Читать книгу Древний лес - Светлана Гололобова - Страница 2

В ту суровую зиму, вьюги завывали, как волки, а сугробы доходили до самых крыш. Тогда в двухсотый год от исхода Первой большой битвы, ранним утром в семье друда Дубыни и его жены Мелитины родился сын. Дубыня еще не знал, какая жестокая участь обрушиться на сына и радовался от души.

Окрестили сына Василем. Младенец огласил появление истошным криком, чем привел в восторг заждавшегося отца.

– Я не сомневался, что сын будет. Гляди, каков богатырь! – гордо заявил Дубыня, приподнимая ребенка и показывая его старейшине племени Егупу.

Егуп был старым другом Дубыни и пришел на родины.

– Много лет, много зим я ждал его. Он станет мне опорой, – продолжал восторгаться отец.

Егуп нахмурил брови и отвернулся. Он не разделял счастья доброго соседа, но вида не подавал. У него-то самого одни дочки рождались. Уж с десяток девчачьих ножек бегало по дому. И вообще, Егуп хоть и являлся старейшиной племени, все же имел массу недостатков. А больше всего он был завистлив. Эта зависть настолько искусно скрывалась за маской доброжелательности, что никто даже не догадывался о ней. Доведись его воля, то, не раздумывая подставил бы подножку любому, лишь бы его жизнь складывалась так гладко, как ему заблагорассудится. Вот поэтому из рога изобилия жизнь его не поливала. Наоборот, сама ставила эти самые подножки, а иногда и вовсе откровенно его пинала. И как тут не завидовать, когда родной брат был вождем всех племен, имел богатство и сына. А ему – рядовому старейшине приходилось довольствоваться правлением парой сотен друдов.

– Друг, о чем задумался? Не унывай. Будет и у тебя сын, – похлопал его по плечу Василь.

Егуп пересилил себя и заставил лицо повернуться обратно. Он натянул улыбку и протараторил:

– Две девочки и мальчик. Вижу, твоя радость безгранична!

Дубыня не заметил перепадов его настроения, не до этого было. Он осторожно положил дитя в люльку, подвешенную к потолку и нежно провел рукой по темному пушку на голове. Мальчик закрыл глаза, засопел и моментально уснул.

– Роды нелегко дались супруге? – продолжил шепотом Егуп.

– Еще бы! Крупный малыш. Она умница. Ни разу не пожаловалась. Видел, как мучилась, но терпела.

Повитуха уже ушла и Мелитина тем временем дремала.

– Идем, Егуп к столу. Я зверину вяленую из чулана достал. Дочки присмотрят за братом.

У Дубыни были пятилетние дочки-близнецы. Две маленькие хозяйки часть работ выполняли самостоятельно.

В доме Дубыни была одна единственная комната, разделенная перегородкой на гостиную со спальней и кухню со столовой. Дверью служила разноцветная штора.

Они, осторожно ступая, чтобы не разбудить Василя и Мелитину прокрались в столовую, и Дубыня задвинул шторку.

– К мясу полагается медовуха. Отказа не принимаю, – на праве хозяина скомандовал Василь.

– По такому-то случаю медовуха в самый раз. Только по одной чарочке. Идет?

– Идет! Всего по чарке и ни чаркой больше, – при этих словах Дубыня подмигнул соседу, водрузил на стол стеклянную бутыль с мутной жидкостью на четыре четверти. Чарочек в ней было более чем предостаточно.

Дубыня разлил напиток по чаркам, и они стали отмечать. Договор они нарушили, и Егуп ушел домой лишь вечером.

Без медовухи у друдов не проходило ни одно застолье. Они пили ее только по праздникам и важным дням. И тот день был важным для Дубыни. Пьянящим был и вкус, и аромат восхитительного напитка. Секрет его был также прост, как голубое небо в ясную погоду.

