Читать книгу Обратитесь к небесам… - Светлана Николаевна Дунькина - Страница 6

Алёна села на постели и посмотрела сначала на источник шума, потом на будильник. Было только восемь часов утра выходного субботнего дня. Это был первый спокойный день, когда можно было банально выспаться, прийти в себя. Девушка обругала себя последними словами за то, что не догадалась выключить этот вредный и жестокий аппарат вчера ночью. Преодолевая желание бросить что-нибудь в телефон, она все-таки дотянулась до трубки. Ее голос не предвещал собеседнику ничего хорошего, но об этом могли знать только очень близкие знакомые и родные.

– 

Алло? Вас слушают.

– 

Наконец-то! Где ты всю неделю была? Я звонил тебе каждый вечер, звонил днем! Почему тебя так долго не было? Могла бы и предупредить!

– 

А кто это задает такие вопросы в восемь часов утра субботы? Может, представитесь для начала? Ваш голос мне совершенно никого не напоминает, так что извольте назвать себя. И что это за манера: высказывать претензии в восемь часов утра… Мало того, что меня разбудили раньше времени, так мне же еще и претензии предъявляют. Потрясающая самонадеянность. Даже наглость, я бы сказала.

– 

Ясно! Все с тобой ясно! Я через пять минут буду у тебя. Сегодня ты от меня не ускользнешь. Я просто не позволю тебе этого. Приеду и все тебе расскажу. И даже представлюсь, если ты, конечно, и мой образ сумела забыть за столь короткое время. Жди, я уже еду.

– 

Да? Но простите, а кто собственно у меня будет? Какое право вы имеет нарушать мой покой в выходной день? Какого черта Вам вообще от меня надо?

Но ее последняя фраза осталась без ответа. В телефонной трубке звучали только отрывистые гудки. Разговор прервался. «Ничего не понимаю», – прошептала Алёна и, упав на подушки, натянула на голову одеяло. В голове звучала только одна фраза: «Я через пять минут буду у тебя». Неожиданно девушка осознала смысл слов и вскочила с постели. Ей было удивительно, что тембр собеседника не походил на голос ни одного знакомого ей мужчины. Кроме того, ее удивляла та манера разговора, которую она слышала несколько секунд назад. Таким образом, не имел права разговаривать с ней ни один мужчина. Никто и никогда не позволял себе с ней так общаться. Через силу, Алёна поднялась с кровати, подошла к зеркальному шкафу и стала рассматривать свое отражение:

– 

Кто-то придет через пять минут, а я выгляжу, как побитая собака. Да и чувствую я себя также. И еще эти синяки под глазами! А волосы! Вчера у меня сил на них не хватило, а теперь… Ладно, умыться спокойно я все-таки успеваю. Стоп! А может быть не стоит вообще открывать дверь? В конце концов, я никого не звала к себе в гости. Ни с кем не договаривалась о встрече. Хорошо это или плохо, но я не понимаю, что сейчас должно произойти. Почему я должна окончательно просыпаться из-за совершенно незнакомого, нахального непрошенного гостя? Хотя… Судя по всему уже поздно. Он все равно сейчас придет, будет звонить, стучать. Не дай Бог, разбудит весь подъезд. Не могу же я позволить ему нарушить сон своих несчастных соседей, которые ни в чем не виноваты. Ладно, моя вина, я умудрилась дать свой номер домашнего телефона. Придется отдуваться самой. Приведем себя в относительный порядок и подождем, как будут развиваться события.

Алёна накинула халат поверх шелковой пижамы и пошла умываться. Когда в квартире раздался звонок, она уже приводила в порядок волосы, которые совершенно не хотели лежать так, как требовала хозяйка. Эта борьба происходила каждый раз, когда вымытые вечером волосы не были сразу причесаны или уложены в надлежащую прическу. Черные локоны постоянно доставляли ей хлопоты в самые неподходящие моменты. Обреченно положив расческу на полочку под зеркалом, она услышала повторную трель дверного звонка. Когда Алёна подошла к двери, звон повторился уже в более требовательной манере. В дверной глазок никого не было видно, но так как посетитель предупредил о своем приходе, ей пришлось повернуть ключ в замочной скважине и открыть дверь.

– 

Ладно, по утрам воры не работают. Проходите, раз пришли, – заключила девушка. – Ведь в противном случае вы разбудите весь дом? Я правильно понимаю? А мне жалко беспокоить людей в столь ранний час выходного дня, хотя лично меня, видимо, абсолютно никому не жаль.

