Читать книгу Предел – только небо. Книга 1. Земля - Светлана Наумова - Страница 2

– Куда мы направляемся? – перестав плакать, поинтересовалась Лили.

Я посмотрела в боковое стекло «Лэнд Ровера», где день уже плавно уступил бразды правления ночи, после чего перевела взгляд на крохотное чумазое личико сестры наполовину скрытое под респиратором.

– На аэродром, – сухо ответила я. А после обреченно добавила: – Если от него что-то еще осталось.

– Думаешь, мы его отыщем в такой беспроглядной тьме? – с сомнением в голосе выдала свой вопрос Лили.

– Сегодня нет, – сделала я паузу. – Но рано на рассвете мы отправимся на аэродром Правительства, – произносила я вслух слова Игоря, будто бы мысленно направлявшего меня в действиях. – Ах, Лили! Давай будем держать пальцы скрещенными в надежде, что хотя бы один самолет окажется пригодным для перелета, – ласково я посмотрела на сестренку и выставила палец вперед. – А пока, солнышко, ты должна поесть и отдохнуть, потому что ночевать нам придется в электрокаре на свой страх и риск.

Я покосилась на мужчину, по-прежнему тихо лежащего на заднем сиденье, потом вернула взгляд на сестру и опустила ее кресло, чтобы девочка смогла поспать в более удобной позе, пока я буду искать место для ночевки.

Со временем мы выбрались из удушающего серого облака пыли и песка, витавшего в воздухе, потому что вновь попали во владения густой растительности и лесов; миновали шоссе Энтузиастов, так как пересекли развалившийся второй уровень хайвэя, держа путь чуть левее, чтобы приблизиться к Щелковскому шоссе. И где-то посреди парка я остановила электромобиль, чтобы достать из багажника еду и воду.

– Солнышко, просыпайся, – тихо будила я Лили. – Нам нужно поесть.

Девочка открыла глазки, потянулась и выскочила из электрокара, словно ей сказали, что началась война.

– Кажется, в лесу поверхность земли не такая горячая, – пояснила Лили, касаясь ладошкой грунта чернозема.

– Растительность и влажность. А там, – горько сглотнула я комок в горле. – Туда упал осколок или метеорит из космоса. Видела эту пропасть? – Лили кивнула головой в знак согласия. – Все будет хорошо, солнышко! Веру не теряем и двигаемся дальше, – растянула я уголки рта.

– Мне вот очень интересно, – неожиданно сменила тему Лили. – Как ты до сих пор не сломала себе ноги на таких каблуках? – Посмотрел ребенок на мои распухшие ступни.

– Годы практики и чрезмерное желание спасти тебя, – заюлила я. – Кроссовки то никто не предложил.

Лили коснулась моей руки, тем самым говоря, что она рада тому, что мы вместе. Это хороший знак. Ведь даже находясь в условиях гибели всего живого, мы все еще можем шутить и улыбаться. Несомненно, такая беспечность – это мгновение, но все же шансы на выздоровление после пережитой катастрофы у нас неплохие.

– А теперь будем есть, – предложила я сестренке, протягивая ей еду.

Кушали мы в салоне электрокара, уплетая за обе щеки пищу, постепенно привыкая к ощущению сытости. Казалось, я не ела целую вечность. Лили улыбалась, слегка раскраснелась, словно не произошло никакой трагедии. Я смотрела на эту милую девочку и верила в сказку, где мы с Лили обязательно должны стать счастливыми. И когда мои радужные фантазии нарисовали нам безоблачное будущее, я услышала это:

– Что? Что про…про…изо…шло? – От раздавшегося голоса в салоне я выронила из рук яблоко.

– Ах, очнулись! – как-то поэтично произнесла эти слова Лили. Не знаю от натуги или от нежности голоса сестры, но я сжала скулы и между бровей показалась угрюмая складка.

Мужчина дернул ногой, услышав голос ребенка, видимо испытав боль от резкого неосознанного движения, если судить по коротким прерывистым стонам, которые он начал издавать.

– У вас сломана голень. Поэтому Анна зафиксировала вашу ногу био-бинтом, – пояснила Лили, искоса поглядывая на меня.

– Подскажите, пожалуйста, что произошло со мной? – не унимался человек, наконец, четко произнося слова. И в такой ситуации постарался быть интеллигентным и слишком тактичным.

– Да уж, – возмутилась я, качая головой. – Произошла величайшая катастрофа на Земле! Космос атакует нас со всех сторон. Убил почти все живое на планете. – Я прищурилась и продолжила, думая, как бы показаться еще более бесчеловечной, и почему-то мной внезапно овладел азарт. – Вас, между прочим, придавило металлическим шкафом, – указала я пальцем на ногу лежащего парня, сузив глаза с приторной улыбкой на лице. – В аптеке, – уточнила я. И это был мой суровый ответ на вопрос, который звучал сейчас крайне глупо. Мне почему-то стало так обидно. Ведь мы с Лили приложили столько усилий, чтобы выжить, а этому «бедолаге» всего лишь повезло. – Вам бы поблагодарить мою сестренку, – не унималась я, чувствуя, как с дрожью внутри вползает равнодушие. – А то гореть бы вам сейчас в аду! – поставила я точку.

– Анна! – не сдержалась Лили.

– Да, Лили, – тусклым взглядом посмотрела я на мужчину, потом на сестру. – Будем смотреть правде в глаза.