Испокон веков, лесной народ смешивал спелые кислые ягоды, янтарный мед, чистейшую родниковую воду, с каплями росы, собранными на рассвете из чаш кувшинок на лесном озере и готовил напиток. Именно поэтому медовуха впитывала любовь к природе и всему живому. Она сбраживалась в дубовых бочках, которые после приготовления смолили и зарывали в землю на несколько десятков лет. Часто приходилось друдам наслаждаться напитком, приготовленным родителями, а их собственный напиток вкушали выросшие дети.

О диком меде друды слагали легенды, и пели песни. Медовая настойка, славилась не только среди друдов и княжествах Межгорья, но и далеко за их пределами.

Немного отклонимся от рождения Василя, чтобы понять, кем же были друды.

Друды – людской народ, населявший крупную лесную территорию, которая тянулась с Севера на Юг на пару тысяч верст. Чтобы пройти весь лес вдоль, обычно требовалось два месяца лошадиного хода, а с Запада на Восток хватало и одного.

Передвигались они тихо, как бы украдкой и совсем не оставляли следов. Но если по неосторожности случалось, что друд все-таки наследит, его следы были едва заметны на земле. И походили они на вмятину, оставленную непонятно каким животным.

Жили друды племенами на делянках в небольших селениях. Племена делились на семьи. На каждой делянке селилось по пятьдесят или шестьдесят семей. Делянки ограждались высоким забором из частокола, концы которого были острыми, как острие кинжала. Такую преграду ни один зверь не мог преодолеть.

Мужчины ежедневно охотились и всех хищных диких зверей считали лютыми, потому как звери были крупными, да свирепыми. Еще занимались они бортничеством. У каждой семьи водились свои борти. О бортях бережно заботились и собирали мед.

Друды вырубали в стволе большого дерева глубокое дупло и устраивали в нем улей. А чтобы любимец медового лакомства медведь не мог добраться дупла, оно помещалось высоко. Вход перекрывался бревном, а само бревно крепилось так хитро, что мишка падал вниз, едва ступал на него. Оно, как маятник раскачивалось в разные стороны. Так что, если зверь, решив, отведать меда, проявит не дюжую силу, сноровку, да мастерство и все-таки доберется до высоты десяти аршин, его усилия не увенчаются успехом. Встречались, конечно, и хитрые медведи, но бортей было гораздо больше.

А какой вкуснейший был мед! Коричневый, вязкий с привкусом едва уловимой горчинки. Большой деревянной ложкой друды выскребали все, что имелось в дупле: и сам мёд, и воск, и пыльцу, и пергу. В меду плавали пчелы с ядом, маточное молочко, прополис. Все это перемешивалось и расталкивалось в ступках. И эта целительная давленая смесь называлась медом.

Помимо прочего, каждый друд считался метким стрелком. Мальчик, как только мог натянуть тетиву лука, начинал долгие и упорные тренировки под неусыпным руководством отца. К десяти годам он мог превзойти в этом искусстве лучших воинов мира. Верхом мастерства считалось умение выпускать три стрелы одновременно так, чтобы каждая попадала точно в цель.

Сама природа подтолкнула их к охоте. Вековые деревья и небольшие, разбитые между ними поляны-делянки не давали возможности заниматься сельским хозяйством, как это делали другие народы, живущие на плодородных равнинах за горами.

В отличие от мужчин, женщины не были воинственны. Они занимались исключительно домашним хозяйством. Летом собирали травы, ягоды, грибы, дикие груши и яблоки. Из трав готовили живительные отвары и настойки, отчего считались прекрасными лекарками. А долгими зимними вечерами они шили одежду.

На каждой делянке был старейшина – самый мудрый и опытный друд. Он руководил племенем. Его слово имело решающее значение. Важные дела народа решались на совете старейшин. При этом всем многотысячным народом и старейшинами тоже управлял один вождь по имени Красибор.

