Читать книгу Остров Хранителей - Светлана Журавская - Страница 2

702 года после катастрофы

Столица Марса, Эрдэл

Равнина Эллада была одна из немногих, что не пострадала от метеоритного дождя. Барьер надежно укрыл ее и позволил сохранить город – наследие праотцев. В остальных крупных населенных пунктах история была та же – защита городов не пала. Однако мелкие поселения, особенно в южных землях, были стерты с лица планеты, но и там нашлись выжившие.

На протяжении последовавших столетий императоры острова Хранителей были исключительно из дома Ран. Остальных вполне устраивали те сферы правления, что им выделил сам Авил когда-то. Южане же, как и обещали, навсегда отреклись от севера и предпочли жить не под властью императора. Их земли объявлены вольными, и ни один закон Эрдэла там не действует. Правда, со временем, когда забылись былые распри, ситуация изменилась, но не сильно. Беловолосых по-прежнему не жаловал черноволосый гордый народ. В некоторые города, где еще помнили семь домов Храмовников, попасть мог лишь тот, кто отвоевал себе это право. К слову, ни один из подданных императора за семьсот лет не удостоился этой чести.

Это был знаменательный год для империи и для острова Хранителей – наступила новая эра по календарю праотцев – Эра Перемен. Внимание народа от сводок с заброшенных территорий, где пропадало все живое и неизвестное вещество ежегодно отвоевывало себе новые владения, отвлекали новости из дворца, где на свет должен был появиться второй наследник дома Ран. Весна на огромном острове, окруженном Священным морем, выдалась чертовски жаркой, и воздух над городом дрожал, рождая немыслимые миражи. На окраинах Эрдэла то и дело вспыхивали оранжевые пески, и ветер поднимал пламя к небу, напевая свою песню, рисуя в огненных столбах картины скорого будущего. Увы, но слышащих и способных видеть это не осталось.

Старики с опаской посматривали на горы и качали головами – они не знали почему, но знали, что это чертовски дурной знак.

Эрдэл за последние семьсот лет сильно прирос территориями, и образ столицы подвергся тщательным изменениям. Дворец окружили неприступные стены, напичканные оружием и с выставленным круглосуточным дозором. Он походил на механического монстра, где небоскребы из стали и камня соседствовали с руинами. Из труб, торчавших в разных районах города, к небу поднимались клубы сероватого, но не удушливого дыма. Дороги, проходившие и по земле, и по воздуху, опоясывали столицу со всех сторон и всегда, в любой час дня были напрочь забиты всевозможной техникой. Зеленые островки встречались крайне редко, да и те скрывались под сберегающими куполами. Пепел извергавшихся вулканов, оседавший на поля Эллады, изменил ее внешний вид, и теперь люди спасали остатки былой роскоши.

Центральная аллея Эрдэла, носившая имя первого императора из дома Ран – Авила Великолепного, кишела людьми. На ней располагались многочисленные магазины и лавки лучших мастеров буквально в любом деле. Тут можно было приобрести старинный артефакт, добытый в землях отчуждения, или оружие из арсенала хранителей, что несли свою службу близ орбиты Земли. Если вы искали проводника по южным землям или гида в лабиринты Великой долины, тут вы их обязательно встретите. В погожий день можно было разжиться и подержанным гравициклом, способным развивать невероятную скорость и летать над неглубокими ущельями, или того лучше – собственным аэролетом. Особой популярностью пользовалась оружейная лавка отставного вояки, бывшего командира дворцовой стражи Фари́са Хэла́. День у него был расписан по минутам, но настроения работать не было. Половину суток он провел сидя у телеэкранов с угрюмым выражением лица, просматривая то сводки с полей далеких сражений, то семейную хронику императора. Один из его помощников принес начальнику обед и, тихонько поставив поднос на столик, аккуратно поинтересовался:

– Господин Фарис, там покупатели интересуются, будете ли вы сегодня? У нас три заказа на ремонт серебряных цилиндров…

– Пф-ф! – махнул он рукой. – Черт побери! Как можно сломать что-то настолько совершенное?! Что они ими делают?! Лучше бы голову себе им пробивали, ей-богу! – всплеснул пожилой мужчина руками. Паренек шумно вздохнул. – Хех, Закки́, – Фарис кивнул на экран, где показывали императора Авила III, улыбающегося и держащего своего старшего сына за руку, – этот дурак думает, что родится мальчик и их семейное предсказание сбудется…

– Разве врачи не подтвердили это? – удивился помощник, почесав затылок.

– Выгляни в окно, мой мальчик, наступила Эра Перемен… – Он ухмыльнулся, сдунув со лба упавшую седую челку. – Ветер и огонь бушуют за внешними стенами, пытаясь нам, глухим и слепым, сказать что-то важное… Как в той песне, что со всех экранов играла в прошлом году… – Фарис закрыл глаза и стал напевать знакомую мелодию, а потом тихо пропел: – Падшие ангелы рядом… с лицами старых солдат. Ждут одного лишь приказа вернуться… вернуться назад. Чтобы собрать все знамена, стрелы, обломки мечей, вновь пережи-и-ить вместе битву-у ста дней и ночей… Верни им небо! Тоску по дому утоли-и, посеребри путь звездной пылью-ю… Верни им небо, хозяин света… в знак прощения дай вновь крылья-я им…

Закки удивленно вскинул брови. Он и не думал, что его начальник слушает подобный андерграунд, да еще и с лирикой трехсотлетней давности. Однако в голосе Хэла было столько боли и тоски, словно пел он о себе.

