Читать книгу Время скорпиона. Часть 1. Часть 2 - Светлана Валейна - Страница 5

В маленьком сибирском городке родилась девочка Аня. Ей долго не давали имя, потому что боялись, что она не проживет и месяца. В полуразрушенном роддоме не было центрального отопления, поэтому ранним утром пожилая женщина санитарка приносила охапку дров, для того чтобы протопить печь. Но ранняя зима все равно давала о себе знать и кое-где на потолке появлялись сосульки.

Анечка была больна пневмонией и ее мать Валентина боялась, что дочь умрет на руках. Девочке становилось день ото дня все хуже и хуже. Врачи разводили руками.

– Вы мамаша сами виноваты. Почему не укутывали ребенка как следует? Видите, что здесь холодно, – набросилась на Валентину заведующая роддомом.

Валентина посмотрела на дочь. На маленьком изможденном личике остались огромные каре-зеленые глаза, которые не по-детски с грустью смотрели на мать.

– Доктор, прошу Вас, сделайте что-нибудь. Я не могу больше так. Я не хочу видеть, как мой ребенок медленно умирает, – плакала Валентина.

– Что вы тут истерику закатили, мамаша. Ребенок слабый. Шансов на то, что девочка выживет очень мало. Мы делаем преднизалон. Ставим в голову, потому что больше некуда. Надейтесь, мамаша, – высокомерно произнесла заведующая и направилась к выходу. – А лучше напишите «отказную» и возвращайтесь домой к мужу. Вы молода, у Вас еще будут дети, – смягчилась она, прощаясь с Валей.

Валентине так хотелось выкрикнуть что-нибудь обидное ей вслед или плюнуть. Эта женщина унизила ее и ребенка, которого уже похоронили.

– Халда, она и есть халда. Не расстраивайся, дочь, – успокаивала Валентину мать Вера Ивановна. – Если Бог дал жизнь, значит выживет.

– Мам, какой Бог? У нас двадцатый век на дворе, семьдесят первый год. Ты смотри больше нигде такого не ляпни, а то меня из комсомола выгонят.

– Комсомолка ты моя, – вздохнула Вера Ивановна. – Твой опять сегодня дома не ночевал. Может врачиха права, возвращалась бы ты домой. А то не будет у тебя ни ребенка, ни мужа, – «пилила» она дочь.

– Месяц не мог потерпеть, не нагулялся кот мартовский. Пусть гуляет на все четыре стороны, – ответила с гневом Валя.

– Да что ты такое говоришь, Валя. В наше время «брошенка», да еще и с ребенком никому не нужна. Пойду в Горком комсомола, пусть повлияют на Митьку твоего.

– Иди с ним хоть куда, – огрызнулась Валентина. – Сама выдала меня за этого идиота. Видите ли, Дмитрий Иванович начальник большой, самая лучшая партия для меня. И что? Что ты добилась? Мы с ним чужие люди и никогда своими не станем.

– Тьфу ты, – разозлилась Вера Ивановна. – Я ей как лучше, а она меня лицом в грязь. Притретесь, ничего с вами не будет. Тысячи, а может миллионы советских семей так живут, я так прожила. И жива, как видишь.

– А я не хочу так жить. С измены семейную жизнь не начинают. Он предал меня и дочь. Выдумал, что она не похожа ни на меня, ни на него. Как так можно, мам?

– Пусть. Попрыгает, попрыгает и на том же месте сядет. Если Анечка выживет примет ее как миленький, – успокоила Вера Ивановна свою дочь.

– Разведусь все равно. Не люблю его. Он для меня постыл, мам.

– Будешь куковать одна? Ждать своей любви так сказать, принца на белом коне. Так можно всю жизнь прождать. Поживи годик-второй с Дмитрием, присмотрись к нему. У него большое будущее, дочка. А не понравится, иль подвернется, кто подходящий, уйдешь, и люди не осудят и поймут.

– Хорошо, будь, по-твоему. Для меня теперь смысл жизни в дочке моей, Анечке. А без любви прожить можно, ты права. Сыты, одеты, что еще нужно?

– Вот и правильно, – обрадовалась мать решению дочери. – Мужик, он и есть мужик. Главное, чтобы отметка в паспорте была, что он твой муж. Обеспечивает, кормит, выпивает по праздникам, а все остальное не важно. Будь умницей. Я пойду, – попрощалась Вера Ивановна с дочерью и ушла.

