Читать книгу Александр Алехин: партия с судьбой - Светлана Замлелова - Страница 3

Александр Александрович Алехин родился 31 октября (по новому стилю) 1892 г. в Москве в семье воронежского дворянина Александра Ивановича Алехина и московской купчихи Анисьи Ивановны (в девичестве Прохоровой), дочери владельца «Товарищества Прохоровской Трехгорной Мануфактуры» (знаменитой «Трехгорки», здравствующей и по сей день) Ивана Яковлевича Прохорова. Более далекие предки Александра Алехина принадлежали к крестьянскому сословию. Так, в XVIII в. крестьяне Алехины проживали в Старооскольском уезде Курской губернии, а прапрадед шахматиста Иван Прохорович Прохоров принадлежал к монастырским крестьянам Троице-Сергиевой лавры.

Когда на свет появился будущий шахматный король, в семье Алехиных уже было двое детей – четырехлетний Алексей и трехлетняя Варвара. В то время глава семьи носил чин коллежского асессора, занимал директорскую должность в «Трехгорке», вел работу в Воронежской губернии, где владел родовым имением. Впоследствии Александр Иванович был предводителем дворянства Землянского уезда, а затем – Воронежской губернии, избирался депутатом четвертой Государственной думы.

Братья Алехины с малых лет были знакомы с шахматами. Первые шахматные уроки Александру (или Тише, как его называли дома за спокойный нрав) давала мать – Анисья Ивановна. С семи лет он увлекся шахматами, и бабушка даже подарила ему новый набор. Будущий чемпион мира играл сам с собой и днем и ночью. Так что родителям приходилось прятать шахматы. Тогда же он переболел воспалением мозга, вызванным, как предполагала впоследствии его сестра, перенапряжением детских сил.

В 1902 г. Александра Алехина отдали в Поливановскую гимназию, лучшую в то время гимназию Москвы, где учились В. С. Соловьев, Л. И. Лопатин, В. Я. Брюсов, А. Белый. Алехин учился отлично, поскольку обладал прекрасными способностями, и даже на уроках не расставался с шахматами. Тогда же, в 1902 г., девяти лет от роду он начал играть по переписке вместе со старшим братом. С 1905 г. стал играть самостоятельно и тогда же в 1905–1906 гг. получил первый приз в XVI гамбитном турнире по переписке, проводимом журналом «Шахматное обозрение». А вскоре Алехина уже причисляли к лучшим шахматистам Москвы. В 1907 г. он небезуспешно пробовал играть вслепую, чем поражал своих взрослых партнеров. Весной 1908 г. в турнире любителей шахмат Московского кружка он завоевал первый приз, а в августе того же года отправился в первое заграничное турне и в Дюссельдорфе разделил четвертое-пятое места. В 1909 г. в Санкт-Петербурге состоялся Международный шахматный конгресс памяти М. И. Чигорина. В программу конгресса входили турниры маэстро и любителей. Алехин, игравший среди любителей, занял первое место, получив приз – роскошную вазу Императорского фарфорового завода, пожертвованную в фонд Конгресса Николаем II, а потому именовавшуюся «призом Их Императорских Величеств». И тогда же, при награждении, было объявлено о присвоении шестнадцатилетнему Алехину звания маэстро.

Турнир следовал за турниром, известность молодого шахматиста росла. В 1910 г. в Москве при гимназии П. Н. Страхова открылся шахматный кружок имени Александра Алехина. В том же году он разделил седьмой-восьмой призы Гамбургского турнира. В следующем году он снова играет в Германии, затем участвует в крупнейшем Карлсбадском турнире, на котором разделил восьмое-одиннадцатое места. Но несмотря на то, что результат был не самым высоким, второй призер турнира К. Шлехтер сказал, глядя на игру Алехина: «Это – будущий чемпион мира!»

В 1910 г. Алехин стал студентом юридического факультета Московского университета. Впрочем, проучился он недолго, поскольку рассматривал учебу в университете как подготовку к поступлению в более престижное Императорское Санкт-Петербургское училище правоведения. Выпускники училища занимали высшие государственные посты, становились дипломатами. Между правоведами и студентами Императорского Александровского лицея, также воспитывавшего элиту, молодых людей для службы в государственных учреждениях Российской империи, существовало в то время своего рода соперничество.

