Читать книгу Шестое пришествие - Светлана Сологуб - Страница 2

1. ИНТЕРЬЕР (ИНТ). квартира 15 – лето – день

Квартира в старом доме в центре Москвы. Гостиная с давнишним ремонтом. Старый «винтажный» деревянный круглый стол, покрытый белой кружевной скатертью. Венские стулья.

Стол сервирован к обеду на двоих. Посуда тоже винтажная. Нелепо смотрится на винтажной посуде стандартный «праздничный» набор кушаний. Селёдка под шубой, холодец, бутерброды с красной икрой, канапе с ветчиной и огурцом, на большом блюде – куски жареной курицы с варёной картошкой, присыпано зеленью. Бутылка водки и бутылка красного вина. В бокале Иры немного вина. Бокал Коли полон. До еды никто не дотрагивался.

За столом двое. ИРИНА (55) – высокая, очень худая, если не сказать, тощая, шатенка. Принципиально обиженное лицо. Старается смотреть в сторону. Сидит на краешке стула, вытянувшись в струнку. Закуталась в шаль. Длинная юбка, растянутый свитер, меховые тапки. Руки скрестила на груди. Ногу положила на ногу и вдобавок ноги переплела. Вещь в себе.

На соседнем стуле, боком к столу, сидит уставший КОЛЯ (42). Привлекательный брюнет, с правильными чертами лица, спортивного телосложения. Одет – белый костюм, белая рубашка, белый жилет, белые носки, белые туфли. Из жилетного кармана свешивается цепочка хронометра. Коля не обращает внимания ни на стол, ни на свою внешность. Он равнодушно смотрит на Иру, явно чего-то от неё ожидая. Машинально крутит в руках вилку.

Тишина. Несмотря на то, что за окном – солнечный летний день, ощущение такое, что в комнате очень холодно. Тикают настенные часы. Время – 9.00. Рядом с часами – большой художественный портрет Коли в смокинге.

Деталь обстановки – патефон. Шипит пластинка – мелодия кончилась, но иглу никто не убрал.

2. ИНТ. квартира 87 – ЛЕТО – ДЕНЬ

Стандартная современная «трёшка» в девятиэтажке. Претензия на евроремонт. Встроенные шкафы, точечные светильники, ламинат. Движемся из коридора в сторону гостиной. Проходим мимо комнаты поменьше, там обстановка оформлена под одинокого молодого мужчину. В этой комнате включена магнитола. Шпарят советские хиты.

В гостиной накрыт стол. Примерно тот же набор «яств». За столом трое – ОЛЯ (возраст на первый взгляд не определишь, может быть и 30, и 50), миловидная, в белом платье-футляре; ВИТЯ (54), помятый привычной обыденностью субъект; и КАТЯ (49), истерично молодящаяся увядающая профурсетка.

За советскими хитами мы не слышим их голосов. Впрочем, голос должен быть слышен один – Катин. Катя вдохновенно и жеманно подпевает советскому хиту. Всем телом всячески подчёркивает, что Витя – её собственность.

Оля и Витя молчат. Витя смотрит на Олю с плохо скрываемой смесью страха и вожделения. Оля на него – спокойно и отрешённо.

Деталь интерьера – напольные часы. На часах 9.30

3. НАТУРА (НАТ.). Гоголевский бульвар – лето – утро

Рассветная хмарь. На бульваре никого, кроме, может быть, парочки собачников. Звук шворкающей по асфальту метлы.

На скамейке сидит Оля. На краешке, выпрямившись, сложив руки на коленях. Она больше похожа на андроида, чем на человека.

Рядом в такой же позе сидит Коля.

Тишина. Дунул ветерок – зашуршали листья у них над головой.

Оля поднимает глаза, смотрит сквозь ветви деревьев на небо.

КОЛЯ

Простите, можно у вас здесь приземлиться?

Оля поворачивает голову, переводит взгляд на него. Взгляд ничего не выражает.

ОЛЯ

Что?

Коля улыбается глазами, в нем всё-таки чувствуется земное.

КОЛЯ

Так шутил Карлсон.

Оля поворачивает голову, смотрит перед собой.

ОЛЯ

Разве Карлсон шутил?

Коля поднимает голову, смотрит сквозь ветви на небо.

КОЛЯ

В Барселоне? Ресторан «Тоска»? Две тыщи пятый?

Оля отрицательно качает головой.

Резкий звук автомобильного мотора. Оля болезненно, почти страдальчески морщится. Встаёт.

4. ИНТ. квартира 15 – лето – день

Деталь крупно – рука Иры сдёргивает иглу с пластинки. Царапающий резкий звук.

Коля болезненно, почти страдальчески, морщится.

Ира возвращается на своё место, опять демонстративно и обиженно.

ИРА

Селёдку под шубой будешь?

КОЛЯ

Спасибо, нет.

ИРА

А холодец?

КОЛЯ

Нет.

ИРА

Винегрет?

Коля молчит, аккуратно и ровно кладёт вилку с левой стороны от своей тарелки. Справа так же ровно лежит нож.

Ира резко кутается в шаль.

ИРА

Ну, извини. Манной небесной не запаслась.

КОЛЯ

На шестой раз шутка не работает.

Ира протягивает руку за бутылкой вина, наливает себе. Все её движения – ломаные и дёрганные, как у марионетки в руках у нервного кукловода.

ИРА

А мне плевать.

(горлышко бутылки стучит о край бокала, наливает до краёв)

Я буду шутить, как хочу и про что хочу.

(делает глоток)

Хочу, про манну небесную.

(Ещё глоток. Крупно-отрешённое лицо Коли)

(Ира продолж.)

Хочу и буду. Пока ты не перестанешь ко мне шляться.

(допивает вино)

КОЛЯ

Я не могу перестать к тебе шляться. Уж извини.

ИРА

Отмазался бы. Ты же всегда от всего виртуозно отмазывался.

Коля выражает что-то, напоминающее лёгкую досаду, раздражение. Встаёт, идёт к патефону.

ИРА

(повышает голос, в спину Коле)

Что, не канают отмазки-то теперь?

Коля перебирает пластинки, касается осторожно, почти нежно.

КОЛЯ

(берет один из конвертов с пластинкой, разглядывает, на конверте – фотография Лучано Паваротти; задумчиво-равнодушно)

Да, теперь не канают…

Аккуратно достаёт пластинку. Часы показывают 11.15.

5. ИНТ. квартира 87 —лето – день

На столе кое-что подъедено и выпито. Раскрасневшаяся Катя как бы весело подпрыгивает на своём стуле, обвивает Витю руками, сует ему рюмку водки, сама тоже хватает стопку. Катя чокается с Витей, выпивают. Витя вроде бы расслабился, он сильно навеселе. Но глаза трезвые и нехорошие.

ВИТЯ

А вот ещё анекдот. Жили-были три китайца, Оп Ца, Дри Ца, Оп Ца Ца…

Катя принуждённо смеётся.

КАТЯ

Это не анекдот, это частушка!

(насильно поворачивает к себе Витю, берет его лицо в свои ладони)

Витька, ты уже напился!

(смачно целует его в губы; Витя не отвечает на поцелуй, пытается вывернуться; Катя поворачивается к Оле, продолжает держать лицо Вити в ладонях)

Оля, не обращай на него внимания!