Алёна внимательно стала рассматривать утреннего посетителя и поймала себя на мысли, что она совершенно не может вспомнить, откуда она его знает. Ситуация была более, чем абсурдная. Молодой человек двадцати восьми-тридцати лет молча слушал ее ворчание и, в свою очередь, достаточно бесцеремонно рассматривал хозяйку квартиры. Его взгляд обжигал неприкрытые одеждой участки кожи, и Алёна это понимала также явственно, как и то, что гость был очень высокого роста. Ей всегда нравились высокие мужчины, но в это ранний час его рост больше раздражал, чем радовал. Озорные глаза цвета молодой березовой листвы пробежали еще раз по её лицу, наряду и, наконец, остановились на глазах девушки. Алёна начала чувствовать, что щеки покрываются предательским румянцем. Краснела она всегда: и по поводу и без. Таково уж было свойство ее кожи. Очнулась она только после того, как осознала, что букет из семи бледно-розовых роз уже несколько секунд протянут к ее лицу. Гость молчал.

– 

Здравствуйте. Судя по всему, вы не собираетесь помогать мне с воспоминаниями. Утруждать себя объяснениями вы также не будете? Как хотите! Сразу только хочу предупредить, я ничего не помню. И вас я тоже, как вы понимаете, не узнаю. С утра ничего не понимаю и в будние дни, а в выходные тем более. Но эти глаза я точно где-то видела. Так? Так. Значит проходите. Не пугайтесь, пожалуйста. У меня в квартире царит, скорее всего, маленький беспорядок, но на это у меня есть веские причины. И это, как вы понимаете, вас совершенно не касается. Я не собираюсь утруждать себя объяснениями. Правильно? Мы друг друга поняли?

Молодой человек молча прошел в зал, посмотрел по сторонам и сел в кресло около журнального столика. В его движениях не чувствовалось ни капли стеснения. Он действовал так, будто уже не раз бывал в ее квартире. Такое поведение Алёну немного раздражало, но выгнать незваного гостя почему-то не хотелось. Когда он повернулся к ней боком, девушка неожиданно громко и для себя и для гостя произнесла:

– 

Вспомнила! Я вас вспомнила! Вы – зеленоглазый Михаил из ярко-красной машины… Мы познакомились с вами несколько дней назад. Точнее сейчас сказать не смогу, уж простите. Просто идиотизм какой-то происходит с моей памятью. Я ведь не ошибаюсь? Но как вы нашли меня?

– 

Вот это прием! Даже сказать нечего! Все слова я теперь растерял окончательно, и попытка вспомнить обречена на провал. Мне нужно собраться с мыслями, но придется без подготовки. Как вам такое объяснение?! Случайно сталкиваешься с красавицей, набираешься смелости – знакомишься, предлагаешь встретиться еще раз, получаешь положительный ответ и даже номер домашнего телефона в придачу, успеваешь подсунуть собственную визитку, а потом… Целую неделю ждешь звонка. Гипнотизируешь телефон, ходишь на место первой случайной встречи каждый день, как полный идиот. Как юнец! Перебираешь в голове все возможные варианты сложившейся ситуации. Снова набираешься смелости и звонишь утром, днем, вечером. Результатов, как вы понимаете, никаких. Наконец, по номеру телефона находишь адрес и, предварительно позвонив, убеждаешься, что ее квартира пуста, приходишь к неуловимой незнакомке. По два-три часа караулишь около подъезда. И тут! Приехали! После очередного звонка, который, на удивление, заканчивается коротким разговором, вас встречают, открывают дверь, но не помнят. Хорошо еще, что узнают глаза! Хотя могу поклясться, что при первой встрече вы заметили не только их! Если быть точнее и правдивее, вы рассматривали меня очень даже откровенно. С головы до ботинок! По крайней мере, мне так показалось. Глаза горели не только у меня. Ваши тоже блестели! Я не мог ошибиться на этот счет! А вы меня вспомнили по глазам или все-таки по цвету машины? Это так, просто вопрос.

– 

Какой ужас! Мне стыдно. Очень стыдно. Некоторые ваши высказывания и вопросы я все-таки пропущу мимо ушей. Но я совершенно обо всем забыла. Поверьте, у меня была причина, которая не позволила мне встретиться с вами и даже позвонить. В последние дни моя голова была занята совершенно иными проблемами.

