Читать книгу Незнакомец из подсознания. Книга 1 - Светлана Шахова - Страница 11

Тиски горя сжимали крепко. Алла понимала, что мысль о трагедии будет преследовать ещё долго. “Так с ума можно сойти! – с ужасом думала она. – Надо как-то отвлечься. Хорошо, что завтра в школу – это, как спасательный круг”.

Утром, войдя в класс, она читала на лицах одноклассников искреннее сочувствие. Такое в их классе случилось впервые, и ребята не знали, как себя вести. Некоторые, уловив на себе взгляд Аллы, опускали глаза. Другие подходили, осторожно заговаривали, пытаясь найти нейтральную тему.

Алла не возражала, когда Гоша, сместив Илью с законного места, сел с ней за парту. Видела, что тот хочет немного расшевелить её. Для начала он прошептал, как на днях Илюха на географии Австрию с Австралией перепутал. Однако эта история не показалась Алле забавной. К наброску нелепого карикатурного портрета учительницы на салфетке, стянутой из столовки, она тоже отнеслась спокойно.

Надломленная смертью отца, за эти дни Алла почувствовала себя намного взрослее, серьёзнее. Забавы сверстников больше не трогали, ребячество казалось странным. Но всё же она была благодарна Гоше за человеческую заботу, которая помогала хоть немного отвлечься от гнетущих мыслей.

Усилием воли Алла попыталась углубиться в учёбу. Приободрилась, когда поняла, что это удаётся. Пропущенного материала оказалось много. Теперь, чтобы всё наверстать, надо было полностью сосредоточиться.

После школы она спросила подругу:

– Ир, можно приду к тебе домашнюю делать? Дома тяжко.

– Конечно, приходи! – обрадовалась Ира. – Родители на работе, Дэн на тренировке – в тишине поучим… Так пойдём сразу!

***

Ира накрыла обед. Сидя за столом в уютной кухне, Алла рассказывала, как всё произошло. Подруги тихо плакали.

– Знаешь, Ал, я всегда завидовала, что у тебя такие родители, – проговорила Ира, утирая слезы. – Какие лыжные походы твой папа устраивал для вас с мамой! Я однажды тоже ходила. Никогда не забуду! А всей семьей – на каток! А каждое лето – на море! Даже к йоге он тебя приобщил?

– Ты откуда знаешь про йогу? – испуганно спросила Алла.

– У тебя около магнитофона увидела стопку фоток с упражнениями.

– Шею защемляет, когда долго за уроками сижу… Папа принёс комплекс “Крокодил”… – начала оправдываться Алла, зная, что заграничные духовные практики под запретом.

– Да ты не переживай. Никому не скажу. Я от твоих родителей балдею. Меня вот только в учёбу носом тычут…

– Зря ты так, Ир. Они о тебе тоже заботятся, – чуть слышно сказала Алла, глаза её снова наполнились слезами.

– На тебя и голос никогда не повышают, а мне даже ремнём прилетало. Тебя били хоть раз? Ты ж далеко не идеальная. Да и в детстве не всегда же слушалась, шалила, как все?

– Нет, не били. Мне тихим голосом строго говорили что-то вроде: “Не делай так, а то будешь наказана и сидеть в своей комнате одна”. Я не понимала, что значит “будешь наказана”, но представляла огромное чудовище, которое может броситься и разорвать на мелкие кусочки. И вот, чтобы от него спрятаться, изо всех сил старалась выполнять требования родителей сразу, научилась понимать их с полуслова, даже со взгляда.

– Всё равно ж бывало что-то не так. Что тогда?

– Тогда оставляли в комнате одну. Со мной не разговаривали и вообще не замечали, будто меня не существует. До сих пор – это мой самый большой страх.

– Что именно?

– Изоляция. Тогда – в детстве – мой мир просто рушился. Я плакала и думала, что больше никому не нужна; мечтала, чтобы со мной оказалась бабушка или чтобы куклы стали живыми – уж они-то точно меня любят и пожалеют, – Алла грустно улыбнулась от воспоминаний о своих наивных детских желаниях. – В общем, чувствовать себя одинокой – самая страшная катастрофа.

Ира помолчала в задумчивости, потом твёрдо заключила:

– Ну, уж лучше так, чем ремнём.

– Ир, даже поверить не могу, что такие интеллигентные люди, как твои родители, могут детей ремнём воспитывать.