– Знаешь, – мужчина встал с кресла и, стряхнув с одежды крошки, подошел к окну, – их ребенок, этот очередной наследник дома Ран, должен родиться через три дня, в день Сияющего дракона. – Прищурившись, он всматривался в дальние границы города, которые с двадцатого этажа его мастерской были как на ладони. – Но она родится сегодня, в седьмой день двух лун, – Фарис перевел взгляд на бледные и едва заметные спутники Марса – Фобос и Деймос, – в день, который семьсот два года назад изменил всё… День Черного солнца…

– С чего вы это взяли?

– Интуиция, сынок, просто интуиция, – шумно выдохнул старый вояка, продолжая смотреть на огненные столбы. В какой-то момент он приложил правую руку к груди и трижды стукнул себя, шепча что-то под нос. Закки не смог разобрать всего, но услышал лишь концовку: – …делай что должно, и будь что будет…

Мужчина снова посмотрел на экран, где рассказывали об очередном поселке, провалившемся под землю, откуда до сих пор доносятся крики обреченных. Фарис снял со стула полотенце и, вытерев руки, небрежно бросил его на пол. Подняв голову, он встретился взглядом со своим помощником, который во все глаза смотрел на человека, которого считал своим учителем.

– Господин, но как рождение девочки повлияет на империю? Ведь это ничего не значит для нас, так ведь?

– Хех, наивная твоя голова, – мужчина потрепал его по копне русых волос, – для дома Ран это трагедия. Они не смогут продолжить свою традицию, где один брат – император, а второй – Мастер над Хранителями. Им придется отдать трон следующему дому Впервые за семьсот лет. Право, не думал, что доживу до этого.

– До войны домов?

– До настоящих перемен, мой мальчик, – посерьезнев ответил учитель.

– Император будет сражаться за свой трон, – покачал головой Закки. – Просто так он его не отдаст.

– Он не Авил I, тот бы смог, а этот так… слабак, – махнул Фарис рукой. – Сынок бы смог, но кто ему даст?.. – Он взял с подноса стакан с лиловой жидкостью и выпил его залпом. – Ты ведь слышал, сынок, что в день Черного солнца дети не рождаются? – Он вытер рот рукой. – Еще никогда за семьсот лет никто не рождался, умудрялись либо задержать, либо успеть до… Сегодня все изменится. Надеюсь, что эта принцесса изменит привычный уклад. Я это увижу. Да-а… увижу. – Он не спеша пошел в сторону выхода из своего закутка. – Ладно! К черту их! Пора работать.

Помощник проводил мужчину взглядом и вспомнил старую историю о том, как дом Ран буквально выставил заслуженного командира за дверь лишь за то, что тот женился на южанке. Пожалуй, не было более верного стражника дома Ран, чем Хэла, но они предали и его неподкупную верность. Закки поймал себя на том, что приди к нему однажды эта еще не рожденная принцесса, и он присягнет ей.

Во дворце царила предпраздничная суматоха. Все готовились не только к рождению наследника, но и к ритуалу «разделения души», который должен будет провести старший сын императора – Ивалиран. Мальчику было всего девять, но он был необычайно развит как физически, так и морально. По его суждениям и делам было сразу видно, что это будущий правитель и та самая перводуша Марса, которой открыты тайны планеты. Именно ему предстояло поделиться половиной своей великой души с братом, чтобы править вместе как единое целое. Обряд, что придумал Авил I и провел впервые после катастрофы. Ивалиран не тратил время на подготовку, а проводил его в обучении искусству боя на купрум этах – оружии хранителей. С виду это был обычный, ничем не примечательный серебряный тонкий цилиндр с четырьмя символами. При правильном нажатии из тела цилиндра появлялись два тонких клинка, излучавших синее свечение – молнии. В руках мастера оружие было смертоносным. Его удары были быстры и резки, а проникновение лезвия в тело порой нельзя было ощутить.

– У тебя отлично получается! – похвалил принца его учитель Нури, высокий, поджарый воин. Он был уроженцем южных земель, но волосы его были светлы, что и помогло добиться значительных успехов в службе в северных районах Марса. – Еще несколько месяцев таких усердных тренировок, и ты превзойдешь меня! – Серо-голубые глаза учителя довольно просияли.

– Ну что вы, – удовлетворительно улыбнулся мальчик, пригладив выбившуюся, белую как снег, прядь волос, – это произойдет гораздо раньше, – прошептал он себе под нос, складывая оружие и цепляя его за пояс-ножны.

– Готов к ритуалу? Слышал, это не самое приятное действо, – полюбопытствовал Нури, снимая с себя защитный доспех и складывая его на полку.

– Это пустяк, если награда – вся власть, – пожал мальчик плечами. Мужчина, не поворачиваясь к ребенку, сглотнул. От Ивалирана веяло холодом и силой, а иногда закаленный в боях воин чувствовал, что говорит по меньшей мере с командиром флота Хранителей, а не с маленьким принцем. – Спасибо за урок, учитель Нури. – Мальчик кратко поклонился и поспешил покинуть зал.

