Читать книгу Отечник: Избранные творения - Святитель Игнатий (Брянчанинов) - Страница 37

1. Авва Исаия, названный Отшельником по избранному им роду иноческого подвижничества, жил в Египетском Скиту, в этой обширной и дикой пустыне, служившей пристанию для многочисленного сонма безмолвников в течение четырех столетий.[371] Имя великого пророка иудейского носили многие великие иноки[372] Скита, жившие в разное время. Исаия Отшельник, очевидно, жил в V и VI столетиях. В новоначалии своем он пользовался наставлениями преподобного Пимена Великого,[373] и некоторые из изречений Великого включил в свои сочинения. Вообще характер преподобного Исаии очень сходствует с характером наставлений преподобного Пимена и очень отделяется от характера наставлений, произнесенных первыми иноками Скита.[374] На писания и изречения древних иноков Скита Исаия ссылается.[375] Из книги Варсонофия Великого, сперва египетского, потом палестинского инока, жившего в VI столетии, заметно, что он знал лично святого Исаию,[376] – даже можно догадываться, что пользовался его назиданиями. В книге говорится о преподобном Исаии как о лице несомненной святости, известном по опытности и познаниям в монашеской жизни. Из повести преподобного Елисея видно, что преподобный Исаия жил после IV Вселенского Собора[377] и был современником Александрийского патриарха, святого Евлогия. Наставления преподобного отшельника, как и всех святых иноков Скита, относятся наиболее к безмолвникам. Имеем мы неполное собрание слов святого. Некоторые и, вероятно, весьма многие из них утратились, как это должно заключать по отрывку, который помещен святым Иоанном Дамаскином в его сочинениях, и отрывку о сокровенном поучении. Их нет в книге отшельника. Магометане, завоевывая страны христианские, уничтожали письменные памятники христианства. С исступленным неистовством и особенным успехом совершили они это в Египте.

2. Поведали о авве Исаии, что он однажды пришел на гумно и сказал владельцу земли: «Дай мне пшеницы!» «А жал ли ты, авва?» – спросил его владелец. «Нет», – отвечал старец. Владелец возразил: «Как же ты хочешь получить пшеницы, когда ты не жал?» На это старец сказал: «Разве не получает пшеницы тот, кто не жал?» «Не получает», – отвечал владелец. Выслушав этот ответ, старец ушел с гумна. Братия, бывшие свидетелями поступка, поклонились авве и просили объяснить им поступок его. Старец сказал им: «Я сделал это с целию показать, что не получит от Бога награды тот, кто не будет подвизаться».[378]

3. Однажды авва Исаия увидел, что брат совершает тяжкий грех; он не обличил его, сказав сам себе: «Если Бог, Который создал его и видит это, милует его, то кто я, чтоб мне обличить его».[379]

4. Однажды авва Исаия пригласил к себе брата. Он умыл посетителю ноги, всыпал горсть чечевицы в горнец, и, когда она немного поварилась, снял горнец с огня. Увидя это, брат сказал: «Авва! чечевица еще не уварилась!» Авва отвечал: «Разве не довольно для тебя, что она побыла на огне? и это великое утешение».[380]

5. Поведал авва Исаия: «Случилось, что братия вкушали пищу в церкви на вечере любви. Они завели разговор между собою. Тогда пресвитер из Пелусии, бывший тут, остановил их, сказав: «Молчите, братия. Я знаю, что один из братий вкушает пищу с нами и пьет чашу наравне с прочими, но молитва его, как пламень огненный, восходит к Богу»».[381]

6. Авва Исаия говаривал о себе: «Вижу себя подобным коню, блуждающему без всадника. Кто ни найдет его, садится на него и ездит на нем сколько угодно. Когда же этот оставит коня, другой поступает с ним точно так же».[382]

7. Он говорил: «Я подобен пленнику, окованному врагами и ввергнутому ими в ров, наполненный нечистотами. Когда этот пленник возопиет к Господу своему, тогда враги бьют его, чтоб он замолчал».[383]