– 

Я с удовольствием выслушаю ваши объяснения. Можете поверить, во мне еще кипит маленький котелок обиды. И я начинаю сомневаться, стоит ли мне тушить огонь своего возмущения. Но для начала освободите меня от этого букета. Я думаю, ему не помешают несколько капель холодной воды в хрустальной вазе. Ваза ведь имеется? И еще, можете забрать свой блокнот. Его, в смысле блокнот, вы, видимо, обронили в моей машине. Или вы это сделали специально? Я его почти не читал.

– 

Это не тот поступок, который мог бы вас украсить. И много вы вынесли информации из моей записной книжки, когда почти его не читали?

– 

Не волнуйтесь. Хотя! Я знаю, что уже неделю вас не было на работе. Вы взяли отпуск за свой счет. У вас что-то личное, но никто не знает подробностей. Вот и все. В общем-то, я решился позвонить только на вашу работу. Друзья и родственники у вас никак не обозначены. Боялся кого-нибудь испугать личными вопросами. Я ведь даже начал сомневаться в том, что вы свободная женщина, в смысле, без мужа. Признаюсь, я пытался наводящими вопросами выяснить о вас хоть какие-нибудь биографические данные, но… На вашей работе сотрудники очень бдительные и проницательно осторожные.

– 

Великолепно. Думаю, для начала мы выяснили достаточно. Значит, я все-таки не ошиблась в Екатерине несколько лет назад. Это мне даже как-то льстит. Приятно, черт возьми! Так… Себя я уже похвалила… Теперь о вас. Пойдемте пить кофе и спасать от жажды эти прекрасные нежные цветы. За них, кстати, огромное спасибо. Мне они очень нравятся.

Так как во время разговора девушка продолжала стоять, она просто развернулась и пошла на кухню. Букет роз продолжал колыхаться в руках гостя. Понимая, что Алёна не вернется за цветами, Михаил встал с кресла и проследовал за хозяйкой. Там его ждала хрустальная ваза с холодной водой. Как только розы получили свое место, молодой человек вернулся в прихожую, чтобы снять зимнее пальто. Он прекрасно осознавал, что по многим причинам хозяйка могла себя вести подобным образом. Нужно было принять ее игру поведения и вести себя естественно в сложившихся обстоятельствах. Когда он вернулся на кухню, девушка варила кофе в турке. Он заметил, что ее движения несколько напряженны. Складывалось ощущение, что она испытывает сильное смущение и никак не может выбрать манеру поведения. Тишину нарушило шуршание пакета, принесенного Михаилом из прихожей. Девушка оглянулась и, ничего не произнеся, продолжила свое занятие. Молодой человек остался стоять в проходе.

– 

Вы сможете простить меня за мое поведение? Я сегодня не самая радушная хозяйка, – неожиданно произнесла Алёна, уже разливая кофе по чашкам. – Надеюсь, что в холодильнике еще остались сливки, а в шкафу какое-нибудь печенье. Можно ведь попытаться позавтракать и в таких условиях. Между прочим, что это у вас за сюрприз?

– 

Это не совсем сюрприз. Это запас продуктов на случай осады вашей квартиры. Давайте попытаемся начать все более спокойно еще раз. Я ведь терпеливый, если вы заметили. Для начала, разрешите представиться. Сделаем вид, что мы видим друг друга в первый раз? Я – Михаил.

– 

Алёна. Хотя это вам и так известно. А не слишком ли я необычно выгляжу для первой встречи?

– 

Вы очаровательно смотритесь. Эта легкая растрепанность вам очень даже к лицу.

– 

Тогда последнее и решающее заявление: как вы знаете, я не жила дома около недели, последние крохи доела вчера вечером. В общем, есть нечего. Больше мне сообщить вам уже нечего, кажется. Я – плохая хозяйка.

– 

А вот для этого и существует этот пакет. Я, почему-то предполагал, что у вас в холодильнике кто-то повесился. Вы уж не обижайтесь!

Молодой человек стал выкладывать на стол принесенные продукты. Первое, что Алёна схватила из постепенно появляющейся горки, была плитка белого шоколада с фундуком.

– 

Как вы заметили, я прикупил кое-что к столу. Если позволите, конечно.

