Читать книгу Штопальщица - Светлана Храмова - Страница 4

***

С тех пор, как Арина переехала в Нью-Йорк, при встречах с соотечественниками она уверена, что обязана платить, всегда и за всех должна платить сама. В ресторане, в кафе, на выставках – многие ведь любят и по идиотским выставкам ходить, на что у Арины времени не было, но отказывать неудобно. Абсолютно неверный вывод! Сделай приветливое лицо, ты же умеешь, скажи, что занята – ведь ты же и правда занята! И добавь: «в другой раз непременно!» – так все делают. А тебе неловко.

После нескольких повторений чего-то вроде «да не беспокойтесь, я заплачу!» – к Арине начинали относиться слегка презрительно, словно она, понимая степень персональной незначительности, пытается отблагодарить собеседников за время, на нее потраченное.

Томная встревоженность напряженного взгляда выдавала крайнюю степерь сексуальной озабоченности, Аннушка – «дочь полковника», чем она очень гордилась, маленькая и округлая, пышущая, вдобавок пишущая статьи о театре – ни одну из них Арина не читала – та и вовсе к концу третьего часа беседы (душевная близость обретена и многократно подтверждена обеими, она продлится вечно!) искривила ротик, напомаженный в стиле зощенковской героини, и внезапно оборвала наметившийся духовный контакт: ты не слушаешь меня, когда я говорю о важном! После чего картинно сдерживала набегающие слезы (минуты полторы ушло) – и добавила: вот так всегда! Мои переживания никому не нужны! Никому не интересны! Мне жаль, что я с тобой встретилась! – Аннушка застыла в нерешительности, вместо того, чтобы устремиться к выходу.

Арина, изнемогшая за три часа беспрерывного сидения под бьющей струей кондиционера в первом попавшемся кафе, куда они забрели, спасаясь от продроглого ноября, считала, что тема разговора не менялась – говорили о каком-то мюзикле, Аннушкином спектакле-фаворите (ничего себе, за неимением постоянного бойфренда, она влюбилась в «Бал вампиров»! Фрейд бы почел за честь лечить ее бесплатно), мюзикл Арину не интересовал, но разговор поддерживала, кивая иногда, вставляя ни к чему не обязывающие замечания, вызывающие приступы энтузиазма у собеседницы.

Потом включили этот проклятый кондиционер, неожиданно включили, и это чувство физического неудобства, и жгучие колючки тут же разбежались по телу. Бьющий в спину поток воздуха, но Арина сидела прямо, виду не показывала, разве что в плащ завернулась, как в римскую тогу, и ладонь тыльной стороной к пояснице приставила, хотя жесты не защищают. Заноза седалищного нерва давала себя знать при первом же переохлаждении, что поделаешь, но это тайна, неведомая чужим. Так и общались, беспрерывная беседа, практически без отступлений и интермедий по принципу «взгляд в окно», как в прелюдиях и фугах И.-С. Баха.

А теперь она стоит и с ноги на ногу переминается, во взгляде обида, но ждет, пока Арина заплатит. И вот те на, оказывается, после того, как счет унесли (Аннушка отобедала, как и положено пухленьким девушкам, полным курсом ресторанного меню, кофе и тортик на десерт, да не вопрос, что полный курс с тортиком, какие мелочи) – можно Арину оттолкнуть и с наслаждением презирать за неправильную коммуникабельность.

Запросто: голод Аннушка утолила.

Недаром любимый ею мюзикл «Бал вампиров» зовется, это же надо, мешанину ярмарочных, наскоро слепленных типажей в эстетике площадного театра и гнусавых звуков, сдавленных глотками исполнителей, воспринимать без отвращения! Энергетическое питание для истеричек, ведь Аннушка еще и по разным городам ездила за любимым спектаклем вослед! И видимо, в такие моменты как «обед уже оплачен», она чувствовала себя чем-то таким особенным, тем самым вампиром, который, насытившись, откидывается от донорской шеи с чувством отвращения. Он таким образом выживает. Вампир. И Аннушка туда же – теперь плати, Арина, за общение! И уходи со своими буржуйскими деньгами прочь!