В машине воцарилась минута молчания. Казалось, Лили не хотела усугубить ситуацию, а парень на заднем сиденье пытался осмыслить то, что ему поведали. Мне же жестоко хотелось дать ему прочувствовать всю неизбежность ситуации, облечь ощущения в слова. Не очень приятно на душе, когда судьба направляет тебя спасать незнакомца, в обмен забрав дорогих родителей. Но разумом я понимала, что не могу винить парня во всех бедах. В конце концов, этот мужчина не просил моей помощи и не заставлял помогать ему и забирать из аптеки.

Где-то далеко от нас еще одно космическое тело упало на поверхность земли и вспыхнуло ярким светом. Таким ярким, отчего мгновенно стало резать глаза.

– Ядерная бомба! – жестоко и наигранно равнодушно пошутила я, не в силах остановиться плескаться ядом. – Говорю же, мир катится в тартарары.

Искалеченный человек, расположившийся на сидении сзади, едва ли не подпрыгнул от неожиданности и тона моего голоса, неосторожно согнул ногу, чем причинил себе очередную порцию физических страданий. Он начал задыхаться; все тело его, видимо, трепетало от жгучих ощущений внутри. Закрыв лицо руками, человек стойко переносил боль в себе. Я вмиг почувствовала себя виноватой, но сознаться не хватало сил, поэтому смастерила лицо, подобно деревянной скульптуре; принялась наблюдать за сестрой. Лили замотала головой, тем самым отрицая мое столь наглое и неподобающее поведение в отношении несчастного парня. Ей было тяжело смотреть на мучения человека, его боль. По лицу сестры было заметно, что девочка восхищалась силой воли этого незнакомца, так стойко переносившего мои оскорбления.

Постепенно боль начала уходить и на лице мужчины появилось странное выражение. Он выровнялся и посмотрел на меня в зеркало заднего вида с нескрываемым интересом, будто уже видел меня прежде. С минуту этот пристальный взгляд вызывал во мне чувство раздражения, упорно демонстрируя непонятный мне интерес. Я резко повернула голову в сторону парня и, не вымолвив ни слова, посмотрела ему в глаза.

– Благодарю вас, – наконец произнес мужчина. У меня холодок пробежал по спине, и не от его слов, а от того, с каким великим спокойствием он это говорил и как смотрел на меня. – Мое имя Кирилл, – представился мужчина, не сводя с меня взгляда.

– Нам вовсе не нужно знать ваше имя. – Чувство вины незаметно превратилось в злость. – Просто сидите молча! – попросила я и вернула взгляд на лобовое стекло, поскольку находилась явно во взвинченном состоянии и чувствовала, как росла во мне ярость. Не от ненависти к человеку, от собственного бессилия. Этот парень ничего нам не сделал: он такая же жертва катастрофы. И вроде галантный. Кажется, благородных кровей, пытается быть дружелюбным по отношению к нам. Но внутри сидит комок, который все время напоминает, что наши с Лили родители заживо сгорели. Мы даже не успели проститься с ними. Друзья. Их больше нет. Прожить 25 лет и просто испариться, точно тебя и не было. Зачем было учиться и заканчивать университет? – если знания эти больше никому не нужны. Столько трудов и сил потрачено впустую. Вот так я начала жить. А Игорь – мой парень. Он просто исчез? Стерт с лица Земли? Он покинул меня, как и родители. Убийственная правда колет душу на части, все время делает рану в груди больше и больше. Я знала, что это было нечестно с моей стороны: обвинять во всем «беднягу», которого пришлось спасти, но я упорно старалась игнорировать желание посмотреть на него, грубить и заставить себя ненавидеть его. Потому что понимала, что позволив себе сочувствие его захудалому положению и приняв его боль, я не смогу бросить этого человека, когда придет время и настанет момент делать выбор. И был только один способ спасти себя от симпатии к людям и не поддаться на свою слабость помогать ближнему – обороняться всяческим способом, пусть даже посредством раздражения и полного отсутствия такта к живому существу. Гнев помогает людям видеть все в черных красках, затмевает разум. И мне это сейчас очень было нужно.

Лили посмотрела на меня таким взглядом, какой я прежде не видела – мудрым, словно она уже все повидала в этой жизни. Человек становится взрослым, когда перестает этого хотеть. И это был уже не ребенок.

– Простите мою сестру, – тут же кинулась оправдывать меня девочка, протянув мужчине пирожок. – Меня зовут Лили.

Ее искренняя детская улыбка обрадовала парня, растопила его сердце. Я это чувствовала. Он взял у нее из рук пирожок и посмотрел на девочку какими-то преданными совсем невинными глазами. И где-то внутри я получила укол совести. От смущения Лили сжалась слегка и отвернулась от мужчины. Парень отодвинулся, чтобы я не уничтожила его взглядом в зеркало заднего вида, лишь украдкой позволив мимолетный взор в мою сторону. Он начал быстро глотать еду, будто и вовсе ее не жевал. Я невольно хмыкнула, но промолчала на этот раз.