– 

Вы просто чудо, а не человек. Просто подарок судьбы! Все знаете, все предвидите. Только не пугайтесь, пожалуйста, я ни на что не намекаю. Но есть маленький вопрос: вы разведчик?

Она медленно развернула плитку шоколада, отломила уголок и, в ожидании ответа, начала медленно грызть сладость передними зубами. Эту привычку многие годы она пыталась искоренить, но так шоколад и шоколадные конфеты казались ей намного вкуснее.

– 

Да, но это пока должно оставаться в секрете. Я – агент 007. Но кроме вас об этом никто не должен знать. Вы же понимаете, что все это секретно? Договорились?

– 

Этого не может быть! Агента-007 я знаю в лицо, так уж получилось, что я с ним знакома лично. И он никак на вас не похож.

– 

Вот как? Ладно, тогда я просто шеф-повар, но тогда номер один. Я даже нескромно считаю, что я – один из немногих профессионалов в своей области. Не скромно?

– 

Да что уж там. Разве я могу в чем-то сомневаться в отношении вас? По крайней мере, не сегодня. Хотя ваше заявление, действительно, слишком нескромно и самонадеянно, но каждый человек имеет право жить в своих иллюзиях. Зато данное утро подтверждает лишь то, что лично я – плохая хозяйка, да и повар из меня никудышный, раз в моем доме не нашлось банального завтрака для гостя, упавшего как снег на голову. Но меня удивляет другое! Я впервые вижу живого шеф-повара!

– 

Интересное замечание! А мертвых шеф-поваров вы часто видите? На сколько мне известно, вы – не патологоанатом, да и не врач. Может мне стоит уже вас опасаться?

– 

Да ну вас! Мне, правда, стало очень интересно. Мужчина – шеф-повар, царь на кухне. Как же мне это нравится! Я могу сразу предупредить, что даже при наличии продуктов в моем доме, вы никогда не уловите потрясающих и зовущих ароматов готовой пищи. Хотя, коронное блюдо у меня все же есть.

– 

Только, надеюсь, это не яичница и не макароны по-флотски?

– 

Зачем же принижать мои способности? Не все так плохо, как может показаться на первый взгляд. Яичницу и макароны я могу приготовить в любое время суток и чуть ли не закрытыми глазами… А коронное у меня – паэлья. И еще я могу приготовить очень вкусные пироги с сыром и картошкой. Так что не так уж все и запущенно. Удивительно, что изначально я так испугалась и принизила свои таланты кулинара.

И тут она услышала легкое шипение. Алёна повернулась к плите, где готовила вторую порцию кофе, но было поздно. Пенка медленно перебралась через край турки и уже стекала на языки пламени. Девушка, не задумываясь о последствиях, схватила турку за ручку, поставила ее на стол и только потом почувствовала боль. Она смогла сдержать крик, прикусила губу, включила холодную воду и сунула под струю обожженные пальцы. Забыв о госте, она почувствовала себя маленькой девочкой, которую поставили в угол за порванные колготки и даже не пожалели её разбитые коленки. Она уже была готова заплакать, когда услышала за спиной голос Михаила:

– 

По-моему, вы еще недостаточно проснулись.

– 

В этом вы виноваты, – буркнула девушка и посмотрела на спасенный такими жертвами кофе. – Скажите теперь, что я даже кофе приготовить не могу? Можете начинать свои ехидные замечания, только, когда закончите, захлопните за собой дверь. Я уже устала! И заберите свои продукты, я уж не умру с голода, можете мне поверить.

– 

Я совершенно не собираюсь ехидничать. Просто вы действительно, еще не проснулись окончательно, поэтому не полностью контролируете свои движения. Да, и я вас отвлекаю. И все-таки, разрешите мне приготовить вам завтрак, а сами пока можете переодеться. Судя по всему, вы промокли, пока спасали пальцы. И позвольте мне все-таки остаться. Впредь постараюсь уберечь вас от травм и ожогов.

– 

Как хотите. Мне уже все равно. Я устала, я хочу спать. Можете распоряжаться здесь, по крайней мере, сейчас. Вы все равно уже лишили меня сна, частично – здоровья и душевного спокойствия. Делайте, что хотите. А я, действительно, пойду переодеться. Сколько же проблем от вас! Удивительно!

