Читать книгу Ведьмин бал (сборник) - Светлана Ольшевская - Страница 9

За чертой страха
Глава VIII
Наедине с ужасом

Оглавление

Проснулась я среди ночи от боли: в мою руку, свесившуюся с кровати, казалось, вонзились иглы. Снизу вверх на меня смотрели два светящихся глаза, и слышалось шипение. Я дернула за шнурок ночника и тут же обругала себя паникершей: это, разумеется, была Клотильда, а мне спросонья почудилось непонятно что!

Только что это с ней? Ладно, повисла у меня на руке, бывает, но почему она так напугана – шипит, шерсть дыбом?! Мне это сразу же напомнило ту жуткую ночь, когда я несла ее домой… Я попыталась взять кошку на руки, но она отбежала к двери, призывно глядя на меня.

Я встала, сунула ноги в тапочки и пошла за ней. Мне знакомы истории о животных, которые предчувствовали беду и давали об этом понять хозяевам, тем самым спасая им жизнь. Может быть, и Клотильда что-то такое учуяла? Вдруг сейчас землетрясение начнется, и дом рухнет? Или пожар случится?

Видя, что я иду за ней, кошечка выбежала из комнаты в гостиную… и зашипела, глядя на что-то за моей спиной. Одним прыжком я выскочила за дверь и развернулась посмотреть, чего испугалась Клотильда.

В комнате не было ничего пугающего – незваных гостей не наблюдалось, а все вещи лежали на своих местах в уютном розоватом полумраке ночника… Окно! На фоне синего ночного неба виднелся черный силуэт – голова и две руки, прижатые к стеклу. А ведь у нас третий этаж!

Я скорее захлопнула дверь и подперла ее креслом. Хорошо хоть форточка заперта. Что же делать? Бежать к соседям? Эх, знала бы, что такое будет, – попросилась бы ночевать к Лильке или Тане… А Клотильда нисколько не успокоилась и теперь с настороженным видом смотрела на большое окно гостиной. Закрыть его немедленно! Я метнулась к окну и в один миг задернула левую штору – правая была закрыта.

Я ничего не успела увидеть в окне. Слышала только, как громыхнул жестяной подоконник – с ним такое бывает при сильном ветре, да что-то ощутимо пару раз царапнуло по стеклу. Может, ветка? Ага, нет там никаких веток! Мороз прошел по коже, а кулон на шее стал теплым-теплым, как будто полежал на солнышке…

Решено, иду к соседям. На втором этаже под нами живет тетя Ксеня, приятная старушка, мы с ней в хороших отношениях, даже в гости друг к другу ходили, думаю, она меня не прогонит. Скажу, что боюсь оставаться одна.

Я накинула поверх пижамы куртку, взяла на руки Клотильду – не бросать же ее тут! – и повернула ручку двери… Ах да, верхний замок заперт, сейчас я его открою.

Словно гром прозвучали в голове слова Вилора: «Что бы ни случилось – не выходи за порог!»

Неспроста это было сказано, он явно что-то знал. И вечно эти тайны от меня!

Я замерла в раздумье. И тут прямо над ухом что-то задребезжало – в дверь звонили.

Клотильда спрыгнула с рук на пол, зашипела и куда-то убежала. Может быть, мама вернулась? Преодолевая страх, я припала к глазку и увидела освещенную тусклой лампочкой пустую площадку. Никого.

Но кто-то же звонил! Стоп! Шагов снаружи после звонка слышно не было, а значит… значит, он все еще здесь. За дверью.

Я отшатнулась назад и уперлась спиной в стену, шаря взглядом по сторонам в поисках еще чего-то ужасного. Но в квартире все было по-домашнему спокойно и мирно. Вот только дверь в кухню открыта, а там наверняка форточка настежь, и это напрягает. Послышалось мне или нет, но в кухне что-то скрипнуло… или стукнуло, и подоконник громыхнул.

В этот же момент снова задребезжал дверной звонок. Ужас сковал мое тело, я хотела куда-то бежать, что-то делать – сама не знаю что, – но от страха не могла сдвинуться с места. Если сейчас под дверь начнет просачиваться уже знакомый мне туман, то я ничем не смогу себе помочь. Эх, где ты, Вилор…

Ручка двери стала медленно-медленно поворачиваться вниз.