Выйдя в просторный коридор, он пошел вдоль расписанных древними преданиями стен, изредка посматривая на едва различимые лики своих предков. Проходя мимо высокого окна, откуда открывался вид на северные земли Эрдэла, он заметил что-то. Подойдя ближе и присмотревшись, он увидел буйство стихий на подступах к городу. Это были главные глашатаи планеты – ветер и огонь. Столбов пламени было не счесть, и они вихрем поднимались от земли к небу, но не двигались с мест. Сильный порыв жаркого ветра ударил мальчику в лицо, заставив поморщиться. Протерев глаза, он снова посмотрел на огонь, и ему показалось, что он видит в нем ухмыляющееся лицо, окутанное тьмой. Языки алого пламени пытались уничтожить окружившую его тьму, но ничто не могло рассеять ее, как бы сильно стихия ни старалась. Вдруг в пламени мелькнул чей-то профиль, и белые как снег волосы сменили тьму. Ивалиран все больше вглядывался в пламя, надеясь разглядеть призрака. Это была какая-то женщина, и в руках у нее было странного вида оружие. Она шла к ухмыляющемуся лицу, и последнее, что показал огонь, было то, как она обернулась и бросила хмурый взгляд изумрудных глаз на принца. Мальчик отшатнулся. Когда он снова посмотрел на огонь, то ничего не увидел. Глянув по сторонам, он поспешил покинуть коридор.

Увлекшись чтением очередной книги из обширной библиотеки отца, он и забыл о видении. Мечты о троне и фантазии о том, каким он сделает остров Хранителей, захватывали его куда больше. Ближе к вечеру во дворце появились тревожные настроения. Ивалиран заметил, как хмур был его отец и его советники. Поймав момент, когда император был один, сын подошел к нему.

– Что-то не так? – по-взрослому спросил он, заглядывая Авилу в глаза.

– Надеюсь, что нет, – холодно ответил правитель Марса, то и дело сжимая челюсть. – Похоже, что твой брат решил родиться сегодня. – Мальчик хмыкнул, привлекая этим внимание отца. – Ты смеешь насмехаться над традициями нашего дома? – Мужчина был готов вспыхнуть от охватывающего его гнева на отпрыска.

– Это смешно – привязываться к датам, – пожал принц плечами. – Не важно, когда он родится, главное – кем он станет. Дни – это всего лишь названия… быть первым за семьсот лет, кто родился в день Черного солнца… хм-м… – Ивалиран подошел ближе к отцу. – Значит, он будет таким Мастером над Хранителями, что все будут дрожать от одного его имени. Тень Черного солнца будет на его стороне, сама смерть выбрала его своим посланником… Не нужно страшиться неизбежного, отец. Нужно принимать этот дар Марса.

– Пусть так, – чуть помолчав, ответил Авил, – главное, чтобы этот дар не стал нашим проклятьем.

– О чем это ты? – вскинул одну бровь мальчик. – Ты о том предсказании Кана Фэро, что ли? Ты правда веришь ему?

– Каждый отец из дома Ран верит и боится увидеть потомка Фэро в своем роду, ибо это конец нашего дома.

– Что ж… – Ивалиран отвернулся и пошел в сторону своей спальни, но вдруг остановился и повернулся к императору: – Тогда он умрет раньше, чем его душа успеет закрепиться в теле.

Несмотря на все старания императрицы дотянуть хотя бы до утра, ребенок не стал ждать и родился в день Черного солнца. По лицу врача она сразу же поняла, что что-то было не так.

– С ним все в порядке? – испуганно спросила Даэва, переводя взгляд с одного человека на другого. В глазах всех присутствующих угадывалась тревога. – Дайте мне его! – приказала императрица, но все стояли словно каменные. Лишь одна молоденькая девушка-служанка, явно южанка, не знающая традиций северян, послушно исполнила волю Даэвы. Она взяла ребенка и, посмотрев на его лицо, улыбнулась ему. Затем протянула его женщине.

– Такая красивая… вся в вас, миледи, – сказала девушка, любуясь новорожденной.

– К-красивая?.. – переспросила Даэва, раскрывая расшитую серебряными нитями пеленку. – Девочка… но, но… доктор Ривл? Вы же говорили, ваши машины показывали, что будет наследник. – Голос и руки императрицы дрожали.

– Эра Перемен, – выдохнул Ривл, стерев со лба проступивший пот. – Видимо, не зря буйствовала сегодня стихия. Мне очень жаль, ваше величество, – опустил он голову, и лишь немногие понимали, какое именно значение имеет рождение девочки для дома Ран. – Мой долг здесь исполнен. Ребенок абсолютно здоров, как и вы. Оставляю вас. – Доктор вместе со своими помощниками поспешил покинуть покои Даэвы, оставляя ее наедине с ребенком и со своими мыслями.

Через пару минут в комнате никого не осталось. Даэва села, положила девочку в люльку, стоявшую у кровати, и впервые посмотрела на нее. Принцесса и вправду была красива и отчего-то молчалива. Она во все свои светло-серые глаза смотрела на мать и даже пыталась улыбаться. Женщина шумно выдохнула, закрывая лицо руками, когда в комнату вошел ее муж.