8. Говорил также: «Я подобен птичке, пойманной мальчиком и привязанной им за ноги на нить. Когда мальчик ослабит нить, птичка вспархивает, полагая, что освободилась; но мальчик натягивает нить и снова низвергает птичку на землю. Таким вижу себя. Говорю же это с целию показать, что никто не может предаться нерадению о спасении своем до последнего издыхания своего».[384]

9. Он говорил: «Если ты дал что взаймы ближнему и не требуешь этого обратно, то действуешь в естестве Иисуса. Если же потребуешь возвращения, то поступишь по естеству Адама. Требование же лихвы ниже и Адамова естества».[385]

10. Опять сказал: «Если совершаешь молитвы и подвиги со смиренномудрием как недостойный, то они будут благоприятны Богу. Если же вспомнишь о другом спящем или нерадящем и превознесешься сердцем, то тщетен труд твой».[386]

11. Опять сказал: «Смиренномудрый даже не имеет языка сказать о ком-либо, что он нерадив или небрежет о спасении своем. Он не имеет очей, чтоб видеть недостатки других. Он не имеет ушей, чтоб слышать слова и разговоры душевредные. Он не заботится ни о чем временном; заботится единственно о грехах своих. Он сохраняет мир со всеми ради заповеди Божией, а не по причине дружбы по началам человеческим. Тщетны труды того, кто вне смирения постится много и несет тяжкие подвиги».[387]

12. Кто говорит, что боится Бога, и не находит в себе страха Божия в то время, как представится нужда в нем, чтоб обуздать гнев, дерзость, покушение учить другого тому, чего сам не узнал опытом, чтоб обуздать человекоугодие или искание славы человеческой, или какую другую страсть, того все подвиги суетны.[388]

13. Ум прежде, нежели воспрянет от сна лености, находится с демонами. Когда же Господь Иисус Христос возбудит его от лености и соделает его способным видеть и рассуждать, тогда он получает возможность взойти на крест. При этом диавол начинает хулить и произносить непотребные слова в надежде, не ослабеет ли ум, не оставит ли подвига, не обратится ли к прежним лености и бездействию. Образом этого были два разбойника, которых разлучил друг от друга Господь Иисус Христос, распявшись между ними. Один из них хулил Господа, а другой молился Ему, и услышал: днесь со Мною будеши в раи.[389]

14. Он говорил о Святом Причащении: «Этот дар сочетавает и соединяет нас с Богом. Если так, то где же у нас это соединение? Побеждаясь страстями, гневом, завистию, человекоугодием, тщеславием, ненавистью и другими, мы отстоим далеко от Бога».[390]

15. Желающий истинно безмолвствовать в келлии и не увлекаться внушениями демонскими да устранит себя от всего, обычного между человеками; да не порицает и не похваляет никого, да не превозносит правды человеков, да не внимает недостаткам их и да не попустит пребыть в сердце своем жалу памятозлобия на ближнего.

16. Не передавай неразумным таинственного знания, которое тебе открылось, и безумным – стремлений твоего благого произволения; познай самого себя и изучи то, что приносит вред душе твоей.[391]

17. Надеющиеся на свою правду и последующие воле своего падшего естества не возмогут избежать козней демонских, не возмогут стяжать сердечного безмолвия, не возмогут усматривать окрадений, которым подвергаются, а по исшествии из тела затруднительно будет им получить милость от Бога.[392]

18. Венец всех благих деланий состоит в том, чтоб возложить на Бога всю надежду, прибегать к Нему единому от всего сердца и от всей крепости, быть преисполненным благости ко всем, плакать пред Богом и молиться Ему о помощи и помиловании.[393]

19. Он говорил об учении ближних заповедям Божии: «Откуда могу знать, угоден ли я Богу, чтоб сказать брату: «Поступи так, или иначе». Сам нахожусь еще под игом покаяния по причине грехов моих».[394]