Михаил подумал перевести все в более шутливую форму, но понял, что в данную секунду лучше промолчать. Он вдруг осознал, что у его новой знакомой, видимо, была очень тяжелая неделя. Он ворвался в ее жизнь, нарушил какой-то определенный, ведомый только ей, порядок вещей. Он ведь, по сути, совершенно не знает эту девушку. Круги под глазами, дрожание рук явно свидетельствовали о том, что несколько бессонных ночей их хозяйка провела не в развлечениях и отдыхе. И веселиться ей сейчас хотелось бы меньше всего, хотя она и пыталась воспринимать его появление максимально адекватно для данной ситуации. Но просить прощения пока было не время. Сейчас ей нужно было остыть, успокоиться, поэтому он дождался, когда девушка повернется к нему спиной и направится в комнату.

Алёна вышла из кухни и направилась в свою спальню. Ей стало очень неуютно от всей этой кутерьмы. К усталости и плохому настроению прибавилась боль обожженной руки. А тут еще этот тип. Она ругала себя за то, что не смогла послать его ко всем чертям по телефону, не смогла прогнать его с порога квартиры. Хотя надо отдать должное, тип-то симпатичный. Просто как-то не очень вовремя. Алёна прекрасно уже поняла манеру поведения гостя и осознавала, что он самостоятельно не уйдет, пока не выполнит все то, что запланировал. А в том, что у Михаила припасен план, девушка не сомневалась. Она сняла халат и пижаму, в чем умудрилась встретить Михаила, надела джинсы, водолазку и пушистый белый свитер, который ей подарила мама почти год назад. В этом свитере она всегда чувствовала себя увереннее и смелее. Обычно, белый цвет вызывал у нее бессознательное отторжение: слишком маркий, слишком офисный, слишком официальный. Но подарок мамы почему-то сразу привлек ее внимание, и Алене пришлось отнестись к нему благосклонно с первого момента и привязаться к вещи позднее.

Для того, чтобы оттянуть момент возвращения к гостю, Алёна решила привести в порядок не только свой внешний вид, но и прибраться в спальне. Медленно стянув одеяло и покрывало с кровати, она тщательно расправила все складочки на простыне, взбила подушки. Одеяло заняло немного больше времени. У Алены была своя собственная технология его укладки. Для начала, одеяло укладывалось свернутым в четыре раза прямоугольником в изголовье кровати. Затем уже оно расправлялось во всю длину. Такая же процедура повторилась и с покрывалом. Оценив результаты своего труда, Алёна решила, что теперь может заняться и своим собственным внешним видом. Сев напротив зеркала, она, для начала, протерла лицо тоником, затонировала слишком яркие синяки под глазами, затем подкрасила тушью глаза и подвела коротенькие стрелочки.

Еще сидя перед зеркалом, Алёна почувствовала, что постепенно успокаивается. Зато совесть начала медленно подползать к окончательно проснувшемуся разуму, что бы впиться в него своими маленькими, но острыми зубками

– Нельзя вести себя как ребенок! Это совершенно неприемлемо ни в данной ситуации, ни в какой-либо иной. Я – взрослая и самостоятельная женщина должна всегда себя контролировать. И за что, собственно, я Михаила обидела? Ни за что. Совершенно незаслуженно. Ну, или почти незаслуженно. Хотя он все равно ни в чем не виноват. Какого черта я на него накинулась. Хамка какая-то. Невоспитанная, грубая хамка. Мне должно быть стыдно. Да, мне и так стыдно до чертиков. Даже выходить из комнаты не хочется. Хочется спрятаться под одеяло и дождаться, что он все-таки исчезнет из моей квартиры и жизни. Но это, опять же, поведение маленького капризного ребенка. Жуть. Надо уже идти, надо бы извиниться.

Оценив свой макияж на четверочку по пятибалльной системе, девушка добавила пару капель любимых духов на мочки ушей и вышла из спальни. Прятаться дольше все равно было бы слишком глупо. Когда она вернулась на кухню, Михаил заканчивал делать маленькие бутербродики с сыром, огурцами и зеленью. На канапе они были похожи очень отдаленно: размеры бутербродов не позволяли именовать их по-французски. На столе уже стояли два стакана сока, маленькие гренки из черного хлеба и тарелка с фруктами. Все это непрошенный гость принес с собой.

– 

Неужели меня так долго не было? – спросила девушка, присаживаясь к столу, – никогда не считала себя копушей. Видимо, вы мастер своего дела.