(в шутку сминает лицо Виктора в нелепые гримасы, пьяно смеётся)

Он напился!

ОЛЯ

Ничего.

Виктор отдирает ладони Кати от своего лица, на мгновение его перекашивает дикая злоба. Смотрят с Катей друг другу в глаза – её тоже в ответ перекашивает. Витя отворачивается от Кати. Смотрит на Олю – совсем иначе. Он сам явно досадует на тот факт, что язык у него немного заплетается. Пытается шутить.

ВИТЯ

Оленька, душа моя, не слушай её, я трезв как яйцо Фаберже. Ты же помнишь меня пьяным, я пьяный совсем не такой. Не такой?

ОЛЯ

(тихо)

Не такой.

ВИТЯ

Во-о-от!

(поворачивается к Кате, грубо берет её за затылок, как бы собираясь поцеловать)

Слышишь, Катерина?! Я пьяный не такой!

В глазах Кати мелькает испуг, она пытается отнять его руку от своей головы, но Витя не пускает. Он улыбается – больше похоже на оскал. После безмолвной драки – несколько мгновений – Витя как ни в чем, ни бывало расслабляет хватку, улыбается, пьяно и мокро чмокает Катю в щёчку.

КАТЯ

(пытается сделать вид, что ничего не было)

О да, ты не такой! Ты такой другой! Майонез передай. Майонез дай, говорю.

(Витя передает майонез, не спуская глаз с Оли)

Кто эту песню поёт, слушайте, а? Слезливая такая песенка… Ты не такой как все, ты такой друго-о-о-ой!! Оля, ты не слышала?

ВИТЯ

Как она могла слышать, ты что. Это же новая песня.

КАТЯ

(поднимает брови – перманентный татуаж)

Да-а? А мне казалось, старье. На, обратно поставь.

Оля, до этого момента сидевшая абсолютно неподвижно на краешке стула (или табуретки), немного поводит плечами и спиной. Как будто тело ей жмёт.

ОЛЯ

Он.

КАТЯ

Кто?

ОЛЯ

Он не такой как все.

И снова замирает. Пауза. На часах – без одной минуты 12. Медленно, очень медленно, скачет секундная стрелка.

ВИТЯ

Оль, тебе скучно с нами, да? Ты совсем ничего не ешь. В прошлый раз ела.

Катя ёрзает, оглядывается, обхватывает себя за плечи.

КАТЯ

Сквозняк, что ли? Вить, ты не чувствуешь? Тянет откуда-то? Прям вот по ногам…

Витя неотрывно, тяжело смотрит на Олю. Отвечает Кате.

ВИТЯ

Да не, не чувствую. Какой сквозняк, тридцать градусов на улице, жара.

КАТЯ

(попытка поддержать «обычный» разговор)

Вот при жаре как раз сквозняки и самое страшное. Да, Оль?

Молчание.

ВИТЯ

(хрипло)

Слушай…

(прокашливается)

…в прошлый раз на тебе было… красное платье. А в позапрошлый синее. А теперь белое. Почему?

КАТЯ

(абсолютно идиотски)

Тоже мода, да?

Часы начинают бить 12.

6. ИНТ. холл с лифтами – неопр. время

Белый просторный холл. Двери лифта. Перед дверями – Коля и Оля. Одинаково задрав головы, смотрят, как на табло над дверью меняются цифры. Меняются странно – 12, потом сразу 0. 11 – 0.

КОЛЯ

Разве и после десятого можно?

ОЛЯ

(едва заметно пожимает плечами)

Можно. Если нужно.

Молчание. Смотрят на табло. 9 – 0. 8 – 0.

КОЛЯ

Скоро за нами придёт.

Оля кивает.

КОЛЯ

Вы будете продолжать? После десятого?

Оля опять неопределённо пожимает плечами.

КОЛЯ

Париж? Монмартр? Две тыщи восьмой?

Оля отрицательно качает головой.

Двери открываются.

7. ИНТ. лифт

КОЛЯ

Вам идёт белый.

ОЛЯ

Белый всем идёт. Вам тоже.

КОЛЯ

Ну не знаю… Вот тут, кажется, полнит, нет?

Оля тихонько смеётся. Коля улыбается.

КОЛЯ

Ну вот, и славно. Разве можно здесь грустить?

Лицо Оли моментально принимает то же отрешённое выражение.

ОЛЯ

Нельзя, да, вы правы. Здесь нельзя грустить.

На табло над дверью зажигается 0.

Коля открывает рот, чтобы опять что-то спросить. Оля, не глядя, жестом останавливает его.

8. ИНТ. квартира 15 – лето – день

Часы показывают 13.00. На полу рядом со столом две пустые бутылки из-под вина. Белая скатерть заляпана. Ира не кажется пьяной, только стала ещё более дёрганной и агрессивной.

Коля стоит у окна, смотрит на улицу, скрестив руки на груди. Ира плюётся репликами ему в спину.

ИРА

И тут выхожу я, весь в белом.

КОЛЯ

(не поворачиваясь)

Перестань.

ИРА

Вахтанг Кикабидзе просто.

КОЛЯ

Ира.

ИРА

Муслим Магомаев.

КОЛЯ

Ира.

Ира встаёт, мечется по комнате, но к Коле не подходит, как будто он для неё недосягаем.

ИРА

Спой, птенчик, не стыдись! Ты же, вроде, неплохо пел!

Коля отворачивается от окна, наблюдает за Ирой, все так же скрестив руки на груди. Прислонился к подоконнику.

КОЛЯ

Вроде неплохо.

ИРА

Что-то такое… Про клоуна.

КОЛЯ

Про паяца.

Ира подходит к полке с пластинками. Берет одну. Преувеличенно медленно достаёт из конверта. У Коли нехорошо сужаются глаза.

ИРА

Про паяца. Наташка плакала все время.

(рассматривает пластинку)

Че родную дочь до слез-то доводил.

КОЛЯ

Это называется катарсис. Омовение души человеческой слезами. Наташа чувствительная.

ИРА

…Катарсис, как же, помню. Цель твоей жизни, да…

(подходит к нему так близко, как может, до какой-то невидимой границы)

А не путал ли ты понятия, а? Катарсис и оргазм? С чувствительными девочками.

На мгновение, кажется, что Коля сейчас её ударит. Раздувает ноздри. Кусает губы. Выдыхает тихонько. Успокаивается.

КОЛЯ

Ира. Не начинай.

Ира с размаху разбивает пластинку об пол. Коля вздыхает, устало, с досадой.

9. ИНТ. квартира 87 – лето – день

Витя все так же – за столом, напротив Оли, уперевшись локтями в стол. Катя рядом со столом на диване. Переводит глаза с одного на другую, покусывает губы. Надрываются советские хиты.

Вдруг музыка резко обрывается – видимо, что-то с магнитолой. Молчание становится совсем тягостным.

Часы тягуче бьют два раза – 14.00. Витя и Катя одновременно смотрят на часы.

ВИТЯ

Нормально ещё. Время есть.

Молчание.

ВИТЯ

Ну, рассказывай.

ОЛЯ

(тихо, ровно)

Что?

ВИТЯ

Ну… как оно? Вообще?

Катя вскакивает с дивана, наливает себе стопку, не присаживаясь к столу, закусывает куском колбасы.