Когда же трапеза закончилась и в электрокаре наступила абсолютная почти безмолвная тишина, я заботливо накрыла простыней ноги сестренки, которая провалилась в сон сию же минуту, как только та прислонилась головой к спинке кресла электромобиля. Даже небо успокоилось, хоть я и понимала, что это затишье перед атакой. Бегло направив взор в сторону случайного гостя, притаившегося на заднем сиденье – не знаю, спал ли он, я вдруг ощутила резкий спазм внутри – внутренний плачь, предзнаменующий начало истерики. Держа в себе эмоции, я зажала рот ладонью и попыталась нащупать на панели кнопку блокировки дверей. Покинув в панике электромобиль, я села под первым попавшимся деревом, вернее его частью, чтобы дать волю слезам, которые мне приходилось сдерживать в себе все это время.

Еще никогда прежде я не ощущала такую волну боли – словно ад внутри, который убивал всю мою сущность. Перед глазами стояла стена воспоминаний – самых счастливых и бесконечных, и именно они заставляли меня держать себя в руках. Счастье оказалось таким хрупким. Я так бережно хранила его в своих руках, что не заметила, как враг подобрался незаметно, и вдруг судьба моя повисла на волоске. Но сейчас мне лишь необходимо знать, что надежда есть. Любовь к родителям дарила уют и тепло, но и это забрали у нас с Лили. И кому теперь сказать, как дороги они мне были? Как жестоко судьба била хлыстом! Как весь наш мнимый мир развалился на глазах в одно мгновение. Я тонула в осколках своей памяти, затаивалась в каждом моменте, которое воспоминание приносило с собой, будто пыталась пережить жизнь заново. Хотелось открыть глаза – и увидеть день таким, какой он был сегодня на своем старте. Осознавать, что жизненный путь человека, если неуклонно ему следовать, ведет к предопределенной развязке, но если человек сойдет с этого пути, то и конец будет другим. Но здесь конец у всех один. И он неизбежен.

– Несправедливо! – прорыдала я. – Нечестно, – понижала я голос на каждом последующем слоге.

Страдания приняли, наконец, такие размеры, что необходимо было вколоть мне лошадиную дозу успокоительного, чтобы заглушить боль. Только есть ли смысл в транквилизаторах? – если завтра я проснусь – и моя жизнь не вернется. Нет. Нет. Нет. Ад на земле никуда не исчезнет. Придет следующий день – и ничего не изменится. Завтра я буду двигаться вперед, стремиться избегать смертельной опасности и уповать на хороший исход.

Предположить сложно, сколько времени я провела в истерике, воспоминаниях, страхе перед неизбежным и в горьком разочаровании; помню, как почувствовала чье-то прикосновение, будто знак свыше, забравший меня из грез, остановив поток слез. Ужас шершавым комком застрял в горле и словно пощечина вывел меня из транса, бездумно требовал вскочить на ноги в боевую стойку, готовой обороняться. Перед глазами все плыло. Я наспех утерла соленые капли на щеках и задумчиво уставилась на фигуру девушки, возникшей предо мной. Незнакомка прятала лицо под куском ткани.

– Слезами горю не поможешь. Тише, – просила та, прислоняя указательный палец к своим губам. Она осматривалась, словно ожидала в любой момент нападения. Я невольно обратила свой взор туда, куда смотрела юная особа, а потом притопнула грозно ногой, мол, требуя разъяснений. – Ты здесь одна?

Я отрицательно покачала головой.

– Почему шепотом? – наконец проронила я фразу так же тихо, как разговаривала девушка, окончательно поборов истерику и карнавал чувств внутри.

– Потому что люди сходят с ума, – как-то невнятно объяснила девчонка с помесью белокурых и пепельных прядей волос на голове.

Не понравились мне ее объяснения. Но она посмотрела на меня так, отчего кровь застыла в жилах. Эмоции захлестнули меня, сплетаясь в причудливый вихрь, как узоры в калейдоскопе. Чудилось, будто мы двигаемся навстречу серьезным неприятностям. В животе у меня возникло какое-то странное жжение. И самое удивительное, что это был не страх. Это было предвкушение, жажда бороться, выстоять и выжить.

– Мне нужно добраться до брата раньше, чем его убьют, – коротко объяснила девушка. Печаль в ее голосе была так глубока и так неподдельна, что я поневоле прониклась жалостью к этой особе. – Он ранен и без сознания. Я накрыла его ветками, пока искала лекарства. – Руки девушки были пусты. Вряд ли она могла найти аптеку посреди леса.

Несомненно, отчаяние в ее глазах не осталось мной незамеченным. Я видела на лице незнакомки неподдельный страх за родного брата и понимала, что не могу остаться равнодушной и бесчувственной к чужому горю. Моя броня разваливалась на куски, выпуская мою благородную сущность наружу.

– У меня в электромобиле есть арбалет и топор, – призналась я, почему-то свято доверяя ей.

Она сначала опасливо на меня посмотрела, но неожиданно в глазах ее загорелся огонек, тот, что не спутаешь ни с чем – надежда.

– Ты не обязана, – хриплым голоском бормотала незнакомка.

Скривив лицо в ухмылке и стряхивая с себя маску неприкосновенной злодейки, я схватила ее за запястье и потащила к машине, в которой спали два пассажира.

– Ева, – представилась блондинка, цвет волос которой превратился в грязно-пепельный.

– Анна, – машинально ответила я.