20. Кто пал когда-либо, тот находится под законом покаяния. Он не может успокоиться и перестать от плача, доколе не узнает наверно, что прощен ему грех его.[395]

21. Знамением, что грех прощен, служит то, что он уже не производит никакого действия в сердце твоем и ты забыл о нем до того, что, при разговоре ближних о подобных грехах, ты не ощущаешь никакого сочувствия к нему как вполне чуждому тебе. Это значит, что ты помилован.[396]

22. Напротив того, неблагоприятен признак, если сочувствие к греху продолжает жить в тебе и действовать, а ты небрежешь об этом. Плачь, сокрушайся, болезнуй о таком состоянии, доколе не испросишь милости у Бога.[397]

23. Бог соделовается учителем всех, произволяющих повиноваться Ему. Если Бог не соделается учителем человека, то труды его тщетны.[398]

24. Великой важности сердечный подвиг, состоящий в том, когда человек оставляет свою правду и волю, которые он признает благоугодными Богу, и исполняет слово наставника своего, которому он ради Бога предался в послушание.[399]

25. Если кто начнет говорить тебе неполезные слова, то не преклонись выслушать его, чтоб не повредить душу твою. Не устыдись лица его, если он оскорбится этим. Не потерпи, чтоб он продолжал речь свою, скажи ему: «Душа моя не может выносить слов твоих! Перестань говорить об этом, умоляю тебя. Я не тверже первого человека, которого создал Бог руками Своими и который был обольщен беседою злою». Беги от душевредных слов, не желай слышать их. Смотри же, чтоб, убегая телом, не сохранить тайного желания знать, что намеревался сказать тебе начавший говорить неполезное. Беги бегством решительным, чтоб тотчас забыть и то, что успел выслушать. Если допустишь остаться чему-либо из слышанного, то демоны не преминут воспользоваться этим и нанести тебе язву.[400]

26. Он говорил: «Сколько вижу, желание прибытка, чести и телесного успокоения борют человека до смерти его».[401]

27. Он говорил: «Стремление учить других, по признанию себя способным к этому, служит причиною падения для души. Руководствующиеся самомнением и желающие возводить ближнего в состояние бесстрастия приводят свою душу в состояние бедственное. Знай и ведай, что, наставляя ближнего твоего сделать то или другое, ты действуешь как бы орудием, которым разрушаешь дом твой в то самое время, как покушаешься устроить дом ближнего».[402]

Это относится не к пастырям, которые обязаны по долгу своему наставлять ближних, также не к тем преуспевшим инокам, которых подвиг осенен Божественною благодатию, с которыми завещавается монашескими правилами совет для новоначальных. Относится это к инокам, которые искушаются самомнением и ревностию, еще не очищенною от плотского мудрования.

28. Он сказал: «Горе душе, падшей после Святого Крещения в смертный грех! Такой человек, встав в разряд кающихся, не может успокоиться, доколе еще находится в этом разряде».[403]

29. Блюди, чтоб не запятнать непорочности, полученной в Святом Крещении. Кто согрешит, подвергшись телесному падению, или украв что, или посмотрев страстно на чужое тело, или даже если кто вкусит пищи тайно, озираясь, чтоб его не увидели, или полюбопытствует узнать, в чем состоят вещи, принадлежащие брату, тот всем этим наносит бесчестие Иисусу. – Некто возразил авве: «Отец! неужели ничтожные погрешности, тобою упомянутые, имеют такую важность?» Авва Исаия отвечал: «Увлекающийся этими мелочами обольщен диаволом точно так же, как и тот, кто подкапывает стену, чтоб украсть деньги. Побеждающий в мелочах будет победителем и в важных случаях; побеждающийся же в мелочах будет подвергаться побеждению и в важных случаях».[404]

30. Он говорил: «Совершающий великие знамения и исцеления, имеющий разум духовный и воскрешающий мертвых, если прежде этого подвергся падению, то он, как состоящий в разряде кающихся, не может быть без печали о вечной участи своей».[405]