Авил молча подошел к ребенку и взглянул на нее. Девочка очаровала его с первого взгляда, и император сам не заметил, как потянул к ней руки, желая прикоснуться.

– Прости, – тихо проговорила Даэва.

– Она прекрасна, – улыбнулся глава дома Ран, аккуратно беря дочку на руки и прижимая ее к себе. – В нашем роду так мало рождалось принцесс. – Авил подошел к распахнутому окну и посмотрел на клонящееся к закату солнце.

– Не ты ли мне говорил, что это верный знак приближения конца дома Ран?

В этот момент в комнату к матери зашел Ивалиран. Его родители никогда не могли понять, что за эмоции скрывались внутри. Мальчик подошел к отцу и посмотрел на свою сестру. Затем он обвел взглядом отца и мать и улыбнулся одними губами.

– Могу я узнать, что вас так опечалило? – спросил он тихо. – Эра Перемен, мам, не означает, что они будут плохими. Рожденная в день Черного солнца, она может стать легендой нашего дома.

Авил посмотрел на сына, понимая, что голосом ребенка говорят его предки. Те, кто, как и он, когда-то были сосудом перводуши острова Хранителей.

– Законы Марса не рассматривают женщин в качестве Мастеров над Хранителями, – сказала Даэва, взяв прядь своих снежно-белых волос и начав ее нервно перебирать.

– Значит, мы изменим эти законы. Наш род правит Марсом, и нам решать, как мы будем править дальше.

– Ты говоришь как истинный император, – похвалил его отец. – Что ж, теперь принцессе нужно имя. Даэва?

– …Моя новая служанка рассказывала мне о своих родных землях. В день Черного солнца, на изумрудном пруду близ горы Олимп, расцветает белоснежный цветок, чей сок, скрывающийся в стебле, может исцелять и зовется эвала, а пыльца ее зовется рин и может убивать, вдохни ты ее хоть раз… – Женщина посмотрела на свою новорожденную дочь глазами полными безразличия и разочарования. – Эваларин. Вот ее имя. Может исцелить и может убить. Двоякая природа и неизвестная судьба…

– Мне нравится, – кивнул Авил, – и, по-моему, ей тоже.

– Ритуал нужно провести сегодня до полуночи, – напомнил о себе Ивалиран.

Его мать, будто выйдя из ступора, подняла голову и уставилась на сына.

– Ты готов делиться частью своей великой души с… ней?

– Да. Она такая же наследница дома Ран, как и я, – кивнул мальчик. – Мне и ей предстоит продолжить наследие, и ее пол не имеет никакого значения. Пророчества обошли нас стороной и в этот раз. В ней нет от наших врагов ровным счетом ничего.

– День Черного солнца еще не закончился, – покачала головой Даэва, – и ветер не стих, да и огонь не погас. – Она кивнула на окно. – Лишь с новым восходом мы сможем говорить с уверенностью, что и это поколение проклятье Фэро обошло.

– Вы слишком сильно верите в слова давно погибшего человека, – покачал головой Ивалиран. – Эваларин будет той, кем ее вырастят. С частицей перводуши она станет подобной мне, моим отражением.

Авил и Даэва переглянулись. Сейчас их девятилетний сын говорил словно взрослый, одержимый властью. Они оба знали, что, как только он войдет в полную силу, его будет не остановить. В этом он безумно походил на Авила I. Император уложил дочь в люльку и направился к выходу из покоев жены.

– Авил, – подняла глаза на мужа императрица, – может, нам стоит провести ритуал тайно, не посвящая других?

– Не думаю, что это правильно, – ответил мужчина, покидая комнату.

Ивалиран подошел к кроватке и, протянув руку к сестре, коснулся ее лица. Девочка впилась в него глазами, словно изучая.

– Нас ждут великие мистерии, Эвала. Вот увидишь, – прошептал он тихо-тихо. – Вместе мы изменим этот остров. Но посмей ты помешать мне, и сгинешь в огне Марса…

Уже через три часа все было готово к ритуалу. Во дворце собрались многочисленные соратники дома Ран и вовсю обсуждали рождение наследницы вместо ожидаемого наследника. Кто-то высказывал опасения и предположения о том, что Авил III теперь не сможет удержать власть, и ему придется передать ее впервые за семьсот лет другому дому Марса, но в большинстве своем людям было все равно. Мало кто верил, что рождение ребенка, пускай и в день Черного солнца, способно изменить хоть что-то в укладе хранителей. У планеты было слишком много проблем, и новости из дворца воспринимались чаще как развлечение.

В специально отстроенном зале, представлявшем собой круглую комнату, способную вместить до пяти сотен человек, неспешно собирались гости. Это место было выстроено много сотен лет назад, и его стены, исписанные преданиями тех давних времен, излучали дух истории. Пол в зале был прозрачным, и под толстым стеклом разверзлась самая настоящая изумрудная бездна из растений, произрастающих из щелей в скалах. В глубине же шумела подземная река. Пол был исписан посланиями к потомкам от праотцев. Все письмена излучали теплый желтый свет. Над полом, в четырнадцати метрах, были сделаны своеобразные ряды для гостей, тянувшиеся по кругу комнаты. Каскадами они поднимались до самого посеребренного купола, венчавшего зал. Четыре огромных окна, от пола до самого верха, открывали вид на четыре вершины Эрдэла, где по-прежнему бушевали стихии.