Молча, мы подобрались к электромобилю. С ощущением полной уверенности, что должна помочь этой девушке спасти брата, я достала из багажника электрокара холодное оружие. Не пойму: то ли геройства захотелось, то ли я мазохист?! Ведь я понимала, что во мне нуждаются два человека, находящиеся в электромобиле, было бы глупо брать на себя ответственность за еще нескольких незнакомцев: беспокоиться за их жизнь, настойчиво искать неприятности, бежать сломя голову через лес, бороться с невиданными мне призраками ради спасения незнакомого парня. Ориентиры и чувства рассыпаются на части, словно бусины. То я пуленепробиваемая, то я мягкая. Не могу найти баланс. Ситуация делает меня бесчувственной, но потом появляются люди, которые нуждаются во мне, и я не могу противиться желанию помочь им. И вот теперь предо мной стоит эта девушка, хрупкая точно птичка, дышит как паровоз, постоянно озирается по сторонам. На лице ее неподдельно нарисовано беспокойство. Она боится не успеть вовремя. Я смотрю на нее по-доброму, сочувствую и сожалею.

Оставив позади мысли, какие бы они не были – сейчас нужно найти парня, помочь ему, – я передала в руки Евы топор, оставив для себя арбалет. Стрелять из лука и арбалета мне уже доводилось, поражая мишени в тире. И не раз. Только это были всего лишь бумажки, не живые люди. И предзнаменование подползающей опасности накатывало волной, сотрясая разум. Я воспитала в себе доброту и отзывчивость. Конечно, я не была наивной, иногда чересчур чувствуя фальшь в людях. Я бы сказала – осмотрительная. Замкнутой меня тоже назвать нельзя, хотя сейчас мне хотелось закрыться от любого живого существа. На глазах мнимо прелестный мир разваливался на кусочки, превращался из идеального в чудовищно-варварский, был погружен в паутину зла и овеян черной аурой. И никто – никто на все белом свете не знает, чем все кончится, где конец пути и через какие препятствия еще необходимо будет пройти. Вероятнее, правильно было бы подумать о последствиях нашей встречи. Так бы я и поступила, если бы не усмотрела в глазах девушки растерянность и ледяной страх. Поэтому я заложила стрелу в полоз и, следуя за Евой, направилась вглубь леса. Шли мы тихонько, почти не слышно, стараясь не шелестеть листвой и не задевать ветки деревьев. Неожиданно девушка остановилась, будто налетела на невидимую стену, и спряталась за деревом. Я двигалась чуть поодаль от Евы, держа наготове арбалет.

Ева обернулась в мою сторону, указывая глазами направо в сторону огромного пня, поросшего мхом и мелкими кустарниками, но потом с приторной улыбкой окинула меня взглядом и, не скрывая умиления, шире растянула уголки рта. Я отмахнулась рукой от навязчивого взора блондинки и изобразила на лице увлеченность процессом спасения. Смотря правде в глаза, я прекрасно понимала, что одета не по сезону пепельных осадков и прогулок с арбалетом по лесу. Только одежда и обувь волновали меня сейчас меньше всего. Что делать? – если не оказалось у меня с собой удобной одежды, не было кед или кроссовок, не готова я была к таким неприятностям, не рассматривала утром варианты выживания на планете Земля. Пришли мы в это место забрать парня, поэтому не стоило акцентировать внимание на моей одежде. Никто не сомневался, что мне неудобно в юбке и туфлях. Следовательно, нужно как можно быстрее помочь Еве найти брата и вернуться в электрокар к Лили и Кириллу. И тут возникло оно – странное чувство долга и заботы. Интересно, когда это Кирилл успел стать своим?

С этой мыслью, словно лиса, я начала перебегать от дерева к дереву. Ева указала глазами на место, где она оставила брата – именно туда я начала бесшумно двигаться перебежками, подкрадываясь все ближе и ближе. Мне еще немного оставалось до сближения с пригорком, за которым находился брат девушки, но неожиданное появление человека с битой в руках внесло свои коррективы в мое поведение и явилось следствием незамедлительных действий. Одолеваемая веером разных чувств, я, не задумываясь, выпустила стрелу ему прямо в грудь. Внутри все кипело, нервы клокотали, а сердце билось в таком бешеном ритме, погружая меня в мягкие лапы адреналина и прилива энергии. Его мощное влияние мне было по вкусу. Меня не мучило чувство вины из-за того, что рука моя не дрогнула и забрала человеческую жизнь без угрызений совести. Да, я была жестокой машиной, предана своей силе и сумасбродно ей доверяла. Взглянув на тело слишком надменным взглядом, я тут же улыбнулась собственной беспечности. Внутри себя я скрывала некое удовольствие. Оно было похоже на головокружительный вальс эмоций и приятных чувств, пробирающих до кончиков пяток.

Пока мной овладевала непреодолимая страсть, рядом тут же оказалась Ева. Она вытащила стрелу из тела мужчины, бездушно, но с упоением, обтерла ее об лист дерева и протянула мне.

– Держи, – подмигнула мне девушка. Казалось, для Евы жизнь человека ничего не значила, как и для меня в момент, когда перед тобой стоит выбор.