Противостояние

Ночью Анне стало хуже, и ее перевели в реанимацию. Валентина видела, как девочка хрипела, и жизненные силы уходили из ее маленького тельца. От многочисленных бессонных ночей у Валентины кружилась голова. Она не могла съесть ни корки хлеба. Пила только воду, так как почему-то все время хотелось пить. В голове кружилась навязчивая мысль – помолиться.

– Не умею. Никто не учил этому. Я комсомолка и атеистка, – отвечала она в мыслях себе или кому-то, кто внушал ей эту мысль.

Зашел дежурный врач и предложил поспать.

– Не пойду. Я здесь как-нибудь устроюсь, – стала сопротивляться Валя.

– Валентина, Вы ничем уже не поможете своей дочери. Вам еще понадобятся силы, поверьте, – произнес врач и проводил ее за дверь.

Валя спустилась в приемный покой и присела на кушетку.

– Бог, если Ты действительно есть на небе или на земле, помоги моей дочери выжить. Помоги, дай силы мне и моему ребенку, – отчаянно стала молиться в мыслях Валя.

Она поняла, что эта ночь будет решающей для нее и для дочери.

– Врачи не верят, а я верю, что моя девочка выживет, и со скрежетом в сердце принимаю Тебя, Бог. Не дай мне усомниться в том, что Ты есть на этом свете.

С этими словами Валя прилегла на кушетке и моментально провалилась куда-то глубоко в пропасть. Она очутилась в темноте, ее шаги отдавались у нее в ушах. Валя поняла, что идет по длинному коридору с множеством закрытых дверей. Вдруг одна из них распахнулась, и она вошла в ярко освещенную комнату. В комнате было всего два предмета стул и огромных размеров сундук. Валя села на стул и стала разглядывать красивый резной сундук, украшенный разноцветными камнями.

– Интересно, что в нем? – подумала Валя.

Вдруг на нем появился какой-то щуплый старик, весь сморщенный, с реденькой бороденкой. Он был одет в красивый золоченый кафтан с широкими восточными шароварами, а на голове была чалма. Старик расположился поудобнее, сложил ножки колесом и улыбнулся Вале.

– Почему-то он мне напоминает старика Хоттабыча из детской сказки или может это джинн какой-нибудь, – рассуждала про себя Валя.

– Не рассуждай про то, что не знаешь, – произнес старик довольно приятным голосом.

– Да уж внешность обманчива, – отметила про себя Валя.

– Опять болтаешь. А у меня не так много времени. Я Дакен. Впрочем, имя мое ты все равно не вспомнишь. Я пришел за тем, чтобы совершить сделку. Твоя девочка имеет особую миссию здесь, в этом измерении. И чтобы она родилась, потребовалась энергия, равная тысячам ваших ураганов. А чтобы она жила человеческой жизнью нужна другая человеческая жизнь. Ей мало своей души нужна еще одна родственная, а если потребуется и еще одна, – хитро улыбнулся старик.

– Не понимаю, – растерянно бормотала Валентина.

– Ты хочешь, чтобы твоя дочь осталась здесь?

– Да, очень. Я готова на все, – с отчаянием произнесла Валя.

– Тогда отдай жизнь своей матери, на первый случай хватит, – произнес старик.

– Что? Это не равный обмен. Я не могу, – взбунтовалось все внутри у Вали.

– Ну что ж, тогда Эйд вернется домой, как я и планировал. Нечего ему здесь делать. Это лучший ученик Аппера и он найдет ему применение. А Вы обойдетесь, чересчур жирно, – счастливо потирал костлявые руки старик.

– Послушайте, перестаньте меня мучить. Я не знаю кто Вы и что в этом сундуке. Я знаю одно – моя дочь должна жить, любой ценой, слышите, – кричала в пустоту Валя.

– Я так понимаю, что Вы приняли мои условия. Ну что ж. Считайте, что Вы выиграли первый раунд, – немного погрустнел Дакен от своего фиаско. Он надеялся запугать эту женщину. – Она отдаст мне жизнь Эйда в этом измерении. Он вернется, и на Совете я объявлю, что Аппер проиграл. Тогда я укреплю свои позиции окончательно, – рассуждал Дакен, глядя на заплаканное лицо женщины, ставшей матерью Эйда. Он приготовил целый сундук «благ». По его мнению, мать Эйда должна была на какой-то ступени сдаться, и уступить ему ребенка. Но потом он решил не терять времени даром на шантаж, а воспользоваться самым сильным доводом для людей – жизнь близкого человека. Он был уверен, что выиграет у этой женщины. – Она измучена и подавлена. Так что не примет правильного решения, вернее не решится на то, чтобы уничтожить свою мать. Эйд уже мой. Когда он вернется, я предложу ему выгодное дельце, – торжествовал Дакен. Сейчас он находился в легкой растерянности и понимал, что многое не учел в человеческой логике.

