Читать книгу Малиновый понедельник - Светлана Гололобова - Страница 3

С Катей я познакомилась четыре месяца назад, и мы сразу же подружились. Познакомились при самых обычных обстоятельствах. Я совершала очередную утреннюю пробежку по парку, находящемуся рядом с моим домом и, споткнувшись, упала и повредила лодыжку. Катя помогла мне дойти до лавочки и затем добраться до дома.

Она была старше меня на три года, но это ничуть не мешало нашей дружбе. Ей было девятнадцать лет. Я считала Катю вполне взрослым, самостоятельным и рассудительным человеком. У Кати была непростая жизнь, и это обстоятельство сделало нас подругами. Ее мать много и беспробудно пила, а отца и вовсе не было. Мать Кати работала дворником в парке. Но из-за того, что та часто уходила в запои, Катя выполняла работу вместо нее.

Вообще-то, она придерживалась принципа, по которому родителей не выбирают, оттого не только терпела, но и любила свою непутевую мать. Всячески, как могла, помогала ей не только по хозяйству, но и материально. На спиртное денег не давала, а вот все остальные бытовые покупки полностью ложились на ее плечи. Катя еще работала официанткой в ночном клубе. Вот так ночью отработав смену, она ранним утром возвращалась домой и шла подметать улицу, а вернувшись, готовила, убирала, стирала и, лишь высвободив немного времени для себя, принималась за изучение анатомии и других медицинских дисциплин. Катя мечтала поступить в медицинскую академию, стать наркологом и лечить таких больных, как ее мать.

Я умышленно делаю объемным описание подруги, так как она стала для меня маленьким лучиком света в огромном бездушном мегаполисе, и я с момента знакомства восхищалась и восхищаюсь ее упорством и порядочностью.

Так вот продолжу ее описание и скажу, что помимо добродетелей, она обладала очень развитым чувством интуиции. Она каким-то внутренним чутьем предвидела опасность, грозящую ее матери и уже несколько предотвращала ее самоубийства, возвращаясь, домой в самый подходящий момент. О суицидальных наклонностях матери алкоголички, Катя рассказала мне неделю назад, когда ту в очередной раз отвезла скорая помощь в психоневрологический диспансер. Я в тот день примчалась к ней и видела, что после отъезда скорой, Катя с облегчением вздохнула. Я сразу не поняла, в чем заключалось облегчение, но позже она объяснила, мать под присмотром врачей не употребляет спиртного и немного приходит в себя. Оттого и ей и Кате было легче. Подруга сказала, что кодировки от алкоголизма уже не действует и изменить ничего в жизни матери нельзя. А недавно у нее обнаружили цирроз печени, и жить ей осталось, совеем недолго. Катя огорчалась, так как кроме матери у нее больше родных не было.

Крошечная комната, в которой они жили, была муниципальной и им не принадлежала, и если мать бросит работу дворника, то их выселят из комнаты. Положение у подруги было не завидным и более безрадостным, чем у меня, поэтому я как могла ее подбадривала. Обоюдное подбадривание нас объединяло, и я стала считать Катю пусть не родной, но все, же сестрой. А еще она могла часами выслушивать мои жалобы и при этом хранить секреты, что меня успокаивало.

Кате повезло в жизни только с внешностью, и она получила весьма приятное лицо. Она была высокой, худощавой, но сильной. Сильной она была не только внешне, но и внутренне. Был в ней какой-то стальной стержень и ощущался он в ее делах, разговорах и поступках. Нелегко жить людям, когда у них есть стержень, но нет крепкой основы для его роста и воспроизводства. И мне было чему поучиться у этой замечательной девушки.

Катя не сломалась, не стала злоупотреблять алкоголем, а словно маленький цветок, пытавшийся пробиться сквозь сорняк, она все время тянулась вверх и боролась с превратностями судьбы. Ее длинные и прямые волосы соломенного цвета, доходившие до самого пояса, вкупе с бледностью и худобой, делали ее похожей на героиню романов. Большие и умные глаза миндалевидной формы, цвета ясного голубого неба, выражали тихую грусть и надежду на светлое будущее. При этом на ее лице всегда присутствовала улыбка и позитивный настрой. Высокая грудь идеально подчеркивала все достоинства ее фигуры. Ее внешность можно было назвать не только приятной, но и красивой. Катя никогда не важничала от своей внешности и как самый обычный человек не стремилась попасть туда, куда вход ей был закрыт. Она не ходила на кастинги, не ждала легких и больших заработков, а просто, тихо и скромно жила жизнью дочери алкоголички. И она не просто жила, а выживала в суровых условиях.

Кате нравилась моя мать, несмотря на мои жалобы в ее адрес. Подруга буквально боготворила ее. Ей была по вкусу и внешность матери и то, что она занимается благотворительностью. И каждый раз, когда я хотела сказать, что-то плохое в ее адрес Катя, предлагала сравнить мою мать со своей и только потом обсудить детали. Тогда мы вступали в полемику, но и это не являлось препятствием для нашей дружбы.

