Читать книгу Стенд - Светлана Тулина - Страница 7

Базовая

На высоте

Стась

– Я назову тебя Зоей. Вот. Это будет… правильно. И Зоя бы… одобрила. Да. Ей нравились… Авантюристы. А ты у нас… явный авантюрист… Или – стка… Жаль, я не… проверила… знала бы… точно. Ничего, вот… выберемся… из дерьма этого… тогда и… узнаем. Впрочем… кто сказал, что Зоя – имя… женское?.. Чушь собачья… Марии вон бывают… усатыми… чем Зои хуже? Только извини – отчества не знаю. Как-то не было… времени спросить… Хотя, нет, знаю! Керсом его… звали! Керсовна… Или Керсович… Не звучит… правда, Зоя? На фиг нам всякие… керсы? Чем отчество лучше матьчества? Поступим по-амазонкски… Зоя Стасьевна. Или – Настасьевич… Звучит! Гордо… А глаза у тебя будут синими… Синее море, белый пароход!.. А вот тапочек белых нам, Зоя, не надо, мы еще поживем. Мы еще всех их… уделаем! И станцуем джигу… у них на поминках. Ты умеешь танцевать джигу? Я тоже, но это… не важно… Другое что-нибудь станцуем… В конце концов, Зоя, кто сегодня умеет… танцевать… эту самую джигу?.. Ну что, Зоя, отдохнули? Понервируем этих гавриков?

Стась ухмыльнулась, взялась руками за перекладину, на которой сидела, отдыхая, и легко соскользнула вниз.

Вялотекущая перестрелка на уровне взлетного поля прекратилась мгновенно, словно выключателем щелкнули. Двое на крыше даже вскочили на ноги, появившись над балюстрадой в полный рост – стреляй-не-хочу!

Только никто не выстрелил.

Не рискнул.

Ухмылка Стась стала шире. Повиснув на одной правой, она левой рукой почесала за ухом, не торопясь, достала из кармана карамельку, похрустела фантиком в тишине. Что там стрелять – они даже дышать громко боялись! И она одна позволяла себе в этой жуткой задушенной тишине говорить в полный голос, паузами отмечая перехваты.

– Зоя, а знаешь… кем была та… настоящая Зоя? Она была чудом. Она говорила "Ап!"… и химический король… прыгал… в горящее кольцо ее хрустальных бус! Ее лицо рисовали золотом… Ее имя алмазами выкладывали на орденах… Ей посвящали сонеты… Она в шторм стояла на хрупком капитанском мостике… и стреляла навскидку из лазера… Она послала мир ко всем чертям… и мир послушно пошел! Ева – чушь… Ева – осколок Адама… Именно Зоя была первой женщиной! Настоящей женщиной… Вы что-то имеете возразить?

Дрыгнув ногами, Стась перехватила пару перекладин. Словно на горизонтальной шведской стенке. Забавно! Внизу возникло движение – быстрое, бесшумное, лихорадочное. Стась вновь отпустила одну руку – и все замерли.

– Видишь, Зоя, как они забегали? Как тараканы по пробитому реактору! Думаешь, это они из-за меня… переживают? Как бы ни так! Меня они прихлопнут… и бровью не поведут. Нет, Зоя, это ты им нужен. Знать бы только – зачем… Ну, крысомордым там всяким – понятно. А остальным-то? Вопрос… Чисто за компанию? Из чувства стадности? Раз кому-то нужно – то и мне присралось? Забавно!.. Только вот ведь какая штука… ежели мы, Зоя, разожмем сейчас пальчики и навернемся отсюдова прямо и точно на этот вот славный пластбетон… Хороший такой пластбетон… то, когда отскребут нас от него… вряд ли кто-нибудь даже из самых ушлых крысомордых сумеет тогда разобраться – где там я, а где там ты, Зоя… Забавно, не правда ли?..

Перехватываясь руками, Стась двинулась вдоль основной стойки. Дойдя до самого края антенны, подтянулась и встала на перекладине, придерживаясь рукой за плоскость наклонной выгнутой тарелки.

Металл был теплым и слегка вибрировал: шла передача. Может быть – как раз о ней, если Ти-Эр работает в прямом эфире.

Стась прошлась по узкой перекладине, придерживаясь за такую же трубку на уровне груди. Лучше не оставаться на одном месте, не давая им возможности провернуть эту штуку со спасательным тентом…

У самой антенны длинные поддерживающие стойки, стянутые между собой зигзагами более тонких перекладинок, сходились, превращаясь в густую металлическую паутину. Лезть по ней было не труднее, чем по пожарной лестнице, разве что ступеньки шли не горизонтально, а под углом в сорок пять градусов.

Интересно, лазала ли Зоя по вантам?..

