Читать книгу Сказ про Семёна-простака и Берендеева кулака - Светлана Скорнякова - Страница 2

Не по Сеньке шапка.

Поспешили влюблённые к краю озера, а выхода, да и не видят, замутилось оно и непонять стало, где верх, а где низ. Да и материнский кушак красный, заветный, от бед заговорённый пропал, на погибель их верную…

Зарыдала тогда Марьюшка, и не знает, что делать, ведь только на полнолуние луна ей и её сестрицам – русалочкам дорогу наверх открывала, а до этого дня ещё неделя целая.

Вдруг почувствовал Семён, что над головой стук какой-то странный раздался, как будто бы на дождь похожий и обрадовавшись говорит он своей любимой принцессе:

– Раньше мне матушка всегда говаривала, что будто бы выход из беды всегда прячется под хвостом у радуги. Так что нам нужно подождать немного, и как только дождь утихнет, а муть водная уляжется, то в ту же минутку и радуга поднимется, да нам направление на хвост свой укажет. Вот тогда уж мы и выход из озера увидим.

Обрадовалась его словам Марьюшка, да только ждать и печалиться больше не стала. Задумавшись, красавица руками поводила, тут и дождик прекратился. Даже вода в озере посветлела, да и стала вновь прозрачной и чистой, как прежде. Она тревожно озираясь, произнесла Семёну:

– Некогда нам дожидаться конца дождика, не ровен час, батюшка в мою горницу войдёт, да пропажу мою заметит. Худо нам будет. Так что ищи свой кушак заветный, заговорённый. Удивился Семён таким способностям царевны озёрной, но виду не подал, хотя и обрадовался несказанно. Взглянул он наверх и видит, что действительно рядом совсем с хвостом радуги, вода сильно отличается по цвету от самой глади озёрной. Через это место им и само солнышко проглядывает, да на выход из пучины озёрной указывает. Не стал больше мешкать Семён. Быстро схватил он Марьюшку за руку и потянул её за собой наверх, прочь из царства Берендеева, пока её грозный батюшка их не заметил, да не схватил.

Но тут вдруг с ними другая беда приключилась, как только они попытались из озера выбраться, то с ними другая напасть приключилась. Вдруг водоросли длинные, словно живые, стали их ноги хватать да не выпускать и назад тянуть. А тут и погоня из рыб к ним подоспела, да за ноги начали кусать, пока раки своими клешнями воду им мутили, да плыть им мешали. Даже неповоротливые налимы оживились и притащив с собой огромную сеть, пытались опутать ею беглецов. Но Семён не мешкая, вынул из-за голенища своего сапога нож, и начал яростно кромсать эти верёвочные путы, готовые словно паутиной, захватить их в свой плен, и не давая им возможности убежать. Вскоре, освободившись сам, Семён помог освободиться и Марьюшке. Затем, схватив девицу за руку они поспешили проч от дворца.

Марьюшка обессилив, то и дело падала, и ему то и дело приходилось чуть ли не волоком тащить её за собой. Ведь даже вода озёрная не помогала беглецам выбраться, а наоборот то и дело устроивала для них то водоворот, то отлив, стремясь утянуть их за собой, в свою пучину озёрную, на самое дно. Совсем было обессилили бедолаги, ведь силы их были на исходе, и не ровён час могли на дно камнем уйти. Но тут, на их счастье, неожиданно-негаданно к ним, словно по волшебству помощь пришла, да как нельзя кстати. Почти отчаявшись, Семён вдруг увидел рядом с собой конец красного материнского кушака, который ему матушка перед дорогой подарила, который словно маячок заветный, кружился почти рядом с ними.

Из последних сил он устремился к заветному материнскому талисману и не зря, и в ту же минуту, практически рядом с ними пронеслась карета царя Берендея. И если бы они не ухватились бы за кушак, то водоворот и сильное течение затянул бы их назад, в царство злобного колдуна.

Что есть силы, дёрнул он материнский подарок, и тот тут же потянул их наружу, прочь из воды.

Вскоре, они уже выбирались на берег. Сердце Семёна колотилось как бешенное, они бежали по песку, сквозь колючие кусты, не разбирая дороги, пока Марьюшка не упала.

– Брось меня, убегай один. Видно не судьба мне жить земной жизнью.

Обессиленный Семён оглянулся, смотрит он на девицу красавицу и диву даётся, у неё вдруг, что за диво такое, но вместо ног стройных – хвост вырос.

От этого волшебства у Семёна волосы дыбом встали. С трудом справившись с изумлением, усадил он русалку на камень. А сам думу думает, что ему теперь делать.

А девица плачет, да хвостом о песок жалостливо бьёт.

– Ах добрый молодец, забыла я тебе про заклятье отцовское рассказать. А ведь он специально его на нас его навёл, чтобы мы не могли сбежать от него на волю. Днём мы все как обычные девушки живём, а вот с вечерней зорьки, до утренней у нас хвосты вырастают. Поэтому стоит нам из воды выйти вечером, как мы тотчас в русалок превращаемся. Так что видно, не судьба нам вместе с тобой быть. И буду я свой век на дне озёрном жить, да жемчуга перебирать.

