Читать книгу Лабиринты - Светлана Сбитнева - Страница 6

Душераздирающий трезвон заставил Микки подскочить в кровати и в срочном порядке отпустить в небытие голую сексапильную брюнетку, которой он только что настойчиво объяснял, почему сексапильные брюнетки не должны носить одежду. Чертыхнувшись, он нащупал на тумбочке будильник и с размаху швырнул его об пол. Но нестерпимое дребезжание продолжилось. Сообразив, наконец, что с брюнеткой его разлучил вовсе не будильник, Микки нажал кнопку «ответить» на дисплее мобильного телефона.

– Эй, Мик! – Микки узнал радостный голос Тео, гитариста из группы. – Через двадцать две минуты репетиция нашей старой доброй «Бэнд ов лайверс», а от барабанщика и его волшебных палочек ни следа.

Микки уткнулся лбом в подушку и что-то промычал. Голос из трубки озабоченно поинтересовался, в чем дело, после чего Тео удосужился внятного ответа:

– Прости, дружище, буду через пятнадцать минут.

За обозначенные пятнадцать минут барабанщик успел немало: пропрыгал на одной ноге, натягивая на другую джинсы, из спальни в ванную, затем важно прошагал с зубной щеткой во рту к холодильнику, и через десять минут с бутербродом в зубах и нотной тетрадью и палочками под мышкой садился в такси. Репетиции часто включали в себя пару алкогольных коктейлей, чтобы пробудить в музыкантах чувство ритма, поэтому на своей машине Микки туда не ездил. Устроившись на заднем сиденье такси и назвав адрес, он с аппетитом откусил от бутерброда внушительный кусок.

– Простите, – нарушил его блаженство таксист, – но это нельзя.

– Фто? – с набитым ртом неудобно разговаривать.

– Вы накрошите в салоне. – Водитель – педантичного вида индус – с тревогой смотрел на Микки через зеркало заднего вида.

Пришлось проглотить то, что он успел уже откусить. Секунду он колебался, куда деть остальную булку, чтобы водитель не высадил его на полпути, и не придумал ничего лучше, чем запихнуть в рот все, что осталось от бутерброда. Эта находчивость чуть не стоила Микки жизни: коварный кусок не желал проваливаться в желудок и стоял комом где-то в пищеводе. Наконец, он добрался до студии и выпил залпом пол литра воды. Завтрак, хоть и не без приключений, но был засчитан.

Ребята уже все были в сборе. Помимо Микки в «Бэнд ов лайверс» входило еще четыре музыканта: вокалистка Кейт – двадцативосьмилетняя анарексичная блондинка с розовыми прядями в пушистом хвосте, пирсингом в носу и правой брови и многочисленными татуировками, постоянно одетая в причудливые гольфы, перчатки, растянутые майки с черепами и драные джинсовые шорты или мини юбки; гитарист Тео – двадцать шесть лет, худощавый блондин, вертлявый и суетливый в движениях, но мастер гитарного соло. Его подростковая фигурка смотрелась порой нелепо, когда он держал в руках гитару – внушительных размеров электрический инструмент, но стоило ему настроиться на нужный лад, как его мастерская игра покоряла фанатов с первых аккордов – то, что он выделывал с гитарой на сцене напоминало больше бурную ночь с любимой женщиной. Джонни, бас-гитарист, был в команде самым взрослым – ему было тридцать пять. Высокий, суровый, с аккуратно выбритой испаньолкой, которая делала его подбородок еще более квадратным и внушительным, он был настоящим гигантом. Шутливая ласковая кличка «Джонни» закрепилась за ним, когда он стал носить исключительно кожаные косухи и жилетки, дополненные тремя килограммами металлических клепок. Рамос – клавишник, двадцать восемь лет. Привлекательный, но, несмотря на это, романтик и однолюб. Светлые волосы, собранные в хвостик, орлиный гордый профиль, мрачные татуировки, нарочитая свобода стиля, небрежная сексуальность его образа, созданная пиджаками на голое тело, сделала его лицом группы для женской половины фанатов. Также Рамос писал стихи, в чем ему помогала Кейт. Между ними сложились прочные приятельские отношения, но если им случалось работать над текстами вместе, то волей-неволей закрадывались подозрения на счет их чисто приятельских отношений.

Микки пожал ребятам руки в два касания – ладони и локтя, нежно, по-братски стиснул Кейт и разразился соло на своей барабанной установке, под конец выступления сильно двинув по «бочке» и пошипев крэшем. Драмкит был хороший – акустическая установка с электронными компонентами, с которой можно было и репетировать, и записывать музыку, и выступать на концертах.

– Начало слащавенькое, а так – очень даже неплохо! – Похвалил импровизацию Тео и протянул Микки нотный лист. – Давай с ритмом определимся.

Лист был исписан нотными значками и кое-где словами. Микки попытался вчитаться в текст, но разобрать каракули Рамоса не смог.

– Озвучь, – он протянул листок Кейт.

Кейт взяла листок и начала тихо напевать, попутно комментируя написанное:

– Песня про бродягу, про то, что некоторые живут как беспризорники. Только это метафора, понимаешь? Я пришел в этот мир, вместе с круглой луной, – она задумалась и посмотрела на Рамоса, потом сказала ему:

– Мне не очень нравится следующая строчка, рифма хорошая, но смысл, может быть, не понятен?