КАТЯ

Она уже в прошлом году рассказывала, и в позапрошлом, и на свадьбе у нас, ты что, забыл, что ли? Одно и то же все время…

Катя тянет руку к тарелке, которая стоит рядом с Олей. Отдёргивает, как от удара током. Смотрит на Олю чуть ли не с отвращением. Витя вскакивает, резко оттаскивает её за другую руку.

ВИТЯ

Тихо ты. Не видишь, что ли, она от нас совсем уже ошалела. Она отвыкла, понимаешь? С ней аккуратно надо. Нежно.

КАТЯ

(пытается выдернуть руку, шипит)

Может, мне вообще выйти? Понежничаешь тогда!

ВИТЯ

(сжимает крепче, шипит ей в лицо)

Катя, не городи забор!

КАТЯ

(выдёргивает руку)

Витя, захлопни форточку!

ОЛЯ

Ребята, не ругайтесь. Все хорошо. У меня все хорошо.

Двое синхронно поворачивают к ней лица. Крупный план – вид у них не особо приглядный. Красные, потные, злые. Крупный план – Оля, отрешённая, в прямом смысле слова «нездешняя».

10. НАТ. Г Гоголевский бульвар – лето – утро

Коля и Оля стоят в самом начале Гоголевского бульвара. Реальность вокруг них слегка размыта. Ёжатся по очереди. Как будто воробьи встряхиваются спросонок.

Коля ощупывает себя.

КОЛЯ

Каждый раз… Никак не привыкну.

Оля аккуратно гладит свои обнажённые руки – от плеча к кисти.

ОЛЯ

Вам сколько?

КОЛЯ

Видимо, сорок два. Я тогда в спортзал год ходил. 12 килограмм сбросил. Костюмы в театре перешивали.

(смотрит на Олю. Очень по-мужски смотрит, но без пошлости)

А тебе? Двадцать семь? Тридцать?

ОЛЯ

Тридцать восемь.

КОЛЯ

Да ладно.

ОЛЯ

Наследственность.

(ёжится)

Из размытой реальности одна за другой начинают вырисовываться-уплотняться скамейки. Оля смотрит на ближайшую. Коля достаёт из жилетного кармана хронометр на длинной цепочке.

КОЛЯ

Посидим?

Издалека звук – шварканье метлы по асфальту.

Оля и Коля сидят на краешке скамейки.

КОЛЯ

Монте-Карло, «Формула-1».

(сам себе возражает)

Да нет… Точно нет.

Оля едва заметно улыбается.

11. ИНТ. квартира 15 – лето – день

Пол устлан осколками пластинок. Тикают часы. 14.25. Ира за столом. Ковыряет вилкой селёдку под шубой с таким выражением лица, как будто перед ней на тарелке – что-то очень мерзкое и отвратительное.

Коля смотрит в окно.

КОЛЯ

Может быть, поговорим, как нормальные люди? Хоть раз.

ИРА

Люди. Где ты тут людей-то увидел.

КОЛЯ

Хорошо, я неудачно выразился. Но ты же человек, по крайней мере.

ИРА

Я?! Человек?!

Бросает вилку, сельдь под шубой разлетается по столу в разные стороны. Вскакивает, распахивает шаль, крутится.

ИРА

Разве это можно назвать человеком, а, посмотри! Посмотри! Во что я превратилась по твоей милости!

Коля смотрит в окно.

КОЛЯ

По моей?

ИРА

А по чьей?! Я шесть лет живу на подачки от твоей дочери! Триста долларов в месяц! Как ты думаешь, на триста долларов можно чувствовать себя человеком? До пенсии теперь как до Марса по милости этих!

(мотает головой в сторону окна)

Да я труп! Я ходячий труп, а не человек!

Коля неожиданно смеётся – сначала тихо, спрятав лицо в руках, потом громче, громче…

ИРА

(истерично)

Что ты смеёшься?!

КОЛЯ

Удачная шутка. Про ходячий труп.

Ира хватает со стола тарелку, швыряет её в сторону Коли. Не долетев до Коли, тарелка разбивается о невидимую преграду. Осколки сыплются на пол. Коля поворачивается. Спокоен до индифферентности. Иру несёт истерика.

ИРА

Очень смешно, да! Были бы деньги, я бы хоть стеклопакеты вставила! Хожу, как ёлка, в трёх свитерах зимой и летом, дует отовсюду! Как у вас там со стеклопакетами, а?! Или у вас там лето круглый год? Скорей бы уж сдохнуть, мама дорогая, хоть посмотрю, как люди нормально живут.

КОЛЯ

Прекрати.

Ира берет блюдо с курицей, замахивается.

12. ИНТ. лифт

КОЛЯ

Как вас зовут?

ОЛЯ

Где?

КОЛЯ

Там.

ОЛЯ

Ольга.

КОЛЯ

Красивое имя. Ольга.

(напевает)

«Я люблю вас, Ольга…»

ОЛЯ

А вас?

КОЛЯ

Николай. Но все звали меня Коля, до последнего. Смешно, да? Коля. Под сто кг веса. Коля.

ОЛЯ

Почему смешно. Хорошо.

Молчание.

ОЛЯ

Вы актёр?

КОЛЯ

Было дело. Опера. Тенор.

Коля слегка кланяется.

КОЛЯ

А вы?

ОЛЯ

Так. Ничего интересного. Бумажки.

13. ИНТ. квартира 87 – лето – день

Катя курит на балконе. Витя сидит на диване совсем близко от Оли. 15.05.

ВИТЯ

Знаешь, по тебе видно, что все хорошо. Ты такая…

КАТЯ

(нервно оборачивается на балконе)

Витя!

ВИТЯ

Что? Красивая, я хотел сказать. Ты её такой помнишь?

КАТЯ

(отворачивается)

Плохо.

ВИТЯ

Катя!

КАТЯ

Что? Я честно сказала. Ты спросил – я ответила. Я её такой плохо помню. Мы тогда мало общались. В детстве – помню. В больнице – помню. А такой – не помню.

Катя выбрасывает окурок, возвращается в комнату. Садится за стол напротив Вити.

КАТЯ

(зло)

Я правду сказала. Правду ведь, Оль?

ОЛЯ

(тихо)

Правду.

ВИТЯ

Ты выбирай, блин, какую правду говорить-то!

КАТЯ

На фига. Им не все равно? Оль, вам не по фиг, какую правду слушать?

Оля хочет ответить, но раздаётся звонок в дверь.

КАТЯ

Сашка, небось. Опять ключи забыл.

ВИТЯ

Открой.

КАТЯ

Сам открой.

ОЛЯ

Можно, я?

Молчание.

КАТЯ

Что?

ОЛЯ

Можно, я открою?

КАТЯ

Н-ну, да. Можно, наверное. Блин, откуда дует-то, не пойму.

14. НАТ. Гоголевский бульвар – лето – утро

Коля и Оля сидят на скамейке, всё так же, не меняя поз, как андроиды, на краешке, выпрямившись, сложив рук на коленях. Мимо них тащатся два бомжа. Откровенно разглядывают «пришельцев». Взгляд одного из бомжей профессионально задерживается на цепочке от часов на жилете Коли. Проходят мимо.

КОЛЯ

У тебя кто?

ОЛЯ

Муж. С женой. Сын живёт отдельно, но, наверное, тоже заглянет.

Молчание.

ОЛЯ

А у вас?

