Читать книгу Свитки. Современное прочтение знаковых текстов Библии - Александр Сатомский, Священник Александр Сатомский - Страница 3

Итак, перед нами одна из самых сложных и противоречивых книг всего библейского корпуса – Екклесиаст, Книга Проповедника. Мы привыкли к высокому стилю библейских текстов, к тому, что с их страниц звучат безусловная надежда и ободрение. Поэтому для человека, впервые сталкивающегося с писанием древнего мудреца – Проповедника, или Когелета, как именуется это служение на иврите, – его слова могут показаться абсолютно диссонирующими со всем библейским повествованием. Нигилизм, буйным цветом до Деррида и Бодрийяра цветущий постмодерн – так при первом прочтении можно охарактеризовать Книгу Екклесиаст.

Сразу замечу, что данное издание не претендует на полномасштабное комментирование текста, в мою задачу не входило плотно, стих за стихом разобрать сложнейшее полотно. Цель этого издания – показать место каждого конкретного текста в макротексте – Библии, дать ключи к самым неоднозначным фрагментам, показать, как текст живет в классических комментариях экзегетов христианской и иудейской традиции. Словом, создать общую, скорее, лишь в проекте существующую систему координат, в которой читатель сумеет увидеть Солнце Правды, не заплутав во время прогулок по литературным лесам.

Приступая к чтению, необходимо определиться с базовыми константами – временем и местом написания, личностью автора и базовой структурой текста, увидеть его внутреннюю логику. По каждому из этих пунктов исследователи Екклесиаста предлагают множество ответов, ни один из которых не может претендовать на абсолютную достоверность. Не погружаясь в споры библеистов, отметим, что до XVI века как в иудейской, так и в христианской среде автором книги считался Соломон – на основании первого стиха: Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме (Еккл. 1: 1). Однако современные библеисты, выявив в книге значительное количество слов из арамейского языка, нехарактерных для библейского иврита, пришли к выводу о более позднем, по всей видимости, послепленном происхождении текста и отнесли его к VI веку до Рождества Христова.

Неудивительно, что датировка вызывает дискуссии, ведь ни один текст не существует в вакууме; обратившись к близким нам славянским памятникам, мы увидим, что даже такой священный текст, как Евангелие, никогда не стагнировал в языковом смысле – вслед за изменениями в разговорной и письменной речи славян происходили соответствующие изменения в переводе Писания. Таким образом, словарь Елизаветинского Евангелия (1751) сильно отличается от словаря Остромирова Евангелия (1056–1057). Речь не идет об изменении смысла, мы говорим лишь о форме (например, в рукописях мы наблюдаем дрейф от слова живот к слову жизнь).

То же самое, по всей видимости, происходило с еврейскими памятниками, когда традиция соферов – писцов, буква в букву переносящих священные тексты, – еще не сформировалась (нормализация текстов вновь началась примерно со второй половины II века по Р.Х.). Поэтому наличие арамеизмов в книге Екклесиаст вполне может быть объяснено последующей редакторской правкой. На то, что правка была, указывают и еврейские источники. Талмуд, перечисляя авторов библейских книг, говорит, что при Иезекии и его приближенных были написаны и Притчи, и Екклесиаст, и Песнь Песней (Вавилонский Талмуд, Бава батра, 1). То есть с точки зрения еврейских мудрецов, между моментом составления этих текстов Соломоном (на чем настаивает еврейская религиозная традиция) и их известной нам формой, зафиксированной писцами Иезекии, прошло более 250 лет.

Верхней границей написания текста можно считать вторую половину II века до Рождества Христова: к этому времени относится фрагмент книги, найденный среди рукописей Кумрана. Авторство и время написания остаются для нас загадкой, так как и первый стих, упоминающий сына Давидова, царя Иерусалима, и последние стихи, говорящие, что Екклесиаст был мудр и собрал множество притч, по всей видимости, являются редакторскими вставками в текст, выполняя функцию введения и заключения.

Итак, перед нами текст мудреца, объявляющего себя или действительно бывшего властителем Израильского царства, и датируется этот текст в очень широких границах – от первой половины X века до II века до Рождества Христова. Вслед за традиционной экзегезой мы считаем автором этих наставлений мудрейшего из царей – Соломона, сына Давидова, испросившего у Бога важнейший из даров – мудрость.

Сказать что-либо определенное о структуре книги, увы, также не удастся: в этом вопросе отсутствует единомыслие, представлено множество точек зрения, от деления текста на двенадцать смысловых отрывков до полного отказа видеть в книге хоть какую-то осмысленную структуру. Безусловно определяются лишь введение, ограниченное 1-11-м стихами первой главы, и двойной эпилог переписчиков (12: 9-14).