Читать книгу Великий Отечественный флот - Светлана Самченко - Страница 7

Мощный водоотливной насос, которым оснащен катамаран, может быть использован не только по прямому назначению, но и в качестве средства тушения пожаров. В этом пришлось «Коммуне» убедиться во время спасательных работ на субмарине «Змея». Лодки тех лет были двухдвигательные, мотор подводного хода – электрический, и у «Змеи» был «классический» пожар от перегрева электромотора. Далее последовал вызов на подъем затонувшего посыльного корабля «Копчик» – и катамаран снова справился с работами, хотя до этого опыта подъема надводных кораблей у него не было.

В 1928 году, в конце весны, катамаран получил необычное поручение. Почти за десяток лет до этих событий, в штормовой свинцовой Балтике Красный флот отражал нашествие интервентов. И 4 июня 1919 года два советских эсминца прижали на минном поле английскую субмарину L-55. Лодка, спасаясь от обстрела малокалиберной артиллерии эсминцев, нырнула, но впопыхах намотала на руль глубины минреп и сама себя треснула по рубке миной. Которая, естественно, взорвалась…

Теперь, когда Великобритания признала Советскую Россию, лодку, покоившуюся на вязком илистом грунте, требовалось найти, чтобы достать со дна погибших моряков. Запаять тела в цинковые гробы и вернуть в Англию, чтобы бывшие воины Антанты покоились в родной земле. А что там делать с самой лодкой, зависит от её состояния. Британский флот на нее больше не претендовал, считая безнадежно поврежденной.

«Волхов» извлек из объятий Нептуна и англичан, и вахтенный журнал L-55, и… даже её саму. Было это так:

Водолазная партия под руководством Н. С. Хроленко обнаружила L-55 на глубине «значительно более 30 метров».

Из отчета руководителя ЭПРОНа Л. Н. Захарова председателю ОГПУ:

«Получив в сентябре месяце прошлого (27-го) года сведения о возможном обнаружении погибшей английской лодки Л-55 (название установлено официальными сообщениями Английского адмиралтейства о гибели в 1919 г. этой лодки в Финском заливе), я просил… дать распоряжение о повторном тралении этого района.

В отмеченном в 1919 году месте трал снова задевал, но флотские водолазы не могли определить, за мутностью воды, в чем дело. Один из них по неопытности был выброшен с глубины 30 метров наверх.

Командированным из Севастополя водолазам ЭПРОНа удалось 20-го октября, за несколько дней до ледостава, обследовать погибшее судно, оказавшееся действительно подводной лодкой. Пройдя от носа до рубки и спустившись снова на корму, водолазы не смогли обнаружить никаких повреждений корпуса лодки. 19 мая этого года (28-го), после решения Управления морских сил РККА поручить подводные работы ЭПРОНу, прибывшая в Кронштадт водолазная партия Экспедиции продолжила обследование лодки».

Лодка лежала, частично погрузившись в донный ил, на уровне основания рубки – огромная дыра с переходом деформаций на прочный корпус. Явно не от снаряда, которыми эсминцы стреляют!

Далее в отчете говорилось:

«Оказалось, что задняя часть рубки снесена взрывом, что непосредственной причиной гибели лодки был взрыв мины заграждения, на которую лодка, по-видимому, наткнулась, ускользая от огня эсминцев. Эта пробоина от мины может дать теперь повод для разговоров, что лодка не была уничтожена “Азардом”, а погибла благодаря собственной неосторожности. Это неверно и подобные разговоры не нужны».

В советской военной историографии причиной гибели английской субмарины нередко называлось именно меткое попадание комендоров «Азарда» в нижний срез боевой рубки. Однако на самом деле покончила с субмариной мина, что и подтвердили специалисты, осматривавшие лодку…

Разработкой технического проекта руководил бывший прапорщик царского флота Тимофей Иванович Бобрицкий, в будущем – главный инженер ЭПРОНа, предложивший поднимать субмарину с помощью четырех гибких металлических «полотенец», асимметрично подведенных под днище и соединенных верхними концами с судном-спасателем «Коммуна».

11 августа L-55 катамаран извлек L-55 на поверхность, и на ее флагштоке день спасатель доставил поврежденный корабль в Кронштадт. Здесь партию ЭПРОН посетил новый нарком по военным и морским делам Климент Ворошилов, а РВС СССР объявил благодарность всему личному составу Экспедиции. Именно в связи с операцией по подъему L-55 в августе 1929 года ЦИК СССР наградил ЭПРОН орденом Трудового Красного Знамени.