Очень показательно, может даже феерично, я вставила стрелу обратно в арбалет, напоминая себе девушку-воительницу. Дабы не напороться на еще одного сумасшедшего вроде того, что лежит позади нас, я задрала юбку и опустилась на колени. Дальше пришлось двигаться к раненному парню ползком. Следом подбиралась ближе Ева. При соприкосновении кожи с землей чувствовалось, что внутри ядра происходили какие-то процессы. Поверхность казалась слишком горячей. И не только этот факт указывал, что планета наша разрушается, но и еле заметная вибрация, исходившая из недр и ощущаемая руками сильнее, чем ногами. Не знаю, как Ева, но я, купаясь в ауре мысленных погружений об исчезновении целой планеты, не заметила, как стерла себе колени. Расстояние между нами и братом девушки сокращалось. Мы были почти у цели. Ева добавила все свое непостижимое желание ползти быстрее, обгоняя меня. Цель ее была достигнута – она оказалась рядом с братом, наспех стряхивая ветки деревьев, которыми она прикрыла своего родного человека, спрятав от посторонних глаз. Парень был до сих пор без сознания. На ноге его красовалась рваная рана, и выглядела она так, словно он напоролся на мину. Кровь уже не текла: запеклась, смешавшись с множеством инородных тел, осколков и грязи. Я осторожно подползла к руке парня и нащупала его пульс – он был жив. Моему тяжелому выдоху обрадовалась и Ева.

Мы взяли парня под руки с двух сторон и потащили его сквозь лес напролом, стараясь не шуметь, но волочащиеся ноги по земле оставляли дорожку и издавали звуки. Как это было некстати! Приходилось часто останавливаться, чтобы заметать следы – на всякий случай. Несмотря на то, что парень был невысокого роста и худощавого телосложения, тело его сейчас казалось тяжелее мешка с цементом. Вдвоем с Евой мы еле несли его. Дыхание начало сбиваться. Голова кружилась. Мне казалось еще чуть-чуть, и я потеряю сознание, но сила духа продолжала держать меня на ногах. Особенно сильно меня окатило чувство угрозы, приправленное агонией, когда я увидела около своего электрокара несколько фигур. Один стучал кулаком по стеклу, повторяя удары словно умалишенный. Другой пытался какой-то корягой разбить окно. Я не видела Лили, но могла представить, какой бесконечный страх испытывала моя сестренка. На ходу опустив на землю тело брата Евы, мы с блондинкой разошлись по сторонам, вооружившись каждая своим оружием, чтобы неожиданно напасть сзади сразу на две мишени. Я прицелилась и направила стрелу прямо между глаз одному варвару. В тот момент сам черт мне был не страшен, потому что я и была самим злом, готовым напасть на любого, кто потенциально может причинить вред моей Лили и Кириллу. Раздражение так и разъедало меня. И лишь усилием воли я попыталась обуздать жадное чувство мести. Боковым зрением я видела, как Ева нанесла второму объекту топором удар сзади. Мужчина повернулся к девушке и медленно начал оседать на колени. Он протянул к Еве руку, но она со всего размаха ударила его ногой по горлу. Бедолага беззвучно упал ничком на землю.

Я опасливо осмотрелась по сторонам в поисках еще одной мишени, потому что чувствовала еще чье-то присутствие. По венам пробежало желание, которое ни с чем не спутаешь, опалившее меня с ног до головы. Жар его был настоящим, не вымышленным – как будто я схватилась за раскаленное железо. И этот слабый привкус чего-то теплого. Саркастически улыбнувшись, я спокойно вздохнула и на выдохе прислушалась к звукам – это точно было чье-то дыхание. Мне не нужно было указывать, откуда исходил звук. Интуитивно, я выставила перед собой арбалет и выпустила стрелу в того, кто прятался среди деревьев парка.

Ева резко обернулась. Во взгляде ее было нечто неуловимое. Мне показалось, что сейчас этой девушкой владел тот же демон, что и направлял меня. Она напряженно посмотрела на арбалет и облегченно выпустила пар изо рта. Ева поняла с одного моего взгляда, что путь открыт, поэтому торопливо поспешила к брату.

– Не нравится мне этот лес, – произнесла Ева, переворачивая брата на спину, улетая в какие-то свои глубокие раздумья. – Неспокойно тут.

Слова ее так и повисли в воздухе. Некоторое время я ходила вокруг электрокара, готовая биться насмерть. Убедившись, что опасность миновала, я опустила арбалет и подошла к электромобилю. Тихонько постучав в окно, чтобы не спугнуть ребенка, я почти шепотом произнесла:

– Солнышко, разблокируй двери. Не бойся, милая.

Лили щелкнула кнопкой на панели и дала считать штрих-код на запястье. В детских глазках горел страх и ужас.

– Все хорошо, родная, – успокаивала ее я. – Их больше нет. Они не вернутся.

Лили посмотрела на меня, словно я была приведением. Взяв сестру за руку, я заключила ее в свои объятия и прошептала:

– Милая, я никогда не дам тебя в обиду. Ты мне веришь, зайчонок мой курносый? – Лили кивнула. – Давай, поможем этому, – указала я в сторону брата Евы. – Парню и его сестре. Подай мне, пожалуйста, лекарства.

Лили вытащила аптечную сумку из салона электрокара и подошла к больному.

– Перелома нет. Я проверяла, – тихо прошептала Ева, услышав, что мы оказались рядом.

– Давайте я помогу, – обратилась Лили к Еве. – Меня Лили зовут, – улыбнулась сестренка, взяв у меня флакон флюзола. Ева немного отползла в сторону, пропуская юного медика вперед.

– Пожалуйста, – театрально подыграла та. – Ева, приятно познакомиться, – широко улыбнулась блондинка.

Лили обработала руки и вылила флакон флюзола на изувеченную поверхность ноги. Рана сильно пенилась, значит, грязь все-таки попала на пораженный участок.