С легким гудением из-за металлической чаши вывернул трансляционный хоптер. Завис. На порядочном расстоянии, надо заметить. В прошлый раз, когда попытались они это расстояние сократить, нагло потрясая информ-эмблемами и норовя сунуть микрофон чуть ли не в рожу, Стась не стала спорить, а просто совершила четырехметровый прыжок, распластавшись в полете красивой ласточкой, а для пущего эффекта сделала довольно-таки убедительный вид, что не сумела зацепиться с первой попытки, сорвалась, проскользив пару-другую метров вниз, зацепившись только за пятую от верха горизонтальную перекладину. Резонно полагая при этом, что вряд ли подобное зрелище оставит равнодушным наблюдателей.

Не оставило.

Об информ-неприкосновенности было забыто моментально и напрочь, хоптер обстреляли, и нехило, даже сумели повредить звукоизоляцию – он теперь гудел, как рассерженная муха. И больше не приближался.

Ти-Эр не дурак. Как бы ни хотелось ему снять самым крупным планом шикарное падение человека с ведущей антенны, но рисковать ради этого своей шкурой он не станет.

Итак, что мы имеем в сухом остатке?

Над макушкой круги описывает славная информ-пташка. На крыше – бывшие коллеги расположились. Настойчивые, между прочим, личности – сбитый пехотинцами синий бот до сих пор дымится у главного входа, три оставшиеся блокируют порт. Пехотинцы, стало быть, в самом низу пирамиды, их как раз хватает на полное оцепление. Плюс еще те непонятные ребята на седьмом этаже. Не говоря уже о двоих, затянутых в черные полускафы, что затаились сейчас на стреле портового крана.

– И во что это, интересно, Зоя, мы с тобою вляпались?..

Страшно не было.

Было смешно.

С той самой минуты, когда, балансируя на перилах восьмого этажа, она ожидала выстрела. А его все не было. Она даже злиться начала – сколько же можно нервы мотать?! И обернулась. И увидела их перекошенные белые лица – они подкрадывались осторожно, на цыпочках. И с каким-то восторженным злорадством поняла – выстрелов не будет.

Во всяком случае – сейчас, пока балансирует она на перилах восьмого этажа…

Два быстрых выстрела слились в один. Два тела в пятнистой униформе закувыркались вниз, так и не успев добраться до стоек антенны. Стась хмыкнула одобрительно. Профессионализм она уважала, а двое на стреле были явными профессионалами. Восемь выстрелов – восемь тел. Как в тире. И позиция отлично выбрана. Трупов, правда, меньше, если вообще есть – судя по суете медиков внизу, оружие у этой парочки парализующее. Так что тут кому как повезет.

Забавно, но жалко пятнистеньких ей не было. Ну не было, и все тут! И блок не срабатывал. Может быть, окажись среди подстреленных кто-нибудь в синих комбах, отреагировала бы она иначе. Хотя – сомнительно. В смысле, сомнительно, что такое могло бы произойти. Хорошо тренированные и не раз обстрелянные девчонки с ее курса никогда не допустили бы подобной глупости. Так повести себя могли бы лишь штабные гусыни. А гусынь – не жаль. Да и лиц у них нет, далеко слишком. Абстрактно. А она никогда не умела жалеть кого-то абстрактного, близко не знакомого. Такой вот дефект психики.

Интересно все-таки – кто они такие, эти двое на кране? С остальными понятно хотя бы кто, пусть даже вопрос «зачем» так и остается открытым…

Стась сунула в рот последнюю конфету, выкинула пакет, шелестящий и яркий, похожий на диковинную бабочку. Отряхнула руку. За чудо, за гений, за дерзость – так вроде ты говорила, Зоя?.. Всего остального у нас навалом, а вот немножко чуда сейчас бы очень не помешало.

Ну хотя бы совсем немножко…

Стась поправила рюкзак. Вообще-то повезло, что шмотье этого Уве Янсена (ну что ты скажешь, Зоя – именно таки что Янсена?! Судьба!) сегодня там – в форме лазать удобнее, чем в тесных брючках. Хотя, конечно – не так эффектно будет смотреться на видео, но это уже проблемы Ти-Эр.

Посмотрела с усмешечкой на залегших амазонок и суетящийся себе в убыток спецназ – очередная парочка, кстати, опять пытается подобраться к основанию, камикадзе несчастные! – на оцепивших шестой этаж пехотинцев – светлые капли запрокинутых лиц и черные черточки боевых марчеров, – на почти невидимую в сумерках стрелу портового крана.

И, наконец, словно случайно – на свою настоящую цель.

Восемь туго натянутых крепежных тросов.