– Читай как есть, Кейт, – попросил ее Микки.

– Хорошо. Я ведь шут, и весь пир хохотал надо мной. Тара-ра-ра, здесь небольшой музыкальный проигрыш, пожалуй, даже соло гитары. Мне достаточно крох, крох с чужого стола. Дальше громче, вступают барабаны. Я счастливым быть мог, да Судьба не дала. Следующая часть должна быть припевом, но мы с Рамосом еще подкорректируем. Руку я протянул, что подали, то взял: здесь немножко любви, там сочувственный взгляд. Громче: здесь немножко любви, там сочувственный взгляд. Я живу, ты смотри, как я пью этот яд. Опять соло, потом музыкальный проигрыш. Но мелодию можно поменять.

– Давайте попробуем, запишем несколько вариантов, потом определимся, – предложил Микки.

– Давайте, тональности разные. Только смысл песни поменяется от мелодии, – заметил Рамос.

– Кейт, микрофон настроил.

– Спасибо, Тео.

* * *

Репетиция затянулась. Несколько часов без перерыва они искали нужный ритм к словам, немного поспорили о манере исполнения, вступительной мелодии, разбивке на куплеты и подпевки. Обедали в студии – заказали китайскую лапшу из ближайшего ресторанчика. В результате более-менее определились, но отрепетировать хотя бы основную часть не получилось – у Кейт то и дело вырывались фальшивые ноты, гитары не понимали друг друга, а барабаны звучали то слишком слабо и неуверенно, то чересчур агрессивно.

Сейчас улицы Вены были относительно спокойны, и Микки сам не заметил, как начал думать о песне, проигрывать в голове эпизоды с репетиции. Философия бродячей жизни подходила ему как ничто другое: он мог с уверенностью сказать, что подписывается под каждым зарифмованным словом. Его жизнь наполнялась всегда именно мимолетными впечатлениями, обрывочными чувствами, и никогда ничто не становилось частью его жизни. Даже любви на его жизненном пути еще не было! И до недавнего времени он был только рад такому ходу событий, но эта песня вернула его к смутным уже приходившим ему в голову мыслям: ему не хватает этого обычного человеческого чувства. Ребячливо влюбляться в несерьезных красоток на ночь-другую – это приятно и хорошо, но от одиночества не спасает. Да, у него интересная необычная жизнь, мало какой мужчина может похвастаться такой жизнью, но где-то внутри остались пресловутые банальные человеческие потребности: не просто проживать жизнь как интересное приключение, а проживать ее не в одиночестве.

Добравшись до своей квартирки, Микки первым делом включил компьютер. Время от времени людям требовалась его помощь как детектива – последнее время он переориентировался на заочную работу: раздобыть нужную информацию через интернет, проследить работу банковских систем. К своей гордости, он никогда не опускался до банального взлома паролей или примитивных шпионских программ. Он не относил себя к хакерам, но, тем не менее, знакомства среди этих интересных людей у него были. Случалось, он обращался к ним за помощью, но никогда не нарушал границ дозволенного, не лез к ним, что называется, в логово, и за это имел право иногда потревожить их покой своими просьбами.

Среди этих мелких незначительных заказов случались и по-настоящему интересные: после того громкого дела, ставшего для него причиной новой жизни, ФСБ поддерживало с ним негласный контакт. Засекретить канал доступа не было проблемой, и теперь Микки общался с представителями охраны порядка своей родной страны через ящик несуществующей, то есть невидимой непосвященным электронной почты. Эту почту Микки приучил себя проверять первой.

Активировав нужный декодер, он вывел на экран недлинное послание от некоего Бага, за которым скрывался в действительности Андрей Сергеевич Завральский.

Послание даже в раскодированном виде изобиловало непонятными вставками (фрагменты специального кода) и ненужными, усложняющими текст сокращениями знаков препинания. Смысл его сводился к следующему: Микки просили отследить по зафиксированным выходам в сеть один компьютер и выйти на его владельца. Чтобы получить подробную информацию и обговорить детали, ему предлагалось связаться с Багом способом В, который по предварительной договоренности подразумевал разговор по бесхозному не зарегистрированному мобильнику с самим Андреем Сергеевичем.

Дело явно обещало быть интересным. Запросив предварительные координаты пострадавшего от вторжения компьютера (то есть адрес квартиры ученого), Микки вошел в другую почту и ввел в строку адреса длинную числовую комбинацию, после чего впечатал во всплывшее окно несколько слов на русском языке:

«Беркут, это Шакал. Охота на кита. Нужна помощь». Беркут отозвался почти сразу:

«Сколько?»

Микки помедлил с ответом: нужно было прикинуть примерную стоимость услуги.

«1500», – напечатал он в окошечке. Ответ был так же краток:

«1 день».

Это означало, что за полторы тысячи долларов тот, кто скрывался под псевдонимом Беркут, был готов задействовать свою аппаратуру, чтобы найти нужный Микки компьютер, и планировал потратить на это один единственный день.

Микки отправил Завральскому требование обеспечить компьютеру ученого доступ в интернет через тот же самый кабель на неопределенное время до его следующего выхода на связь, после чего закрыл окна на мониторе и сладко потянулся: когда ты играешь в такие игрушки, взрослеть и страдать от одиночества совсем не хочется.