Читать книгу Оморикия - Светлана Ларионова - Страница 4

Я очень много сплю. Может быть, сказывается то, что я так долго добирался сюда из графства, и смертельно устал. Прямого пути на Оморикию не было, потому что остров уже давно был спорной территорией. Добираться надо было через Приграничье. Это у нас на острове смута закончилась, а в полуцарствиях она продолжалась с удвоенной силой. Самолеты летать давно перестали, пришлось добираться по океану, благо он соединяется с нашим морем Катранов. Когда наш пароход дошел до узкого Пролива, ведущего к морю, нас остановили тяжеленные цепи с пропущенным по ним током, – так охранители защищали наше море от пиратов еще с древнейших времен. Мы, конечно, не пираты, но военное положение – это отличный предлог перекрыть пролив. С Пролива мы пересели на местные пароходы поменьше, заплатили посредникам по военной таксе в десять раз больше обычного, и отправились в путешествие по морю. Надо признать, что опасность действительно была немалая: несколько раз мы чуть не подорвались на морских рогатых минах. Пароходные шуточки по поводу барыг и стяжателей сошли на нет, – все же они рисковали, а за риск надо платить, это мы и сами знаем.

До острова меня не довезли: к спорной территории подходить нельзя по политическим причинам. Хотя сейчас на острове смута закончилась, подходить к нему нельзя было до тех пор, пока Совет картографов не перерисует карту полуцарствий. А это означало, что надо ждать конца смуты в Общих землях, собирать пленум Мира, рисовать границы…

Меня высадили в глухом пограничном поселке и сказали: «спроси проводника, он доведет тебя до Оморикии». Надо признаться, что от боли и усталости я вообще тогда мало соображал. Я на костылях доскакал до берега по качающемуся трапу, держась правой рукой за добрую женщину, подставившую мне свое плечо. Мой ортез немного разболтался, и я периодически вставлял выступающий сколок кости на место. На берегу я увидел скамеечку и решил немного отдохнуть, ибо сил прыгать на одной ноге уже не было. Болели руки. Я вообще-то привык к физическому труду, но здесь нагрузка была не совсем обычной, и я стер себе кожу на ладонях. К тому же мне надо было срочно переключать мозги с графского времени на пограничное. Лучше, конечно, поймать времяформу: это мне сэкономит пару суток.

В графстве время стабильно, все роли расписаны, и есть ассистенты. Их тоже иногда бывает трудно найти, но они точно есть во всех закрытых помещениях с множеством коридоров и с кондиционерами. Ассистенты не могут дышать обычным воздухом, кондиционеры для них жизненно необходимы. А еще они прячутся в пустых комнатах, – чаи гоняют. Но если очень надо, им можно покричать, и они выходят поассистировать, – в конце концов, в графстве им за это хорошо платят.

Здесь же не было никого закрытого помещения, значит, и ассистентов не было. Это была пограничная территория. Смеркалось, и налетающий ветер клонил ветки вербы с надувшимися почками почти до земли. Снег почти сошел, и земля была напитана влагой. На западе виднелся хороший асфальт, и вдали переливалось огнями здание таможни, – там наверняка были ассистенты. Увы, мой путь лежал на восток, по искореженной минами дороге, по которой кое-как проложили деревянные настилы. Дерево набухло от воды и было очень склизким, мои костыли на нем то и дело проскальзывали. Сильно пахло дождем и сырой землей.

Я уселся на скамейку. Во мне все больше росло раздражение и жалость к самому себе; нога опухла и сильно болела. Мне надо было срочно настроится на пограничную времяформу. Я закрыл глаза. Со стороны казалось, что я сплю, – впрочем, людей вокруг меня не было. Вдохнув полной грудью, я вдруг ощутил себя в Улисе, на пирсе, и засмеялся, – все оказалось намного проще. Времяформа! Все вокруг мелко завибрировало, включая мое тело. Задышав лесенкой, я стал настраивать «транзистор». Я все выше и выше тянул антенну, пока треск и какофония звуков не исчезли, и наступила тишина. В то же мгновение я очутился у входа в тоннель, где исправно мигал зеленым огоньком коммуникатор. Набрав пароль, я связался с Марком и сообщил ему о своем прибытии. Потом я пошел по тоннелю. Сверху тускло горели лампочки, отбрасывая желтоватый свет. Немного мешали неровность дна и хлюпающая вода, – лучше, если идешь по песчаным дюнам или вдоль виноградных полей, тогда можно делать огромные скачки во времени. Монотонность помогает. Впрочем, какая тут монотонность на костылях… Но я, наверное, настолько устал, что времяформа меня просто вынесла на поверхность земли. Помню, что от неожиданности я споткнулся и упал. От резкой боли у меня потемнело в глазах. Следующее, что я помню, – это яркий свет и моя кривая нога, поднятая высоко, как у балерины. «Ни фига себе! Она же так не поднимается, мне же должно быть больно…» – пронеслось в голове. Потом появилось серьезное лицо Марка, – он широкой кисточкой намазывал мою ногу йодом. «Марк!» – обрадовался я и отключился.