– А-а-а-а!!! – услышала я свой крик словно откуда-то со стороны. Да, я орала во все горло, и в моей ситуации это, пожалуй, было логичным. Но орала я не от страха. Дело было в кулоне: он внезапно раскалился, словно утюг, и обжег мою кожу. Это встряхнуло меня, вернуло возможность двигаться и… мыслить. До сих пор мой ум был скован ужасом, превращавшим меня в тупую жертву, неспособную защищаться, а теперь я почувствовала себя другим человеком. Нельзя, нельзя поддаваться страху, надо действовать, искать средства спасения! Я должна, я смогу, я достаточно сильна для этого!

Сторожевой знак так же резко остыл, как и накалился. Теперь понятно, как он действует. Ужас отступил, его сменила холодная рассудительность. Итак, мы имеем дело с нежитью. А что из доступных мне средств лучше всего помогает против нежити? Святой воды, чеснока и осиновых кольев у меня нет, так что остается? Наверное, молитвы. Хотя я не знала ни одной, но помнила, где у мамы лежит молитвослов. Мама нечасто им пользовалась, но на книжной полке он всегда лежал сверху.

Я метнулась к шкафу, схватила молитвослов. Открыла где попало, вернулась к входной двери и начала читать с верхней строчки. Конечно, если б мне предложили в школе прочесть подобный текст, я бы сказала, что не умею и не понимаю. Но выбирать не приходилось. Ошибаясь и запинаясь, я тем не менее старательно читала текст погромче и нараспев и вскоре с удивлением обнаружила, что почти все понимаю. Удивительная легкость и спокойствие охватили меня, а страх вскоре совсем исчез. Странные, незнакомые до сих пор чувства охватили меня. Я понимала, что благодаря такому удивительному состоянию, в котором я сейчас нахожусь, никакой нежити не удастся ко мне даже приблизиться, не то что причинить вред. В каждом человеке дремлют великие силы, думалось мне…

Я читала и читала и больше не замечала никаких попыток вторжения извне. А может, их и не было… В конце концов я почувствовала усталость и прилегла на диван в гостиной, положив книгу рядом с собой. Ко мне тут же пришла Клотильда и улеглась рядом, мурлыча. Дальше я ничего не помнила.


Утро встретило меня веселыми солнечными лучами, пробивавшимися сквозь не слишком плотную штору. И кто ее закрыл, терпеть не могу задернутые занавески! А почему это я в гостиной, да еще в куртке поверх пижамы? Ах да, ночью же…

Хотелось еще поваляться, но пришлось встать, чтобы раздвинуть занавески, снять дурацкую куртку и посмотреть на часы. Восемь утра, нереальная рань для воскресного подъема, однако ложиться досыпать я уже не стала, а пошла обследовать квартиру, попутно вспоминая пережитый ночью ужас.

В моей комнате так и горел ночник, его неяркий свет терялся в солнечных лучах, щедро льющихся в окно. Давненько уже такого яркого солнышка не было!

Ничего странного в квартире не обнаружилось.

Жаря яичницу, я размышляла о планах на сегодняшний день. Вечер будет насыщенным, а вот чем занять утро? Ребята проспят до полудня, одна я встала как самая умная! Внезапно вспомнилась Архиповна. Вчера навестить ее не разрешили, а как насчет сегодня? Я позвонила в больницу, назвалась соседкой, и молодая медсестра – не та, что была вчера, – не возразила против моего визита.

Спускаясь по лестнице, я вдруг услышала за спиной:

– Ника!

Соседка тетя Ксеня стояла в проеме своей двери.

– Здравствуйте! – кивнула я и хотела идти дальше.

– Подойди, пожалуйста, – попросила она. Я вернулась по ступенькам. Хорошо, что она первая со мной заговорила, надо спросить разрешения прийти к ней переночевать, если опять останусь одна. То есть не если, а когда.

Она кивком пригласила меня в квартиру.

– Вообще-то я спешу в больницу, – пробормотала я.

– Я тебя не лясы точить зову, – сказала тетя Ксеня. – Просто о некоторых вещах на лестнице не болтают.

Я пожала плечами и вошла. Женщина прикрыла дверь.

– Недобрые гости к тебе приходили ночью, – проговорила она. – Ты об этом знаешь?

