Читать книгу Если баба не захочет… - Светлана Костенко - Страница 8

Высший пилотаж! Ржала в голос!

Читающий хомяк/Яндекс.Дзен

Как-то учреждение дополнительного образования, в котором занимался мой сын-студент, решило провести семейную викторину. Собрать команды и устроить интеллектуальное состязание. Большинство родителей благополучно отмазались. Я же под натиском педагогов не устояла.

Задача сына была собрать команду сверстников на эту самую викторину. Неважно, занимаются ли они в этом учреждении дополнительного образования или нет. Сын подсуетился, узнал, на какие темы будут вопросы викторины, и пригласил знакомых, и знакомых знакомых, кто в этих темах разбирался. Пришла также парочка ответственных родителей. Команда получилась неплохая: веселая, раскрепощенная. Мы надеялись если не победить, то хотя бы очень достойно показать себя в этих интеллектуальных состязаниях.

В викторине предполагался блок вопросов по медицинской тематике. И, чтобы закрыть его, сын пригласил студентку медколледжа: нашел через друзей некую Наташу, и она согласилась прийти и стать участником нашей команды. Тут надо сделать лирическое отступление и рассказать, что у меня два сына, и я, естественно, понимаю, что рано или поздно мне предстоит стать свекровью. Скажу честно, я не собираюсь быть хорошей «мамой» для своих снох. Ну, во-первых, с фига ли? Во-вторых, нафига? Существует годами проверенная модель поведения, где свекровь заедает сноху и считает ее недостойной партией своему сыну. Зачем нарушать традицию?

Но вот заходит в зал, где должна пройти викторина, Наташа, подходит к нашему круглому столику, и я моментально меняю свои планы насчет отношений с будущей невесткой. Нет, даже не так. Сначала я просто «поплыла» и растрогалась, когда увидела эту девушку. Это что-то невероятное, штучный товар. Таких больше не делают, как говорится. Худенькая, скромная, с длинной русой косой. Ни капли макияжа, никаких накладных ногтей. При этом очень хорошенькая, прям куколка. На носу очки, она, смущаясь, их все время поправляет. Одета просто: юбочка с плиссировкой, блузка с воланами. Юбочку она все время как-то стыдливо старается натянуть на худые коленки. Сидит, вся такая скромная, краснеет, если что-то спрашивают. Вежливая, заикается от смущения. Ну, просто чудо, а не девочка. Такую нельзя заедать, только холить и лелеять!

Не в моих правилах что-то советовать сыну насчет личной жизни, но тут прям захотелось не упускать такой вариант. Многозначительно показывают ему на нее глазами, дескать, смотри, какая девушка хорошая, а он весь в викторине, на нее внимания не обращает. Это я уже размечталась. Руки сами потянулись к телефону: искать, где тут ближайший ЗАГС. В голове отчетливо сложилась картинка, как я стою на крыльце Дворца бракосочетаний со свадебным караваем, пышным таким, с цветочками и завитушками. Наверху солонка. Жду молодых, чтобы, как положено, кусали хлеб с двух сторон и решали, кто будет в семье главным. С разных сторон к крыльцу ЗАГСа подъезжают машины с многочисленными родственниками. Все рады за молодых и за меня. Ведь я нашла себе такую замечательную сноху!

…Начался первый тур викторины, нам раздали вопросы, дали несколько минут на подготовку ответов. По медицине пока ни одного задания. Наташа сидит, скромно молчит. Чувствуется, что ей среди нас неуютно. Не знает, куда деть руки, измазанные чернилами, нервно теребит носовой платок, то и дело натягивает юбочку на колени и поправляет очки на носу. У нее зазвонил телефон. Она извинилась, потихоньку ответила: «Да», ей что-то сказали, она заволновалась, отключила звонок. Тут же завертелась на стуле, вся опять стала пунцовая от смущения, невнятно пробормотала, что ей надо уехать. Я возмутилась. Как это: уехать? Во-первых, родственники к ЗАГСу уже подъезжают. Во-вторых, у нас же тут командная работа, мы на Наташу рассчитываем, к тому же, она заявлена, как участник викторины, нехорошо нас подводить.

Наташа становится еще более пунцовой, кивает, ее руки выделывают с носовым платком какие-то уже совсем замысловатые пируэты. Нам раздают очередные карточки с вопросами. Наташа не может сосредоточиться, она сильно нервничает, потом начинает плакать. Беззвучно. Слезы просто ручьем текут из-под очков, при этом ни всхлипываний, ни шмыганий носом она не издает. Всем не по себе. Сын встает, берет девушку под руку и уводит из-за стола в сторонку.

У нас с командой «мозговой штурм», мы обсуждаем вопросы, чтобы уложиться в отведенное время и найти максимальное количество правильных ответов. В других командах тоже сильные игроки. В зале, где проходит викторина, несколько круглых столов, играет 10 или больше команд, стоит гул голосов. Я понимаю, что надо сосредоточиться на этой самой викторине, но не могу. Все время поглядываю в сторону, куда мой сын увел девушку. Она припала ему на грудь и рыдает навзрыд. Он приобнял ее, утешает. Потом он быстро ей что-то сказал на ухо, погладил по голове, подбежал к столу, взял ее сумочку, вернулся к ней, отдал вещи и попрощался. К нам подошел и извиняющимся тоном сказал, что пришлось отпустить девушку, у нее обстоятельства…

После викторины, которую наша команда, увы, не выиграла, так как в блоке с вопросами по медицинской тематике мы все не разбирались абсолютно, я спросила у сына, что такого срочного случилось у Наташи? Что это вообще было? Пришла такая скромница, поулыбалась, порыдала, ничем команде не помогла и сбежала через полчаса. С сыном у нас доверительные отношения, поэтому он спокойно мне объяснил:

– Да у нее парень в квартире наручниками к кровати пристегнут. Он уснул, а она его пристегнула, чтоб не сбежал, пока она в викторине участвует. – А тут ей родители позвонили и сказали, что домой сегодня приедут пораньше. Вот она и разволновалась, что они его первыми найдут.

Сын сказал это тоном «ну, что такого, дело житейское». Мы зашли с ним в кафетерий, взяли по стаканчику кофе, уселись друг напротив друга. Сын стал пялиться в свой телефон, как ни в чем не бывало. А я в шоке. Сижу, в одну точку смотрю и не могу пошевелиться. У меня в голове в этот момент за спиной захлопнулись двери ЗАГСа, и на них появилась табличка «Не беспокоить!» Машины с родственниками стали быстро разъезжаться. А я, в полной растерянности, стою на крыльце и сама откусываю куски от свадебного каравая, потом глотаю, толком не прожевав.

Все еще не веря услышанному, я решила уточнить:

– Вить, ну, что разволновалась из-за родителей – это понятно. А чего она ревела-то так, как будто что-то страшное случилось?

– Да откуда я знаю? – отмахнулся сын. – Ну, она же любит это… Садо… мазо… Может, вспомнила, как ей было больно… Или стало жалко кого-то, кому она причиняла боль…

Мы с сыном пили кофе. Он продолжал пялиться в телефон, а у меня никак не наступала стадия принятия ситуации. Было трудно вот так вот взять и упустить хорошую сноху. Я уже смирилась и с садо, и с мазо. Старалась найти во всем этом что-то позитивное. «Ну, раз плачет из-за сочувствия ближнему, значит, не все так плохо!» – думала я. – «Нет, все-таки, Наташа – хорошая девушка! Блин! Зря я каравай съела…»