Читать книгу Ошибка - Светлана Талан - Страница 20

Рано утром Вероника выгоняла корову на пастбище, когда ее окликнула тетя Тоня.

– Вероника, это ты? – спросила соседка, сощурившись.

– Здравствуйте, тетя Тоня, – отозвалась Вероника. – Да, это я. Вы что-то хотели?

– Подойди ближе, надо поговорить, – попросила старушка. Она нащупала руками скамейку возле своего забора и присела.

Вероника примостилась рядом.

– Вам нужна моя помощь? – спросила она соседку. – Я всегда готова.

– Уля вчера вечером приехала домой, и ее сразу забрали рожать. Так я вот подумала, что нужно бы ей отнести поесть. Сейчас такое время, что вряд ли там хорошо кормят, если вообще дают еду. Жалко девку, ведь неплохая она, добрая. Если бы не эта беременность…

– Не переживайте, – заверила ее Вероника. – Я сейчас приготовлю что-нибудь, молочка возьму свежего и сбегаю к ней. Как она? Слышала, что Уля болела.

– Не знаю, ой, не знаю. Только живот у нее очень уже большой. Улька сама такая худющая, а живот больше ее самой. Я хоть и подслеповатая, но это разглядела. Кажется мне, что с ней что-то не так, – вздохнула старушка. – Неспокойно у меня на душе.

– Все будет нормально, не переживайте. Раз Уля попала в руки Игната Максимовича, значит, все будет хорошо. Может, прийти и вам что-нибудь приготовить?

– Не надо. Картошку я сама отварю, а ты лучше к ней сходи, узнай, как там она, а завтра тогда меня к ней сводишь. Договорились?

– Будет сделано! – Вероника вскочила и быстро побежала домой. Ей надо было успеть приготовить завтрак, пока не проснулся ребенок.

…Вероника издалека заметила Игната Максимовича, который сидел на скамье около фельдшерско-акушерского пункта и курил. Он здесь работал, сколько Вероника помнила себя. Менялись санитарки, и только он оставался неизменным и незаменимым. При пункте было две палаты. Одна из них – для рожениц, вторая – для больных. Игнат Максимович был не только фельдшером, но и акушером, и терапевтом. Он вообще лечил всех днем и ночью и только в критических случаях вызывал машину из райцентра, чтобы направить больного на лечение к узкому специалисту. Если требовалась помощь врача среди ночи, то все бежали к нему, зная, что его дом никогда не запирается. И Игнат Максимович спешил на помощь в любое ненастье. За это односельчане относились к нему с большим уважением. Даже его имя произносили вежливо, чаще всего называя за глаза «наш Максимович».

– Добрый день! – поздоровалась Вероника и, не ожидая приветствия, спросила: – Как там Уля? Не родила еще?

– Родила, – без энтузиазма ответил Игнат Максимович и достал из пачки очередную сигарету.

И только сейчас Вероника заметила, что он чем-то озабочен.

– С ней… С Улей все в порядке? – осторожно спросила она.

– Не совсем.

– Я могу ее проведать?

– Не спеши, – ответил Игнат Максимович, затянувшись дымом. – Сядь, разговор есть.

Вероника тихонько примостилась на краешек скамьи. Ей стало тревожно и страшно.

Она боялась задать вопрос, просто сидела молча, ожидая, пока Игнат Максимович докурит. Он сделал последнюю затяжку и бросил окурок в металлическую бочку с водой, наполовину вкопанную в землю.

– Вечером у нее начались схватки, – начал фельдшер, – и только вчера я впервые увидел ее медицинскую карточку. Оказывается, у нее проблемы с сердцем.

– Проблемы с сердцем? Серьезные?

– Настолько, что ей нельзя было заводить детей. Я, конечно, сразу вызвал из города кардиолога, так как отправлять ее было уже поздно, но у них вечные проблемы с заправкой «скорой». Вот сижу, ожидаю. Обещали к обеду привезти специалиста, – сказал Игнат Максимович, вглядываясь в дорогу, – а их все нет и нет.

– Пообещали – значит, приедут, – рассеянно отозвалась Вероника. – Так к ней можно или нет?

– Надеюсь, они приедут вовремя, – вздохнул фельдшер. – Я вот что хотел тебя попросить. Ульяна мне не призналась, от кого родила, но ты спроси ее, так, на всякий случай.

– Она может и мне не сказать. Да и какое это имеет значение?

