Читать книгу Рапсодия для контральто - Светлана Сервилина - Страница 5

Юля проснулась, сосредоточенно вглядываясь в сумрак ночи. Она пыталась понять, где находится. В комнате было темно и тихо, а на душе – неспокойно. Она вспомнила, что вечером не позвонила домой. Как там Марта? Женщина бесшумно поднялась с кровати и прошептала:

– Спишь?

Ей никто не ответил. Юля пошарила ладонями по прикроватной тумбочке и, нащупав клавишу настольной лампы, включила свет. Постель Виктора была не тронута. Она натянула джинсы и свитер.

– Сколько времени?

Глянув на часы, она покачала головой. Было начало четвертого ночи. Куда же девался Николаев? Юля вышла в коридор и пошла, прислушиваясь к звукам. Жильцы второго этажа мирно спали, судя по небывалой тишине. Журналистка спустилась на первый и двинулась к номеру, где жили ребята из ансамбля «Волжане». Она сразу почувствовала запах табачного дыма и приглушенные голоса.

– Привет, – растерянно произнесла она, приоткрыв дверь.

– А вот и наш счастливый автор, – Виктор даже приподнялся со стула, увидев свою напарницу.

В помещении было накурено. В центре стоял стол, за которым сидели почти все певцы квартета и Олег Задерей из «Рапсодии».

– Выпьешь с нами? – спросил Николаев.

– Нет, – категорично ответила журналистка и вздохнула, раздумывая над тем, какой найти повод, чтобы удалиться восвояси. Она сурово сдвинула брови. И зачем она только сюда пришла? Чтобы убедиться, что её бывший любовник не ухаживает за какой-нибудь самодеятельной артисточкой из «Нефтегазмета»? Да ей дело нет до этого типа!

– Юля, в самом деле, проходи! – улыбчивый Василий Драпак затушил сигарету в стеклянной пепельнице. – На нашей поляне есть все!

– Пиво, вино, водка, шампанское? – между тем, продолжал предлагать хлебосольный Виктор.

– Неужели вам не хватило выпивки на банкете? – снисходительно проговорила гостья, рассматривая «поляну».

Натюрморт был более чем живописный. Рядом с селедкой, украшенной кольцами красного лука и веточками петрушки, соседствовали апельсины и груши. Тут же лежала на тарелке мясная нарезка, на которую завалилась метелка из листьев ананаса.

– Симонова, не выкобенивайся, – захмелевший Виктор протянул ей чистый стакан, – раз зашла на огонек, садись и угощайся!

– Конечно, – Дамир Исмагилов подставил для корреспондентки стул, – присоединяйтесь! У нас вон сколько закуски!

– Да у вас тут сплошные деликатесы, – буркнула журналистка и покорно опустилась на предложенный стул, – и все, чувствую, с праздничного банкета. Наворовали, да?

– Ну почему «наворовали»? – усмехнулся Василий. – Мы – законопослушные граждане! Просто взяли остатки со своих столов!

– А кто тебя разбудил? – спросил оператор женщину, наливая ей белое вино.

– Никто, – пожала плечами Юлия, – проснулась и почувствовала какую-то тревогу. Смотрю, тебя нет.

– Ага, испугалась, – лукаво подмигнул мужчина.

– Да не в этом дело, – она сделала глоток из стакана и потянулась за конфетой.

– Тук-тук, – в двери появилась голова Алексея Городулина.

– У нас, похоже, никто сегодня ночью не спит, – засмеялся Марк, приглашая его зайти.

– Да я не один, – подмигнул Леша, пропуская вперед Лену Веселову.

– Привет всем, – молодая женщина сложила ладони пальцами вверх так, что их кончики поднялись до уровня бровей.

– Ребята, какие вы молодцы! – Василий Драпак встал со своего места, уступая его гостье.

Опять началась суета с угощением вновь пришедших. Чтобы не толпиться, Виктор и Олег Задерей отправились курить на балкон.

– Как вы завтра будете выступать, – покачала головой журналистка и участливо добавила, – не выспавшиеся.

– А мы завтра отдыхаем, – Веселова озорно подмигнула и, соединив свои ладони подставила их под головой, – завтра конкурс среди танцоров.

– У Лены так сильно развита жестикуляция, – шепнула Юля сидящему рядом Марку Пшеничному, – она все слова сопровождает движением рук.

– Так она на этом помешена, – хмыкнул мужчина, – изучает жесты разных стран и народов! Наверное, уже могла бы докторскую диссертацию на эту тему защитить.