Смотрит Семён на небо, а оно и вправду было всё усеяно яркими звёздами. А ему казалось, что он во дворце был всего-то ничего, а оказалось, что целый день прошёл. Жалко стало парню девицу красавицу. Утёр он её слёзы и её к себе на плечо побежал к заветной поляне, где коня оставил. Тяжёлая ноша не тяготила его, но печалила сильно. Вскоре добрались они до нужного места, заветным свистом подозвал своего коня. К счастью, тот недалеко пасся в зарослях полыни, поэтому, как только заслышал он голос хозяина, то тот же час прискакал к ним на голос хозяйский.

Вечерело. Солнечные лучи, обдав верхушки деревьев своим теплом, почти скрылись из виду вместе с солнышком за горизонт. уступая место луне и звёздам.

Парень бережно опустил Марьюшку на землю, а сам немного отдышавшись, накинул седло на коня. После чего вернулся к девице.

– Держись крепче за мою шею, – прошептал он ей, и она краснея, нежно обхватила его шею обеими руками. Не мешкая, Семён усадил свою Марьюшку на седло да и привязал её покрепче к коню, чтобы та ненароком не соскользнула вниз, после чего запрыгнув на круп коня, и направил свои поводья прочь от озера. И через минуту, они уже неслись голопом прочь от этого зловещего места.

Заветная дорога сильно петляла, потому им приходилось объезжать болота зыбучие и леса дремучие, да дозоры местные. В первое время русалочка чувствовала себя хорошо, но чем дальше от озера они удалялись, тем хуже ей становилось. Она была очень бледной, её дыхание было всё реже и реже. Собрав последние силы, Марьюшка с грустью произнесла:

– Прости меня добрый молодец, но видно не судьба нам с тобой вместе век вековать. Видно придётся мне назад возвращаться царю-батюшке, пока чешуя моя вся не высохла и я не умерла, без воды нашей озёрной.

– Как же быстро ты сдалась.ю Марьюшка. Потерпи ещё, нам совсем немного до дома осталось, там за поворотом уже мой дом, а дома и стены лечат, глядишь, что-нибудь и придумаем.

– Ты не понимаешь, Сокол ясный. В озере мы с сестрицами живём как обычные люди, но стоит нам надолго покинуть её воды, как вместо ног у нас появляется рыбий хвост. Вот я увидела тебя и обо всём забыла, думала, что коли полюблю молодца, то чары отцовские спадут. А что если у меня скоро вместо рук планики вырастут? И ты разлюбишь меня, коли я превращусь в рыбину холодную, белохвостую.

– Милая моя, мы скоро всё исправим, ты только ничего не бояйся, матушка подскажет мне, как тебе помочь. Я верю в это.

– Мне тоже моя нянюшка в детстве рассказывала, что если русалка встретит свою настоящую любовь, то чары спадут и она вновь станет девицей.

И тут Семёну в голову пришла идея, открыл он бачонок дубовый и окропил её немного озёрной водой, взятой из озера для матушки. И тот час русалочка ожила, и на её бледном лице засиял румянец, а чешуя рыбья засверкала серебром будно. Обрадовался хлопец, коня пришпорил. Быстро оторвались они от погони. А тут на их счастье, вскоре и слободка нужная показалась вдалеке. Пришпорив коня, Семён быстро миновал частокол, за котором был кордон и вскоре они уже очутились рядом с нужным домом.

Хоть на дворе уже и была глубокая ночь, но когда они наконец-то они постучались в калитку, то им тотчас матушка отворила ворота и впустила их во двор отчего дома.

Старушка всё это время долго не могла заснуть, она как будто бы чувствовала, что сынок её единственный и ненаглядный должен был вот-вот вернуться. И очень обрадовалась тому, что тот действительно стоял перед ней живой и невредимый.

Увидев, как сынок на руках внёс в горницу русалку, старушка вначале сильно удивилась, но ничего не сказала, на странную гостью, хотя и не понимала, почему у такой красивой девицы был рыбий хвост вместо ног.

Быстро собрав ужин на стол, матушка сама пригласила их столу, да стала почивать, чем Бог послал. Только Марьюшка бедная не ест, не пьёт, на свой хвост смотрит да слёзы горькие проливает.

Жалко матери молодых стало, но чем помочь не знала. Задумалась она, как можно спасти бедную русалочку, чтобы вместо хвоста рыбьего ноги бы у неё были, как у девушек. Но ничего на ум не приходило. Тогда она взяла горящую лучину и вышла с ней во двор. Потом старушка нарвала возле забора пучок травы и подожгла её, приговаривая:

– Ты полынь трава седа,

ты полынь трава мудра.

Туман силой развевает,

да ума прибавляет.

Матушка Лада, помоги,

что нам делать подскажи.