– Эх, ты! А еще будущий врач! – покачал головой Игнат Максимович. – Я же тебе сказал, что плохая она, желательно бы отца найти, мало ли что…

– Я постараюсь узнать, – упавшим голосом пообещала Вероника. – Ее можно покормить?

– Покорми. Неизвестно, когда ей дадут поесть.

– Я пошла.

– Не забудь надеть халат! – крикнул ей вдогонку Игнат Максимович.

Вероника приоткрыла дверь в палату и сразу же увидела Улю, лежавшую под капельницей. Лицо роженицы было белее простыни, которой ее прикрыли, а губы – с фиолетово-синюшным оттенком. Уля увидела Веронику, и на лице появилась слабая улыбка.

– Улечка, милая, здравствуй!

Вероника поцеловала запавшую щеку девушки.

– Привет, – тихо ответила Ульяна и погладила руку Вероники. – Как хорошо, что ты пришла. Я так тебя ждала!

– Хвастайся, кого родила.

– Там, посмотри. – Уля глазами показала на детскую кроватку в углу палаты.

Вероника подошла, заглянула в кроватку.

– Их… Их здесь двое!

– И оба мои, – сказала Ульяна.

– И кто у нас?

– Девочка и мальчик! – с нескрываемой гордостью произнесла Уля.

– Ну ты даешь! Вот так молодчина! Поздравляю! – Вероника села на стул около кровати подруги. – Спят ангелочки. А ты как себя чувствуешь?

– Думаю, что Игнат Максимович тебе все рассказал.

– Я принесла тебе поесть, – сменила тему Вероника. – Давай я тебя покормлю.

– Успею еще поесть. Мне надо с тобой поговорить, а то как приедут врачи…

– О чем?

– О моих детках. Я прошу тебя, Вероника, выслушай меня и не перебивай, у меня очень мало времени… – быстро заговорила Уля, словно ее кто-то торопил.

– У нас будет еще много времени, – сказала Вероника, взяв ее слабую худенькую руку в свою. – Мы целый месяц будем еще здесь, я буду во всем тебе помогать.

– Прошу, выслушай меня, – перебила ее Уля. – Я не знаю, что со мной будет через час. Своим детям я дала имена. Девочку я назвала Дианой, а мальчика – Тимуром. Прошу тебя, стань для них крестной матерью.

– Хорошо, Улечка, хорошо. Окрестим твоих деток…

– Я могу быть спокойна?

– Конечно!

– Как записать детей, я уже сказала Игнату Максимовичу. Сегодня утром была секретарь сельсовета, у нее будут детские свидетельства о рождении. – Уля тяжело задышала, словно задыхалась. – Ты хочешь спросить, зачем я решила рожать, если больная? Если бы ты знала, как я мечтала о ребенке! Я надеялась, что все обойдется, что со мной все будет хорошо…

– Так и будет!

– Прошу, не перебивай, – сказала Уля. Было заметно, что ей трудно говорить. Вероника собиралась позвать Игната Максимовича, но Уля задержала ее руку. – Попроси детей, когда вырастут, не осуждать меня… И простить… Я знаю, что им придется расти в детдоме… Знаю, что у тебя своя семья. Я в свое время помогла твоей маме, помогла тебе… Мне только надо, чтобы ты хоть раз в году посещала моих детей. Сможешь?

– Конечно, конечно, смогу! – заверила ее Вероника. – Ты только не волнуйся.

– Это не пустые слова? – Уля с мольбой и надеждой посмотрела в глаза Веронике. – Обещаешь посещать их раз в году до совершеннолетия?

– Обещаю! – уверенно и твердо произнесла Вероника. – Я буду их посещать. Господи! О чем мы говорим?! Сейчас приедет врач, тебе помогут.

– Жаль, что я не смогу своей доченьке сшить платье на выпускной вечер, – с грустью сказала Уля.

– Я сошью ей самое красивое платье, – пообещала Вероника, чтобы утешить Улю.

– Ты сошьешь ей платье? – В глазах Ули заблестели слезы. – Спасибо тебе, сестричка. Теперь я спокойна.

– Улечка… – Вероника вдруг вспомнила о просьбе Игната Максимовича. – Пока ты будешь в больнице, может, пусть за детьми присмотрит отец?

– У них нет отца. Он видел меня беременную, но… Он их не призна`ет.

– И все-таки скажи, кто он? – спросила Вероника, чувствуя себя очень неловко.