В дверь номера кто-то требовательно стучал. Симонова открыла глаза и сразу почувствовала головную боль и сухость во рту.

– Да что же это такое? – возмущенно прошептала она, не двигаясь с места.

На соседней кровати крепко спал Виктор, натянув казенное одеяло до самого носа. За окном было уже светло. Сосновая ветка монотонно барабанила по стеклу с морозным узором. Юля решила не вставать и повернулась на другой бок. Однако, кто-то продолжал настойчиво колотить, а потом раздался жалобный голос:

– Пожалуйста, откройте!

Журналистка нехотя откинула одеяло, потом обреченно опустила ноги на прикроватный коврик и поежилась. В комнате было прохладно. Она подняла взгляд на окно и увидела форточку, открытую настежь.

– Понятно, – вздохнула она и отправилась открывать дверь, – кому-то после ночной гулянки было жарко.

На пороге стояла Ульяна с гримасой страдания на лице.

– У нас беда, – всхлипнула она, театрально прижав ладони к щекам.

– Что случилось? – сдерживая праведный гнев, что её разбудили так рано, спросила Юля.

– Наша Ираида Федоровна, – Жулина горестно покачала головой, а потом схватила журналистку за плечи, – я до сих пор не могу поверить…

Юля стояла и думала об одном: скорее бы закончилось это представление, и она вернулась в теплую постель.

– Я очень хочу спать, – коротко сказала она, отодвигаясь от гостьи, – говорите толком, что случилось и при чём здесь я?

– Её застрелили, – «Жулька» обиженно поджала губы, по-видимому, разочарованная холодным приемом.

– Кого? – переспросила Юля.

– Директора Линькову. Уже приехали из местной милиции, – она повернулась в пол-оборота и сказала, не глядя на собеседницу, – через полчаса все должны быть в холле.

Жулина пошла по коридору в сторону лестницы, а Юля смотрела ей вслед.

Это не было похоже на розыгрыш.

– Витя, просыпайся, – журналистка легонько похлопала мужчину по плечу, – надо одеваться. Всех собирают в вестибюле.

– Неее, – промычал он в ответ, – я никуда не пойду. Скажи, что я умер.

– Умер не ты, а Линькова.

– Что? – мужчина удивленно заморгал глазами, с трудом прогоняя сон. – Я не понял.

– Жулька приходила, сказала, что Ираиду убили, – Юля натянула на себя халат и направилась в ванную.

– Да ты что? – услышала она из комнаты, закрывая за собой дверь.

Когда она вышла из санузла, то с удивлением обнаружила Виктора у входа. Он стоял в свитере и джинсах.

– Подожди меня. Я быстро умоюсь, – попросил он.

Народ уныло собирался в вестибюле. Все были заспанные и недовольные. Юля увидела руководителя танцевального ансамбля Элину Ермоленко, которая помахала ей рукой и показала на место рядом с собой и Заремой.

– Неужели её правда убили? – проговорила шепотом Хубиева, когда журналистка села на край дивана, и покачала головой. – Какой ужас.

– Что теперь будет? – вздохнула Эля.

Симонова сама могла бы озвучить эти вопросы, слишком неожиданно было известие об убийстве Ираиды Фёдоровны. Она недоуменно пожала плечами и стала осматриваться, мысленно радуясь, что ей досталось такое удачное место. Большая керамическая кадушка с декоративной пальмой стояла слева, и раскидистые ветви дерева прикрывали Юлю. Она была, словно в наблюдательном пункте, специально приготовленном для неё. Все певцы расселись по диванам и креслам, а юные танцоры столпились у окна. Они поглядывали на взрослую публику и перешептывались. Наконец, появился плотный мужичок невысокого роста в форме майора милиции. Его сопровождала Ульяна Леонидовна. Это была уже не угодливая худосочная дамочка по кличке «Жулька», а уверенно шагающая заместитель руководителя делегации художественной самодеятельности «Нефтегазмета» в строгом деловом костюме и выражением значимости на лице.

– Господа, сегодня ночью произошло ужасное преступление, в результате которого не стало уважаемого человека, талантливого руководителя и нашего друга – Линьковой Ираиды Федоровны. Давайте почтим ее память минутой молчания! – Ульяна произнесла эту пафосную речь на одном дыхании, как будто она не в отеле дома отдыха «Лесные жители», а, как минимум, на политическом митинге.

Никто не шелохнулся.

– Вставайте! – она вытянула вперед руки, давая понять жестом, что надо подняться с мест.