Новорожденную принцессу вынесли в центр комнаты и положили на пол. Девочку нарядили в яркие, расшитые символами дома Ран одежды, подчеркивающие важность события. Ребенок молча и спокойно наблюдал за происходящим. Ее брат стоял рядом, закрыв глаза и сложив руки на груди. Он вслушивался в голос своей души, прокручивал в голове события будущего. Наконец гости заняли свои места, и шум голосов стих. Ивалиран открыл глаза и, окинув всех собравшихся холодным взглядом, скинул с плеч плащ, оставаясь в легких штанах бирюзового цвета, заправленных в высокие сапоги, и в рубашке навыпуск. На шее у него висел медальон с символом дома Ран – короны, заключенной в два круга, на заднем плане которой был крест, символизирующий четыре стороны света. Серебряный фамильный медальон сверкал, ловя лучи заходящего солнца, просачивающиеся через высокие окна и купол. Сын императора вышел в центр комнаты, и под его ногами вспыхнули голубоватым светом начертанные письмена.

Один из гостей, усаживаясь поудобней, заметил боковым зрением нечто странное. Присмотревшись, он замер, открыв рот, – на Эрдэл надвигалась самая настоящая песчаная буря. Мужчина коснулся плеча своего приятеля и кивнул на окно. Спустя минуту уже все увидели ужасающую картину. Столбы оранжевого пламени стеной окружили внешние границы столицы. Небо медленно заволакивали темные, беспроглядные тучи, оставляя пока нетронутым солнце. Пурпурные молнии били в разные стороны, и поднявшийся внезапно ветер выл, словно взбешенный зверь. Авил всматривался в горизонт, и на его глазах алое пламя впитывало в себя нечто темное из самого неба, пытаясь сжечь это в себе. Даэва не стала подниматься, она равнодушно слушала перешептывания гостей и наблюдала за своим сыном, сохраняющим нечеловеческое спокойствие.

– Поистине страшный денек, – покачал головой глава дома Криг, возвращаясь на свое место. – Господа! – обратился он ко всем. – Мы собрались здесь не за тем, чтобы любоваться капризами природы! Давайте же отметим день рождения еще одного хранителя! Как знать, кто вернулся к нам в теле этого ребенка…

– Благодарю тебя, Рэйлан, – одобрительно кивнул Авил, – наследницу дома Ран зовут Эваларин. Душа ее брата и ее самой суть одна. Начинай, сын мой!

Голоса стихли, и в зале снова воцарилась тишина. Только один из гостей продолжал смотреть в окно и наблюдать за тем, как странного вида темная субстанция ползет по небу, цепляясь за него невидимыми когтями, закрывая солнце. Едва заметным сгустком за тьмой следовало нечто неуловимое, пытающееся поймать темноту, борющееся с ней.

Ивалиран тем временем закончил мысленную подготовку к ритуалу. Отчего-то ему казалось, что что-то колет его в грудь. Словно острие невидимого клинка, и чувство не проходило, а лишь нарастало. Нарастало с приближающейся по небу тьмой. Мальчик подошел к сестре и присел перед ней на одно колено. Протянув к ней руку с раскрытой ладонью, он остановил ее над сердцем девочки. Одними губами он шептал слова ритуала на наречии северян. Приоткрывая изредка глаза, ощущая, как душа в его теле начинает пульсировать, он заметил, что Эваларин не смотрит на него. Ее взгляд был устремлен в небо, где сейчас тьма боролась с невидимым нечто на фоне темнеющего солнца. Наконец перводуша смогла отпустить малую часть себя и начала свой путь в тело новорожденной. Эвала продолжала наблюдать за тьмой и светом, спускающимися из-под купола. Ивали поймал на себе взгляд сестры, и в тот момент, когда он должен был коснуться ее груди и передать часть души, она своей маленькой ручкой схватила его за палец и со всей силы оттолкнула руку. Он замер в оцепенении, во все глаза глядя на ребенка. Ивалиран увидел, как тьма, размером с кулак, хватает часть его отпущенной и отвергнутой сестрой перводуши и в мгновение ока поглощает ее, разрывая на части. Мальчик поморщился от резкой боли, сковавшей грудь, и в следующую секунду тьма, словно заметив его, вошла в его тело. Тяжела дыша, с трудом глотая воздух, он нашел в себе силы не упасть на пол от адски болезненного, обжигающего удара. Нечто вторглось в него и заняло пустующую часть, намертво вцепившись в душу Он перевел взгляд на сестру и увидел, как в тело Эваларин вошло пульсирующее нечто. Это была душа, но не душа хранителя. Она была так велика и излучала невероятную силу. В то же время не причиняла никакой боли ребенку, будто тело ждало именно ее. Боковым зрением Ивалиран заметил и стоящую рядом другую душу, кому предназначалось это тело. Спустя мгновение она растаяла в воздухе, возвращаясь в Источник.

Мальчик поднял голову, держась за грудь, и увидел черное солнце, клонящееся к закату. Ветер стихал, огонь гас, отступая в недра земли. Спустя еще минуту, несмотря на шум гостей, оба наследника дома Ран провалились в глубокий сон. Ритуал был завершен.