Сон наступает чары открывает.

Проделав ритуал, довольная женщина вернулась в дом и успокоила детей. Она окурила избу полынным дымом и пообещала, что во сне они увидят подсказку, что им дальше делать. После чего, ушла в свою половину, оставив молодых одних, пожелав им утра вечера мудреннее.

В это время на улице завыла соседская собака, а из печки позёвывая, показался их облезлый сонный кот Васька и задрав голову, спокойно произнёс:

– Вашей беде только один чародей может помочь. И это колдун, что живёт у чуди белоглазой, что на другом берегу реки, да чудесами разными владеет. Только дорога к нему не простая, а трудная. Так как зачарованы к нему все пути-дороги. Так что лучше всем будет, если ты Семён, девицу эту вернёшь отцу её пока не поздно. А то не сносить тебе головы.

Смотрит Семён на кота и диву даётся. Вот так чудеса какие, что не день, то новые. Толи он сошёл с ума, толи чудеса у них в доме приключились.

– Это что за чудо такое, что коты вдруг человечьим голосом разговаривают, или это мне с медовухи чудится.

– Нет, не чудится тебе. Все животные и птицы, кто рядом с русалками находятся, говорят человечьим языком.

– Батюшки-святы, чудны дела твои господи. Странно то как! Только почему тогда рыбы молчали, и ничего не говорили, если они с русалками живут? – удивился тогда Семён с матерью?

– Так им Берендей языки укоротил, чтобы они лишнего не болтали, вот и молчат теперь со страху. А если тебя поймают, то и с тобой разговор будет короткий. В лучшем случае, если самого русалом сделают, а так могут и на корм рыбам пустить. Так как не по Сеньки шапка.

– Не верю я тебе. Ты всё брешешь.

– Хоть верь, хоть не верь, мне всё едино, но только если ей не помочь, то сгинет русалочка твоя скоро, и к цыганке не ходи.

– Слышь, блохастый! Ты мне зубы не заговаривай, а лучше скажи, сам-то ты знаешь, где этот чародей живёт, или языком трепать только горазд? – Не верю я тебе. Ты всё брешешь.

– Я-то сам не знаю, как тебе туда добраться. Но Баба Яга всё знает. Но не каждому она ведь путь дорогу укажет, а только тому, кто люб её сердцу будет. Так что тут одной силы мало будет, потому что тут хитрость и смекалка нужна!

Так, а ты дорогу до этой бабы знаешь? Или зря языком болтаешь?

– Не верю я тебе. Ты всё брешешь.– Да я там родился если что, пока не сбежал от неё по глупости. Она меня хотела лешему подарить на именины. А жить у лешего, та ещё радость. И зимой, и летом мышей ловить, да ему сказки придумывать. А я может учёным стать хотел, к людям у меня душа стремилась, а не на цепи всю жизнь сидеть как собака. Только скажу тебе Семён, гиблое это дело и не каждому под силу. – Значит какой-то драный кот может от бабы этой к людям прийти, а человеку до Яги нет. Не верю я тебе! Брешешь всё. – Век рыбы не видать, если брешу. Да я ведь там не в гостях, а у матушки родной. Она мне и дорогу показала к людям, чтоб я не заблудился. Мне эту дорогу ни в жисть не забыть, хоть я тогда и котёнком ещё был. – Да ничего не брешу.

– Ну, что ж двух смертей не бывать, а одной не миновать, так и быть, проведу тебя к Яге. Только про рыбу, ловлю на слове. Согласен я, хозяин.– Ну если так, то давай спорить. Пока я этого бабу Ягу не увижу своими глазами, то в твои сказки не поверю. Слушай, а давай-ка лучше с тобой на воз рыбы поспорим! Если ты мне поможешь, то я тебя рыбой завалю, а если нет, то ты мне ловить её будешь по гроб своей жизни. – Ну, что же, тогда завтра и отправимся в путь-дорогу. А пока утро-вечера мудренее.

На том и порешили.

Всю ночь Семён не мог уснуть. Только он глаза закроет, как ему страшный змей сниться, да огнём рыгает окаянный, то изба за ним на курьих ногах бегает, словно склевать хочет. Видно ужасы минувшего дня на него так подействовали, да страх за любимую русалочку покоя не давали, но только как заря утренняя показалась, а густой туман развеялся за оградой, стал он собираться в путь-дорожку. Правда к утру натаскал для русалочки полную бочку дубовую колодезной воды, чтобы русалке легче было его дожидаться.

Не успел он всех намеченных дел перед отъездом переделать, как из горницы и Марьюшка вышла. Да сама, на своих ножках стройных. Оказывается, что правда, с утренней зарёй с неё чары спадают и вместо хвоста опять ноги появляются.

Обрадовался он, что соседи про её тайну ничего не прознают и плохого Марьюшки не сделают, сел Семён на верного коня и сынув кота в котомку, попращавшись, отправился за снадобьем чародейским, чтобы русалочку свою спасти, да чары злые навечно снять.