Моей матери, напротив, Катя, совсем не нравилась. Она считала ее недостойной подругой; человеком не нашего уровня и из другой социальной среды. В первый месяц нашей дружбы, мать вообще прямо запретила мне общаться с Катей и между нами произошла серьезная ссора, после которой мать не разговаривала со мной несколько дней. Затем она успокоилась, уступила и сказала, что не вправе запрещать мне с ней общаться, но в квартиру ее приводить запретила безапелляционно. Она вбила в свою голову, что Катя может что-нибудь украсть или же сообщить грабителям адрес нашей квартиры и расположение вещей в ней. Я не стала передавать подруге тот тяжелый разговор, но Катя к нам больше не приходила, а я втайне от матери ходила в гости к Кате. Несмотря на все запреты, я пригласила Катю на день рождения. Она была единственным человеком, которого я желала видеть в этот день. О ее приходе я предупредила мать заранее. Она естественно осталась недовольна таким обстоятельством. Но ей пришлось смириться, так как это был, повторюсь мой день.

*****

В дверь постучали. Я вздрогнула, но не успела подойти к двери, как она распахнулась и на пороге появилась улыбающаяся Катя. В ее руках был блестящий сверток с красивым алым бантом. Катя с визгом подбежала ко мне и обняла так крепко, что мои кости затрещали.

– Любашка, с днем варенья! Пусть все твои красивые и смелые мечты и желания в скором времени сбудутся. Пусть солнце светит для только тебя, а на горизонте скоро появится парень, который достанет звезду с неба. – После этих слов, она отстранила меня и протянула сверток. Я положила сверток на кровать и, шурша бумагой, развернула. Внутри оказалась маленькая коробочка, а там фарфоровая кукла в виде балерины.

– Ты ведь хотела когда-то стать балериной. Я видела у тебя несколько статуэток, вот и решила пополнить твою коллекцию.

– Спасибо, Катя. – Я расцеловала подругу в обе щеки и пришла в восторг от подарка.

– Где же ты ее купила? Это ведь редкая вещь.

– Пустяки. Я хотела ее найти и нашла. В антикварной лавке.

Я поняла, что статуэтка была ценной, возрастом не менее семидесяти лет. Катя, стараясь сделать мне приятно, поэтому потратила свой недельный заработок.

Катя тоже была довольна тем, что угодила подруге и, видя мою широкую улыбку, весело запрыгала на месте. Я тоже приготовила сюрприз для Кати и протянула ей ответный подарок. Она давно мечтала о маленьком красном платье, которое подходило к ее светлым волосам, но купить его не могла. Я решила как-то помочь ей осуществить пусть маленькую, но все, же мечту и, сэкономив из своих карманных расходов немного денег, купила это платье. Радости подруги не было предела. Сначала она нахмурилась и отказалась его взять из-за его дороговизны, но когда я сказала, что ее подарок тоже не приму и что я тоже желала ее порадовать, она согласилась и примерила платье. Увидев, как оно идеально сидит на ее фигуре, пришла в полный восторг и решила на праздник остаться в нем.

После этого мы спустились вниз и последние три часа провели на официальной части праздника. На праздник собралось не менее пятидесяти человек. И это были только особо приближенные к матери люди, но и этого хватило, чтобы через полчаса утомить меня так, что я едва стояла на ногах, лично встречая каждого приходящего на мой праздник. В результате у меня заболели не только ноги, но и челюсть от бесконечной и вынужденной улыбки. Трехчасовая часть была скучной и однообразной и показалась вечностью. Меня окружали люди, которые норовили поцеловать в щеку, называя это чмоками, дарили не нужные мне подарки в виде золотых браслетов, цепочек, всевозможных ваз, больше подходящих для маминого интерьера, а не для моего возраста. Среди подарков были всякие милые безделушки в виде пушистых зайчиков, мишек и белок из натурального меха. Гости, забыв, что мне уже шестнадцать, а не пять и даже не десять лет, дарили не подходящие к случаю вещи. Еще были какие-то платья от кутюр с увесистыми камнями, стразами и страусиными перьями, бала даже позолоченная шариковая ручка. Вот только она мне и пригодилась в дальнейшем. Той самой ручкой я впоследствии стала делать наброски и зарисовки из своей короткой и юной жизни, которые вылились в целое произведение. Когда первая часть мероприятия закончилась, я вместе с Катей выдвинулась в ночной клуб под экзотическим названием «Сафари», куда были по рекомендации и настоянию опять же матери, были приглашены мои одноклассники. Этот ночной клуб порекомендовала мамина подруга и по совместительству мать моего одноклассника. Ее сын систематически посещал это заведение и всегда с восторгом рассказывал о нем.