Я присела на коленки рядышком с сестрой, достала из сумки ватные диски и палочки, начиная осторожно убирать лишнее с поверхности раны. Минуты две мы с Лили колдовали над парнем, вкололи ему антибиотик, нанесли гель с антисептиком, склеили с помощью медицинского клея края кожи и наложили повязку самофиксом. Ева все это время была рядом, сжимая руку брата в своих ладонях. Она зачарованно смотрела на наши действия, будто наблюдала чудодейственное спасение, в которое не могла поверить. На лице ее играли разные гримасы. Когда рана пенилась, Ева сожмурила глаза, словно это ей делали перевязку; когда клеили края кожи, она прищурилась, серьезно наблюдая за каждым движением брата, будто ожидала, что он в любую секунду может очнуться. Напоследок Лили помогла обработать флюзолом коленки блондинки и мои.

Где-то на севере полыхнуло бездонное яркое пламя. Звук удара был глухим, почти незаметным. Взор невольно устремился в направлении сияния. В луче прожектора, осветившего ночную землю на мгновение, я увидела маленькую девочку, хватающуюся рукой за дерево. Эта картина была подобна грому, что разбивает сердце на маленькие кусочки. Даже дышать стало тяжело. Не думая о последствиях своего передвижения по лесу, я рванула к малышке. Она была не на много младше Лили. Ее каштановые волосы рассыпались по земле, словно она была украшением этого места. Кукольное личико было измазано в грязи и крови. Плюхнувшись перед ней на колени, я осторожно подняла ее голову и положила к себе на ноги. Изо рта малышки шла кровь. Это самое худшее, что я могла сегодня увидеть: на моих руках умирал ребенок. В животе ее была огромная дырка. Девочка пару раз взмахнула ресницами, сплюнула алую кровь и закрыла глазки. Сказать, что слезы меня душили – ничего не сказать. Я будто умирала вместе ней. Зло запустило в мое сердце свои лапы. И я не противилась этому. Сердце кольнуло несколько раз, отчего коварная дрожь побежала по телу.

Лили неожиданно присела рядом, убрала голову девочки с моих ног и посмотрела доверчивым взглядом в мои глаза.

– Не ожесточайся, Анна. Не нужно. – Сестренка взяла меня за руку и отвела в сторону от умершего ребенка. – Я люблю тебя. Ты же это знаешь? – улыбнулось мое солнышко. Я кивнула в ответ. – Ты нужна живым здесь и сейчас, – утерла она мне нос. – Нам нужно положить брата Евы в машину. – И невольно последовала за сестрой.

Я открыла дверь электромобиля и только тогда сообразила, что сзади у нас еще один раненный пассажир.

– Кирилл, не могли бы вы немного потесниться, – благородно попросила Лили. Ее слова немного ободрили меня. – У нас еще один пострадавший, – указала девочка на парня, лежащего на земле.

Кирилл сел полу-боком, облокачиваясь спиной на заднюю дверь электрокара. Раненную ногу он оставил на сиденье. Я видела, что движения ему давались с трудом, но продолжала упорно наблюдать за действиями раненого без единого желания помочь, но с великим удовольствием хотела досмотреть сцену до конца. Второго парня мы с Евой также облокотили на дверь, подстелив подушку под голову.

– Это вам, – протянула я Кириллу еще одну подушку.

– Спасибо, Анна, – поблагодарил мужчина, забирая у меня дар. Его руки были такими горячими, что я не на шутку засуетилась. Конечно, на улице было около сорока градусов, но у мужчины наблюдался жар.

Я обошла электрокар и открыла дверь с той стороны, где сидел Кирилл.

– У вас температура, – с долей испуга констатировала я. Я потрогала его шею и тело – его начинало лихорадить. – Кирилл, мне необходимо вколоть вам антибиотик и посмотреть еще раз вашу ногу. Но мне действительно очень нужна ваша помощь: вы должны не потерять сознание на этот раз. – Кирилл кивнул в знак согласия и дрожащими рукам расстегнул первые пуговицы рубашки, стягивая ее вниз.

Я набрала лекарство в шприц, уколола Кирилла в плечо и неожиданно для себя изобразила широкую дурацкую ухмылку. Мужчина сделал усилие взглянуть на меня ослабевшим взором, в котором прочиталось великое смущение. Эти омутом окутанные глаза мне доверяли. Я это видела.

– Сейчас станет немного легче, – продолжала я наблюдать за смущением Кирилла, сочувствуя ему в этот момент каждой клеточкой своей души. Может просто устала от потрясений. Не было сил бороться. – Сможете вытянуть ногу?

– Да, – ответил Кирилл, голос которого, не переставая, дрожал. Оторвав от моего лица смущенный взгляд, парень попытался облокотиться на сидение, но отсутствие сил не позволяло ему менять положение; тело то и дело выдавало его плохое самочувствие, дрожь и слабость.

– Кирилл, не двигайтесь, – остановила я рукой, помогая парню облокотиться на подушку. Медленно отодвинула переднее сидение и присела на пол электрокара сзади. – Почему вы не сказали, что плохо себя чувствуете? – язвительно спросила я, размачивая био-бинт, который мы с Лили наложили на голень.

– Не хотел вас беспокоить, – вновь с долей смущения ответил Кирилл, пытаясь неумело играть мимикой лица, но явно испытывал дискомфорт при каждом движении.