Авил приказал унести детей из зала. Даэва же молча встала и поспешила покинуть эту комнату.

Рэйлан дождался, когда все покинут зал, и подошел к своему другу.

– Что ж, поздравляю тебя с рождением дочери и продолжением традиции дома Ран. Уверен, из этих двоих получится отличная команда.

– Ты ничего странного не заметил? – тихо спросил император. – Не чувствовал присутствие чего-то чужеродного?

– Нет, – мотнул мужчина головой, – светопреставление за окнами придало ритуалу оттенок большой тайны. Думаю, разговоров твоим гостям хватит надолго. В такой день еще никто не делал этого. Авил I бы одобрил.

– Ладно, – вздохнул Ран, – пойдем к остальным. Нас ждет шикарный ужин в честь дня рождения принцессы Эваларин.

– Это имя, я где-то его слышал…

– Даэва придумала, сказала, какой-то цветок.

Фарис сам не заметил, как задремал, сидя в углу небольшого бара, в тупике на улице героя Саута. Проснулся он от того, что громко хлопнула дверь и в помещение зашел пожилой мужчина. Он был явно нетрезвым, но ему хотелось продолжения. Свободное место было только рядом с владельцем оружейной лавки. Сделав заказ, тучный мужичок, одетый в свой лучший костюм, сел напротив мастера.

– Знаешь, где я сегодня был? – Фарис лениво поднял на него глаза. Этому незнакомцу явно не терпелось высказаться, поделиться своими мыслями. – В императорском дворце, дружище. Только подумай, Даэва родила сегодня, в день Черного солнца. – Фарис нахмурился, вспомнив свои утренние размышления на этот счет. – И подумать только, девочку… – Мастер хмыкнул от неожиданности. – Уже даже ритуал провели, но не это самое страшное… – Незнакомец сделал большой глоток из кружки и, утерев рот рукавом, подался вперед. – Я своими глазами видел, как потемнело небо, и огонь стал черным, и молнии пурпурные били в купол дворца. Тьма, говорю тебе, вилась над сыном и дочерью Авила… Там что-то было, не только души, но что-то еще.

– Эра Перемен… – закивал Фарис, – началась.

– Они назвали принцессу Эваларин по имени какого-то цветка, – фыркнул мужчина, – цветка из южных земель.

– Эваларин?.. – переспросил оружейник, чувствуя, как сильней забилось его сердце. – Но… – он улыбнулся, – так же звали… – Он осекся и, поднявшись с места, подошел к окну. – Все стихло, – прошептал он. – Пророчество сбылось.

Наступил следующий день, и светлое небо осветило взошедшее солнце. Казалось, что все печали и тревоги остались позади. Даэва шла по коридору в комнату дочери, ожидая увидеть в ее серо-голубых глазах перводушу истинного хранителя. Войдя внутрь, она сначала распахнула шторы, впуская солнечный свет. Подойдя к кроватке, она легонько коснулась лица спящего ребенка. От этого прикосновения Эваларин проснулась и открыла глаза. Императрица вскрикнула и тут же закрыла рот рукой, отшатнувшись от кроватки. Удивленный взгляд изумрудных глаз принцессы дома Ран смотрел на мать, на чьем лице застыла маска ужаса.

Спустя пару минут в комнату зашел Ивалиран и подошел к императрице.

– Почему ты кричала, мам? – осторожно спросил мальчик. – Что-то случилось?

Женщина подняла глаза на сына и кивнула:

– Посмотри сам и поймешь.

Ивалиран подошел к кроватке сестры и заглянул внутрь. Изумрудные глаза приковывали все внимание, завораживали своей глубиной и сокрытой внутри тайной. Как ни старался, он не мог разглядеть суть души, сокрытой в этом крохотном теле, но ночной кошмар стал реальностью.

– Почему они зеленые, Ивали? С частицей твоей перводуши они должны быть светло-серыми, как и твои? Разве нет? Что это значит?

– Лишь то, что они зеленые и на дворе Эра Перемен. – Принц повернулся к Даэве. – Цвет не имеет значения, мам. На острове Марс Источник родит лишь души хранителей. Никакой чужак не может получить тело марсианина, и ты это знаешь. Возможно, – снисходительно улыбнулся Ивалиран, снова посмотрев на сестру и попытавшись разглядеть душу, – в мир вернулась очень древняя душа, старая как мир. – К своему удивлению, он ничего не видел, только синеватое сияние, источающее холод.

– Ты, может, и перводуша Марса, Ивали, – поднялась с кресла императрица, – но ты еще и мой сын. Я знаю, когда ты лжешь. Даже если ты и пытаешься меня успокоить. – Женщина подошла к картине, где был изображен Марс, парящий в космосе, а за ним вдалеке просматривалась обитель Творцов. – Перводуша приходила в дом Ран в начале каждого столетия последние семьсот лет. Отец или мать делились ею со своими потомками, отдавая малые части, как и завещал Авил I. Все лишь для того, чтобы трон вечно принадлежал одному роду. Даже частица перводуши была гарантией подчинения со стороны других домов… – Даэва криво улыбнулась, повернув голову и кинув обжигающий взгляд на сына. – Я знаю, что она отвергла твой дар. Видела, как оттолкнула руку. – Она повернулась к сыну, и вдруг лента, стягивающая ее длинные белоснежные волосы, развязалась и они рассыпались по ее плечам и спине. – Это видела лишь я. И теперь, сын, ты уязвим, узнай об этом хоть кто-то. Ты ведь хотел отдать ей половину… – она закусила нижнюю губу, – и лишился половины, вернул ее в Источник. Это значит, что ты не сможешь поделиться со своими детьми.