Члены художественной самодеятельности безмолвно встали. Юля, прикрытая листьями пальмы, медленно переводила взгляд с одного на другого, пытаясь понять настроение людей. Но все были одинаково угрюмы и только. Когда артисты вернулись на свои места, Лена Веселова спросила:

– Ульяна Леонидовна, что теперь будет с нами? Мы вернемся домой или останемся на фестивале?

– Несмотря на невосполнимую утрату, – Жулька выдавила из себя тяжелый вздох, – мы продолжим участие в конкурсе.

– А вы, по-видимому, будете сопровождать тело домой? – раздался голос Городулина.

– Я, к сожалению, должна остаться здесь и взять руководство на себя, – слово «руководство» Ульяна произнесла слишком радостно, – за покойной приедет муж. Я уже его вызвала.

С выражением скорби она посмотрела на офицера и проговорила:

– Прошу, – уступая место оратора.

– Меня зовут Иван Валентинович Леденец, и я буду вести расследование убийства вашей сотрудницы.

При других обстоятельствах шутники из художественной самодеятельности обязательно поупражнялись в остроумии, услышав эту фамилию. Была в ней какая-то детскость, и она совсем не подходила мужчине такой серьезной профессии. Лишь один подросток из танцевального ансамбля хмыкнул, моментально прикрыв рот ладошкой. Леденец сделал паузу, строго посмотрев на собравшихся. По-видимому, он уже привык к насмешкам по поводу своей фамилии и ожидал каких-то комментариев. В полной тишине он продолжил:

– Убийство произошло в этой гостинице, поэтому мне необходимо поговорить с каждым из вас, – он пристально смотрел на женщин из ансамбля «Рапсодия», сидящих на диване прямо напротив него.

Юля почему-то вспомнила, как три года назад она пришла работать на «Телеком», а на следующий день убили главного режиссера студии – Артура Гордина. И точно так же оперативник Андрей Осипов приглашал всех по очереди для беседы. Она тогда и предположить не могла, что сама раскроет это преступление.

– Допрос будет проходить в комнате номер двести четыре, – важно уточнила Жулина, показывая свою осведомленность о ходе следствия.

– Это не допрос, – вежливо поправил майор Ульяну, – а беседа. Но у меня к вам большая просьба отнестись к ней со всей серьёзностью. Надеюсь, все понимают, что надо найти убийцу, поэтому ваши сведения очень важны для следствия.

– Скажите, Иван ээ, – Руслан сделал паузу, вспоминая отчество майора.

– Валентинович, – подсказала Жулька.

– Да, – кивнул ей Карсанов и вновь обратился к офицеру, – что вам уже известно? Нам бы тоже хотелось знать, так сказать, подробности убийства. Всё-таки, мы один коллектив.

– Смотря какие подробности, – хмыкнув Леденец.

– Хотя бы в общих чертах: где, когда, чем?

– Убийство произошло этой ночью в комнате, где проживала ваша директор. Это пока все, что я могу вам сказать.

– Не густо, – хмыкнул Карсанов.

– А как же к ней в номер проник убийца? Гостиница-то на ночь закрывается, – пожала плечами Зарема.

– Вы считаете, что это сделал кто-то чужой? – майор с интересом посмотрел на девушку.

– Мы все так считаем, – твердо ответил за Хубиеву Паша Копейкин, – и проверить это несложно.

– Так-так, – оперативник почесал затылок, – и как же?

– Возьмите наши отпечатки и сверьте с отпечатками преступника, – для готовности помочь следствию Паша вытянул вперед свои ладони.

– Ну спасибо за совет, я так и сделаю, – с иронией хмыкнул Леденец.

– А что? Копейкин прав, мы готовы, – Олег Задерей оглядел всю делегацию, – мы – творческая интеллигенция, а не бандиты!

– Вот именно, – Ульяна Леонидовна кивнула Олегу, – не смотря ни на что, коллектив у нас дружный. А мелкие неурядицы бывают в каждом…

– Я предлагаю, – перебил заступническую речь Жулиной майор, – не тратить время на разговоры. Жду вас в двести четвертом.

Он пошел по лестнице наверх, а артисты замерли на месте от только что услышанной информации. Потом все разом заговорили, обсуждая убийство Ираиды.

Юля слушала и думала, что никто из них даже не сделал вид, что омрачен смертью начальницы.

– Ребята, давайте мои танцоры пойдут на допрос первыми, а то нам скоро выезжать в клуб на репетицию, – попросила Элина, поднимаясь с дивана.

– Пусть идут, – ответил Руслан и подошел к артисткам «Рапсодии», – Лена, Оля, надо кое-что обсудить.