– Лучше конечно умереть от гангрены, – еще больше давила я, распылив флакон антибиотика и дезинфицирующего средства на поврежденную кожу после того, как расклеила рану с помощью корректора.

– Я не мог, – тихо прошептал парень. – Вам было не до меня, – еще тише сказал он.

Когда я закончила перевязку, вновь склеив края раны и зафиксировав голень био-бинтом, Кирилл взял мою ладонь в свои руки. Странная дрожь змейкой пробежала по всему телу от одного лишь касания. И абсолютно точно была уверена, что мужчина испытал похожее ощущение. Я посмотрела ему в глаза, но ни слова не сказала.

– Благодарю вас, Анна! – наконец опомнился очарованный Кирилл и выпустил мою ладонь. Я махнула ресницами, подложила ему еще одну маленькую подушку под спину и закрыла дверь электрокара.

Почему-то я никак не могла отделаться от ярких и столь явно продолжающих колоть мою кожу ощущений его прикосновения. С неким непониманием от того, что только что произошло, я подошла к Еве, вальяжно облокотившейся на капот электромобиля.

– Здесь оставаться опасно, – заговорила первой девушка.

– Двигаться еще опасней, – дала я резкий ответ. – В такой тьме даже сам черт может пропасть без вести. И фары не помогут. – Ева сморщила носик и устремила свой взор в темную пучину ночи. Без слов было понятно, что спорить девушка не собиралась, к тому же средство передвижения принадлежало мне, поэтому смысла припираться друг с другом не было.

– Анна, – неожиданно вырвал меня из раздумий голос Евы. – Предлагаю кому-то одному из нас не спать. Ты передохни первой, а потом сменишь меня, – ласково попросила девушка. – Пока силы есть, я останусь снаружи.

– Хорошо, – ответила я, открывая дверь электромобиля, соглашаясь с предложением. Это были неизбежные меры предосторожности. На всякий случай я активировала датчик движения.

Я посмотрела на сестренку, скрутившуюся калачиком на сиденье. Потом медленно перевела взгляд на Кирилла. Сейчас, когда он находился под воздействием лекарств и крепко спал, я смогла целиком рассмотреть раненного парня, не задумываясь, что кто-то сможет мне помешать. Его руки небрежно развалились на сиденье, подкачанное тело сгруппировалось в полусидящем положении, свисающие темные волосы чуть прикрыли глаза и лоб. Я утвердилась, что внешне Кирилл был весьма привлекателен, но бледен и слаб. С минуту я поистине глазела на неприлично красивого мужчину и в какой-то мере любовалась им. Лицо его казалось знакомым, но я не могла вспомнить, где могла его видеть. Да еще и это приятное чувство внутри, словно меня ударило током, когда он взял меня за руку, до сих пор будоражило мою душу. Так бывает, когда есть какая-то связь между людьми.

«Что же в тебе такое есть, что так тронуло меня?» – задала я себе мысленный вопрос. Я в полном смысле этого слова заставила себя отвернуться от Кирилла. И чтобы отвлечься от вихрей ощущений и мыслей, достала из сумки телефон. На засветившемся экране появилась моя с Игорем фотография.

– Игорь… – тихо выдохнула я его имя вслух. Слезы подступали, в горле образовался огромный комок. Замерев от удушающего чувства, я старалась всячески подавить слабость, чтобы не разрыдаться вновь. Смахнув рукой фото с экрана, я открыла карты. Конечно, без передачи данных со спутников и без интернета наше местоположение было не определить, но все равно настойчиво пыталась понять, в какой именно точке мы находимся. Сна не было ни в одном глазу. И чтобы не возвращать себя в счастливые воспоминания о прошлом, вышла из электромобиля на улицу.

– Не спится? – усмехнулась Ева, поднимая на меня глаза.

– Не могу расслабиться в такой ситуации, – обреченно ответила я, присаживаясь рядом с девушкой. – Вот ведь как бывает, – прикрыла я на мгновение глаза. – Сплю в парке Лосиный остров, – хмыкнула я, сама не веря в то, что происходит.

Ева без эмоций продолжала смотреть в пустоту.

– Знаешь? – призадумалась девушка, продолжая смотреть вдаль. – Мы ведь не из Москвы. Приехали с братом на фестиваль, посвященный работам великих художников разных эпох. Марк пишет картины, – пояснила Ева, с великой гордостью произнося имя брата. Голос ее был тих и спокоен. – Я даже не поняла, как мы очутились в этом лесу.

Я несколько раз моргнула. Не понимаю, зачем начала разговор, но совершенно точно не хотела услышать историю жизни этих людей. Не нужно мне было знать их имена, чем они увлекаются и занимаются. Мне жизненно необходим был только мой собственный небольшой мирок. Я вовсе не собиралась сейчас ни с кем сближаться. Единственный верный путь – перестать чувствовать, сбросить ответственность со своих плеч, остаться нам с Лили вдвоем. Мне просто захотелось, чтобы меня оставили в покое. Ведь в таком случае у нас с сестрой намного больше шансов выжить, покинуть эту планету. И вообще, какого черта меня понесло спасать этого мальчика? Что за идиотская жалость к ситуации этой девушки тогда проснулась во мне? Благодаря своей сердечности и слабости у меня теперь в машине двое раненых мужчин. Вот так опора для женщин! Разве это правильно? Вместо стремления бежать вперед мы теперь занимаемся врачеванием, уколами и перевязками. Я не могу сосредоточится, потому что в ушах всегда то голос Евы, то боль Кирилла; и эти его бездонные глаза.