Семьи друдов всегда были монолитными. Обязанности в них четко разграничивались, а те, что оставались не поделенными, выполнялись всеми членами сообща, поэтому ссор и конфликтов не возникало. Дети воспитывались в любви и согласии, поэтому с уважением относились друг другу и к родителям. Взрослые друды имели представление о страстях, кипящих в семьях горожан, где разводы являлись обычным делом, но они не брали с них пример. Хотя, как говорится: ничто человеческое им было не чуждо. Среди друдов, редко, но встречались семьи, где могла быть сварливая жена или ленивый муж и они по разным причинам ссорились, но ссоры эти быстро разрешались сами собой. Не приветствовались они в лесном сообществе.

Вот в таком удивительном месте посчастливилось явиться на свет Василю. И в тот день старейшина племени Егуп, бывший еще и братом Красибора, вместе с Дубыней славно отметили рождение мальчика.

ххххх

Годы летели как стрела выпущенная луком. Василь рос крепким, здоровым и любознательным мальчишкой. И вот ему уже исполнилось двенадцать лет. Дубыня воспитывал сына с особым трепетом.

– Отец, возьми меня с собой, – сказал как-то сентябрьским утром Василь, когда отец складывал товары в телегу, собираясь на ежегодную осеннюю ярмарку.

– Путь неблизкий, – ответил Дубыня и покачал головой.

– Я взрослый уже, выдержу, – настаивал он.

– Нет! – твердо сказал Дубыня, – может в следующем году. Осень ненастная будет, оставайся дома. Мало ли что!

– На небе ни облачка. Почему ненастная? – Василь, как мог, старался уговорить отца. Для него эта поездка представлялась путешествием с удивительными открытиями нового мира.

– Погода всегда переменчива, тебе ли не знать? Сегодня ни облачка, а завтра дождь с градом накроет. Знаю сын, о чем думаешь! Ты считаешь дорогу приключением… Она коварной бывает и опасной.

– Но отец…

– Нет… Не в этот раз. Матери с сестрами помощь твоя потребуется. Меня не будет четыре недели. Может и больше.

Поняв, что уговаривать бесполезно, Василь раздосадовано опустил голову.

– Пусть едет. Мы сами справимся, – проговорила Мелитина, вышедшая из дома и услышавшая часть разговора. – Зачем ему нас охранять? Сами справимся.

Дубыня удивленно вскинул брови. Обычно домочадцы не спорили с главой.

– Жена, я думал ты будешь, против.

– Я не против, наоборот, даже. Дубыня, пора перестать беспокоится о сыне. Сам говоришь, что он взрослый уже.

– Отец, мама права, я взрослый.

Удивление сменилось нахмуренностью. Дубыня закинул последний мешок и отвернулся к телеге. Он вздохнул, поправил поклажу и стал проверять упряжь. Лошадь кивала головой, словно говоря, что все в порядке, пора ехать.

– Бери свои вещи, пока не передумал.

Василь метнулся в дом и уже через минуту с довольным видом снова стоял рядом.

– Запрыгивай в телегу.

Дубыня обнял жену и дочек, вышедших проводить отца, и они двинулись в путь на недельную ярмарку, проходившую в купеческом городе Гостята. Туда ежегодно отправлялись друды, чтобы продать мед, воск, грибы, ягоды, травы и пушнину. Обратно везли зерно, соль, льняные ткани и другие товары.

Дорога, как и предполагал Дубыня, оказалась непростой. Первую неделю светило солнце и ничего не предвещало ухудшения погоды. А со второй недели, будто бы ниоткуда налетел ветер, притащил черные тучи и закрыл ими все небо. Следующие два дня шел проливной дождь. Дождь останавливался лишь на пару часов в день, давая друдам передышку, чтобы они могли вытаскивать то и дело застревающие телеги. Широкую, веками натоптанную обозами дорогу, размыло так сильно, что она стала походить на одну сплошную глубокую лужу. Вереница повозок, нагруженных до самых краев различным скарбом, то и дело увязала в непроходимой жиже.