– Итак, жизнь дочери на жизнь матери? Что ж, выбор сделан. Учтите, что для родившегося скорпиона одной жизни мало. Поэтому я буду приходить. Самое главное сражение впереди, мадам. Я Вами восхищен, Вы сильная женщина. До скорой встречи, – выдавил из себя улыбку старик и исчез, как и появился вместе с сундуком.

Валентина застонала от головной боли. Она начала крутить головой и проснулась.

– Какой омерзительный сон, просто мерзопакостный. Не хочу об этом думать, а мысли сами в мозг впиваются. Кто это был? Неужели мама умрет? Нет, это просто сон. Все останутся живы, это просто сон, – успокаивала себя Валя как могла.

– Вот Вы где. У меня для Вас новость, – окликнул Валю врач.

– Что? Моя девочка жива? – побледнела Валя.

– Все хорошо, Валентина. Температура спала, уменьшились хрипы. Похоже, что девочка пошла на поправку, – улыбнулся врач.

– Спасибо, – тихо произнесла Валя и заплакала. За эту ночь с ней столько всего произошло, и сейчас она была не в состоянии различить, где сон, а где явь. Но чувство того, что она сделала что-то значительное, не покидало, ни на минуту.

– В палате есть свободная кровать. Отдохните, а через недельку мы Вас выпишем, – сообщил Вале врач.

Валя послушно последовала за ним. А через неделю действительно мать с дочерью были уже дома.

– Теперь мы с тобой будем счастливы. И ни что нас не разлучит, – говорила Валя над спящей Анной.

Вечером собрались все родственники, разглядывая еще не окрепшую девочку.

– Чего навались, а ну марш за стол, уже все накрыто, – шутливо скомандовала Вера Ивановна, отгоняя от внучки надоедливых гостей. Она наклонилась, чтобы поцеловать девочку, но вдруг вскрикнула как раненая птица, побледнела и обмякла, упав на пол. Все начали суетиться вокруг безжизненного тела Веры Ивановны. Но все было уже бесполезно. Мать Валентины была уже мертва.

– У Вашей матери оторвался тромб. Смерть мгновенная. Никаких мучений, – объявил приехавший врач скорой помощи.

Валя была шокирована и подавлена. У нее в голове звучала фраза того старика: «жизнь матери за жизнь дочери».

– Это жестоко и не справедливо. Прости меня мама, если сможешь. Я не могла поступить иначе, – бормотала бессвязно Валя.

Так закончилось первое великое противостояние Света и Тьмы. Но борьба продолжится, и будет нарастать. В ход пойдет все, что может себе представить человечество и о чем оно только догадывается.

Испытание детством

Анька, зараза такая. Ты что наделала? Взяла и просыпала импортный кофе, за которым я два часа стояла в очереди, – кричала Валя на дочь. – Ты такая же толстая и неуклюжая, как и твой папаша недоделанный. Как вы мне надоели оба. Вы жизнь мою сгубили, – продолжала истерику Валя.

Анна смотрела на мать испуганными глазами и пыталась что-то объяснить. Но командный тон матери заставлял ее покорно сносить обиды и молчать.

– Что насупилась? Марш делать уроки! Мало того, что пропускаешь, учишься с двойки на тройку, да еще и огрызаешься.

Девочка угрюмо побрела в свою комнату, в мыслях пытаясь оправдать мать. Анна росла болезненным ребенком, поэтому ей позволялось лежать во время болезни круглые сутки в постели, ничего ни делая, и есть разные вкусности. Она любила это состояние, болезнь представлялась для нее праздником. За то потом, после болезни все пытались взять от нее что-то свое – учителя домашние задания, мать хорошие оценки и помощь по дому. И даже сверстники щипали, шпиговали, давали тумаков и обзывали «жирной бочкой». Анна сносила это все молча, и конечно переживала, иногда плакала, а иногда давала сдачи.

