Читать книгу По зову сердца. Повесть и удивительные рассказы - Светлана Котова - Страница 6

Первое сентября 1986 года Таня запомнила на всю жизнь. Это было ее самое первое Первое сентября в качестве учителя. Конечно, каждое начало учебного года знаменательное, но, согласитесь, когда оно впервые, то это что-то особенное. Сегодня она чувствовала себя не Таней, а Татьяной Васильевной. Костюм был куплен задолго до этого дня: шелковая плиссированная юбка чуть ниже колен синего цвета, жакет из более плотной твидовой ткани такого же густого синего цвета, кипельно белая хлопковая блуза. Когда-то бабушка подарила Татьяне красивую брошь из натурального жемчуга, которая как нельзя кстати нашла свое место, устроившись на лацкане жакета. Законченность образу придали светлые лакированные туфли на среднем каблуке. Татьяна взглянула в зеркало – на нее смотрела ухоженная молодая леди. «Прямо-таки Мери Поппинс получилась», – подумала девушка и попыталась улыбнуться. Сегодня даже Маргарита Александровна посмотрела на Таню с одобрением, видимо, по вкусу пришелся ей этот строгий, но при всем при том привлекательный образ невестки.

Внутри же Татьяны все содрогалось от страха. Ее переживания легко объяснимы: любой человек испытывает волнение, когда ему предстоит знакомство с новым коллективом. А тут, помимо знакомства с педагогами, ждало еще и знакомство с ребятами. Да, нужно быть на высоте. Первое впечатление всегда очень важно.

Аппетит совсем отсутствовал. Таня заставила себя выпить пару глотков сладкого чая, взяла сумочку, ключи и отправилась к двери, но вернулась на кухню, накапала несколько капель валерианки в стакан – так будет спокойней.

«Да что со мной, – подумала она, – прямо детский сад какой-то, нужно взять себя в руки».

И, отбросив все сомнения, девушка вышла за дверь.

Погода в этот день была на удивление теплой, хотя пару дней назад, казалось, что осень чуть раньше срока вступила в свои законные права. Сегодня же дул по-летнему теплый ветерок, ласковыми лучами обнимало солнце, раздавался щебет птиц. Такое состояние природы подбадривало Татьяну.

Вот она сворачивает на улицу Чапаева – сердце бьется сильнее, прямо-таки выскакивает из груди, и вот уже раздается музыка, показались воздушные шары.

– Здравствуйте, – сказала радостно Таня, увидев директора. Но тот лишь кивнул головой и отвернулся в сторону какого-то солидного мужчины в сером костюме. Конечно, Геннадия Ивановича можно было понять, слишком много хлопот в этот день, огромная ответственность за все.

В школе царила настоящая суета, даже хаос. Кругом сновали люди: сотрудники, дети, их родственники.

Татьяна взяла на вахте ключ и отправилась в класс. Она осмотрела свой кабинет: ничего получилось, уютненько. Девушка немного успокоилась, обрела душевное равновесие. В дверь заглянула Валентина Ильинична и позвала ее на торжественную линейку.

Из музыкальных колонок интерната, впрочем, как и изо всех колонок других школ города раздавалось: «Буквы разные писать, тонким перышком в тетрадь…»

Таня скромно встала у двери. С Валентиной Ильиничной здоровались, а на Татьяну озирались, хотя все догадывались, что это новый педагог.

По команде директора педагоги выстроились на двух ступеньках крыльца, а дети уже давно стояли буквой «п» на асфальте перед входом. Таня встала рядом с Валентиной Ильиничной. Она окинула взором всех и была поражена: у детей не было букетов, у девочек не было пышных белых бантов, ребята в основном были одеты в поношенные школьные формы, которые многим были не по размеру. Она понимала, что здесь дети—сироты или дети из неблагополучных семей, но одно дело понимать, а другое – видеть все это собственными глазами.

Геннадий Иванович сделал знак рукой – все замолчали. Голос его зазвучал торжественно:

– Здравствуйте, дорогие товарищи, уважаемые учителя, ребята, наши гости! Вот и наступил этот первый осенний день, такой волнительный, наступил новый учебный год. Наша школа—интернат гостеприимно открывает двери, мы радушно встречаем всех. Желаю в новом учебном году вам, ученики, покорить новые вершины знаний, а вам, уважаемые коллеги, успехов в работе. Но наша школа-интернат связана не только с учебой. Мы здесь, как говорится, живем круглосуточно. У нас здесь настоящая семья. Желаю, чтобы ваша жизнь была насыщенной и наполненной интересными моментами. Уважайте друг друга, будьте добрыми и вежливыми. Дружите, цените и любите. Пусть удача сопутствует вам во всем.

Геннадий Иванович поздравил первоклассников с вступлением в ряды школьников, пожелал им много всего самого хорошего, а затем повернулся в сторону Татьяны и промолвил:

– А сейчас разрешите представить вам нашего нового преподавателя, учителя русского языка и литературы, Свиридову Татьяну Васильевну. Прошу любить и жаловать.