КОЛЯ

Жена. Дочка далековато забралась, куда-то в Африку. Я к ней потом как-нибудь. Может быть, в следующем году.

Молчание. Оля вздыхает. Ёжится.

КОЛЯ

Наверное, я сейчас выгляжу, как он.

ОЛЯ

Как кто?

КОЛЯ

Как Карлсон. В меру упитанный мужчина в самом расцвете лет. (пауза) Я, кстати, потом, к сорока пяти, опять отожрался. Директор театра руга-ался… «Опять всё перешива-ать, Никола-ай, сколько денег, сколько денег!»

ОЛЯ

Вам действительно идёт белый. Вы умеете его носить.

КОЛЯ

Я артист. Я умею носить всё. Ты.

ОЛЯ

Что?

КОЛЯ

Говори мне «ты».

Оля поворачивает голову, смотрит на него. Долго, как будто ощупывает взглядом каждую клеточку лица. Отворачивается, встаёт.

ОЛЯ

Удачных суток.

КОЛЯ

(отзывается машинально)

Светлая память.

15. ИНТ. квартира 87 – лето – день

Оля открывает входную дверь. На пороге – невысокая сухонькая старушка с тарелкой пирожков. Одета по-праздничному. Кофточка в крупный цветок, плиссированная юбка фасона 60-х – 70-х годов, туфли примерно той же коллекции. Неуместно яркая красная помада. На плечи накинута связанная лет пятьдесят назад шаль. ВЕРА СЕРГЕЕВНА (88), соседка.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Оленька!

ОЛЯ

Вера Сергеевна…

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Оленька, боже мой, как я рада тебя видеть опять! Ах, как похорошела с прошлого раза! Красавица!

ОЛЯ

Спасибо, но это не я выбирала. Может быть, вы…

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

А мы-то, мы-то, уже совсем сморчки на твоём фоне, да? Время-то не стоит, скоро, глядишь, и свидимся…

Всхлипывает, утирает краем платка слёзки.

КАТЯ

(кричит из комнаты)

Оля, кто там? Сашка, ты?

ОЛЯ

Нет. Это Вера Сергеевна.

КАТЯ

Кто?

(выглядывает в коридор)

А. Это вы.

(подходит к Ольге и соседке)

Здрасте.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Здравствуй, Катя.

Неловкое молчание. Катя смотрит на старушку так, словно хочет распылить её на атомы прямо на месте. Соседка мнётся, неловко улыбается, поглядывая то на Олю снизу вверх, то испуганно Оле за плечо на Катю. Оля делает шаг назад.

ОЛЯ

Проходите.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ой, нет, нет, что ты, Оленька, я только на минуточку!

(сует Ольге тарелку с пирожками)

Вот, посмотрела на тебя, и пойду

(всхлипывает)

В церковку схожу, свечечку поставлю. Такая молодая была, такая молодая, жить да жить…

КАТЯ

Вера Сергеевна!

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

А Катенька за Виктором хорошо смотрит, хорошо, ты не волнуйся! Всё у них складно да ладно, да, Катя?

Вера Сергеевна зыркает на Катю не хуже самой Кати, сжимает губы презрительно в ниточку.

ОЛЯ

Вера Сергеевна, я вас прошу. Заходите. Не нужно на пороге разговаривать.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Катенька, так я зайду?

Молчание. Катя изо всех сил старается быть милой, даже пытается улыбнуться, но слова вырываются искренние. Наверное, и вправду присутствие Ольги влияет так, что все начинают говорить правду.

КАТЯ

А что вы меня-то спрашиваете. Сегодня она тут хозяйка.

ОЛЯ

Катя.

КАТЯ

Что, Оля? Ну что, что?!

В комнате Витя нервно курит, пожёвывая сигарету, и смотрит на циферблат напольных часов. 15.15.

16. ИНТ. лифт

На табло горит 0. Коля и Оля смотрят на табло, подняв головы.

КОЛЯ

Вот, приехали.

ОЛЯ

Да.

КОЛЯ

Я на Гоголевский, а вы?

Двери лифта открываются, но пассажиры медлят. Молчат, смотрят наружу, в белый туман. Наконец Оля говорит.

ОЛЯ

И я там недалеко, да.

Коля заглядывает ей в лицо.

КОЛЯ

Я… тебя помню?

Оля пожимает плечами, не глядя на него. Коля трёт лоб.

КОЛЯ

В метро пересекались?.. Или где?..

Оля тихо смеётся.

КОЛЯ

(растерянно)

Я тебя помню…

17. ИНТ. квартира 87 – лето – день

Все за столом. Соседка притулилась неловко с угла, отдельно от всех остальных. Витя тушит сигарету в блюдце, на котором стоит банка со шпротами. Катя зыркает на него злобно, но молчит. Оля протягивает соседке салатник с оливье.

ОЛЯ

Вера Сергеевна, угощайтесь.

Вера Сергеевна с готовностью протягивает тарелку.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Спасибо, детонька, спасибо, я не голодная. Разве вот холодца кусочек возьму, спасибо. Зубов-то уже почти нет, вот, холодечик только и могу…

Катя плюхает ей на тарелку кусок холодца. Витя берёт бутылку водки.

ВИТЯ

Рюмочку, соседка?

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Конечно, Витенька, конечно. А как же. Святое дело, помянуть-то… Ох ты ж, Оленька! Прости меня, дуру старую, сама уж не соображаю, что говорю…

ОЛЯ

Ничего. Вы правду говорите.

Витя наливает соседке, ставит бутылку на место. Как бы неловко и случайно задевает нож, сбрасывает его на пол. Наклоняется.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Так ить вам все правду говорят-то, вам разве ж соврёшь. Да, Катенька?

Под столом Витя пялится на ноги Оли. Утирает рот рукой.

КАТЯ

Кушайте холодец, Вера Сергеевна. Вот вам горчицы. Не много?

Вера Сергеевна растерянно смотрит на горку горчицы, которую ей на холодец плюхнула Катя.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Спасибо, Катенька…

КАТЯ

Витя!

Витя чертыхается, бьётся головой об стол, выпрямляется. Катя встаёт.

КАТЯ

Помоги мне на кухне. Там это… Принести надо.

ВИТЯ

(трёт затылок)

Чего принести-то? Всё вроде на столе.

КАТЯ

Надо. Витя, мне надо, понимаешь ты, помоги.

ВИТЯ

А. Ну это.

(бросает быстрый взгляд на Ольгу)

Ладно. Пошли.

Ольга не видит взгляда Вити, она в этот момент смотрела на часы. 15.45.

18. ИНТ. квартира 15 – лето – день

Пол в комнате усеян осколками посуды и пластинок, перемешанными с остатками еды. Полный разгром. Стол, тем не менее, чист, скатерть разглажена. На столе красуются чайный сервиз и торт. Ира сидит, выпрямившись, как гимнастическая палка, и прихлёбывает чай из чашки, аккуратно придерживая блюдце. Коля сидит на своём стуле. Перед ним пустая чашка и нетронутый кусок торта на десертной тарелке.

Тикают часы. 15.50

ИРА

(без истерики, с издёвочкой)

До сих пор несколько твоих шлюх на могилу ходят.

КОЛЯ

Они не шлюхи.

ИРА

(прихлёбывает чай)

О, конечно! Поклонницы, да! Поклонницы таланта! Фанатки твоей авторской методики! Очищение через оргазм! Кончи-умри-возродись!