31. Если кто удручает себя великими подвигами, но, увидев кого-либо, подвергшегося грехопадению или живущего нерадиво, уничижит его; тот губит этим весь подвиг покаяния своего. Уничижив ближнего, он уничижает член Христов, сам осуждает его, не предоставляя суда Судии – Богу.[406]

32. Он говорил: «Все мы находимся в земной жизни как бы в больнице. Один недугует глазами, другой рукою, иной горлом, иной имеет глубокие раны. Некоторые больные бывают уже вылечены, но болезнь возобновляется, если человек не воздержится от яств, вредных для него. Подобно этому прилежащий покаянию, осуждая или уничижая ближнего, уничтожает этим благотворное действие покаяния своего».[407]

33. Каждый должен заботиться о своих душевных недугах! каждый должен оплакивать грехи свои, не зазирая ближнего! Если б мое греховное несчастное состояние было постоянно пред взорами моими, не обращал бы внимания на преткновения брата моего.[408]

34. Горе душе, не произволяющей бежать от всякого греха! она должна подвергаться тяжким оскорблениям от завидующих ей и препятствующих спасению ее демонов.[409]

35. Авва Исаия повторял объяснение древними святыми старцами Скита следующих слов Священного Писания: рече Господь Моисею: еще едину язву Аз наведу на фараона и на Египет, и по сих отпустит вы отсюду. Глаголиубо отай во уши людем, да испросит кийждо у соседа, и жена у соседы своея сосуды сребряны и златы, и ризы.[410] По устроению Промысла Божия египтяне ощутили величайшую щедрость; израильтяне обобрали их[411] и впоследствии употребили взятое золото и серебро на сооружение скинии. «Сосудами златыми и серебряными и ризами, – говорил авва, – знаменуются чувства, порабощенные врагам – демонам. Доколе человек не исторгнет чувств своих из-под владычества врагов и не достигнет того, чтоб чувства начали действовать по воле Божией, дотоле покров покоя Божия не осенит его. Если же освободит их от врагов и покорит Богу, то покой от Бога входит в него. И скинии не осенял облак до того времени, как окончено было все устроение ее; когда же она была совершена, осенил ее облак. Подобным образом не осенял облак храма Соломонова, доколе не были исполнены в нем все работы без оскудения. Когда же они были окончены, когда вознесены были тук и кровь на жертвенник, когда обонял Господь благоухание всесожжений: тогда светлый облак низошел на храм.[412]

36. Доколе человек не возлюбит Бога от всей крепости своей, доколе не прилепится к Богу всем сердцем своим, дотоле не даруется ему покой от Бога.[413]

37. Он говорил: «Если ум покусится взойти на крест, прежде нежели уврачуется немощь чувств, то привлекает на себя гнев Божий как начавший подвиг, превышающий меры его. Восхождению на крест должно предшествовать исцеление чувств».[414]

38. Если совершаются в тебе осквернения, а ты услаждаешься тем и содействуешь тому, от чего рождается осквернение, не печалясь и не болезнуя сердцем, то состояние твое в падшем естестве Адамове. Тогда ты будешь действовать соответственно естеству Иисуса и привлечешь к себе помощь Его, когда сердце твое отречется от греха, когда оно отречется от начал, рождающих грех, когда будешь памятовать непрестанно о муках адских, когда ощутишь, что Помощник твой неотступно присутствует при тебе, когда ни в чем не будешь оскорблять Его, когда будешь постоянно плакать пред Ним, говоря: «Господи! избавление меня от греха принадлежит единственно Тебе. Самому мне, без помощи Твоей, не избегнуть из рук врага».[415]

39. Тщательно внимай тому, чтоб не огорчать наставника твоего о Господе.[416]