Воспитывала Анну мать, отец вмешивался в крайних случаях, когда нужно было «принять меры». Анна почти не видела отца. Она в свои десять лет знала, что он какой-то начальник и «зарабатывает деньги, чтобы они ни в чем не нуждались», как говорила мать. Девочка, молча, сносила упреки окружающих в том, что она в чем-то виновата. Мать винила ее в чьих-то смертях. По ее словам, на счету Анны было уже две смерти – бабушки и дедушки. Потом Валентина обвинила дочь в своей неудавшейся жизни. Анна во всем соглашалась. Она по-детски наивно верила, что взрослые всегда правы, и обманывать у них нет резона. Взрослые на нее смотрели свысока и с сочувствием.

– Валя, надо ее на лето отвезти на море. Может быть, похудеет, – язвительно предложила соседка.

– Ничего. Отправлю ее к свекрови в деревню, там быстро похудеет. Это ей не на мамкиных харчах разъедаться, – усмехнулась Валентина.

Впрочем, в детстве Анны были и счастливые моменты, особенно когда родители почему-то не ругались. В доме воцарялся мир и спокойствие. Отец старался восполнить пробелы в воспитании и читал на ночь сказки. Аня любила и всей душой верила в сказки.

– Мам, а это, правда, что гадкий утенок может превратиться в прекрасного лебедя? – спросила Анна.

– Это только в сказках бывает и вам с отцом это не грозит, – хотела, было сказать Валентина дочери. Но, посмотрев в широко открытые зеленые глаза девочки, которые смотрели с надеждой и отчаянием, она кивнула. – Правда, дочь. Когда-нибудь и ты станешь прекрасным лебедем и улетишь от меня, – улыбнулась Валя и поцеловала Анну.

Валя тогда и не догадывалась, что спасла дочь. Анне было уже и не важно, что ее сейчас окружают не очень хорошие люди. Она верила, что когда-нибудь станет прекрасным лебедем и поднимется в небо над всем этим «курятником».

В четырнадцать лет Анна изменится до неузнаваемости. Красивая и изящная девушка навсегда забудет свои детские унижения, как будто они были в прошлой жизни.

Еще один экзамен Эйда

У Валентины и Дмитрия был очередной «медовый месяц». А Анна радовалась покою в доме. Она заканчивала девятый класс и серьезно подумывала о летней подработке.

– Не надо никакой подработки. Сиди дома и занимайся. На носу последний год окончания школы. Да и пора думать о поступлении в институт. Или опять мать за тебя будет решать? – «пилила» Валентина дочь.

– Я уже подумала. На психолога буду учиться, – улыбнулась Анна.

– Что? На какого психолога? Не выдумывай. Отец договорится на экономиста, и институт выберем. Учись, дочь. Психолог не профессия, не серьезно это, – читала нотации Валя.

Анна не привыкла спорить с матерью, но и ничего в ответ не сказала. Просто передернула плечами. На семейном ужине Валентина объявила, что ждет ребенка.

– Не поздно тебе? – насторожился муж.

– Дима, это мой последний шанс. Ты же знаешь, после Анны я столько лет не могла забеременеть. А тут такой подарочек, – сияла Валентина от счастья.

– Какой срок уже? – спросил Дмитрий.

– Пятый месяц. Мальчик будет. Я это чувствую.

– Хорошо, рожай, – холодно ответил муж.

Беременность изматывала Валентину. Поздний ребенок давал о себе знать. Ее мучили токсикоз и депрессия. Вале казалось, что из-за беременности муж охладел к ней и стал редко появляться дома. Все страхи и неудовлетворенность Валя сваливала на дочь. Анне доставалось по полной программе.

Но случай помог Анне, и ее мать вновь вспомнила о предназначении своей дочери. Однажды Валентине среди ночи стало плохо и ее увезли на скорой. Положение было серьезным, и речь шла об угрозе потери ребенка. Валентина от отчаяния билась в истерике. И чтобы не усугублять положение, врачи сделали успокоительный укол.

Женщина сразу заснула. Провалившись в свое сновидение, она вошла в ту же комнату, что и шестнадцать лет назад. Как только Валентина села на стул, перед ней появился тот же старик. На этот раз он сидел не на сундуке, а в кресле, обтянутом красным бархатом. На нем был красивый деловой костюм и шляпа с широкими полями.

– Здравствуйте, мадам. Я так ждал этой встречи, – улыбнулся старик. – Я Дакен. Помните меня?

– Да, шестнадцать лет назад Вы приходили ко мне, – беззвучно ответила Валентина.