Поступив осенью 1911 г. в Училище правоведения, Алехин учился отлично, несмотря на активную шахматную жизнь. В июне 1912 г. он занял первое место на международном турнире в Стокгольме, а в августе – разделил шестое-седьмое места на Всероссийском турнире маэстро в Вильно. Небольшие турниры, выступления, встречи, матчи… В конце концов публика начала скучать. И после победы в августе 1913 г. в небольшом международном турнире, состоявшемся в голландском Схевенингене, Е. А. Зноско-Боровский написал в «Ниве»: «Можно порадоваться за А. А. Алехина, так уверенно идущего от успеха к успеху, и пожелать ему поскорее сменить несколько дешевые лавры, добываемые в смешанных турнирах, на более трудно достижимые, но куда более почетные – в серьезных состязаниях…»

В конце 1913 г. в Санкт-Петербург в качестве работника посольства Кубы прибыл Х. Р. Капабланка-и-Граупера. Само собой, состоялись его встречи с русскими шахматистами, в том числе и с Александром Алехиным, проигравшим кубинцу, что, впрочем, не помешало подружиться молодым шахматистам. Тогда же, в конце 1913 – начале 1914 гг. Санкт-Петербургское шахматное собрание организовало ряд мероприятий: Всероссийский турнир любителей, турнир высших учебных заведений и Всероссийский турнир мастеров, победитель которого получал право участвовать в международном соревновании, намеченном на весну 1914 г.

Алехин, начав турнир с поражения, разделил в итоге первое место с А. И. Нимцовичем. В ожидании международной встречи он сыграл с Эм. Ласкером, принял участие в альтернативном сеансе в Москве, дал несколько сеансов игры вслепую. И вот наконец в апреле начался отборочный этап турнира в Санкт-Петербурге, а вскоре об Алехине уже говорили как о самом молодом финалисте. Турнир закончился победой Ласкера. Второе место досталось Капабланке, третье – Алехину, завоевавшему еще и звание гроссмейстера.

В мае 1914-го Александр Алехин окончил Училище правоведения и был зачислен в правовой отдел Министерства иностранных дел. А уже в июле того же года он появился – за два часа до начала – на 19-м Шахматном конгрессе в Мангейме. Свое опоздание и несвоевременное согласие на участие в турнире Алехин объяснил так: «Дело в том, что я готов был играть лишь в случае неучастия Капабланки. Через несколько лет собираюсь с ним играть матч на звание чемпиона мира и поэтому весьма важно создать вокруг этого вопроса определенное общественное мнение. Сегодня я играю слабее Капабланки, и при его участии он бы взял первый приз, а становиться ниже Капабланки сейчас совершенно не в моих интересах». На возражение, что чемпионом мира является Ласкер, а не Капабланка, Алехин уверенно заявил, что скоро им будет Капабланка. Надо сказать, что Алехин проявил гроссмейстерскую проницательность и дальновидность. Действительно, первый приз турнира достался ему, а Капабланка вскоре стал чемпионом. Единственное, чего не предугадал великий маэстро, так это начала Первой мировой войны, вмешавшейся в шахматную игру. Все русские участники конгресса в Мангейме, как потенциальные солдаты вражеской армии, были интернированы. Вскоре, однако, Алехина немецкая медицинская комиссия признала негодным к службе в армии, и он через Швейцарию отправился на Родину. Ботвинник в книге «У цели» пишет, что Алехину удалось обмануть медицинскую комиссию, представившись сумасшедшим. Но больше эта версия никем не подтверждается.

Путь домой из-за войны затянулся. Добираться в Россию из Германии пришлось через Базель, Геную, Лондон, Стокгольм… И даже в дороге Алехин не расставался с шахматами. В Швеции он дал сеанс одновременной игры на 24 досках, выиграв 18 партий и проиграв 2. В октябре Алехин добрался наконец до Петрограда, в ноябре уже играл в Москве и Серпухове. В декабре он снова в Петрограде, дает сеанс одновременной игры в Петроградском шахматном собрании, в шахматном кружке Политехнического института. Поступившие от сеансов деньги отправляет в помощь русским шахматистам в немецком плену. Но все же из-за войны шахматная жизнь замирает, и все, что остается гроссмейстеру – небольшие турниры и сеансы одновременной игры, скорее разминка, нежели новые достижения.

В 1916 г. он принял приглашение Одесского шахматного клуба и отправился в Одессу, после чего – в Киев. В апреле – мае он провел сеансы одновременной игры, альтернативные сеансы, показательные встречи, играл вслепую, и повсюду был очень тепло встречен. Сбор от выступлений снова был передан в помощь плененным русским шахматистам. К этому времени Александр Алехин, не годный к военной службе, уже стал сотрудником одного из комитетов Земгора – Комитета по оказанию помощи одеждой и всем необходимым больным и раненым воинам, увольняемым на Родину. В «Правительственном вестнике» (№ 128, 15 (28) июня 1916 г.) был опубликован «Список лиц, награжденных Высочайше установленным 24 июня 1899 года знаком Красного Креста на 10 апреля 1916 года». В этом списке значится и сотрудник комитета, титулярный советник Александр Алехин. Украинский исследователь С. Н. Ткаченко предположил, что в Одессу Алехин приехал по линии Земгора, имевшего специальный фонд для помощи пленным соотечественникам. Именно в этот фонд, по мнению Ткаченко, Алехин и передал заработанные игрой деньги.