– 

Ну, вот вы и пришли в себя. Прекрасно выглядите, вам очень идет белый цвет. Готовы к приему пищи? Такой легкий завтрак подойдет?

– 

Конечно. Всегда готова поесть. Это занятие меня часто привлекает, особенно по утрам. Что бы я без вас делала сегодня, просто не представляю? Хотя… Нет, прекрасно представляю. Я бы проснулась ближе к обеду, понежилась бы в ванне. Потом нашла бы какие-нибудь консервы, рыбку какую-нибудь… Думаю, они где-нибудь еще сохранились. Посмотрела бы телевизор и съездила бы к знакомым. Как-то так. А может быть и нет… Теперь уже не узнать.

– 

Спали бы, это точнее. Вы же сами сказали, что я вас разбудил. За это я прошу у вас прощения. Мне действительно очень неловко, что я ворвался в вашу жизнь так беспардонно. За мной такого не водилось раньше, если вы сможете теперь в это поверить. Вы – исключительный случай. У меня есть лишь одно оправдание, которое можно благосклонно принять: мне очень хотелось вас увидеть. Вы сможете простить меня?

– 

Конечно, я могла бы вам сейчас соврать и сказать, что не верю вашему ни одному слову, но интуиция мне подсказывает, что вы не обманывает. И просить прощения должна я. Просить прощения за свои слова и за свое поведение. Я понимаю, что это было недостойно, где-то даже смешно. Если я правильно понимаю вашу ухмылку. И в знак возможного примирения: давайте все-таки на «ты»? Мы ведь уже встречаемся не в первый раз, как я понимаю?

– 

Какие проблемы?! Заметано! Закрываем тему прощений и извинений, и закрепляем это моим приглашением тебя на скромный завтрак. Глоток сока или сразу кофе? Хотя для этого торжественного момента больше подошло бы белое, легкое вино, но это моя оплошность. Хотя пить с утра – это не очень верно. Правильно? Как ты думаешь?

– 

Вполне с тобой согласна. Пить в такое время суток даже вино я могу только на отдыхе. Поэтому обойдемся чашечкой кофе. Хочу кофе и сок, все сразу, но не перемешивая.

Михаил улыбнулся, аккуратно разлил свежий кофе по чашкам и сел напротив хозяйки. Алёна подняла свою чашку с кофе, приглашая собеседника к чоканью. Молодой человек с радостью включился в игру, завершил церемонию знакомства и засмеялся. Девушка сделала глоток кофе и уже собиралась выпить сок, как почувствовала себя очень неуютно в собственной квартире. Мысли забегали, мышцы напряглись так, что ей было трудно убрать пальцы с чашки кофе. Ведь, по сути, она почти ничего не знала о своем утреннем госте, который продолжал улыбаться каким-то своим мыслям. Совершенно чужой человек ворвался в ее квартиру, распоряжался на ее кухне, готовил кофе на ее плите. «А кто может утверждать, что в напитке нет снотворного или яда? Мало ли? Что я о нем знаю? Только то, что его зовут Михаил, и то, с его же слов. Не очень-то много. Даже маловато как-то. Может, стоит кому-нибудь позвонить? Ната…» Алёна вовремя прервала ход своих мыслей. Перемена настроения не ускользнула от Михаила:

– Я сделал что-то не так? Что вызвало у тебя такое напряжение? Несмотря на то, что ты не выспалась, я не успеваю за твоими перепадами. У меня возникает ощущение, что сейчас тебе хочется ударить меня сковородой по голове. Признайся, ты об этом думала?

– Почти. Я просто попыталась представить себе, как мы с тобой смотримся со стороны. Сидят двое в девять часов утра на кухне и пьют почти на брудершафт кофе. Нам с тобой только осталось еще раз назвать свои имена. Тогда будет окончательно все это похоже на бред сумасшедшего.

Алёна попыталась собраться с мыслями, сделала глоток.

– 

Понимаешь, неделя у меня была не самая легкая и далеко не самая веселая. За последние дни я впервые могу спокойно сидеть и пить кофе, и не для того, чтобы не уснуть. А наслаждаться этим напитком. Никуда не торопиться, ни о чем не беспокоиться. Я перестала адекватно мыслить. Мне, кажется, что я немного отвыкла от такой жизни. Да и изменилось теперь многое. И девяти еще нет…

– 

Возможно, я все-таки зря пришел? Может тебе сейчас лучше побыть одной? Я ведь до сих пор ничего не знаю о тебе. А тебе совершенно ничего неизвестно обо мне. Я сейчас наблюдал за твоим выражением лица. Мне кажется, я могу пересказать их тебе. Ты ведь размышляла о том, что здесь делает этот субъект с улицы? Зачем я впустила его в свой дом? Ведь так? Только не криви душой!