– Это в вашем измерении прошло шестнадцать лет. А у нас другой отсчет времени. Впрочем, сейчас это уже не важно.

– Почему?

– В прошлый раз и у Вас, и у меня было немного времени для общения.

– Что изменилось сейчас?

– Сейчас Вы в коме и у нас куча времени, – оживился Дакен. – К тому же я приобрел бесценный опыт в строении человеческих душ. Я надеюсь выиграть поединок, Валентина. Кажется, так Вас зовут?

– Надо же, прогресс налицо. Вы запомнили мое имя, – с иронией заметила Валя.

– Мне нужен Эйд, и я получу его любой ценой.

– Я не знаю человека по имени Эйд.

– Это не совсем человек, Валентина. Это сверхмощная сущность, которая пока не помнит этого. А если вспомнит, вам всем мало не покажется, – с опаской произнес старик.

– Этот Эйд Бог? А причем тут я?

– Еще раз повторяю Эйд – это Ваша дочь, жизнь которой Вы обменяли уже дважды на жизнь ваших родителей.

– Вы говорите какие-то немыслимые вещи. Моя беззащитная и робкая дочь Анна – это Бог? – недоуменно спросила Валентина.

Дакен покачал головой. До него дошло, что эта женщина никогда не поймет его.

– Примитивно мыслите, мадам. Если хотите Анна – это посланник Бога в Вашем измерении. Я ясно выражаюсь? – начал раздражаться Дакен.

– Оставьте меня, пожалуйста, не мучайте. Анна моя дочь, а больше ничего не хочу знать.

– Ну что ж, мадам. Вижу, что прошлый опыт Вам не пошел на пользу. Представьте себе огромного мерзкого спрута, который питается Вашими близкими. Ваш род обречен. Он вымрет со смертью Вашего не родившегося сына. Вы останетесь одна, как только умрет Ваш муж, потому что спруту мало будет души младенца…..

– Не правда. Вы меня сейчас шантажируете и придумываете ерунду, чтобы забрать мою девочку, – кричала в пустоту Валя.

– К Вашему сожалению это правда, мадам. Я не выдумываю. Я хочу предостеречь. Через год умрет Ваш муж. Тогда Ваша дочь покинет Вас навсегда. Вы ей будете не нужны, потому что чувство родства ей не знакомо. Она лишь только сущность по имени Эйд. Ее энергия достигнет апогея. Да-да. Не смотрите на меня так, – тряс старик головой. – Еще бы. Вы «подкармливали» свою дочурку душами умерших родственников.

– Все хватит. Убирайтесь. Как бы Вы меня не пугали и не настраивали против дочери, я Вам ее не отдам, слышите. Она слишком дорогой ценой мне досталась. Я столько пережила, когда она родилась. Нет….. Что хотите со мной делайте, – спокойно произнесла Валентина.

Старик снял шляпу и противно улыбнулся. У Вали от гримасы мороз пошел по коже. Но она взяла себя в руки и выдержала его взгляд. Старик исчез. Валя очнулась и увидела перед собой врачей.

– Что со мной? Как долго я спала?

– Вы были в коме трое суток. Вы потеряли ребенка. Держитесь, Валентина.

Валя закрыла глаза и заплакала. – Так тому и быть, чтобы род моего муженька вымер. Бог так распорядился, – бубнила Валя себе под нос.

Она пришла в себя от того, что кто-то гладил ее по волосам. Вале на минуту показалось, что это какая-то невидимая сила окутывает ее теплой волной и лаской. Блаженство и покой овладел ей, и она улыбнулась.

– Мамочка, какая ты красивая. Я так люблю тебя. Все будет у нас хорошо, вот увидишь, – услышала голос дочери Валентина.

– Доченька моя, – с нежностью произнесла Валя и открыла глаза. – Теперь ты у меня одна надежда и опора. Никуда тебя не отпущу до самой своей смерти. А уж после моей смерти делай что хочешь. Не обессудь и не обижайся, хорошо?

– Хорошо, мамочка. Я буду с тобой всегда, согласна, – улыбнулась Анна и поцеловала мать.

Так участь Эйда была решена. Он надолго останется в этом времени. Но выдержал ли он экзамен? Вот вопрос. Чем старше, тем больше человек «обрастает» пороками и комплексами, которые делают его же неуверенным и слабым. Проснется ли Анна в своем сновидении по имени «жизнь»? Ведь она считается обыкновенной заурядной личностью. В этом и заключается смыл пути Эйда.