Временами, ноги лошадей проваливались до самых колен. Тогда друды распрягали лошадей, разгружали телеги и вытягивали повозки. Потом все погружалось обратно, и путь продолжался. На все это уходило много времени. С каждым днем настроение путников портилось. Они боялись опоздать. Если им не удастся прибыть вовремя, то на год, они останутся без необходимых припасов.

На десятый день пути дождь снова на время прекратился. Обоз тоже остановился. Впереди с одним из друдов ехал сын вождя Огнедар. Он был старше Василя. Ему уже исполнилось пятнадцать. Огнедар все лето гостил у дяди Егупа и теперь возвращался домой. Вождь жил на Севере леса недалеко от главной дороги. Много лет подряд на лето вождь отправлял отпрыска для обучения и воспитания к своему брату.

Огнедар хоть и был младшим сыном вождя, но открыто заявлял о своих притязаниях на главенство друдами. Старший сын вождя часто болел, поэтому младший был уверен в своем будущем превосходстве. При этом Огнедар был далеко не умен и о накоплении мудрости и справедливости, присущей всем вождям без исключения, не хотел ничего слышать. Он походил на дядю. Огнедар неохотно учился, зато советы раздавать любил, считая их правом высокого рождения. И в этот раз при любом удобном случае он командовал старшими друдами, так словно он уже вождь.

– Зачем ты лошадь распрягаешь? Лошадь для того и создана, чтобы телегу тащить, – закричал Огнедар, своему старшему попутчику Вечезару.

Несколько друдов спрыгнули с телег и поспешили на помощь, но Огнедар остановил их жестом вытянутой руки. Вечезар ехал на ярмарку, как и все остальные и сын вождя был навязан ему Егупом.

– Нет! Хватит уже распрягать, разгружать и запрягать. Надоело!

– Лошадь измотана, надорвётся, – ответил Вечезар.

– Она скотина, а ты нет. Тяни, давай! Хлыст на что.?

– Если скотина погибнет, придется оставить здесь телегу с товаром. Семья моя останется голодной до самого лета.

– Хватит там у тебя припасов. Если нужно, отец муки тебе пришлет.

– Я не могу так.

Во время спора друды в безмолвной тишине наблюдали за происходящим. Спорить с сыном вождя было бесполезно. Он и слушать никого не хотел. К тому же, мог пожаловаться отцу и обернуть все против любого друда. Ни одному лесному жителю не хотелось попадать в немилость вождя. Поэтому Огнедару частенько все сходило с рук.

Дубыня наклонился к Василю и тихонько проговорил:

– Сынок, можешь отвлечь чем-нибудь мальчишку? Уведи его ненадолго вглубь леса. Я помогу вытащить телегу. Иначе, мы не тронемся.

Василь кивнул. Несмотря на то, что Огнедар имел скверный характер, Василь с ним дружил с тех самых пор, как тот впервые приехал гостить к дяде. Он спрыгнул на дорогу и, обдав себя грязью, побежал в начало обоза. Добравшись до места, резко затормозил.

– Василь, что ты делаешь? Глупо бежать по трясине, когда есть обочина.

– Огнедар, хочешь, загадку?

– Ты ради этого бежал, сломя голову?

– Я только что вспомнил одну простую загадку. Ты же сын вождя, все знаешь!

Огнедар напрягся. Василь явно застал его врасплох.

– Давай, задавай свою загадку, – Огнедар гордо вскинул голову, не ожидая подвоха.

– Может, отойдем в сторону, чтобы никто не слышал?

– Еще чего! Говори здесь, при всех. Мне некого бояться. Или ты думаешь, не отгадаю? – Огнедар начинал злиться.

– Нет-нет. Думаю, ты ее отгадаешь с первого раза. Она очень простая, – ответил Василь и лукаво улыбнулся.

– Тем более. Тогда чего ты ждешь?

– По чему ходят часто, а ездят редко?

– Ха-ха! По тропинке!