– Ещё как могут. Чуть что не так – отец сразу за коньяк, а потом давай нас с Дэном гонять.

– А мама?

– А что мама? Верещит, что мы неблагодарные! Они для нас из кожи вон лезут – всё покупают, а мы даже учиться не хотим, как им надо.

– Мрак какой-то! А разве твой папа пьет? – удивилась Алла.

– Не то чтобы пьет, но коньячок каждый вечер потягивает. А твой отец совсем не пил? – спросила Ира, заваривая в пузатом фарфоровом чайничке травяной сбор.

– Только по праздникам. Родители приглашали друзей, или мы в гости ходили. Детям всегда накрывали в соседней комнате. Мы только тосты слышали, но как взрослые выпивали – не видели. Сами в настольные игры играли или во дворе бегали.

Хлопнула входная дверь.

– У нас гости?! – донёсся из прихожей радостный возглас Дэна.

Скинув куртку, он вбежал в кухню.

– Чай ещё не пили? Отлично! Я – с вами!

– Ты же с тренировки! Пообедай сначала, – на правах старшей настоятельно проговорила Ира.

Но брат уже достал с полки огромный именной бокал, вслед за которым на стол отправились две ажурные чашки из тонкого фарфора. Вскоре кухня наполнилась терпкими ароматами мяты и смородины.

Дэн вытащил из холодильника слоёный черничный торт. Большими треугольниками разложил на десертные тарелки с нежно-розовыми цветочками по краю – от того же сервиза, что и чашки с чайником.

– Как красиво сервировал, – отметила Алла. – А кто у вас печёт?

– Мама, – ответил Дэн. – Ирка тоже умеет, но ей некогда – она всегда уроки зубрит.

– Да заткнись ты, – цыкнула сестра.

Он не отреагировал. Подвинул тарелочку с тортом ближе к гостье.

– Ал, попробуй, как вкусно.

За десертом, слушая весёлую болтовню Дэна и наблюдая за их короткими безобидными перепалками с сестрой, Алла думала, как здорово иметь друзей – таких открытых, понимающих, способных к состраданию. Жизненные силы потихоньку возвращались, как и решимость воплотить все свои планы. И не только ради себя, но и для мамы – только так дочь сможет поддержать её.

Алла встала из-за стола.

– Ребят, спасибо! Вы такие классные! Жаль, что не успели ничего выучить. Надо домой, скоро мама с работы придёт, не хочу её одну оставлять.

– Я провожу, – сказал Дэн, выходя из кухни следом за Аллой.

– Только потом сразу домой – наши тоже скоро заявятся, – предупредила Ира.

– Нет, нет! Я сама дойду, – решительно отказалась Алла.

Она обняла подругу, помахала Дэну и торопливо вышла на тёмную – без снега и фонарей – улицу, но внутри было светло. С друзей мысли перескочили на маму. Аллу переполнило чувство гордости, смешанное с изумлением от того, какой внутренней силой она, оказывается, обладает.

Алле всегда казалось, что предназначение её любимой мамочки было в создании чего-то возвышенного. Теплое спокойствие дома, увлекательная атмосфера на работе – всё это возникало с её появлением.

Мама занималась украшением жилья, где бы ни оказывалась. Самодельные диковинные статуэтки, оригинальные вазочки, вышитые цветными нитками и бисером подушечки создавали неповторимый уют.

Алла бывала на маминых уроках немецкого, которые проходили как театральные представления. Малыши даже не замечали, как заговаривали на чужом языке уже через несколько занятий. В классе стояло старинное пианино с канделябрами, которое по просьбе Екатерины Михайловны, её мамы, регулярно настраивали. Вся школа пела под её аккомпанемент.

На папе в семье висела техническая часть. Он любил повторять: “Женщина в доме – для красоты и уюта. А мужчина – он сильный – должен брать на себя всё самое тяжёлое, чтобы оно случайно не упало и не придавило красоту”.

И вот теперь, когда его не стало, всё то, тяжёлое, свалилось на маму – такую воздушно-неземную. Однако, вопреки всему, не придавило, а вскрыло задраенные шлюзы подсознания мощным потоком новых возможностей, спрятанных до времени так глубоко, что о них не подозревала даже она сама…

“Успела!” – подумала Алла, взглянув на угловые окна четвёртого этажа, черневшие пропущенными ячейками на ярком полотне светящейся цветной мозаики.