– Зачем ты мне это говоришь? – всплеснул руками мальчик. – Это не меняет того, что я перводуша Марса, и я займу трон. А она, – он кивнул на ребенка, – займет место Мастера над Хранителями. И не важно, какого цвета ее глаза или что за душу она получила. Никто не узнает, что ритуал не состоялся.

– Ты до сих пор не понял, – огорченно покачала головой Даэва. – Она не из дома Ран, я это чувствую… Ей не пройти испытаний, ей не откроются тайны рода. Никто не посвятит ее в них. Как бы мы это ни скрывали, ее раскроют.

– И?..

– Тебя убьют, – выдержав паузу ответила императрица.

– Что?! Что ты такое говоришь? – искренне возмутился мальчик. – Хранители не убивают себе подобных!

– Ты еще слишком юн, чтобы тебе открылась память твоей души, Ивали. – Даэва смахнула прядь волос с лица. – Созовут совет Домов и решат, что, если половина перводуши вернулась в Источник, допустить ее разделения и рождения вновь они не могут. Перводуша тем и ценна, что цельна и неделима. Ее знания, опыт и сила заключаются в этом. Авил семьсот лет назад отдал часть размером с каплю, и это сочли нормальным. Ты же… отдал половину.

– И об этом все знают… – прошептал ее сын, вспоминая, что даже хвастался этим перед десятками людей.

– Именно, – кивнула мать. – И они сделают исключение и убьют тебя… во благо. На трон взойдет Рэйлан Криг, или кто угодно из его вшивого семейства. – На лице Даэвы было отвращение, когда она говорила о доме советника ее мужа.

– И все-таки она может и пройти испытания, – возразил Ивалиран.

– Не может! – повысила голос Даэва, подходя к кроватке и беря руку дочери. Раскрыв ладонь девочки, она кивнула на нее: – Сравни со своей!

Ивалиран подошел ближе и увидел, что на руке его сестры уже были десятки глубоких линий, по числу превосходившие его.

– Ты не туда смотришь, сынок. – Она ткнула пальцем на странное, едва заметное сплетение линий на ладошке Эваларин. Именно тут, на подушечке большого пальца, был начертан хорошо различимый символ восьмиконечной звезды. – Ни одни врата этого дома не откроются ей, – прошептала Даэва, наклоняясь ближе к сыну, – Авил I ненавидел этот символ и любого, обладавшего им, считал врагом.

– Прохождение испытаний можно подстроить. Никто и не заметит. Традиции и порядки дома Ран для всех тайна за семью печатями. Есть только слухи и догадки. – Ивалиран подошел к туалетному столику, на котором стояла мамина коллекция хрустальных статуэток танцовщиц, и внимательно посмотрел на них. – Родите еще одного ребенка, – повернулся он резко к матери. – А она может избрать путь далекий от трона и миссии хранителей.

– Не подпускать к тайнам семьи и растить на выданье? – удивилась Даэва. – Эдакая принцесса-цветок? – Мальчик кивнул. – Что ж, союз с любым из домов пошел бы нам на пользу. Да и там сочтут за честь заполучить хотя бы часть перводуши. – Женщина устало потерла виски. – Рождение нового наследника в ближайшие два года вызовет подозрения… но ты прав. Это позволит сохранить власть… – Она задумалась.

– Что еще? – раздраженно спросил мальчик, чувствуя, как на него изнутри влияет своя же душа.

– Неизвестно, когда вторая половина твоей души соизволит прийти в мир и заявить свои права.

– Мне все равно, что будет после меня. Так же как и не важно, где мне придется родиться вновь. Я всегда буду править островом Хранителей. – Даэва осмотрела сына с ног до головы. – Но что скажет отец?

– Я найду способ донести до него нашу идею. Он слабый император, не под стать своим предкам…

– Тогда почему ты вышла за него?

– Я последняя из своего дома, последняя из Лэдов, и в мечтах я всегда видела на троне только представителей моего рода. – Она улыбнулась. – В твоих жилах течет кровь и Ранов и Лэдов, а значит, наследие моих предков продолжит существовать в веках.

Императрица подошла к зеркалу и собрала волосы. Еще раз посмотрев на сына, она положила руку ему на плечо, а другой погладила его по голове. Встретившись взглядами, они улыбнулись.

– Марс принадлежит тебе, – прошептала она. – Творец создал тебя великим, и он поведет тебя по пути к большему величию. – Даэва поцеловала Ивалирана в лоб. – Ты сделаешь перводушу лучше и дашь ей то, чего недоставало, – силу побеждать.

Спустя пару минут в комнату пришли многочисленные служанки, которых нанял Авил для своей новорожденной дочери. Императрица покинула покои маленькой Эваларин и со спокойной душой отправилась выполнять свой, как она думала, долг перед сыном и предками.