– А вот и нет, – сказал Василь, – даю еще одну попытку.

– Я хожу редко по тропинкам, – ответил Огнедар и его щеки запылали красным румянцем, – давай в лес сходим. Я в тишине подумаю. Здесь думать шумно.

– Давай, – улыбнулся Василь.

– А ты тут поторопись! – скомандовал Огнедар, глядя на Вечезара.

– Будет сделано! – ухмыльнулся тот.

Огнедар осторожно спустился с телеги, боясь запачкать сапоги.

– Руку подай, – сказал он Василю.

Василь, недолго думая, схватил Огнедара на плечи и перенес на обочину. Оказавшись на траве, Огнедар выдохнул.

– Нелегкая переправа.

Василь и Огнедар ушли вглубь леса, а друды тем временем принялись разгружать телегу. Мальчишки не заметили, как отдалились на две версты. По окраинам большой дороги деревья были невысокие, а по мере углубления, лес становился больше и мрачнее. Сентябрь, словно искусный художник, раскрасил кроны деревьев в золотисто красные цвета, и лишь трава была еще зеленой. Кое, где сквозь мохнатые шапки деревьев, выглядывали кусочки серого неба. Когда они вышли на маленькую опушку, Василь упал и прильнул ухом к земле.

Огнедар все еще раздумывал над загадкой. Он смотрел по сторонам и искал ответ.

– Опять в загадки играешь! Мы заблудились? Я думал, ты хорошо ориентируешься в лесу.

– Тише! Не заблудились мы. Слышишь?

– Слышу, кони ржут вдалеке?

– Кажется ручей рядом или речка, – сказал Василь, поднимаясь и стряхивая грязь.

– Нет здесь ничего. Я много раз этой дорогой ездил, все знаю.

– Мы далеко ушли от дороги. Нам вода пресная нужна. Отец сказал, запасы кончаются. Лошадей поить надо. Из-за дождя не дотянули до озера.

– Из лужи пусть пьют. Делов то!

– Ты же знаешь, не пьют они из луж. Черная оспа не дремлет.

– Оспы в городах бывает.

– Не знаю!

Василь пошел по направлению шума. Огнедар засеменил следом.

– Эй! Куда ты? – прокричал он.

– Иду к воде, – ответил, не оборачиваясь, Василь.

Они прошли еще немного и скоро оказались у оврага, покрытого густым терном.

– Я туда не пойду, – пробурчал Огнедар.

– Стой здесь. А то жилетку порвешь.

К слову сказать, на Василе была надета удобная длинная льняная рубаха без воротника с вырезом, закрывающимся шнуровкой и такие же простые штаны серого цвета, едва доходившие до щиколоток. Сверху рубахи была накинута заячья жилетка. На ногах-короткие сапоги из цельных кусков кожи, обернутых вокруг ступней, которые на щиколотке перевязывались ремешками, а из-за них выглядывали белые онучи.

У Огнедара одежда была куда менее скромной. На нем красовалась красная шерстяная рубаха тоже без ворота. Она запахивалась спереди и подпоясывалась кожаным ремнем с полудрагоценными камнями. Еще были широкие белые штаны, суженные книзу и красные кожаные сапоги до колен, которые сверху перетягивались ремешками. Богатая соболья жилетка коричневого цвета дополняла гардероб.

Огнедар любил щеголять в красивой одежде, отчего за спиной другие ребята сравнивали его с девчонками. Он жил ближе к городу, и вождь мог покупать сыну самое лучшее сукно и кожу не только на ежегодных ярмарках, но и в местных лавках в любое время года.

Василь, цепляясь руками за ветки колючих кустарников, спустился к ручью. На дне оврага лежали сырые камни. Между ними бежал холодный и прозрачный ручей.

– Молодой ключ, – сказал Василь и наклонился, чтобы умыться и испить воды, – вода вкусная.