КОЛЯ

Я прошу тебя.

Ира встаёт, наливает себе ещё чашку чая. Неторопливо. Подчёркнуто элегантно и плавно. Сначала заварку из маленького чайничка. Потом кипяток – не из электрического, а из большого пузатого фарфорового. Говорит, пока наливает.

ИРА

Что?! О чём ты сейчас можешь меня просить?! Это я тебя просила, я – тебя! Коленька, приходи домой, Коленька, береги себя, Коленька, ты так нужен дочери!

КОЛЯ

Вот именно.

ИРА

Что – «вот именно»?

КОЛЯ

Только дочери я и был нужен.

Ира набивает себе рот тортом. Фыркает с набитым ртом.

ИРА

Ой, ла-адно! Мученика тут из себя строит! До мученика-то ты не дотягиваешь!

У Коли гуляют желваки.

КОЛЯ

Да. До мученика не дотягиваю.

Ира смачно облизывает ложку.

ИРА

Надо было ещё штук восемьдесят перетрахать перед смертью, глядишь, на какой-нибудь и загнулся бы. Сразу в мученики бы записали, как передовика производства катарсисов.

Коля вздыхает.

КОЛЯ

Я говорил тебе, это было первый и последний раз.

ИРА

Ага-ага!

КОЛЯ

Это было, когда ты от меня ушла.

ИРА

(взвизгивает)

Ушла?! Подумаешь, ушла! Я разве сказала, что совсем ушла? Ну, съехала к маме на пару месяцев для профилактики! а ты вот так прямо сразу к молодухе и прыгнул, да?!

КОЛЯ

Ира, ну сколько можно. При жизни одно и то же, сейчас… опять. Тебе поговорить больше не о чем?

Ира остервенело засовывает себе в рот ещё кусок торта.

19. ИНТ. квартира 87 – лето – день

Вера Сергеевна раскраснелась от рюмочки.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Оленька, ну как ты? Ой, прости, прости, опять я глупости какие-то…

ОЛЯ

Ничего. Я хорошо, Вера Сергеевна.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

То есть там и правда хорошо?

ОЛЯ

Правда.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ангелы, правда, поют?

Оля опускает глаза.

ОЛЯ

Мне нельзя об этом говорить.

Вера Сергеевна пересаживается поближе.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ох, да-да, милая, помню я, помню… Скорей бы уж к вам-то собраться, Оленька…

ОЛЯ

Что вы, Вера Сергеевна. Живите на здоровье.

Вера Сергеевна придвигается ещё ближе.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Да какое уж тут здоровье-то, Оленька. Коленки ломит, сердце ночью иногда так заходится, так заходится, прямо спасу нет, то корвалол, то валокордин, то валидол глотаю, да не помогает уже… Ой, чую (всхлипывает) свидимся скоро, свидимся мы с тобой, Оленька…

Оля гладит соседку по руке, улыбается.

ОЛЯ

Всему своё время.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

(утирает слёзки краем платка)

Права ты, права… А Катя Витьку твоего ух как держит, знаешь? Вот тут он у неё, пикнуть не смеет.

ОЛЯ

Это хорошо. Наверное.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ну, уж и не знаю, не знаю. С тобой-то он всё весёлый такой был, весёлый, а с ней всё больше…

Замялась.

ОЛЯ

Что?

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Да вот как тебе…

ОЛЯ

Правду, Вера Сергеевна. Вы же знаете.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Да. Правду. Ох, грехи мои тяжкие…

(крестится, шепчет Ольге на ухо)

Нехороший он какой-то стал!

ОЛЯ

Нехороший?

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ну да, ну да. (шепчет) Как зыркнет иногда, аж перекреститься хочется, Оля, ей-Богу! Что-то там бормочет себе, бормочет… В телефон смотрит и бормочет!

ОЛЯ

(улыбается)

Это не страшно, Вера Сергеевна. Может быть, читает. Или учит язык. В прошлом году он собирался пойти итальянский учить.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

(с сомнением)

Ну да, ну да… Может быть…

Часы начинают бить. 16.00. Соседка подскакивает испуганно, крестится.

20. ИНТ. лифт

Двери лифта по-прежнему терпеливо открыты. Снаружи клубится белёсый туман. Коля и Оля стоят внутри, смотрят перед собой.

ОЛЯ

Почему вы не идёте?

Коля?

А?

ОЛЯ

Почему стоите?

КОЛЯ

А ты… вы почему?

ОЛЯ

Я первая спросила.

Коля молчит. Поводит плечами, как будто ему неудобно, жмёт.

КОЛЯ

Да вот как-то…

Оля опускает голову и разглядывает свои ноги, как будто первый раз их видит. Опять выпрямляется.

ОЛЯ

И у меня как-то тоже.

КОЛЯ

Да?

Оля кивает. Ещё немного помолчали.

КОЛЯ

Есть такое слово «надо». Мне мама всегда говорила в детстве. «Коленька, сначала «надо», потом «хочу».

ОЛЯ

Советское воспитание.

КОЛЯ

Наверное.

(вздыхает)

Надо идти.

ОЛЯ

(кивает)

Надо.

КОЛЯ

Удачных суток?

ОЛЯ

Светлая память.

Оля делает шаг вперёд, в туман.

21. ИНТ. квартира 15 – лето – день

Ирина сидит всё там же, у стола. Коля – на диване у стены. Стены и диван вокруг Коли заляпаны тортом – так, как будто торт этот в Колю швыряли, но ни разу не попали. Окно тоже заляпано кусками торта.

Ира смачно облизывает пальцы, пальцы в сладком креме.

Коля переводит взгляд с Иры на часы. 16.10

ИРА

Вот дура я была, вот дура. Надо было тоже от тебя гульнуть хоть пару раз. Хоть какое-то в жизни было бы разнообразие.

Коля встаёт, идёт мимо неё к выходу из комнаты.

КОЛЯ

Чего ж не гульнула-то.

Выходит.

ИРА

Санитарные условия не позволяли, блин! Тихонов из пятого отдела полгода за мной таскался, слюни пускал, а я, дура, продинамила!

Коля включает свет, заходит в туалет. В туалете в углу – ведро, швабра из двух поперечно сбитых деревяшек, как с советских времён, тряпка, веник.

ИРА

(кричит из комнаты)

Такого альфа-самца продинамила! Но не в туалете же с ним было трахаться!

Коля задумчиво смотрит на принадлежности для уборки. Берёт веник.

КОЛЯ

В каком году были эти полгода?

ИРА

Что?!

КОЛЯ

(повторяет громче, берёт ведро)

В каком году это было?

ИРА

Тебе не всё равно?

Опять комната. Ира вытирает остатки торта с рук углом скатерти, брезгливо морщится. Приходит Коля с веником, ведром и тряпкой.

КОЛЯ

Сняли бы гостиницу.

ИРА

(фыркает)

Чего?!

Коля присаживается на корточки, начинает собирать в ведро осколки посуды.

КОЛЯ

Гостиницу бы сняли. С Тихоновым.

ИРА

Я что тебе, шлюха, по гостиницам шататься?

КОЛЯ

Хотела его?

ИРА

(вскакивает)

Что?!

Коля выпрямляется.

КОЛЯ

Хотела его, спрашиваю?