Ивалиран молча наблюдал, как молоденькая южанка возилась с его сестрой. Он ловил себя на мысли, что ребенок ведет себя не как только что родившийся. В ее взгляде было слишком много мудрости и осознания происходящего. Смотря в ее глаза, принц чувствовал, как она всматривается в его душу, выискивает там что-то. А найдя, тянула свои маленькие ручки к нему, словно желая вытащить нечто из его тела.

К удивлению Даэвы, Авил с радостью воспринял идею о том, чтобы не вести Эваларин во власть или в отряды хранителей. Ему хотелось, чтобы девочка была настоящей принцессой, его отрадой и не пачкала свои руки в крови врагов. Тем более что необъяснимое темное нечто с немыслимой скоростью распространялось по планете, захватывая все больше земли и убивая все больше людей. Посему об этом решении было объявлено на официальном уровне, и многие нюансы с испытаниями и прочими условностями дома Ран обошли ребенка стороной.

Шло время, и для многих, не только в семье, становилось очевидным, что девочка не собирается соглашаться с уготованной ей судьбой. С ранних лет она проявляла интерес ко всему связанному с войной и оружием. Истории о хранителях и Творцах она слушала с упоением и забрасывала рассказчика сотнями вопросов. Она хотела знать все. Даэва так и не смогла принять и полюбить этого ребенка, но изо всех сил делала вид, что ей не все равно. Сам Авил со временем отдалился от девочки. Особенно когда в трехлетием возрасте первые врата дома Ран не открылись перед ней. Она никого не называла мамой или папой и держалась довольно отстраненно в обществе семьи. Многочисленная прислуга и помощники императора, учителя Ивалирана и стали друзьями для маленькой принцессы, ее настоящей семьей.

Несмотря на грубое отношение к ней брата, она отчего-то тянулась к нему, но он видел в ней угрозу, с которой не знал как бороться. Каждый раз, встречаясь с ней взглядами, он чувствовал укол в области сердца со стороны спины. Острый невидимый клинок упирался в его тело и причинял сильную боль. Однажды, идя по коридору мимо комнаты сестры, он заметил приоткрытую дверь. Заглянув внутрь, он увидел, как Эваларин сидит перед экраном и листает фотографии, сделанные хранителями в разных уголках Марса. На них была запечатлена распространяющаяся темная субстанция. Девочка увлеченно рассматривала картинки и не услышала шагов брата. Ивалиран вновь предпринял попытку разглядеть душу сестры. Щурясь и всматриваясь сильнее, он вдруг оцепенел. Впервые он увидел невиданное ранее существо. Эта душа была так велика, выше двух метров ростом, гуманоид, но руки увенчаны когтями, странного вида волосы, по которым бегали синие молнии. Эта душа была облачена в явные доспехи, и у нее было на себе столько оружия, что можно было воевать в одиночку против армии. Вдруг душа обернулась и смерила принца холодным, пронизывающим насквозь взглядом. Глаза глубокого изумрудного цвета с вертикальным зрачками смотрели на него не моргая. Потом ему показалось, что существо оскалилось, оголяя ряд острых зубов. В этот момент девочка резко обернулась.

– Братик? – спросила она, но Ивалиран успел отстраниться и спрятаться за дверью.

Отдышавшись, он поспешил вернуться в свою комнату. Закрывшись изнутри, он долго стоял в темноте, наблюдая за тем, как по потолку расползаются длинные тени. Мальчик опустился на пол и закрыл лицо руками, воспроизводя увиденный образ.

– Этого не может быть… – прошептал он. – Ни одной душе не под силу завладеть телом при живом Источнике… Кто это был?.. Откуда и зачем он здесь? – спрашивал он тишину. – Это оружие… эти глаза. Душа дала свои глаза телу… но как? – Снова закололо в районе сердца, будто старая рана давала о себе знать. – И почему так интересует эта темная субстанция? Не твоих ли она рук дело?.. – Наследник задумался, пытаясь добраться до памяти своей души, ища там ответы на свои вопросы. Он хотел узнать об этой тьме все. Вдруг мысли о ней захватили сознание, и идеи из прошлых перерождений потоком хлынули на Ивали. – …Сила, значит, – проговорил он, кивнув своему отражению. – Что ж, ты ее, Эвала, не получишь…

Три года спустя

Прошла всего неделя с того дня, как Эваларин отметила свое шестилетие, но никакого праздника по этому поводу во дворце не случилось. Она и не ждала поздравлений и подарков. Ей безумно нравилось то буйство стихий, что происходило на окраинах Эрдэла в день Черного солнца. Именно эти столбы пламени, показывающие удивительные картины из разных времен, и шепчущий ветер она считала подарком самого Марса.

С каждым днем принцесса становилась все краше и уже превзошла Даэву в красоте. Из всех занятий ее увлекало чтение книг и оружие. Правда, ей приходилось довольствоваться игрушечным. На нее не распространялись традиции дома Ран обучать наследников искусству владения купрум этах. Хотя ей безумно хотелось. Наблюдая за тренировками брата, она после шла к себе и повторяла урок с игрушечным цилиндром, что ей подарил пару лет назад мастер Нури.

Иногда кто-то из прислуги рассказывал девочке об оружии в их землях и других домах Марса, о разных техниках. Кто-то даже показывал простые приемы, которые Эвала с удовольствием заучивала и тренировала удары, выпады и боевые стойки.