Огнедар тоже хотел пить, но фляжки у него с собой не было. Он сглотнул и принялся выглядывать сквозь кусты.

– Не вижу никакого ручья, – он стал подпрыгивать вверх, чтобы рассмотреть ручей.

– Огнедар спускайся, – прокричал Василь.

– Не могу, скользко там.

– Не переживай ты так. Без воды не останешься.

– Еще чего! Даже не думаю переживать.

– Я фляжку наберу.

– У тебя фляжка есть? – Огнедар обрадовался.

– Она всегда со мной.

Наверху оврага, рядом с Огнедаром послышался шорох. Он напрягся и оглянулся по сторонам.

– Василь шуршит кто-то. Идем обратно. Это звери дикие, а у нас стрел нет, – прокричал Огнедар.

– У меня нож есть, – Василь засмеялся.

– Аха-ха! А если медведь выйдет? С ножом на него пойдешь?

– Огнедар, ты струсил?

– Знаешь, лучше быть трусливым зайцем, чем храброй шкурой.

– Медведь не нападает без причин. Я его не боюсь.

Шорох быстро приближался и вскоре послышался хруст веток. Огнедар не стал больше раздумывать и поспешил к Василю. Он поскользнулся на самом верху и кубарем скатился вниз. Василь на всякий случай достал нож, который висел на поясе сзади спины. Хруст остановился прямо напротив мальчишек. Сквозь кусты они смогли разглядеть высокий человеческий силуэт.

– Эй! Есть, кто там внизу? – закричал незнакомый мужской голос, – я вас слышал. Вас двое, верно? Мне помощь нужна. Выходите, не обижу. Я не разбойник.

– Откуда нам знать, – прокричал в ответ Огнедар.

Василь качнул головой. Огнедар выдал себя с потрохами.

– Что тебе нужно? – спросил Василь.

– Мне воды бы фляжку набрать. Я старый, не спущусь. Брошу фляжку вниз, а вы принесете ее.

– Вот еще! – возмутился Огнедар, – я не носильщик. С чего это мы должны носить воду?

– Я заплачу. У меня монета золотая есть.

– Монета говоришь? Тогда бросай свою флягу и монету тоже, – крикнул Огнедар.

– Не выйдет, – ответил незнакомец, – вы принесете воду, я дам монету.

В этот самый момент к ногам Василя со свистом приземлилась фляжка. Василь набрал в нее воды и стал подниматься наверх.

– Стой, Василь! Вдруг он обманет.

– Ты уже согласился.

Через минуту мальчишки были наверху и смогли разглядеть владельца голоса. Голос принадлежал седому старику с блинной белой бородой, одетому также просто, как сам Василь. Вот только вместо жилетки на его плечи был накинут старый, изрядно потертый плащ, края которого доходили до самой земли и были перепачканы.

Старик присел на большой камень у края оврага. Этот камень, покрытый толстым слоем зеленого мха, Василь почему-то сразу не заметил. А может, и не было его вовсе на том месте.

Он протянул старику флягу. Старик кивнул, открыл крышку и принялся жадно пить. Остановился он только тогда, когда тара совсем опустела.

– Что ж я старый глупец наделал! Голова уже не работает! Пить хотелось, вот и выпил всю воду разом. Ай-ай-ай! – раздосадовался старик.

– Я еще принесу, пейте, сколько нужно, – ответил Василь, глядя с какой жадностью он осушил фляжку.

– Ты снова за водой пойдешь? Не оставляй меня с ним, – протараторил Огнедар.

– Прекрати Огнедар! Хватит капризничать, – Василь не боялся сына вождя и всегда говорил с ним на равных, – если боишься, идем со мной.

– Нет, не боюсь. Нож свой оставь… Так, на всякий случай.

Василь покачал головой и протянул ему нож. Он снова спустился к ручью. А Огнедар, поняв, что старик не представляет опасности, тем временем, осмелел и заговорил:

– Ты монету обещал, помнишь? Где моя монета?