При осмотре поднятой лодки в Кронштадтском доке на предмет возможного ремонта были обнаружены останки 38 английских подводников, о чем советское правительство сообщило дипломатам Великобритании. Подводников-интервентов решено было похоронить на родине, и в конце августа 1928 года за ними пришел нанятый британским правительством норвежский пароход «Трору», ранее занимавшийся перевозками замороженной рыбы и располагавший обширным «холодным» грузовым отсеком. А самой лодке предстояло остаться в России.

Из отчета Экспедиции:

«Сохранность корпуса, механизмов и оборудования самая хорошая, все, что не повреждено взрывом, может быть отремонтировано или даже только перебрано… Эта океанская лодка много лучше и много могущественнее тех, которые нами сейчас строятся. Подлодки этого типа составляют основные группы подводного флота Великобритании и по сие время».

Отремонтированная судостроителями Кронштадта и Ленинграда, эта лодка прожила достойную жизнь в составе Советского ВМФ – в качестве инструкторского корабля школы подплава, участвовала в обороне Ленинграда. Пережила блокаду, и была списана только в послевоенные годы.

Уникальность операции по спасению L-55 состоит в том, что по проекту «Волхов» может поднимать субмарины, лежащие на дне не глубже 50–55 метров. А тут, как выяснилось, было не «значительно более тридцати», а как минимум 62 метра!

Потом были подъём патрульного катера, еще одной подводной лодки, торпедного катера… Катамарану не суждено было ни одного спокойного сезона в довоенные годы! Бывали и экзотические вызовы – например, на спасение буксира, принадлежащего самому ЭПРОНу. Этот корабль – тоже спасатель, занимался подъемом затонувшего судна, и при внезапном отрыве и резком всплытии подводного кессона получил такой удар в корпус, что затонул рядом со своим «утопленником». «Волхов» вынул со дна обоих. Причем, по ошибке, первым – того, который первым и утонул…

Поднимал «Волхов» и самолет, и торпедный катер, и баржу с 12-дюймовыми боевыми снарядами, утерянную при приеме боезапаса балтийскими линкорами. Словом, работы – интересной, но неизменно опасной и трудной, всегда хватало. А если стоял «несезон», когда по Балтике без ледокола мили не пройдешь, катамаран служил вспомогательным доком при очистке малых лодок от подводных обрастаний. Так что и зимой – никакого отдыха в резерве!

В нынешние либеральные времена принято вспоминать тридцатые годы как «эпоху Сталинских репрессий». Увы, не обойдем эту тему и мы. Дело в том, что «Волхов», по советскому «паспорту» – «Коммуна», однажды спас известного балтийского адмирала с десятком других офицеров. Только не от бездны морской, как других, а … от тюрьмы.

Дело было так:

25 июля 1935 года во время манёвров флагман флота линкор «Марат» – огромный дредноут водоизмещением 23 тысячи тонн – не заметил и буквально задавил при циркуляции находившуюся в рубочном положении подводную лодку Б-3 «Большевик». На борту линкора находился штаб эскадры во главе с командующим – Л. М. Галлером. Когда под тяжким тупым форштевнем послышался удар, и что-то слабо хрустнуло, адмирал не растерялся, понял, что «Марат» таранил какой-то маломерный корабль, и велел спускать катера и шлюпки – поднимать с воды экипаж «потерпевшего». Но спасенных не было: тут и вскрикнуть не успеешь, как пойдешь на дно… После учений, на берегу, и командующий, и офицеры его штаба, и штурманская команда линкора попали под арест. Время было непростое, морякам всерьёз «светил» трибунал.

А пока военный прокурор искал в чрезвычайном происшествии следы преступления, спасательный катамаран «Коммуна» искал в море затонувшую лодку. И нашёл.

Вместе с мертвым корпусом «Большевика» море отпустило на свет доказательства того, что в столкновении виновата была сама лодка: вахтенный журнал не оставлял в этом сомнений. Неправильно прочитав сигнал линкора о готовности совершить поворот, субмарина, фактически, сама кинулась «Марату» поперёк курса, и будь Галлер хоть семи пядей во лбу, он не успел бы принять спасительного решения: дредноутскую инерцию представить нетрудно. А коль скоро командир субмарины погиб со своим кораблём, то, стало быть, и судить за это ЧП теперь некого…