Ира молчит, только сверкает злобно глазами и шипит, как закипающий чайник. Коля подходит к ней вплотную (с веником), смотрит сверху вниз тоже не особо добрым взглядом. Так смотрит судья – не обычный купленный судья, а настоящий судья, честный и обличающий, а в случае с Колей – судья, ещё и знающий немного больше, чем местные, земные, подсудимые судьи. Никто не выдерживает такой взгляд. Ира и подавно.

ИРА

(взвизгивает)

А вот хотела! Да! Хотела! Аж зубы сводило, как хотела! Домой приходила, аж на стенку лезла!

Ира вроде бы и хочет отскочить от Коли, но не получается, как будто он держит её этим своим взглядом. Поэтому она дёргается, как мартышка на поводке, но не отходит.

ИРА

Живот вот тут весь скрутит, в кулак сдавит там всё – и всё, выть хотелось! Хоть резиновый фаллос покупай!

КОЛЯ

Ну и купила бы.

ИРА

Я что тебе, извращенка?!..

Коля отводит взгляд, отступает. Ира падает на стул. Коля возвращается к ведру, опять начинает убираться.

КОЛЯ

Тепло с ним было?

ИРА

(растерянно)

Что?

22. ИНТ. квартира 87 – кухня – лето – день

Катя прижала Витю к столу, наседает на него, тычет пальцем в лицо.

КАТЯ

Хватит пялиться на неё, извращенец!

ВИТЯ

Чего? Кто пялится-то?

КАТЯ

Ой, не надо вот тут мне! Слюней в селёдку напускал уже с полкило!

ВИТЯ

(отстраняет Катю от себя)

Катька, не сходи с ума, а.

КАТЯ

(дёргается, отбрасывает его руки)

Сам не сходи! Ей нельзя, ты помнишь, нет?!

ВИТЯ

(опускает глаза)

Да помню, помню…

КАТЯ

Вот и помни!

Отворачивается от него. Опирается руками на столешницу, пытается успокоиться. Достаёт из шкафчика круглое зеркало на ножке – такое, у которого одна сторона обычная, а другая увеличивает. Смотрится сначала с одной стороны, потом с другой.

КАТЯ

Как я выгляжу?

ВИТЯ

Отлично.

КАТЯ

Ну конечно.

ВИТЯ

Катя, ты выглядишь прекрасно.

Катя пытается разглядеть в зеркало свою попу.

КАТЯ

Да-да. На её фоне особенно. Бли-ин, вот что это тут висит, а, скажи мне? Почему у неё не висит, а у меня висит?! Я всю жизнь худее неё была!

ВИТЯ

Катя.

КАТЯ

Что?! Я уже почти пятьдесят лет Катя!

В ужасе отрывается от зеркала. Смотрит на Витю, вытаращив глаза.

КАТЯ

Блин. Блин. Никогда при мне не произноси эту цифру, понял?!

ВИТЯ

Понял.

КАТЯ

(замахивается на него зеркалом)

Ты понял, я спрашиваю?!

ВИТЯ

(закрывается руками)

Да понял, понял, успокойся!

Катя выдыхает. Убирает зеркало. Поворачивается опять к Вите. Смотрит выжидающе.

КАТЯ

Поцелуй меня.

ВИТЯ

Что?!

КАТЯ

Что слышал.

ВИТЯ

(предостерегающе выставляет перед собой руку)

Кать.

КАТЯ

Быстро.

ВИТЯ

Кать, ну не сегодня же, ну…

КАТЯ

Я сказала, быстро.

Молчание. Смотрят друг на друга. Наконец Витя сдаётся и целует Катю – в губы, но поверхностно, без особой страсти. Она обхватывает его голову руками и впивается в него по полной программе. Он приседает, вроде бы хочет отстраниться, но опять сдаётся и отвечает на поцелуй. Ну как отвечает. Физически, телом отвечает. Кате нравится. Отпускает она его только тогда, когда ей кажется, что достаточно.

КАТЯ

Вот, молодец. Так держать.

(поправляет одежду, волосы)

Сашка где?

ВИТЯ

Откуда я знаю. Он не докладывался.

КАТЯ

Родная мать раз в год с того света пожаловала, а он даже не вспомнил.

ВИТЯ

Кать.

КАТЯ

Звони ему, быстро.

ВИТЯ

(пьёт воду из кувшина-фильтра)

Мобильник в комнате остался.

КАТЯ

Так иди, возьми.

ВИТЯ

Не хочу. Там эта… шаль мольная.

КАТЯ

Чего?

ВИТЯ

Да шаль у неё… нафталином провоняла, всё равно вся в дырках.

КАТЯ

Ты с каких это пор эстетом стал?

ВИТЯ

С таких.

23. НАТ. пространство около лифта – туман

Коля и Оля стоят перед лифтом. Двери лифта ещё открыты, как будто он даёт им время подумать. И передумать. Молчание.

КОЛЯ

Время уходит.

ОЛЯ

Да.

Молчание. Коля достаёт хронометр, откидывает крышечку, смотрит. Закрывает, убирает в карман.

КОЛЯ

Хронометры в этом году другие. Цепочка золотая.

ОЛЯ

Они каждый год другие.

КОЛЯ

Да? Не замечал.

Молчание.

КОЛЯ

Вы хорошо выглядите.

ОЛЯ

Спасибо. Я просила… чтобы другое что-нибудь выбрали. Лет… восемнадцать.

КОЛЯ

Почему?

Оля, кажется, смущается, но всё равно выражение её эмоций настолько неуловимо, что это трудно понять. Она, едва касаясь, проводит руками по бокам, переступает с ноги на ногу.

ОЛЯ

В восемнадцать я была более… то есть менее…

Коля лукаво улыбается.

КОЛЯ

Понимаю-понимаю. Вот тут вы были более, а тут менее…

Оля немного отодвигается.

КОЛЯ

Поверьте, сейчас самое то!

ОЛЯ

Не надо.

Коля делает шаг к ней.

КОЛЯ

Мы же здесь. И я ведь… аккуратно. И… просто констатирую факт, так сказать.

ОЛЯ

Все равно. Не надо.

КОЛЯ

Хорошо. Извините.

Лифт вдруг закрывается с лёгким скрежетом. И уплывает куда-то вверх, растворяясь в тумане. Коля и Оля одновременно оборачиваются, смотрят на пустое место, где только что был лифт, потом друг на друга. Потом опять замирают, глядя перед собой.

КОЛЯ

Тяжело вам в этот раз придётся, да?

ОЛЯ

Мне грустно. Просто очень грустно. Мне кажется, зря это всё.

КОЛЯ

Что?

ОЛЯ

Ну… пришествия эти наши.

КОЛЯ

Не нам с вами обсуждать решения. Вы же понимаете.

Молчание.

ОЛЯ

Понимаю.

Молчание. Коля приглаживает волосы.

КОЛЯ

Оля. Надо идти.

ОЛЯ

Да.

КОЛЯ

Я пошёл.

ОЛЯ

Идите.

Коля делает шаг вперёд, останавливается. Оборачивается.

КОЛЯ

Восемнадцатая школа? Восьмой «А»?