– Воду ты не приносил, – ответил старик с едва заметной улыбкой.

– Какая разница, кто приносил, – сказал Огнедар.

– Я отдам ее тому мальчишке. И дам ему целых две монеты. У меня есть две монеты. Я берег их для особого случая.

– Разве этот случай особенный? Так не честно!

– По заслугам и награда бывает.

Огнедар замолчал, размышляя, над словами собеседника. Думать долго не пришлось, потому как вернулся Василь и отдал наполненную фляжку. Старик наградил его двумя золотыми монетами. Скулы Огнедара заходили в разные стороны. Это не ушло то внимания старика. Старик улыбнулся еще шире.

– Благодарю тебя добрый путник, – сказал Василь, обращаясь к старику, – деньги мне пригодятся. Я на ярмарку еду. Матери и сестрам куплю подарки.

– И тебе мой поклон, – ответил он.

– Нам пора возвращаться, – сказал Василь и махнул Огнедару рукой, – идем.

– Я хоть и не еду на ярмарку, но тоже монеты люблю. Приятно, когда они звенят в кошельке. Если уж и делать честно, то нужно было монеты разделить пополам.

– Постойте! Не уходите! – старик привстал с камня и, обращаясь к Огнедару, снова заговорил, – у меня есть то, что тебе нужно. Хочешь монет, так получи их!

– Старик, я тебе не верю. Что ты задумал? Обмануть меня решил. Ты же сказал, что у тебя всего две монеты.

– Две, да не совсем, – лукаво ответил старик.

Он вытащил из своей дорожной сумки, лежавшей рядом с камнем старый котелок, деревянную лопатку и крохотную бумажную записку, сложенную вчетверо. Старик поставил котелок на колени и положил в него лопатку.

– Этот котелок варит золото. Стоит только произнести формулу и помешать в нем лопаткой, он принесет столько богатства, сколько пожелаешь.

– Столько, что я смогу купить за него целый город? – спросил Огнедар.

– Даже два или три, да сколько захочешь, – ответил старик.

– Так ты маг или чародей? Вот дела! – удивился Огнедар.

– Я не маг, я странник.

– То-то я смотрю, не похож ты на друда. Все друды невысокие, коренастые. Ты другой. Скажи, почему сам им не пользуешься?

– В старые мехи не льют молодого вина.

– Почему это? – удивился Огнедар.

– Мехи прорываются, оттого что вино играет, – сказал он, – Стар я, не могу применять формулу. Не работает она.

– Что ты хочешь за свой котелок? – поинтересовался Огнедар.

– А что ты можешь предложить?

– У меня деньги есть. Отец дал, когда я обряд инициации прошел.

– Тогда будем торговаться.

Огнедар снял с ремня маленькую тканевую мошну, служивую кошельком в виде прямоугольного мешочка с тесемкой. Он развязал тесьму и быстро вытряхнул на ладонь монеты. Затем он отвернулся от старика и пересчитал их. На ладони, оказалось, пять золотых. За эти деньги на ярмарке можно было купить отару овец. И Огнедар был готов с ними расстаться, ради призрачного богатства.

– Мне нужно семь золотых монет, – неожиданно сказал старик.

– У меня нет столько, – ответил Огнедар.

– Сколько есть?

– Пять.

– Попроси у друга.

– Почему семь? За пять монет ты будешь жить безбедно. До конца жизни с хлебом и медовухой будешь. Я дам пять.

– За семь монет я покупал формулу, когда был юн как ты. За столько и отдам сейчас, когда стал стар. И не монетой меньше, – при этих словах старик наклонился, намереваясь положить котелок обратно.

Огнедар начал топтаться на месте, не зная, что предпринять. Отпустить старика с сокровищами он не мог.

– Держи, – Василь вручил ему свои монеты, – отдашь, когда разбогатеешь.

– Спасибо, друг! – Огнедар радостно пожал ему руку. За долгие годы дружбы, он впервые назвал Василя другом, – Я мигом верну, только прочту формулу.