– Ты узнаешь… Потом… Потом… Потом им расскажешь… – Уля начала заговариваться, и Вероника подхватилась, чтобы позвать фельдшера, но в этот момент резко открылись двери, и в палату быстро вошли люди в белых халатах.

– Освободите палату! – приказал врач.

Вероника пошла на выход, но ее остановил голос Ули. Он прозвучал чисто и громко:

– Обещаешь их посещать?

– Обещаю! – крикнула Вероника уже от дверей.

Она вышла из здания, села на скамью. Вероника так и не успела покормить Улю. Впрочем, у нее еще оставалось время до кормления сына, и Вероника решила дождаться, пока Улю отвезут в больницу. Тогда она отдаст продукты в машину. Будет ей хоть на один день поесть.

Вероника начала нервничать, когда прошел час, а из здания никто не выходил. Плохое предчувствие охватило ее душу, по спине пополз холодок. Затем время остановилось. Вероника без конца посматривала на наручные часы, даже постучала по ним пальцем и приложила к уху. Они тикали, но стрелки двигались черепашьим шагом. И только через полтора часа на крыльце появились городские врачи. Они попрощались с Игнатом Максимовичем и так быстро прошли к машине «скорой помощи», что Вероника не успела и рта открыть. К ней подошел Игнат Максимович, жестом указал на скамью. Ничего не понимая, Вероника молча села. Фельдшер присел рядом, закурил.

– Закрывают наш пункт, – сказал он. – Последняя его роженица подарила миру сразу две жизни.

– У… Уля, – пробормотала Вероника.

– Никогда не думал, что моя работа закончится на минорной ноте. Умерла Уля.

Вероника взорвалась рыданиями. Игнат Максимович обнял ее за плечи.

– Поплачь, это помогает. Я знаю.

Когда Вероника немного успокоилась, фельдшер спросил:

– Ты узнала, кто отец детей?

– Нет, – всхлипывая, ответила Вероника. – Она мне не сказала.

– Это очень плохо. Да, очень плохо, – произнес Игнат Максимович, похлопав Веронику по плечу.

…Месяц отпуска для Вероники прошел как в тумане. Похороны Ули, поминки на девятый день, крещение с Кириным отцом детей умершей, оформление младенцев в дом ребенка, заботы о своем сынишке – все смешалось в суетливых днях. К тому же нашелся покупатель на мамин дом. Вероника спешно раздала мамины вещи и мебель соседям.

– Почему ты не возьмешь одежду себе? – спрашивал ее муж. – Кое-что можно перешить и еще поносить.

– Хочу, чтобы у соседей осталась память о маме, – ответила Вероника.

Корову Вероника отдала Кириным родителям бесплатно, но с условием, что Звездочку никогда не сдадут на бойню. Конечно же, Назар устроил скандал, ведь за корову можно было выручить деньги.

– Тогда Звездочку, когда она постареет, сдали бы на мясо, – объяснила Вероника.

– Ну и что?! Ведь это животное. Ты же ешь мясо?..

– Тебе этого не понять, – сказала Вероника.

– Так объясни, – попросил Назар.

Вероника долго рассказывала о том, как Звездочка выручала их, как они с мамой собирали Веронике деньги на учебу за проданные молоко, сметану, творог, но Назар так и не понял, почему корова должна жить до своей естественной смерти.

– Пойми, Звездочка – кормилица, это последнее, что осталось от мамы. Она принадлежит моей матери, в конце концов! – закричала Вероника.

…Вероника поставила в машину чемоданы со своими вещами и несколько коробок с любимой маминой посудой, постельным бельем и фотографиями. Это было все, что осталось от ее детства, от ее прошлого. Вероника тяжело вздохнула и, взяв на руки ребенка, села на заднее сиденье.

– Ох, и хорошо же мы отдохнули, – с иронией заметил Назар, садясь за руль. – В деревне, на свежем воздухе!..

Вероника ничего не ответила. Она бросила грустный взгляд на уже чужой дом. Теперь ей некуда будет приезжать. Дом показался ей печальным, хмурым и каким-то маленьким. Вероника проглотила комок, застрявший болью в горле. Прощалась с родной деревней уже надолго. Теперь она сможет приехать сюда только как гостья и никогда на правах ее жительницы.

Остаток дороги Вероника думала об обещании, данном Ульяне. Она пообещала посещать ее детей раз в году. Вероника была уверена, что она сдержит слово, забыв, что иногда обстоятельства складываются вовсе не так, как планируют люди…