не хотел тебя обидеть.

– Ага! Прямо сама невинность! – понесло Шизла дальше под громкий хохот Хиза. – Про то, что я у тебя еду отбирал именно из-за заботы, чтобы ты не обожрался, ты тоже не говорил!

– Ну, ладно, Гиант, ступай кушать, – вмешался Хиз наконец, пресекая ссору Шизла с мальчишкой. – Не слушай, что дяденька говорит. Это его злоба на весь мир таким подозрительным и агрессивным сделала.

Гиант не заставил себя просить дважды и моментально смылся подальше от накала страстей.

– Хиз, ну неужели ты не видишь, что этот щенок мерзеет прямо на глазах! – продолжил бушевать Шизл сразу же, как только Гиант вышел из комнаты.

– Шизл, а я его, по-моему, и не подбирал! Или, может, ты сейчас скажешь, что я еще и в этом виноват? – отвечал Хиз с усмешкой, но уже спокойнее и без желания задеть Шизла. – Пока я только вижу, как этот щенок не мерзеет, а развивается час от часу. Чего, увы, не могу сказать о вас. Поэтому его я хвалю, а вас хаю. А если вас задевает, что я при нем это делаю, так вы опять же с него пример попытайтесь взять хотя бы немного. Он ведь, Шизл, и правда не говорил, что ты из жадности у него еду отбирал. Ты сам захотел истолковать его слова негативно, и именно потому, что в тебе преобладают лишь недовольство и негатив. А когда ты его обвинил в том, чего он не делал и даже не думал делать, он еще перед тобой и извинился смиренно. А на мое недавнее заявление, что он набитый дурак, Гиант вообще никак не отреагировал, не бросил ни одной негативной эмоции даже про себя, и уж тем более не кинулся на меня с кулаками…

– Именно потому, что он – набитый дурак, – буркнул со злобой Шизл, игнорируя перспективу расплаты за эти слова.

Но вопреки ожиданиям братьев, Хиз не стал язвить в адрес Шизла дальше. Он помолчал, побродил немного по роскошному ковру небывалой красоты, разглядывая причудливые узоры под ногами, и наконец сказал:

– Если уж так случилось, что ты подобрал этого мальчишку, попробуй хотя бы извлечь из этого пользу. А не вред, как сейчас, когда ты пытаешься излить на него свою бессмысленную злобу. Давайте лучше подумаем, как вы дальше будете выполнять свои обязанности. С Тотом все более-менее понятно. Ему в чем-то даже легче будет. А вот ты, Шизл, начнешь заниматься совершенно новым для тебя делом. Неужели у тебя нет вопросов по твоим процессам и вообще по работе? Лучше бы об этом сейчас подумать. А не о том, как очернить в моих глазах оборванца, которого ты же сам и притащил в нашу жизнь.

– Нет у меня вопросов, Хиз, – ответил Шизл после некоторого молчания. – Мне надо сначала свыкнуться с мыслью о том, какие дела мне предстоят, и все детально продумать. Тогда, вероятно, вопросы и появятся. Есть одна вещь, которая меня интересует. Но я как-то даже боюсь ее озвучивать. А то ты же снова до меня докопаешься, как обычно. Так что лучше и про нее потом поговорить. Тем более мне на сегодня изрядно поднадоело все это рванье страстей и отрицательные эмоции, на которые ты меня провоцируешь. И с явным удовольствием, на мой взгляд.

– Да, мне доставляет удовольствие подбрасывать ситуации, преодоление которых позволяет душе расти над собой. Но ты их чаще не преодолеваешь, что доставляет мне явное неудовольствие… Это какой такой вопрос ты не хочешь озвучивать? По поводу твоих полномочий, статуса и власти? Кто бы сомневался! Кто о чем, а лысый всегда о расческе думает, – съехидничал Хиз, покопавшись в мыслях Шизла.

– Ну да, именно об этом! Кто бы сомневался, что ты сейчас влезешь в мою голову! Мне же надо знать, какой у меня теперь статус, как мы взаимодействуем с Тотом, или, может, вообще я все свои вопросы теперь с тобой напрямую решаю, как брат всю жизнь делал? Я же так понимаю, мы ведь теперь с Тотом на равных позициях, раз уж ты полномочия между нами поделить решил?

– Ты губу-то закати, Шизл, вместе со своими амбициозными мечтами, – со смехом ответил Хиз (к огромному облегчению Тота, который весь напрягся от такой постановки вопроса). – С чего это ты решил, что вы с братом теперь на равных позициях? Во-первых, мне бы и в голову не пришло так возвысить тебя за кражу Черепов. А во-вторых, это просто противоречит моим же законам, которые я не могу изменить… Ну, или почти не могу, и уж точно не хочу это делать ради тебя. Как вы оба знаете, общий баланс созидательной и разрушительной энергии в Реальности таков, что созидательной светлой энергии всегда немного больше, чем темной разрушительной. За счет этого созидание в итоге всегда поглощает разрушение, добро поглощает зло, а свет тьму. Так с чего же ты, Шизл, решил, что ты теперь встал на один уровень с Тотом? Это же противоречит всем неизменным устоям и кодам Вселенных.

– Ну, ты же постоянно говоришь нам обоим, Хиз, что мы с ним оба – козлы и уроды! Вот я и подумал, что мы с Тотом равны! – с обидой и злостью ответил Шизл, разочарованный от несбывшихся ожиданий. – Ко мне-то какие претензии? Я ориентировался исключительно на твои слова.

– Ты как-то всегда слова, на которые надо ориентироваться, выбираешь исключительно в соответствии с твоими собственными интересами, – довольно усмехнулся Хиз. – Козел козлу рознь. Урод уроду тоже… Одинаковых козлов вообще не бывает, Шизл. Потому что каждый козлячит по-своему и с разными последствиями. И что дозволено одному козлу, то не дозволено другому…

Шизл хотел было ответить чем-нибудь едким, но не успел, потому что неожиданно в комнату вернулся Гиант с большим ломтем хлеба, отломанным от свежего каравая.

– Как-то ты нереально быстро наелся, – заметил Шизл более с искренним удивлением, нежели с желанием задеть Гианта, намекнув всем на его беспрецедентное обжорство. – Что это с тобой случилось? Не заболел часом?

– Не-а, – довольно ответил Гиант. – Уж больно интересно вас послушать, о чем вы толкуете. Поэтому я быстренько перекусил яблоком с хлебом и решил вернуться к вам. Вот, с собой взял еще хлеба. Здесь доем…