Все 358 человек, которые присутствовали на линейке, посмотрели на Таню и зааплодировали. Нетрудно догадаться, что громче всех хлопали Мишка и братья Семеновы. Татьяна кивнула головой и улыбнулась. Вот и все. Можно выдохнуть.

Прозвучало еще несколько речей. Ученики спели песню, были торжественно подняты флаги. А потом все организованно вошли в школу и разошлись по кабинетам.

В коридоре Таню догнал Степан и протянул букет разноцветных махровых астр:

– Татьяна Васильевна, Вы сегодня необыкновенно хороши, – сделал он комплимент. – Поздравляю с началом учебного года.

Таня была рада видеть бывшего одноклассника, она поблагодарила его за цветы, к ним подбежал Мишка и схватил обоих за руку.

Из-за угла выглянули братья—близнецы. Они подмигнули Татьяне, давая понять, что пришло время есть конфеты. Татьяна подмигнула им в ответ и жестами показала, чтобы они зашли в кабинет. Это была некая игра между учителем и учениками. Их секрет.

Степан знал об этой тайне и сделал вид, что не заметил мальчиков.

– Миш, пойдем я тебя в класс провожу, – предложил он брату. И они отправились на поиски кабинета и классного руководителя.

Таня вошла в свой класс. Там ее уже ждали близнецы.

– Ух ты, ничего так тут у Вас, – сказал Гриша, – мне нравится.

– Ага, – добавил Костик. – Красиво. Лучше, чем в других кабинетах.

Таня засмеялась.

– Ой, а я переживала, понравится ли вам, одобрите ли, прямо-таки ночи не спала, главные мои критики, – ласково сыронизировала она. А потом подошла к мальчишкам, нежно потрепала их по голове и протянула по пакету.

Глаза ребят округлились. В них сначала читалась растерянность, а потом охватило ощущение счастья. Лица ребят расплылись в блаженной улыбке, уши еще больше растопырились, а носы удлинились. Они одновременно стали хлопать ресницами. Каждая клеточка их детского организма была благодарна любимой учительнице. Ребята заглянули в пакеты – там лежало яблоко, мандарин, пять слив и большая шоколадка. Это же настоящее богатство. Никто и никогда в жизни им не делал таких подарков.

– Татьяна Васильевна, Вы же нас разбалуете, мы же привыкнем к подарочкам, – сказал Костик, не скрывая своей радости, – Спасибо Вам большое.

– Ну уж нет, и не мечтайте. Это Вам в честь Первого сентября, а так я иногда по конфетке буду вам приносить, – ответила Таня. Она внимательно наблюдала за братьями: Костик вытащил из пакета сливу и откусил ее, Гриша же по-хозяйски скрутил пакет, было понятно, что сразу он эту вкуснятину есть не будет. Вот когда Костик съест, то он еще и с братом поделится. – Бегите давайте в класс, потеряли вас, наверное, уже, ох, и попадет же вам. А я к вам после обеда приду. Я же теперь ваша воспитательница.

Довольные мальчишки вышли из кабинета. Они и не заметили, как из-за угла появился Кучерявый – так его называли в школе все ученики. Настоящего его имени близнецы не знали. Кучерявый учился в 8 классе, внешность его была неприятной: весь непропорциональный, долговязый, худые длинные руки и ноги болтались, как на шарнирах, шея же, наоборот, была короткой, маленькие, постоянно бегающие глазки и ехидная улыбка делали его лицо просто противным. Говорят, что пока не пообщаешься с человеком, делать выводы о нем нельзя. Но все же есть такой тип людей, который сразу же вызывает антипатию, есть в их внешности, жестах, мимике что-то такое неприятное, я бы даже сказала – подленькое. На деле так оно и оказывается, через некоторое время понимаешь, что твоя интуиция не подвела, и лучше держаться от таких людей подальше, чтобы они не портили тебе жизнь. Кучерявый держал в страхе всю малышню интерната. Он устраивал поборы, заставлял прислуживать ему, бил, свою злобу и ущербность вымещал на тех, кто гораздо младше, а следовательно, слабее его. Несмотря на то, что близнецы находились в этом интернате всего лишь второй месяц, с Кучерявым они уже были знакомы не понаслышке. Он часто прогуливался по коридорам, высматривая себе жертву. Кучерявый мог психологически воздействовать на маленьких, запугивал их, угрожал так, что те молчали. С ровесниками же и с учителями Кучерявый вел себя совсем по-другому – заискивающе. О таких людях говорят, что они двуличны. Впрочем, ровесники и взрослые тоже его недолюбливали.

Кучерявый всегда появлялся неожиданно, как будто специально выслеживал, прячась за углом. Может, так оно и было. Ну, никак не ожидали Семеновы увидеть в такой счастливый момент своего врага.

– Какие люди в Голливуде, кого я вижу! Ой, не верю своим глазам, – противным тихим голосом сказал Кучерявый, специально растягивая слова.

Мальчишки попятились назад, в класс они забежать не решились – не хотели расстраивать Татьяну Васильевну, да и жаловаться было не в их характере. Они оба спрятали свои пакеты за спину.