24. квартира 87 – лето – день

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Оленька, я не могу, я скажу всё-таки. Ты не думай, я не за этим пришла. Так, тебя повидать просто. Но если уж зашёл разговор…

Оглядывается воровато. Встаёт, аккуратно закрывает дверь из комнаты в коридор. Возвращается, придвигается ещё ближе к Ольге, хотя ближе, пожалуй, уже некуда.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

(шепчет)

Правду.

ОЛЯ

Говорите, говорите, Вера Сергеевна. Не волнуйтесь.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ну да, ну да…

Со страхом оглядывается на дверь в коридор.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Дачку-то они вашу, бабушки твоей, Шурочки покойной, мамы твоей, Ксюшеньки покойной и тебя… покойной… продавать собрались, Оленька, продавать!

Лицо у Ольги остаётся всё таким же отрешённым. В глазах вот только мелькает боль. Она молчит.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Прямо с вещами всеми и продают, Оленька. Катька говорит, нечего старый хлам в дом тащить.

Ольга молчит. Медленно берёт бутылку водки, наливает в свою рюмку, протягивает Вере Сергеевне. Соседка выпивает, не морщась. Занюхивает своим пирожком. Выжидающе смотрит на Ольгу.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

И гарнитур, помнишь, гарнитур-то Шурочки покойной любимый, тоже… Два шкафа, буфет, бельевица…

Ольга смотрит в стену перед собой.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Всё она повыкидывала. Всё, что вы с бабушкой и мамой, Ксюшенькой, собирали. Фотографии, письма пожгла. Кофты вязаные, Шурочка сама сколько вязала… Мастерица, какая мастерица была бабушка твоя… Я вот шалечку, подарок шурочкин, так берегу, так берегу…

Молчание.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Она чуть китель дедов не выкинула. Я увидела, не дала. Оленька, он у меня теперь, китель-то. Может, заберёшь? Ой, что я такое говорю-то… Может быть, Саша заберёт? Память всё-таки. Прадед. Война.

Ольга вздыхает и опять поводит плечами – тело жмёт ей всё больше.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

А я говорю – что ж вы делаете, семейное гнездо на помойку собственными руками… А Катька говорит – там покойником из каждого угла воняет!

Ольга молчит. Вера Сергеевна отчаянно наливает что-то первое попавшееся себе в рюмку, выпивает залпом.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Оленька, да скажи ты им! Сашка там рос ведь, Ксюшенька с ним каждое лето, каждое лето!.. Он бы принял дом-то, потом, глядишь, передал бы!

Ольга молчит.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Грех это – семейный дом с молотка-то пускать! Души ваши куда приходить-то будут?! К кому?!

ОЛЯ

Я знаю, Вера Сергеевна.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

А?

ОЛЯ

Я знаю, что продают.

ВЕРА СЕРГЕЕВНА

Ну и скажи им!..

Ольга отворачивается, смотрит на часы. 16.20.

ОЛЯ

Не могу.

25. квартира 15 – лето – день

В комнате более-менее чисто. Осколки убраны. Коля сидит у стола. Достаёт хронометр, смотрит на циферблат. 16.35. Ира стоит у окна. Закутавшись в шаль, смотрит на улицу. Шум проезжающих машин. Каркает ворона. Ира с отвращением кривится. Коля убирает хронометр. Молчание. Потом Ира говорит, не глядя на Колю.

ИРА

Чего на часы смотришь? Собрался уже?

КОЛЯ

Ещё есть время.

ИРА

Ничего так хронометр. Платина, небось, золото? У вас-то там, поди, все в золоте и платине. Заслужили ведь, да? Исправно тут служили и заслужили.

Коля молчит. Ира поворачивается, облокачивается на подоконник.

ИРА

А Наташка про тебя год и не вспоминала.

Коля молчит. Ире очень хочется задеть его побольнее. Не голос – крючок для жаркого.

ИРА

Ни разу ни словечка. И на могиле не была.

КОЛЯ

Была.

ИРА

Не была.

КОЛЯ

Была.

ИРА

Не была!!!

Коля вздыхает, молчит.

ИРА

Я ей говорю – хоть бы сходила, помянула, оградку подкрасила, глядишь, папка там за тебя и попросит.

Коля молчит.

ИРА

А то ведь вышла замуж за дикаря, прости, Господи, обезьянку какую-то, свалила к нему в Тунис этот вонючий и в ус не дует.

Коля сжимает-разжимает кулак, поводит шеей. Вообще-то он актёр, тенор. Но иногда так хочется…

КОЛЯ

Не поминай.

ИРА

А?

КОЛЯ

Не поминай всуе. Не дёргай понапрасну.

ИРА

(фыркает)

Ой-ой-ой! Подумаешь…

Ира задёргивает шторы, идёт к дивану (и даже походка у неё истерическая), садится с размаху, разметав юбку. Портрет Коли в смокинге прямо над ней.

ИРА

Зато подстилок твоих там – не протолкнуться. Рыжую эту видела в прошлый раз. Сидит, кулачком щёчку подпёрла, пригорюнилась. Алёнушка, мать её.

Коля молчит, смотрит поверх головы Иры на свой портрет.

ИРА

Я ей по морде дала.

Коля переводит взгляд с портрета на Иру. Безразличная пауза.

КОЛЯ

Неправда.

ИРА

Правда.

КОЛЯ

Нет.

ИРА

А и хер с тобой. И с правдой твоей.

26. Гоголевский бульвар – лето – ночь

Глубокая летняя ночь. Пустынный Гоголевский бульвар. Ещё совсем темно, до рассвета далеко. Стих ветер. Стих город. Это такое время, когда даже столица почти безмолвна. Оля сидит на скамейке. Она как будто… была разбита вдребезги, но сейчас склеила себя обратно – в почти бесстрастную индифферентность. Почти.

Вдалеке появляется Коля. Идёт, пританцовывая, руки в карманы, мурлычет арию про разбитую любовь паяца (или песенку про Чунга-Чангу). Пинает камушек. Жилет расстёгнут, волосы взлохмачены. То появляется в свете очередного фонаря, то пропадает в темноте.

Дотанцевал до Ольги. Плюхнулся рядом. Ольга не реагирует, смотрит перед собой.

Помолчали.

ОЛЯ

Долго ещё.

КОЛЯ

Да. Пять часов тридцать семь минут.

Молчание.

ОЛЯ

С каждым годом как-то всё…

КОЛЯ

(кивает)

Да.

ОЛЯ

Неужели не замечают?

КОЛЯ

Они-то? Вряд ли. Вот ты разве замечала? Тогда?

Оля смотрит вверх, на деревья. Потом опять перед собой.

ОЛЯ

Нет. Наверное, не замечала. Как-то…

КОЛЯ

Как у всех.

ОЛЯ

Да.

КОЛЯ

Ну и сейчас у всех как у всех.

ОЛЯ

Да. Только с каждым годом всё…

Слегка ёжится – болезненно и с отвращением.

КОЛЯ

Это точно.

Молчат. Неспешно проезжает поливальная машина.

ОЛЯ

Ещё долго?

Коля достаёт хронометр, смотрит.

КОЛЯ

Пять часов тридцать две минуты.

ОЛЯ

Как долго здесь тянется время.

КОЛЯ

Да. Это им кажется, что быстро.

Молчание.

КОЛЯ

Ты очень красивая.

ОЛЯ

Спасибо.

КОЛЯ

Это правда.

Оля тихонько смеётся.

ОЛЯ

Конечно, правда. Правда, и ничего, кроме правды. Только правда.