Они шли от центрального полого стержня антенны, черными лучами разбегаясь на сотни метров, далеко за пределы крыши…

Тер-рак… Негромко, словно порвали брезент. Еще двое. Интересно, если таки медики не успеют – кем эти несчастные будут в следующей жизни? Сегодня где-то наверняка всплеск рождаемости…

Сняла рюкзак. А что – имеем право! Вполне невинное действие, может, у нас там еще карамельки имеются? Сделала пару шагов в сторону – не глядя, занятая проверкой крепления лямок. По идее, выдержать должно, а там – оракул знает. Ну, что, Зоя – рискнем?

Присела, накинула рюкзак на трос, вцепилась в лямки и прыгнула.

А чего тянуть?

Это, Зоя, называется Подвесной Канатной Дорогой…

***

Стенд

Верхний уровень

Рентури

День догорал, славный пасмурный день, так и манивший к романтическим прогулкам на грани ветра. На вышесреднем уже началась привычная вечерняя суета – запасные всегда просыпаются засветло и начинают всячески суетиться, повышенную активность демонстрируют в надежде запасными быть перестать. Для кадровых слишком рано, а самые нижние вообще встают не раньше полуночи.

Самое время порядочному орсу-штрафнику отправляться баиньки. А уж если он к тому же еще и злостный нарушитель в ранге керса…

– Вот ты где!

Рентури сцепил несколько вбок-веток в примитивном подобии сейта, развалился вальяжно, покачался. Перевернулся на живот.

– Почему ты ушел? У тебя же было право первой крови!

То, что Эльвель сидел, свернувшись в клубок, еще ничего не значило – он почти всегда так сидел, спина Для-Песни-Рожденного не способна выпрямляться до конца, она не для этого предназначена, и кто же виноват, что не вышло? Но вот то, что при этих словах Эльвеля передернуло, значить могло многое. В том числе и…

Рентури пригляделся внимательнее и со свистом втянул воздух сквозь зубы. Вечер вступал в свои права и было уже не настолько светло, чтобы не увидеть на левой руке Эльвеля, чуть повыше вириссы, свежий порез. Узкий двойной характерный такой порез, который ни с чем невозможно спутать.

След укуса.

Свеженький совсем.

– Что же ты молчал?!

Эльвель лизнул руку, глядя куда-то вдаль. Шевельнул ухом.

– А что об этом – петь, что ли?

Где-то внизу рль выводила первые жалобные такты. Рентури показалось, что он узнал мелодию.

– Конечно! Почему бы и не спеть о том, как Великий Эльвель обрывает поводок самой Эйни-ю? Была бы славная песня. Для усиления эффекта Эйни-ю можно сделать Арбитром…

– Брось. Не было никакого поводка.

Глаза Рентури сузились.

– И – давно?

– Что – давно?

– Давно у тебя… не бывает поводков?

Эльвель повернул голову. Глаза его были темно-серыми, почти черными, голос ровен и сух:

– Ты на что-то намекаешь, троекратный орс Рентури, удаленный из команды отца?

Он не оскорблял – просто обращался, как положено. Мог бы, кстати, и про безбуквенность добавить, и про неизвестную мать, в официоз и это входило…

Не добавил.

– Тебе показалось.

Рентури примирительно запрокинул голову.

В конце концов – зачем пытаться быть крылатее аврика? Глупо терять настоящих друзей из-за такой ерунды, и какая, в сущности, разница кто кого и когда укусил первым?

***

Базовая

Бар «Триникси»

Экран

Крохотная фигурка висела между небом и асфальтом в ореоле бегущих по разлаженному экрану радужных полос, хрустела конфетами и рассуждала о предназначении Божественной Зои.

Экран был большим, но старым, сменить бы, да вечно не хватает времени – в обоих смыслах этого слова. Бармен закончил протирать грязной тряпкой грязную стойку, оглядел полупустое помещение, презрительно сощурился.

Так, ничего особенного, шваль помоечная. На таких много не заработаешь, но, как говорится – минутка век бережет. Нормальный народ подтянется попозже, когда кончится смена в порту, а пока…

Зевнув, он выключил экран. Кинул тряпку на поднос. Обернулся.

Вздрогнул, наткнувшись на прозрачный холодный взгляд очень светлых глаз из-под натянутой на самые брови вязаной шапочки.

– Включи.

Оценил с профессиональной мгновенностью сильный загар и эту самую шапочку, в меру грязную и надвинутую почти что до самых глаз, чтобы уж наверняка закрыть виски. Ага, понятно… Тонкие пальцы с прозрачными ногтями, сведенные в точку зрачки. Тоже понятно.

Пожал плечами, щелкнул пультом.

Что он – законченный идиот, чтобы возражать явной отшибистке, да к тому же – из бывших амазонок?..