Вернувшись в Москву, гроссмейстер принял решение отправиться на Галицийский фронт в качестве уполномоченного летучего отряда Красного Креста. По воспоминаним Алехина, он был награжден орденом Святого Станислава и двумя Георгиевскими медалями; был контужен и помещен в госпиталь Тарнополя [2]. Там, в госпитале, начав выздоравливать, он сыграл знаменитую «партию с Фельдтом», облетевшую впоследствии весь мир. Здесь начинаются, пожалуй, первые странности и нестыковки в биографии шахматного короля. Принято считать, что этот самый загадочный Фельдт, которого Алехин называл то «von Feld», то «M. Feld», то «Feldt» на самом деле не кто иной, как Леон Штольценберг или Л. Штольценбергер, чью фамилию гроссмейстер, недавно перенесший контузию, не смог правильно запомнить. Однако в 1951 г. А. Бушке написал, что «Леон Штольценберг из Детройта, который присутствовал при сеансе вслепую в монастырском госпитале в Тарнополе в 1916 году, недавно сообщил нам, что соперник, фигурирующий в книге Алехина как «Фельдт», был в действительности адвокат по имени д-р Фишер». А уже в 1978 г. американский писатель чешского происхождения У. Корн написал в книге «Наследие американских шахмат», что «Леон, работавший медиком в госпитале Тарнополя во время Первой мировой войны, исправил ошибку, восходящую к сборнику партий Алехина: партия вслепую, приводимая в ней как Алехин – фон Фельдт, на самом деле была играна против д-ра Мартина Фишера, интерна». И таким образом место австрийского военнопленного Леона Штольценберга занимает скромный интерн Мартин Фишер.

С. Н. Ткаченко обратил внимание на еще одну странность этого периода. Пытаясь восстановить более полную картину службы Алехина, Ткаченко просмотрел «Именные списки раненых и больных воинов, находящихся в госпиталях и лазаретах» за 1916 г. и не нашел упоминания о пребывании Александра Александровича Алехина в госпитале или лазарете. Более того, Ткаченко утверждает, что не встретил ни одного наградного списка, где фигурирует Алехин с двумя Георгиевскими медалями и орденом Святого Станислава. Этим орденом в 1888 г. был награжден отец гроссмейстера – Александр Иванович Алехин. Но документов о награждении Александра Александровича найти Ткаченко не удалось.

О сроках своего пребывания в госпитале гроссмейстер говорит все время по-разному. Сначала речь шла о нескольких неделях, потом о месяце, но спустя годы он писал уже о месяцах, проведенных в госпитале. Из книги Ю. Н. Шабурова «Алехин» (серия ЖЗЛ) явствует, что гроссмейстер мог быть на Галицийском фронте в период между июнем и сентябрем 1916-го. За это время он успел получить две медали, орден и контузию, полежать в госпитале и сыграть знаменитую партию с эфемерным Фельдтом. И это при том, что документов о награждении и пребывании в госпитале найти не получилось. Путаница усугубляется еще и наличием этого Фельдта – Штольценберга – Фишера. Ведь если Алехин не был в госпитале, то кто такой этот Мартин Фишер? Кроме того, известно, что в те же годы в Красном Кресте служили, например, К. Г. Паустовский или С. А. Есенин. Но и о том, и о другом остались воспоминания. Паустовский так и вовсе подробно описал свою службу в «Книге о жизни». И только Александр Алехин не оставил никаких следов своего пребывания на войне. Кроме противоречивых рассказов самого гроссмейстера, нет никаких точных указаний на его участие в боевых действиях. И так ли уж неправ Ткаченко, предположив, что Александр Александрович «чуток приукрасил свои фронтовые подвиги и ранения, что вполне объяснимо и понятно. Теперь он смело мог смотреть в глаза москвичам, ибо и он хлебнул фронтового лиха, и даже рисковал жизнью, спасая раненых…» Если это действительно так, то нужно отметить особенность Алехина вести себя в жизни как за шахматной доской, создавая хитроумные комбинации и продумывая свои действия на несколько шагов вперед.

К сожалению, стоит признать, что некоторые вопросы навсегда останутся без ответов.

Как бы то ни было, но в сентябре 1916 г. Алехин уже в Москве и приглашен в Московский шахматный кружок для проведения сеанса одновременной игры. В октябре его снова встречает Одесса, где маэстро играет вслепую на 9 досках, одержав абсолютную победу. Затем были партии в Москве, Петрограде; и вот, 8 февраля 1917 г. Алехин выигрывает в Москве у А. И. Рабиновича в 28 ходов. Это была последняя партия, сыгранная Алехиным в царской России. Следующая заметная партия состоялась уже в России советской.