40. На вопрос, в чем состоит смирение, авва Исаия отвечал: «Смирение состоит в том, чтоб человек сознавал себя грешным пред Богом, – не сделавшим ни одного доброго дела, благоугодного Богу. Возделывается же и выражается смирение следующими действиями: когда кто сохраняет молчание, когда не вменяет себя ни в каком отношении, когда уклоняется споров, когда кто послушлив, когда держит глаза опущенными к земле, когда имеет постоянно смерть пред взорами ума, хранит себя от лжи, удаляется от суетных и греховных бесед, не противоречит старшим, не настаивает на своем мнении и слове, переносит поношение, ненавидит праздность и негу, понуждает себя на телесные подвиги, когда никого не оскорбляет».[417]

41. Авву Исаию спросили: «В чем заключается покаяние?» Он отвечал: «Святой Дух научает нас удалиться от греха и более не впадать в него. В этом состоит покаяние».[418]

42. Авву Исаию спросили: «Что должен наблюдать безмолвствующий в келлии?» Он отвечал: «Подвизающийся, сказано в Писании, да воздержится от всех. Возделывающий истинное безмолвие должен непрестанно повергаться пред всеблагим Богом во смирении, тщательно заниматься молитвою и всеми силами отгонять от себя лукавые помыслы: в этом – бегство от мира. При таком поведении и настроении подвижника Господь обуздает неистовство врагов. Сам же человек что может сделать? он – лишь плоть и кровь».[419]

43. Спросили авву Исаию, что разумеется под словом «щр? Он отвечал: «Словом мгр обозначается деятельность по разуму и воле падшего естества, когда исполняем плотские пожелания, когда надеемся остаться надолго в земной жизни, когда печемся более о теле, нежели о душе».[420]

44. На вопрос, каким образом человек стяжевает чистоту, авва сказал: «Не делая тех грехов, в которые впадал прежде. Благость Божия такова, что она немедленно приемлет человека, обращающегося к ней от грехов своих, и предает забвению соделанные им согрешения. Это видно из повести Евангелия о младшем сыне, расточившем блудно доставшуюся ему часть имения. Несчастный! он пришел в такое положение, что принужден был пасти свиней, и желал насытиться пищею их. Тогда он уразумел, что невозможно найти насыщения во грехах, потому что чем более человек предается им, тем большим вожделением их возжигается. Это привело его к раскаянию. Лишь коснулась сердца его мысль о покаянии, он, нисколько не колеблясь, возвратился со смирением ко отцу своему, отвергшись всех плотских пожеланий своих. Он был уверен в отце! он был уверен, что отец его многомилостив и не будет истязывать его за соделанные проступки. Соответственно такому обращению сына и отец повелел выдать ему тотчас одежду чистоты и восстановил отношения сына к отцу, даровав на это залог. Этою притчею наставляет нас Владыка наш Иисус Христос, чтоб мы, намереваясь обратиться к Нему, во-первых, оставили пищу свиней. Тогда Он примет нас. Принимает Он одних чистых. Это сказал Он, чтоб мы не упадали духом и не сомневались в милосердии Его, говоря: «Когда Бог услышит». Он един ведает время, в которое подобает отмстить соперникам вопиющего, и в это время поспешит услышать его. Обратимся к Богу всем сердцем и, не поддаваясь двоедушию, будем вопиять к Нему учащенными молитвами, не давая этим греху возможности поработить нас. Будем веровать, что молитва наша непременно будет услышана в свое время. Просите, сказал Господь, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам».[421]

45. Поведал авва Петр, ученик аввы Исаии: Говаривал отец мой: «с мужеством исправляй то, что требует исправления. Только из чистоты может приноситься истинная молитва к Богу».[422]

46. Страх Божий и жительство в подвигах и лишениях доставляют отпущение грехов.[423]

47. Тщетны молитвы и подвиги человека, питающего в сердце злобу на ближнего и желание мщения.[424]

48. Не желай узнавать о действиях и совещаниях, происходящих в суетном мире, и не пересказывай о них другим.[425]

49. Постоянно внимай помыслам, говорящим с тобою внутри тебя, и моли Бога, чтоб даровал тебе разуметь, каким из этих помыслов должно повиноваться и какие отвергать.[426]

50. Всеусильно старайся не произносить устами одного, имея другое в сердце.[427]