– Не сомневаюсь.

Огнедар расплатился со стариком и вырвал котелок из его рук. Котелок звякнул и едва не упал в грязь.

– Я богат! – присвистнул Огнедар.

– Осторожно, он не любит плохого обращения, – строго проговорил старик, забрал обратно котелок и поставил его на камень.

– Да что может сделаться старому котелку? – удивился Огнедар.

– Как знать? Это же не простой котелок!

– Давай формулу!

– Не торопись, – с этими словами старик поднялся, положил записку в котелок и поставил его на камень, – У меня есть условие.

– Какое условие? Мы так не договаривались.

– Я оставлю котелок с формулой на этом камне и уйду. Ты откроешь записку только тогда, когда я скроюсь из вида.

– Ох! А я подумал… Хорошо, договорились, – махнул рукой Огнедар. Он уже подсчитывал в уме свои сокровища. Что-то, а считать деньги он умел.

Старик еще раз низко поклонился Василю. Глаза старика показались Василю такими глубокими, что в них можно было утонуть, а взгляд был таким охватывающим, будто он видел сразу весь мир. Он взял посох, перекинул через плечо свою сумку и не спеша поплелся прочь. Василь смотрел ему в спину и не мог понять, что же в нем было таким поразительным.

Когда старик исчез, Огнедар буквально бросился к котелку и с горящими глазами развернул бумажку. Глаза его сначала округлились, но быстро вернулись в прежнее состояние. Огонек угас.

– Что это? Старик обманул меня! Обвел вокруг пальца! Я догоню его и убью…

– Стой! – Василь схватил его за рукав, – Ты сам согласился на сделку. Он же не заставлял тебя покупать формулу. Разве за это можно лишать человека жизни?

Огнедар знал законы друдов. Человеческая жизнь считалась неприкосновенной. Убийство человека сурово каралось. Он скомкал клочок бумаги и бросил его. Он так разозлился, что поддал котелок ногой. Котелок с грохотом скатился с камня, лопатка упала рядом.

– Знаешь, что там написано? Там написано одно слово «Голова». Всего одно слово. Разве это формула? Мне что же нужно надеть котелок на голову? Или может, голову в него засунуть. Что за ерунда!

Василь хотел улыбнуться, но передумал.

– Об этом никто не должен знать! Понял меня? – зло процедил Огнедар.

– Я не выдаю чужие тайны, – ответил Василь.

– Вот и славно.

Василь наклонился, чтобы поднять котелок.

– Брось эту ржавчину.

– Он мне пригодится.

– Он сгодится, разве, что коня поить.

Василь ничего не ответил. Он положил записку и лопатку в котелок, повесил котелок на руку и они пошли обратно. Всю дорогу Огнедар шел молча, стиснув зубы. Он совсем забыл про загадку, ради которой они уходили. И Василь не стал напоминать. Когда они, наконец, добрались до обоза, повозка Вечезара была вытащена из колеи. Друды с нетерпением ждали их возвращения.

Василь рассказал, что нашел воду, но так как времени оставалось совсем мало, было решено, сразу двигаться. Обоз продолжил путь. Остальную часть пути Огнедар ехал, словно воды в рот набрал. Больше в споры он не вступал.

Так продолжалось еще три дня. Друды вздохнули с облегчением, когда на дороге замаячил помощник вождя, сидящий верхом на коне. Второй конь был привязан к дереву. Огнедар, даже не попрощался с Василем. И Вечезара он забыл поблагодарить. Огнедар мигом переметнулся на своего коня и ускакал восвояси.

Двухнедельное путешествие подошло к концу. Когда впереди, замаячили холмы, дождь окончательно прекратился. Хляби небесные раздвинулись, и показалось ясное лазурное небо, озаряемое ярким солнцем. Настроение путников поднялось. Они даже принялись подшучивать друг над другом.