Журналистка молча проследила взглядом, куда направились коллеги Линьковой. Как бы ей хотелось послушать, о чём они будут разговаривать.

– Виктор, – она поманила ладонью оператора.

– Опять? – усмехнулся тот, пристально глядя на Юлю.

– Что «опять»?

– Появился знакомый блеск в глазах. Твоя тяга к расследованиям неистребима!

– Да ну тебя, – журналистка обиженно надула губы, осознавая, что мужчина прав.

Николаев наклонился к её уху:

– Какие будут указания, шеф?

– Надо узнать, о чём они говорят, – сразу оживилась Юля и кивнула в сторону уходящих артистов.

– Понял, – оператор заговорщицки подмигнул, – ну, я пошёл.

– Погоди, – она жалобно посмотрела на Виктора, – и хорошо бы осмотреть номер Линьковой.

– Думаешь, господа криминалисты были не внимательны и оставили тебе парочку улик?

Симонова не ответила, а только растерянно пожала плечами.

После завтрака около соседнего номера выстроилась очередь из танцоров. Они перешептывались между собой обрывочными фразами, создавая в коридоре звуковой фон, напоминающий щебетанье стаи воробушков. Юля оглядела собравшихся подростков и вставила ключ в свою дверь. Повернувшись спиной к артистам, она вдруг сообразила, что ребят только пять. Стоп! Где еще одна девочка? Журналистка обернулась и, обращаясь к высокому юноше в свитере с норвежским узором, спросила:

– А где ваш руководитель?

– Элина Владимировна у себя в комнате, – ответил вежливо тот.

– Она за таблеткой для Сашки пошла, – уточнила девочка с модной мелированной челкой.

– А что с ним? Заболел?

Ребята захихикали.

– Саша Устинова – не мальчик, – пояснила всё та же юная танцовщица и добавила с нескрываемой иронией, – говорит, что голова у неё болит.

– А ты, по-видимому, сомневаешься в этом? – как можно доброжелательнее спросила Юля.

– Да нет, – девчонка опустила голову и нарисовала вытянутым носочком ноги полукруг на пыльном паркете, – просто мы приехали сюда выступать, а не шляться по ночам неизвестно с кем.

– Валя! – соседка с тугой кукулькой на затылке осуждающе посмотрела на подругу и будто невзначай толкнула её локтем.

– Что Валя? – дерзко ответила та. – Вечно ты, Наташка, за неё заступаешься!

– И где же эта Саша? – решив сгладить словесную перепалку, проговорила журналистка и медленно обвела взглядом группу.

– У следователя, – кивнул паренек со смешно торчащими ушами на дверь с номером двести четыре.

Юле стало интересно посмотреть на эту Сашу, которая «шляется по ночам». Тем более, когда этой ночью совершено убийство. Она улыбнулась и нарочито весело сказала, обращаясь сразу ко всем:

– Мы сегодня будем снимать ваше выступление. Кстати, потом возьму у вас интервью. Подумайте заранее над тем, что вы скажете.

– А какой будет вопрос? – вежливо спросила Наташа.

– Ну, например, как вы оцениваете свое выступление? Или, что вам понравилось на этом фестивале?

– Вы у всех будете брать интервью или выборочно? – поинтересовалась бойкая Валентина.

Корреспондентка собралась ответить, но в этот момент распахнулась соседняя дверь и на пороге появилась стройная девушка. У неё была оливковая кожа и большие темно-карие глаза. Волнистые смоляные волосы непослушно спадали прядями на плечи. Она была красива необычайной восточной красотой. Казалось, если прикрепить алую розу в волосы девушки, то от настоящей испанки её не отличишь. Юля сразу про себя отметила покрасневшие веки артистки. Плакала? Неужели из-за смерти директора клуба?

– Сашенька, – Элина Владимировна быстрым шагом приближалась к своим подопечным, – выпей, моя дорогая!

Ребята расступились, освобождая дорогу для руководителя. Ермоленко протянула стакан и таблетку в раскрытой ладони и посмотрела на журналистку.

– Заболела моя солистка, – пояснила она.

– А температура есть? – сочувственно спросила Юля.

– Нет, – ответила тихо девушка, после того как запила таблетку водой, – температуры у меня, кажется, нет.

Она приложила для убедительности руку ко лбу и пожала плечами.

– Ребята, через два часа выезжаем в клуб, – напомнила Элина, – вы постарайтесь побыстрее освободиться!

– Следующий, – раздался из-за двери голос майора, и ушастый паренек, театрально махнув всем на прощанье рукой, направился к оперативнику во временный кабинет.