– Куда путь держите?

– Что? – переспросила я, потому что запуталась в своих раздвоенных ощущениях и мыслях.

– Что собираешься дальше делать?

Я посмотрела завороженно на Еву и не понимала, сказать ей сейчас правду или красиво солгать. Моя растерянность – мой враг. Поэтому я глубоко вдохнула, закрыла глаза и сосредоточилась на частичной лжи.

– Нужно уехать из Москвы.

Ева как-то вычурно и по-детски похлопала меня по плечу, расплываясь в натянутой улыбке.

– Спасибо за то, что помогла мне спасти брата, – чувственно поблагодарила девушка. – Я не знаю, что происходит, почему не работает теле-связь и как быть дальше, но чувствую, что одной мне не справиться, – продолжала парировать Ева. – Не знаю, как отблагодарить тебя. Правда, не знаю.

Жалость вновь опалила своим влиянием. Я прикусила губу и сощурилась: да так, чтобы мне стало больно. Нельзя все время разламывать себя на куски, растрачивать себя на ненужные пререкания с самой собой. В противном случае я останусь на месте.

– Мне не нужна благодарность, Ева. Рада была помочь, – грубо осеклась я, не желая более продолжать беседу.

Ева томно обратила свой взор на меня, пытаясь понять мои чувства, но я плотно закрылась в скорлупе, вглядываясь в черную пустоту лесной чащи, откуда изредка были видны деревья во время вспышек, периодически трещала земля и били фонтаны из-под земли.

– Неудобная у тебя обувь, – со смешком язвила Ева, указывая глазами на мои ноги.

– Сама не знаю, как еще до сих пор стою на ногах, – призналась я. – Сегодня был слишком тяжелый день, – добавила я.

– Мягко сказано! – в унисон с еще одной вспышкой на западе прозвучал уставший голос Евы. – Словно планета Земля погибает.

Это напоминание отразилось дрожью во всем теле. Ведь я четко осознавала, как мало времени у нас осталось. Добраться до аэродрома и улететь на космодром Байконур – это задача номер один в моем списке. Я знаю. Я верю. На другой планете есть жизнь. Что-то внутри мне подсказывало, что я не ошибаюсь. Я на правильном пути. Ведь не зря же на протяжении шестидесяти лет ученые твердили об экологических катастрофах, разрушении земной коры, глобальном потеплении, уничтожении планеты, открытиях в области жизни за пределами земли. Как бы сейчас помог интернет! И слова Игоря звучат в ушах, направляя мои мысли в правильное русло.

– Значит, житель модной столицы? – подмигнула мне Ева, опять вытягивая меня из размышлений.

– Бывшей столицы, – с ехидством ответила я, сама не ожидая от себя такой дерзости. С другой стороны, почему бы и нет. Сегодня я простояла в многокилометровой пробке, врезалась в дерево, ограбила магазин, вправляла кости, убила живых существ, видела, как умер ребенок у меня на руках. Разве это не повод, чтобы ожесточиться и начать плескаться ядом?

Ева все пыталась наладить контакт со мной, продолжая разговаривать, щебетать, шептать. Я же, как последний изменник, сбежала от нее обратно в машину. Какое-то время я честно пыталась уснуть, отбросив все мыли, но они как рой все жужжали и жужжали у меня в голове. Несколько раз я обращала взгляд в сторону Кирилла, пытаясь безуспешно вспомнить, откуда мне знакомо его лицо. В конце концов, усталость все же сломила меня, и я смогла забыться сном. Часа не прошло, как Ева начала будить меня, теребя за плечо.

– Сменишь меня? – попросила та.

Я машинально схватила свой арбалет и вылезла из электрокара. Поначалу я сидела около дерева, опираясь на него спиной, затем ощутила, как шея и копчик затекли, поэтому вернулась в вертикальное положение. Примерно с час я бродила возле деревьев, ожидая рассвета. Разные мысли лезли в голову, только на этот раз я пыталась их блокировать, как и избегала мысленных планов касательно вариантов того, как мне отвязаться от случайных путников, оставив все на случай. Пусть меня сочтут самой злой личностью и эгоисткой. Мне все равно. Я им не нянька и даже не друг. У меня есть четкая цель: спасти Лили и добраться до Байконура. От этих планов я не собиралась откланяться. Эти люди для меня явились громаднейшей помехой, причем двое из них – настоящая обуза.

«Где же ты, Игорь? Возможно, ты жив и тебе требуется моя помощь. Но вместо этого я вынуждена спасать чужих для меня людей», – негодовала я и не могла перестать внутренне вопить.

Несколько часов ничего не происходило вокруг. Было тихо и спокойно. Мрак и ночь окутывал нас плотным уютным покрывалом. Рассвет наступил позже, чем я думала. Скорее всего, это связано с постепенным разрушением планеты, изменением оси вращения и множеством сопутствующих факторов. Как только первые лучи солнца проявились из темноты, я посмотрела на часы – девять утра. Невероятно долгая ночь. Солнце начало нещадно жечь кожу, находиться на улице было почти невозможно. Поэтому я достала из багажника еду, разложив продукты на стойке подлокотника спереди.