КОЛЯ

И запрет на контакты третьей степени.

ОЛЯ

И запрет на контакты третьей степени.

КОЛЯ

Я вспомнил.

Оля поворачивается и смотрит на него.

27. квартира 87 – лето – день

Витя с Катей на кухне. Витя курит в открытое наполовину окно. Катя возится в холодильнике. Достаёт крабовый салат в миске, майонез.

КАТЯ

Пошли, а то долго торчим тут уже. Как бы эта пепельница старая не сболтнула чего лишнего.

ВИТЯ

Чего она может сболтнуть.

Катя заправляет салат майонезом, берет ложку – помешать.

КАТЯ

Ну мало ли. Про дачу, например.

ВИТЯ

А что про дачу.

Катя перестаёт мешать салат. Пауза.

КАТЯ

Виктор.

ВИТЯ

(не оборачиваясь)

Что.

КАТЯ

Мы продаём дачу.

Витя затягивается.

КАТЯ

Мы продаём дачу?

Молчание. Катя остервенело мешает салат.

КАТЯ

Витя?

Витя тушит сигарету в пепельнице.

ВИТЯ

Готов салат? Давай.

КАТЯ

Гребаный ты песец, Киселёв. Я продам эту дачу, даже если ты…

ВИТЯ

Если я что.

Стоят, вцепившись в миску с салатом с двух сторон. Злые.

ВИТЯ

Если я – что?

КАТЯ

Расскажешь.

Молчание. Витя отцепляет пальцы Кати от миски.

ВИТЯ

Не расскажу. Успокойся. Договорились вроде. Китель деда её только оставь. И кофты, которые бабка вязала.

КАТЯ

Оставлю, оставлю. Сентиментальный ты мой.

ВИТЯ

Да при чём тут… Просто… Нехорошо это как-то.

КАТЯ

(фыркает)

Чувствительный ты мой, нежный какой, посмотрите на него! «Нехорошо»! Нехорошо на подруге жены жениться через год после её смерти, вот чего нехорошо, совестливый ты мой! Такой нетерпеливый и такой совестливый!

Витя ковыряет ложкой салат.

ВИТЯ

Да ладно, чё ты. Это ж так, формальность была. Ты со мной к тому времени уже три года кувыркалась.

КАТЯ

Я?! То есть это я?! С тобой?! А кто меня завалил на Сашкином дне рождения прямо у него в комнате на столе, а?! На дне рождения собственного сына, в собственной квартире, лучшую подругу собственной жены! И он мне тут ещё сопли совести будет развешивать!

ВИТЯ

(опять злится)

Я пьяный был. А ты и не сопротивлялась особо.

КАТЯ

Да ладно!

ВИТЯ

Ладно!

КАТЯ

Ладно!

Витя вышвыривает миску с салатом в окно. Там у них невысоко, и под окнами палисадник, так что никто, скорее всего, не пострадал. Для Кати, судя по всему, выброшенный в окно салат – не сюрприз. Она только досадливо кривится.

КАТЯ

Ладно. Что расскажешь тогда?

Витя молчит, закуривает новую сигарету.

КАТЯ

Правда, Киселёв, правда! Не забыл, зачем она шатается каждый год туда-сюда? Ей правда от нас нужна! Ну так давай, выкладывай что-нибудь!

ВИТЯ

Ну и выложу.

КАТЯ

Ну и выкладывай.

ВИТЯ

Тебя это тоже касается, между прочим.

КАТЯ

Ха, напугал! У меня для неё знаешь, сколько припасено? О-о-о! на сто лет вперёд хватит!

Молчание. Витя затягивается.

ВИТЯ

Нашла, чем гордиться. Подруга детства.

КАТЯ

А ты тут чистенького-то из себя не строй. Подруга. Да, подруга. Простая грешная баба, не святая и не стремлюсь. Так что отвалю ей правды, отвалю, сколько влезет. Да вон хоть про стол в Сашкиной комнате. Могу и за тебя отвалить – да на здоровье. Но тебе же свою правду надо придумать, да?

Молчание. Витя курит, смотрит на улицу. Кажется, он хочет убить Катю, а потом выйти в окно. Но главное его желание – Ольга.

КАТЯ

Окно закрой, сентиментальный ты мой. Я закоченела уже.

Витя докуривает.

ВИТЯ

Ты закоченела, да.

28. квартира 15 – лето – день

Коля и Ира стоят в разных концах комнаты.

КОЛЯ

Скажи уже что-нибудь, и я пойду.

ИРА

Я тебе уже сказала. Про Тихонова. Вали.

КОЛЯ

Про Тихонова я и так знал. Ещё тогда.

ИРА

Откуда?!

КОЛЯ

Видел вас. В кафе. Зашёл, а вы там, я ушёл. Не хотелось дурацких театральных сцен.

Молчание. Ира прикрывает глаза, облокачивается на стену спиной. Сейчас – на какие-то мгновения – она вдруг стала обычной уставшей измождённой женщиной без смысла в жизни.

ИРА

А зря.

КОЛЯ

Что?

ИРА

Может быть, мне всю жизнь хотелось от тебя театральных сцен.

Молчание. Ира открывает глаза. Вернулась. Тощая злая стерва.

ИРА

А то вон как в театре своём страсти-мордасти всякие изображать, так ты прима-балерина, а как жене сюрприз какой-нибудь устроить, так… тюлень.

КОЛЯ

Сюрприз?

ИРА

Ну да, сюрприз. Я же девочка. Я хочу сюрприз.

Молчание. Коля закрывает глаза, глубоко вздыхает. Открывает.

КОЛЯ

Ира, я пойду.

ИРА

Вот-вот. Тюлень ты был, тюленем и остался. Просила, сколько просила, давай квартиру обменяем, давай обменяем, доплатим, возьмём что-нибудь в зелёном районе, хоть дышать будет чем!

КОЛЯ

Это же исторический памятник. Тут Пушкин…

ИРА

И Чайковский, да, я помню, конечно!

Ира идёт через комнату к окну, рядом с которым стоит Коля, дёргает в разные стороны шторы.

ИРА

Действительно, как я проживу без переулков, по которым ходил Чайковский, ай-яй-яй! Теперь по твоей милости мёрзну в этих палатах белокаменных в обнимку с призраками!

Поворачивается к Коле. Она близко от него. Слишком близко.

КОЛЯ

Не дотрагивайся до меня.

Это сказано так, что Ира шарахается от него, как от прокажённого, опять в другой конец комнаты. И губы у неё трясутся.

ИРА

Больно надо мне. Ишь, пожаловал со всем богатством своим. Чё помоложе-то шкурку не выдали? Чтоб лет эдак двадцать пять или тридцатничек хотя бы. Мог бы тогда не ко мне, а к шалавам своим наведаться. Собрал бы их где-нибудь в ресторане. Спел про клоуна. А они бы сидели и дотронуться до тебя не смели. Вот была бы потеха, а. Ты стоишь такой красивый и желанный, а до тебя и пальцем ни-ни…

КОЛЯ

Я просто предупредил.

Ира облизывает губы. Прыгает секундная стрелка на часах. 17.15.

29. квартира 87 – лето – вечер

Катя рывком открывает дверь из коридора в комнату. Вера Сергеевна испуганно вскакивает. Катя и Витя входят.