– 

Нет-нет. Ты совершенно прав. Я признаюсь, что такие мысли до сих пор вертятся в моей голове. И сейчас я очень хорошо понимаю, что у тебя должно сложиться совершенно искаженное впечатление обо мне. В это, конечно, трудно поверить, но я – нормальный человек. Со здоровой психикой, с адекватными реакциями. У меня есть какое-то чувство юмора, как говорят мои друзья, главное вовремя привлечь мое внимание, чтобы я не уходила в себя. Поэтому в моем обществе никто не рассказывает длинных, затяжных анекдотов. Я потеряю суть уже после второго предложения.

– 

Но в какой-то момент твое выражение лица изменилось так, будто ты приведение увидела.

– 

Я не верю в приведений. Просто я не привыкла еще к одним… к одной мысли. Я подумала о человеке, который теперь слишком далеко, чтобы услышать меня. Ты же сам понял, что периодически я смотрю на тебя как на угрозу. А если что-то пугает, хочется кому-нибудь позвонить. Вот только этого теперь сделать не получится. И еще осознала, что другому хорошему человеку будет тяжело сегодня проснуться. Могу предположить, что ему этого совершенно не хочется, и не оттого, что он устал или не спал несколько дней. С одной стороны, мне очень хочется, чтобы его сон длился дольше сегодня, а с другой стороны – жизнь есть жизнь. Надеюсь, что я не права. Но надежда моя слишком хрупкая и слабая.

– 

Ты не хочешь рассказать более подробно об этом молодом человеке? Ведь это молодой человек, если я правильно понимаю? Это твой очень близкий друг? Мне кажется, что если ты попытаешься внести в свои сумбурные размышления хоть какой-то, маломальский порядок, станет проще. А я постараюсь тебя понять.

Алена внимательно посмотрела на утреннего гостя. Ей казалось, что если приглядеться к нему более пристально, то можно будет уловить в его словах какую-нибудь ложь. Но ничего не происходило. В его глазах она видела только искреннюю напряженность с нотками беспокойства или ревности. Точнее определить было невозможно.

– 

Да. Это очень близкий друг. Но он – не мой возлюбленный, не герой моего романа, если тебя это интересует. Судя по глазам – интересует. Он – муж моей подруги детства. Сразу хочу внести ясность. Наверное, стоит начать с самого начала. На этой неделе я узнала о смерти своей единственной подруги. Мы были знакомы с ней с детства, любили друг друга как сестры. А может быть и больше. Мне сообщили, что её больше нет среди живых. Она очень долго болела, поэтому это не было неожиданным сообщением, только к таким вещам всегда очень сложно подготовиться. Я думаю, что к таким новостям вообще нельзя привыкнуть. Да, я и не старалась. До последнего момента надеялась, что она справится. Что все изменится к лучшему. А когда мне рано утром позвонили и пригласили приехать в больницу, тогда впервые осознала, что Наташа не позвонит, не придет в гости. Потом были бесконечные бумаги, чужые лица, похороны, черные платки, плачущие родственники и близкие друзья. Это длилось не так долго по времени, но, мне еще вчера казалось, что прошла вечность. Мы дружили с Наташей с детского сада. Вместе учились в школе, в институте. Вчера вечером, когда я засыпала, то очень надеялась, что моя усталость пройдет или ослабнет. Я очень утомилась от всего этого, ты уж прости меня. Я достаточно веселый человек обычно, подвижный. Я никогда не была одна в такие моменты. Не знала, куда нужно идти. Не знала, куда звонить. Не знала и не могла сказать ее родному отцу и ее мужу то, что их любимая дочь и жена больше не вернется. Я ничего не знала. Да и моментов таких в моей жизни не было. Мне не надо было быть такой сильной, особенно в одиночку, как на этой недели. У меня не было времени поплакать, расслабиться. Больше приходилось успокаивать других, приводить в адекватное состояние, возвращать в реальность. Я очень боялась и боюсь, что теперь на мне будет клеймо вестницы смерти. Я очень много говорю. Прости меня за то, что я тебе это все рассказываю. Я не любитель длительных монологов. Просто у меня с тормозами на эмоциональном уровне совсем плохо стало.