Арина еще и к поезду ее отвела – считая, что возможно, обидела чем-то, пока с нервом в спине разбиралась – и, провожая Аннушку к станции, пыталась как-то выправить ситуацию, по непонятным причинам напрягшуюся, но ни слова в ответ. Ни звука. Сурово круглое личико Анны. В метро автор статей о театре вошла гордо, не оглядываясь. Взбухшая от частого употребления шампанского спина – туго, до поперечных морщин на торсе, обтянутая заношенным серо-голубым кардиганом с отпринтованными пятнами, по форме напоминающими коровьи лепешки.

Арина никогда её больше не видела, но с тех пор благотворительные обеды решительно отменила, раз и навсегда. Так же, как и мелкие сувениры, вручаемые практически посторонним людям – «я так хотела тебя порадовать!», вычеркнула из расписания и широкозвонные вечеринки для неимущих приятелей – что в Амстердаме, где жила в последнее время, что в суетливом неугомонном Нью-Йорке, куда сейчас приехала. Неведомо зачем.

Она поняла, что чужая расточительность вызывает у благодетельствуемых презрительную холодность, причины этого ей непонятны. Превосходство на миг? Или от растерянности? Вероятнее всего, Арину воспринимали, как одинокую и жаждущую общения, всегда готовую за это общение платить.

А ей было жаль всех подряд. Они в затруднительном положении, поиздержались изрядно, и стесняются сказать об этом вслух; ей хотелось быть доброй. Предупредительной.

Это гордыня-матушка, – внезапно подумала Арина, и ей показалось, что Анна была права. Она ощутила, что Арине ее рассказы пофигу. А про мюзикл с вампирами, как театровед с опытом, Аннушка и сама понимала, наверняка.

Мужчины приглашают на обед, подразумевая секс после обеда, на Арину это, правда, не распространялось, она вовсе не считала, что кому-то и чем-то обязана. Приятная компания, nice time together и оплаченная хлеб-соль никого ни к чему не обязывают, поверьте. Да и вообще, кроме данного слова и обещаний, проговоренных вслух – ничто и никого ни к чему не обязывает. Дети – пожизненное обязательство, но на эту тему Арина старалась не думать, настроение портилось. У нее и тут обязательств нет. На этот раз – к сожалению.

Жизнь отучила ее хоть как-то затрудняться мыслями о том, кто и за что платит. Но вокруг-то правила! У собеседников тарифы в голове, расценки, ими самими придуманные. Что, почему и как. Или желание унизить и наказать нечаянного благодетеля, высокомерие – внезапное и недолгое, от дверей ресторана до поезда метро, как у толстушки-театроведа. Арина это поняла – и переменилась к соотечественникам за границей.

Во всяком случае, насторожилась.

Когда настораживаешься – то и вовсе перестаешь с «некомфортными» людьми встречаться без деловых причин, лишняя затрата энергии. Соображала Арина быстро, на решение задачи немного времени ушло. Вспомнилось, как вальяжно и с «правом на чек» ждал, когда за него рассчитаются, привыкший к невесть откуда у Арины взявшемуся чувству вины, маленький и невзрачный, слегка пришибленный неудачами белорусский экспат Боря, иногда помогавший разобраться с компьютером, Арина мало что понимала в настройках. Поначалу.

В Амстердаме бледнолицый парнишка служил программистом и нещадно экономил, питался чуть ли не объедками, Арине причины неведомы. Боря отцифровывал видеоигры в полулегальной фирме, подпольной, ок, но оплата труда подразумевалась, иначе бы не отцифровывал. Арина с трудом представляла, как и сколько зарабатывают в европейской стране славяне-программисты, приехавшие по контракту. Но заработок не может быть настолько нищенским, чтобы шепотом торговаться с подружками во время Арининой вечеринки насчет одной бутылки красного вина за семь целковых евро – кто платит? Арина устраивала встречу, подношения ею не предусматривались, вино куплено, закуски готовы, стол и без того ломится. Только настроение портили, ну что за глупость – «нельзя с пустыми руками»! Почему нельзя?

В общем, для пресечения ни в какие рамки не влезающих поступков и ситуаций, недоступных ее разумению, Арина стала строга.

Так обладатели славянского менталитета понемногу осваивают причины западного уклада, на первый взгляд жесткого и прижимистого.

На самом деле, каждый за себя – проще.