Читать книгу Амулет - Светлана Колотова - Страница 3

Я каждое утро стою в планке. Затем ем бутерброд с икрой, пью свеже – выжатый апельсиновый сок, чай с чабрецом, витамины, делаю маску, гуляю и начинаю свой день. У меня ювелирный бизнес, дорого, богато, особо время не отнимает. Силы тоже, нервы спокойные. Я профессионал своего дела. Первое образование у меня психолог, эконом – второе, антиквар – третье. Если мне не будет хватать знаний, я ещё поучусь. Времени навалом – вся жизнь впереди.

Итак, я стояла в планке. В заднем кармане моих штанов для спорта лежали ножницы для маникюра с тупыми кончиками. Выйдя из планки, я старательно вырезала из высоких ворсин итальянского шегги кусочки пластилина. Мой мелкий просто фанат лепки. Соответственно, пластилин у меня везде, по всему дому. В некоторых местах по три слоя. Сынуля старается. Возможно, кого-то это бы бесило, но я человек спокойный. К тому же, чётко знающий, что творческой личности полёт лучше не сбивать.

Итак, я постояла, выпила чай, на трах – бах сделала маску. Кое-как оделась, смыла маску и пошла гулять. Не рядом с домом. В отборный корабельный сосняк. Тишина. Покой. Белки.

Звонок. Брат. Нормально так, в семь утра. Про что случилось, ответил, что у него друг с инфарктом.

– Помнишь, Димитрий?

Смутно припоминая, я напрягла память.

– Можешь сделать ему амулет? Он реально на дне ямы.

– Сам знаешь, ему придётся заплатить за него.

– Понимаешь, я ему на телефон втихую клал. Давай, я заплачу, ты сделаешь. Пожалуйста, я знаю, это вне правил. Мне, правда, важно помочь ему. Он очень помог мне в своё время.

Возможно, если бы ко мне кто-то другой обратился с такой просьбой, я бы не помогла, но этот случай совершенно другой. Братьев у меня не так уж и много. И сестёр тоже. Да и человек после инфаркта – это очень серьёзно. В течение часа я еще погуляла в лесу. Здесь у нас богатый и дорогой район. И жуткий междусобойчик. Вот, степенно стуча палками, прошёл строительный магнат. Задумчивый, как египетский сфинкс. Затем прошествовала бывшая федеральная судья. Красивая в молодости, ухоженная и сейчас тоже. За ними шёл бывший замминистра образования края. Шустрый, бодрый, немного нагловатый, резал взглядом впереди идущую светскую львицу, сорока лет отроду на вид, семидесяти по паспорту. Этот утренний меджусобойчик. Вечерний в разы колоритней, но сейчас не о нём.

Итак, ну почему же они всегда о чём-то думают? Неужели нельзя быть просто расслабленным человеком в этом прекрасном лесу? Это для меня всегда было непостижимой тайной – умное выражение лица, которое забыли оставить на работе.

На работу мне было к одиннадцати, можно было не спешить: кризис, да и клиент, который хотел моей консультации, знал, когда я буду на месте. А залётных и девочки неплохо обслуживали.

Было время посетить несчастного Димитрия. Посмотреть, насколько он несчастен. Мы договорились, что брат заедет за мной. Я ждала его на террасе дома, с наслаждением вдыхая холодный осенний воздух, потягивая горячий имбирный чай, наслаждаясь листопадом, который в этом году был особенно красив. У нас и сад осенью красивый, с прудом, в котором цветут кувшинки. С розами, соснами, стройными молодыми елями и пирамидальным тополем. В нашем богатом углу кумушки любят хвалиться друг перед другом достижениями ландшафтных дизайнеров. Наш сад был одним из лучших, как продолжение в доме был зимний сад. Для соседок я стала бы Гитлером и Мэрилин Монро, то есть троекратным объектом ненависти, если бы они вдруг узнали, что я никогда палец о палец не ударила на этих галерах. Всё сделал приходящий садовник. Тайно приходящий, потому что этим престарелым тётям может быть очень важно, что у них есть сад и что они сами, не смотря на отличные материальные возможности, ухайдакиваются на садовых работах. Не то, чтобы я водила их на экскурсии, но бывали моменты, когда они нет-нет да и попадали на нашу территорию.

Брат Артур заехал за мной в точно назначенное время. По дороге он начал рассказывать мне о Димитрие. Я сказала: “Стоп. Ты сломаешь мне матрицу”.

– Понял, понял, – сказал брат и начал рассказывать, как он здорово съездил в Крым месяц назад.

Я слушала его краем уха. Всё моё внимание было занято разглядыванием прохожих. Мы были уже ближе к центру города. Офисные девочки с гладкими причёсками в строгих пальто и на шпильках. Мужчины в строгой одежде. Достаточно нарядные дамы с дорогими сумками. С каждым годом в центре становилось всё меньше стариков и старушек с клетчатыми баулами, недорого одетых работя и ушатанных пролетарских машин. Кредиты и долговые ямы, новые застройки проводили жёсткую чистку, всё крепче выселяя беднеющий народ на окраины в более дешёвые районы. Было немного грустно. Я выросла в этом районе и помнила его совершенно другим. Очевидно, жители, которые волею судьбы оказались на окраинах города, тоже помнили свой старый район и мечтали о том, что это страшный сон, и они когда-то проснутся, и в их окно будет задувать свежий ветер с реки, а не вонючий смог с заводской окраины.

За такими грустными размышлениями мы добрались до госпиталя. Больному уже можно было принимать посетителей, но, судя по больничной выписке и пустой тумбочке, к нему особо никто не ходил. Причём вообще. Это чувствовалось. Мужик был достаточно симпатичен, с грамотной речью. По сути, его должна была бы посещать либо жена с детьми, либо любимая девушка. Но он был один. Удача покинула его, девицы покинули его, и здоровье тоже. Ему оставалось всего ничего, чтобы помножиться на ноль, затем девять дней, сорок и всё. Был человек, и нет человека. Да так бы и было, не вмешайся в этом дело добрая душа моего братца Артурки. Возможно, это вмешательство спасло или хотя бы изменило жизнь Димитрия. Не знаю, сложно судить по цветам, которые ещё не дожили до осени.