– 

За что ты просишь прощения? Не стоит извиняться. Любой человек имеет право на то, чтобы выговориться! У тебя все это время просто не было возможности с кем-нибудь поговорить! И меня не было рядом. Мне очень жаль, что я не знал твоей подруги. Жаль, что о ней я узнал так поздно. Жаль, что я не смогу поговорить с ней о тебе. Ведь друзья всегда могут рассказать о человеке нечто такое, что никто из знакомых не знает или не замечает. Мне жаль, что меня не было рядом с тобой в эти дни. Но, может быть, когда-нибудь ты мне расскажешь о ней? Я смогу познакомиться с ней через твои воспоминания. А где сейчас ее муж? Как он?

– 

Федя – муж Наташи. Когда они с ним поженились, мы многие вещи делали вместе. Он смог со временем понять, что я и Наташа не можем находиться вдали друг от друга. Наше общение было необходимостью. Хотя бы раз в две недели мы устраивали вечерние девичники в этой квартире. И он спокойно к ним относился. Я не мешала их семейной жизни, это признавал даже он, в меру ревнивый человек. У нас все было как-то гармонично и уравновешенно. Вот и все. Мне больше нечего рассказывать. Я не хочу больше ничего говорить о Федоре и Наташе. Я не могу еще все это осознать. А сейчас он у себя дома. И с ним его родители. Я верю, что все будет хорошо.

Алёна сделала большой глоток остывающего кофе. Михаил смотрел на свою новую знакомую с испугом и нежностью. Он боялся, что их отношения могут умереть на корню, так как его желание ее увидеть совпало с наиболее тяжелым периодом жизни Алены. Он переживал, что обстоятельства разведут их раньше, чем они смогут узнать друг друга лучше. Михаил чувствовал, что именно эта женщина должна быть рядом с ним. Он еще не мог сказать, как долго продлились бы их отношения, но то, что такая женщина должна быть в его жизни, он не сомневался ни секунды. Алёна попыталась улыбнуться собеседнику, но это выглядело не очень убедительно.

– 

Ну а теперь давай поговорим о нас, то есть о тебе. Прости. Мне хочется, с опозданием правда, тебе признаться, что я очень рада тебя видеть. Ты смог вернуть меня в реальность. Я только сейчас поняла, что жизнь продолжается. Такая встряска мне была необходима, хотя не так скоро, я думаю. Но жизнь есть жизнь. Что-то происходит быстро, что-то медленно. Я начала собираться с мыслями. Это благодаря тебе. И за это я говорю тебе искреннее спасибо. Так что еще раз говорю тебе: «Спасибо огромное за твой неожиданный, но приятный визит». А теперь, давай допьем кофе?

– 

За всю неделю ты ни разу не заплакала?

– 

Нет, думаю, что пока не время. И согласись, было бы странно, если бы я сейчас разрыдалась.

– 

Но когда человек плачет, что-то в его душе освобождается…

– 

Не сегодня. Спасибо, конечно, за предложение, но давай просто выпьем кофе и завершим этот разговор.

Все остальное время они молча завтракали. Михаил старался не мешать девушке, которая, как он видел, по-прежнему мыслями была далеко. Она думала о Федоре, о его родителях, об отце Наташи, о новой жизни. Теперь он частично мог понять ее состояние. Наконец, Алёна вернулась в реальность и встала, чтобы вымыть посуду.

– 

Чем ты собиралась заниматься сегодня? Может быть, я могу что-то предложить?

– 

Я же говорила, что до четырех часов у меня не было планов. И не скрывала, что часов до двенадцати я собиралась спать. А что ты можешь предложить? Сейчас я чувствую в себе силы на какую-нибудь прогулку. Я слушаю.

– 

Я как раз хотел предложить совершить загородную вылазку. Свежий воздух всегда очень полезен людям. В любой ситуации. Природа обладает великой силой восстановления нашего эмоционального дисбаланса. В три часа я обещаю доставить тебя туда, куда пожелаешь.

– 

Я согласна, – тихо произнесла Алёна и включила наконец-то воду для того, чтобы ополоснуть грязную посуду.