– Еще бы не знать! – поморщилась я. – Ой, а вы их видели?!

– Есть вещи, которые необязательно видеть, чтобы знать об их существовании, – уклончиво ответила соседка. – Опасное это дело, девочка.

– Знаю, – вздохнула я. – Только не знаю, как от него избавиться. Если честно, ночью мне помог… помогла молитва, – я решила не болтать о сторожевом знаке.

– Молитва – это хорошо, – кивнула тетя Ксеня. – Но раз уж такое творится, надо при себе иметь соль освященную. Есть у тебя?

– Нет.

– Ну так я тебе дам. – Женщина вынула из шкафа пакетик. – Вот, держи всегда при себе. Если идешь куда-нибудь – клади в карман. И крестик носи обязательно.

– Ну дела, – не удержалась я. – Святая вода – это я знаю, но чтобы соль…

– И плохо, что не знаешь таких простых вещей, – строго сказала тетя Ксеня. – Соль тоже освящают, для этого особая молитва есть. Считается, что четверговая соль – так ее еще называют – помогает при болезнях, телесных и духовных. А уж твои ночные гости боятся ее сильнее, чем ладана!

Вообще-то я в такие вещи не верила, но за последние дни мне пришлось сильно пересмотреть отношение к вере. К тому же не хотелось обижать добрую женщину.

– Спасибо, – сказала я, принимая пакетик. – А крестик у меня есть, вот – серебряный!

– Если что – приходи ночевать ко мне, – сказала тетя Ксеня на прощание. – Уж сюда-то никакая погань не залезет.


В палате, кроме Архиповны, никого не было.

– Ой, девочка! – искренне обрадовалась она, приподнимаясь на постели. – Как хорошо, что ты пришла! А то все на выходные по домам разбежались, одну меня не пустили. Как тебя хоть зовут?

Я представилась и сообщила, что с кошкой все в порядке и она в данный момент находится у меня.

– Ох, и хорошо, а то каково ей одной-то там сидеть! – ответила Архиповна и неожиданно прищурилась: – Знаю, знаю я, зачем ты пришла: не про кошку рассказать, а про то давнее дело разузнать!

– Понимаете, это очень важно…

– Еще бы не важно, раз вы опять его видели! Эх, ладно, слушай. Только это… Дверь прикрой и глянь, окна закрыты? Значит, так. Лет десять мне было, а помню, как вчера, натерпелись ужаса! В поселке мы жили, возле рудника. Как стемнеет, все люди по домам, на улицу и нос высунуть боязно. Была там одна, Фаиной звали, ох и ужас что за баба! Хозяйничала в бараке, и там такое творилось, что и рассказывать не хочу. А потом она к себе квартиранта пустила, а остальных выгнала. Вот тут и начался самый ужас. Водил жилец дружбу с нечистым, людей ему в жертву приносил, сколько их там сгинуло!

Конечно, малообразованной старушке то, что происходило в бараке, безусловно, казалось происками дьявола. Я хмыкнула.

– И нечего смеяться! – обиделась Архиповна. – Там всякая чертовщина творилась, огни какие-то дьявольские в окнах сверкали, свист да завывание доносились. А потом, когда у него еще уродцы эти появились, так из поселка куча народа разбежалась…

– Какие уродцы?! – подскочила я.

– Ой, страхолюдины – ужас! Говорят, было там какое-то захоронение уродцев, а он их раскопал и оживил, дружил-то с нечистой силой. Старики говорили – упыри, а я не знаю, так или нет. В общем, это были мелкие хитрые твари, которых он посылал жертв для себя добывать или еще для чего. Сам-то он никуда не ходил. Они старались людям на глаза не попадаться, но разве же в поселке скроешь что-нибудь? О них даже говорить боялись, потому что пару раз такое было: кто о них заговаривал, тот вскоре исчезал. Скрытный был этот гад, не любил, чтобы о его делишках знали. Можешь себе представить, в каком страхе весь поселок находился?! Такое там творилось, веришь?

– Верю. Я немного знаю об этом.

– Вот как? Так, может, ты знаешь, как его хотели арестовать, а двое милиционеров пропали, и барак тоже?

– Да. И о проклятии тридцать первого августа. Одного не пойму, что случилось с Фаиной? Она что, до сих пор жива?

