Читать книгу Вольные хлеба - Светлана Гершанова - Страница 18

Всё же дошла до меня очередь – на семинаре должны были обсуждать мою прозу. Дала всё те же «Осколки», ведь кроме них, и рассказиков о Димке-маленьком, прозы у меня не было. Что их было обсуждать! Часть уже опубликована, и Владимир Дмитриевич Фоменко сказал, что их надо издавать с золотыми обрезами. Юрий Борисович Лукин в «Правде» о них написал.

Я не сомневалась, что меня будут хвалить! Не тут-то было. Моя проза оказалась таким же инородным телом в семинаре, как… не знаю что! Мой холодильник в общежитии!

Кричали все:

– Это же не проза, а Бог знает, что!

– Это чистая катаевщина!

Я хотела сказать, что такое сравнение для меня – высшая похвала, но мне и слова не дали! Прозвенел звонок, все вышли из аудитории, остались только мы с Сергеем Петровичем. Я вытирала слёзы.

– Ну что вы, Светлана! Разве это стоит ваших слёз! Они все мнят себя гениями, не приемлют ничего, не похожего на них самих. Перестаньте, пойдём, выпьем кофе в ЦДЛ. Вы, наверно, всё же больше поэтесса, судя по реакции. Хотя плачущих поэтесс мне тоже видеть не приходилось.

На следующей неделе я попросилась посидеть на семинаре поэзии, его вёл Александр Петрович Межиров.

Стихи писать тоже никто никого не учил

– Можно, я покажу вам свои стихи?

– Конечно.

Вернул на следующем семинаре.

– Не часто бывает, чтобы в каждом стихотворении – поэтический замысел. И вкус вам нигде не изменяет. Вы поэт милостью Божьей, но вам не хватает школы.

– Что же делать?

– Не знаю. У вас есть то, чему научить нельзя, и нет – чему можно. Но школа к поэтам приходит во сне.

– Можно, я перейду в ваш семинар?

– Конечно.

Нина Аверьяновна возмутилась:

– Светлана, ты записалась на прозу? У нас не переходят с семинара на семинар!

Но Александр Петрович всё уладил. Весной я даю ему новую подборку, и он говорит, улыбаясь:

– Что я говорил – теперь у меня никаких замечаний. Я попробую дать подборку наших поэтов в Литературную газету, возьму ваш «Лес», не возражаете?

Правда, подборка так и не появилась…

Александр Петрович не учил нас писать стихи, я до сих пор путаю литературоведческие термины. Он читал стихи наизусть, часами. Или приглашал друзей – прекрасных поэтов.

Это были такие же творческие встречи, которые проводил каждый из нас, только слушателями были тоже поэты, люди, которых Союз писателей признал профессионалами, приняв в свои ряды.

Наши снобы или вообще игнорировали такие семинары, или, как с Беллой Ахмадулиной, уходили демонстративно в перерыве между стихами. Она держалась скромно, читала стихи и провожала страдающими глазами уходивших. Как мне было стыдно и жалко её!

– Простите их, – извинился Межиров, – считают себя гениями. Но жизнь всех расставит по своим местам.