51. Он говорил: «Повергающий себя пред Богом в разуме и повинующийся заповедям в смиренномудрии достигает любви. Любовь вводит в бесстрастие».[428]

52. Безмолвствующий должен ежечасно всматриваться в себя, миновал ли он демонов, удерживающих души на воздухе? освободился ли он от них, находясь еще в земной жизни? Он не освободился, если находится в порабощении у них; он должен подвизаться и испросить у Бога помилование.[429]

53. Он сказал: «Человек, которого продолжает обличать совесть, далек от милости Божией».[430]

54. На мое прошение назидательного слова авва Исаия сказал: «Если хочешь последовать Господу нашему Иисусу Христу, то соблюдай заповедания Его. Если хочешь распять с Ним ветхого твоего человека, то устрани от себя тех, которые сводят тебя с креста, и приготовь сердце твое переносить благодушно уничижение, любить оскорбляющих тебя, смиряться пред всеми, обуздывать свои пожелания. Молчи языком и устами, не осуждай никого в сердце твоем».[431]

55. Опять сказал: «Безмолвствующий должен соединить с дыханием своим ощущение страха Божия и размышлять постоянно о том, как предстать ему на Суд Божий. Нет страха Божия в человеке, если сердце его повинуется греху; он далек еще от милости Божией».[432]

56. Опять сказал: «Тяжкое состояние, когда на устах святость, а в сердце беззаконие и злоба».[433]

57. Опять сказал: «Если человек не решится возложить на себя подвиг с таким самоотвержением, какое ощущается приготовившимся к насильственной смерти, и не сделает своего тела подобным тому телу, в каком пришел к нам Богочеловек, то не возможет предстать пред Ним в радости и не освободится от горького рабства». Поведав это, он воскликнул: «Господи, помилуй! Господи, помилуй! Господи, помилуй! куда низверглась душа моя! в какой чистоте создана она! В каком рабстве находится ныне! Какою опутана суетою!»[434]

58. Еще говорил: «Умоляю тебя: доколе находишься в теле, не оставляй ни на минуту сердца твоего без хранения. Как земледелец не может признать надежным плод свой, доколе он находится на поле, и не знает, что может с ним случиться до того времени, как он сложится в кладовые, так и подвижник не может оставить сердца своего нехранимым, дондеже дыхание есть в ноздрех его.[435] До самой кончины человека страсти сохраняют способность восставать в нем, и не известно ему, когда и какая страсть восстанет; по этой причине он, доколе дышит, не должен оставлять бдительного наблюдения над сердцем своим; он должен непрестанно вопить к Богу, умоляя Его о помощи и помиловании».[436]

59. Спросил я его: «Отец! что есть смирение, и как приобретается оно?» Авва отвечал: «Смирение состоит в том, чтоб иметь послушание, отсекать волю падшего естества, удручать себя подвигами, любить чистоту, благодушно и терпеливо переносить оскорбления и обиды от ближнего. В этом заключается смиренномудрие».[437]

60. Он говорил: «Блажен облекшийся в нового человека прежде, нежели предстать ему на Суд Христов, потому что плоть и кровь, как говорит Апостол, Царствия Божия наследити[438] не могут».[439]

61. Он приводил и следующие слова Апостола: идеже в вас зависти и рвения и распри, не плотстии ли есте, и по человеку ходите?[440]

62. Он говорил: «Оттого угнетают нас жестоко враги наши, что мы не познали с должною подробностию и точностию немощей и грехов наших, не стяжали плача в духовном разуме. Если б открылся в нас плач, то он соделал бы для нас явными грехи наши. Если б мы увидели грехи наши такими, каковы они на самом деле, то объял бы нас такой стыд, что мы не осмелились бы смотреть в лицо братиям нашим, отдавая всем предпочтение пред собою. Мы сочли бы себя худшими блудниц! они грешат в неведении Бога, а мы, знающие Бога, служим греху, наравне с блудницами, в сердцах наших».[441]