– Да как тебе сказать… Думали, она погибла в ту ночь. Но потом ее стали встречать те, кто раньше знал, да и другие тоже. Тогда умные люди сказали: на ней столько грехов и зла, да и умерла она такой нехорошей смертью, что ее злобная душа никак не может успокоиться и людям гадостей не делать. Она ведь что делала, Фаина-то: идет человек, ни о чем не подозревает, вдруг бац – появляется она, словно из-под земли, руку протягивает, как за милостыней, а сама ухмыляется, да так смотрит, что можно со страху упасть. Было раз, шла одна знакомая моей матери на базар, а Фаина тут как тут, протягивает руку: «Подай копеечку, вдовушка!» А тетка была не вдовушка, десять минут назад с мужем виделась. Возвращается домой – у мужа инфаркт, еле выходили. Или другой знакомый тоже шел вечером и встретил Фаину, а он знал ее еще по поселку. Увидел, испугался, а она и говорит: «Ну что, Федя, за тобой или за братом твоим раньше прийти? Ладно, приду за братом». И через несколько дней его брата в шахте завалило. Это лишь два случая, а подобных много было. А случалось, что она напророчит, да ничего не сбудется, но люди ждут и боятся, а ей, наверное, только этого и надо. К Ковалихе как-то подошла, прямо возле ее дома. «Подай милостыню, бабушка! А впрочем, не надо, ничья ты не бабушка!» А у Ковалихи как раз незадолго до этого первый внучок появился. Так она месяца два от него не отходила, не ела, не спала. С внучком ничего не случилось, зато сама заболела, потом все нервы лечила, да так и не вылечила. Кроме того, Фаина еще и раздоры сеять мастерица. Может сказать, например, какому-нибудь ревнивцу, что жена влюблена в его лучшего друга…

– Вот дрянь! – воскликнула я. – А что за мальчика она водит с собой?

– Не знаю, не видела. Хотя стоп, кажется, кто-то говорил и про мальчика… Но я понятия о нем не имею. При жизни она вечно с собой какого-нибудь ребенка таскала.

– Наверное, ее все видят такой, как при жизни, а ребенок, так сказать, входил в комплект? – догадалась я. – На самом деле его нет, а людям кажется, что есть?

– О, точно, хорошо сказала! – одобрила Архиповна. – А может, ей удалось захватить чью-то невинную душеньку… Вроде тебя, Ника! Ты если встретишь ее, так не верь ничему. Будь то предсказания или сплетни – не верь! И это… спасибо тебе за помощь! Ты и «Скорую» вызвала, и кошку мою приютила…

– Хорошая у вас кошка, – ответила я, вспомнив ночные события. – Моя мама ее Клотильдой назвала.

– Да? А я Муськой кликала. Сидел котенок у дороги, пищал. Я никогда не держала ни собак, ни кошек, а эту пожалела и взяла. И такой она мне стала родненькой, как ребеночка на руках держишь! А она льнет ласково, мурлычет. Эх, одна я живу, разве что внучок иногда в гости приходит, да и то возится в комнате со своими вещами, а до бабки ему и дела нет.

Я собралась с мыслями и спросила:

– Значит, людей похищают эти, как вы говорите, уродцы? И на вас тоже они напали?

– Они, окаянные. Иду впотьмах, а впереди четверо… Я сразу поняла, кто это такие, в детстве видела. Вот ведь, сколько лет молчала, и все хорошо было, а как брякнула тебе про барак… Так по мою душу и явились. Ну, я бежать кинулась, да плохо мне стало, а они, наверное, подумали, что я померла на месте, вот и убрались. И вообще, они всегда только молодых утаскивали, зачем им старуха? Померла – и ладно.

Мы еще немного поболтали, и я, собираясь прощаться, невзначай сказала:

– Вы стали лучше выглядеть, даже как-то моложе. Вас, наверное, хорошо лечат.

– Лечат-то как всех, – ответила Архиповна. – Таблетки, уколы. Но здесь вольготнее, чем дома, даже дышится легче. Глядишь, и правда помолодею. А домой и возвращаться неохота.

Я говорила вполне искренне. Не сказать, чтоб старушка помолодела, но выглядела куда веселее и бодрее, чем в нашу первую встречу. А жить в ее квартире лично я под дулом пистолета не согласилась бы.

Ведьмин бал (сборник)

Подняться наверх