– Давайте я вас провожу что ли, – предложил восьмиклассник, умышленно уводя ребят на лестницу, подальше от классных кабинетов, где могли их услышать. – Так, и что это у нас там? – продолжил Кучерявый, выворачивая руку Грише. Увидев пакет, он воскликнул: – Не может быть! Какие молодцы! подарочки на Первое сентября своему другу приготовили! Похвально! Не забываете обо мне, о своем благодетеле. Ну давайте, вручайте, с нетерпением жду.

Мальчишки, мотая головами в знак протеста, еще сильнее сжали кулаки с пакетами – ни за что в жизни они бы не отдали их по своей воле.

– Что?! – возмутился Кучерявый, от гнева брызгая слюной, не ожидал он сопротивления малышни. – Давно по шее не получали, смотрю, расслабились, бунтуете?

И он со всей силы отвесил подзатыльник Костику, выдернув из его рук пакет. Пакет порвался – все его содержимое высыпалось на пол. Костик упал на колени; не от боли, а от обиды потекли крупные слезы, мальчик лихорадочно стал собирать фрукты. Тогда Кучерявый подошел к Грише, схватил его за ухо и так сильно дернул, что еще бы мгновение, и ухо оторвалось. Гриша вывернулся и вцепился зубами в руку обидчика. Кучерявый завизжал от боли. Прозвенел звонок, он махнул рукой и, сжимая кулаки от злобы, убежал. Мальчишки понимали, что Кучерявый не успокоится и будет им мстить. Но сегодня они остались победителями, как могли в свои восемь лет, защищались. Гриша помог Костику собрать сливы, обнял его за шею, а Костя подул на бордовое ухо Гриши. Братья отправились в класс, побитые, но гордые за свою небольшую победу.

Татьяна Васильевна и не подозревала о том, что произошло в коридоре. Ей было приятно, что мальчишки были счастливы. В класс заглянула Людочка и пригласила Таню на чай. Девушка с удовольствием согласилась.

В столовой было шумно. Учителя делились впечатлениями о длительном отпуске, нескрываемая радость встречи с коллегами читалась в их глазах.

Коллектив школы был небольшой: 19 учителей, 7 воспитателей и трое техслужащих. В столовой присутствовали не все. Большую часть педагогов составляли женщины среднего и старшего возраста. Мужчин было четверо: директор, завхоз, трудовик и физкультурник.

«Да, динозавры педагогического труда», – по-доброму подумала Татьяна, имея в виду колоссальный стаж этих людей.

Таня оглянулась и заметила двух девушек примерно своего возраста. «Уже лучше», – промелькнула мысль. Как потом оказалось, это были учителя музыки и английского языка.

Столы были богато накрыты. В школе существовала своя традиция: в первый учебный день каждый сотрудник приносил из дома все, что хотел. Кто-то пек пироги, кто-то делал салаты, а кто-то лез в погреб за соленьями, вареньем или грибочками. Если вы сейчас подумали о бутылочке вина или шампанского, то сильно ошиблись. Это в интернате не приветствовалось абсолютно, даже в праздники. Геннадий Иванович насчет выпивки был очень строг, за порогом – пожалуйста, но не в стенах учебного заведения, в интернате – лишь компот, чай или сок.

Таня села рядом с двумя бабулечками (так она их называла впоследствии, так как они были старше всех и уже давно на пенсии, но продолжали свою трудовую деятельность). Одна из них, Анна Николаевна, была учителем начальных классов, а вторая, Зинаида Викторовна, – учителем истории. Они мило защебетали, рассказывая Татьяне об укладе интерната, об остальных учителях. Геннадий Иванович поднялся, сказал несколько приятных слов, касаемых радости встречи, дал несколько напутствий и предоставил слово Тане, которая никак этого не ожидала.

– А что говорить? – спросила девушка растерянно.

– Коротко расскажи о себе, – кто-то шепнул сзади.

Татьяна в пяти предложениях сообщила о себе: кто она, когда закончила вуз, сказала, что замужем, детей пока нет, но есть огромное желание работать. А в конце добавила, что очень надеется на понимание и помощь коллег. Все похлопали ей, тем самым показывая свое расположение новой сотруднице.

В столовую заглянула небольшого роста худенькая женщина с острым носом. Все как-то стушевались. Это была Надежда Леонидовна – завуч, гроза всех, даже директор ее побаивался, ну, или, по крайней мере, старался не связываться с ней. Возражать Надежде Леонидовне было просто невозможно, еще не родился ни один человек, кто мог бы отстоять свое мнение в споре с этой женщиной. Удивительно, но она могла любую ситуацию вывернуть в свою пользу, даже если была сто раз неправа. Дети тоже старались держаться от нее подальше. Они просто боялись ее.

– Расселись, а работать кто будет? – сказала завуч командным голосом, не обращая внимания на директора. – Воспитатели, быстро по местам, Вас, новенькая, тоже это касается. Дети не должны находиться одни.

Учителя уже давно привыкли к манере общения Надежды Леонидовны, но Татьяна… Ее никто не предупреждал. Она пулей выбежала из столовой, спустилась на первый этаж и нашла кабинет 2 «А». Конечно же, дети не были одни, они находились со своим преподавателем.