63. Он говорил: «Признаком делателя добродетелей служит то, когда он постоянно держится самоукорения, отсекает свою волю пред ближним ради Бога, не допускает внушениям врага производить свое действие, содержит ум в трезвении, бодрствовании, повергается к стопам Господа Иисуса, старается умерщвлять пожелания падшего естества, чтоб не отлучиться от возлюбленного Господа Иисуса. Держащийся своей падшей воли не может быть в мире ниже с истинными христианами: потому что сердцу его соприсутствуют малодушие, гнев и раздражительность. Говорящий: что за важность, если я увижу или услышу то или другое, – подобен слепому, который, куда бы ни ввели его и откуда бы ни вывели его, не видит света. Малое облако, нашедши на солнце, пересекает действие и света, и теплоты его; поймите из этого примера действие мелочей на подвижника, не понимаемое не знающими существенно монашеской жизни».[442]

64. Опять сказал: «У человека, занятого непрестанным созерцанием грехов своих, нет языка для пустых и многих бесед».[443]

65. Опять сказал: «Возненавидь все мирское и самый телесный покой, потому что они соделовают тебя врагом Божиим. Как воин, имеющий сопротивника, сражается с ним, так и мы должны сражаться с телом, не допуская ему нежиться и расслабляться от излишнего успокоения».[444]

Тело, изнеженное излишним успокоением и питанием, делается дебелым, особенно способным к лености, и стяжевает ощущения исключительно плотские; оно сообщает эти ощущения и дебелость сердцу. Плотское вожделение и способность к гневу и ярости необыкновенно усиливаются в таком теле и в таком сердце. Когда страсти эти придут в волнение, то действие их бывает так сильно, что ум не может ни обуздать их, ни противиться им: он низлагается и увлекается ими.

66. Опять сказал: «Истинный подвижник, истинно любящий Бога, должен внимать каждому помыслу своему и рассматривать его, не плотской ли он? доколе действует в каком-либо члене его ветхий человек, дотоле он не признается девственником».[445]

67. Спросил я его: «Что значит прошение, произносимое в молитве евангельской: да святится Имя Твое?» Он сказал: «Это прошение принадлежит достигшим совершенства. В нас, обладаемых страстями, невозможно святиться имени Божию».[446]

68. Он повторял изречение древних Отцов: «Отшельничество состоит в бегстве от тела и в постоянном памятовании смерти».[447]

69. Он сказал о мире с ближними: «Где нет мира, там не пребывает Бог. Кто видит грехи свои, тот знаком и с миром. Прощение грехов доставляется не местом, а смиренномудрием. Давид, низвергшись в согрешение прелюбодеяния и убийства, не нашел иного жертвоприношения, благоприятного Богу, кроме духа сокрушеннаго и смиреннаго».[448]

70. Опять сказал: «Малодушие и порицание ближнего смущают мысль и не допускают ей видеть свет Божий».[449]

71. Опять сказал: «Приложи все старание, чтоб избежать следующих трех страстей, низвращающих душу: любления прибытка и стяжания, любления чести от человеков и любления телесного покоя. Если они победят душу, то лишат ее преуспеяния».[450]

72. Опять сказал: «Если, в то время как безмолвствуешь в келлии, придет тебе помысл осудить брата, то суди его из рассматривания грехов твоих, признавая свои грехи более значащими, нежели грехи брата. Если же считаешь некоторые дела твои добрыми, то не думай о них, чтоб они были и благоугодны Богу. Здоровые члены тела заботятся о немоществующих и, доколе не возвратится им здравие, служат им по причине естественного союза с ними. При встретившейся взаимной скорби жестокосердый говорит в сердце своем, что он нисколько не виноват, а смиренномудрый обвиняет себя, а не брата, говоря: «Я согрешил». Гордый заражен в сердце мыслию, что он премудр и не оскорблял никогда никого; имеющий в себе страх Божий заботится о том, чтоб не сделать упущения в какой-либо добродетели».[451]