Читать книгу Детектив Бестужев. Вечера на хуторе близ… - Святогор Росс - Страница 6

Проснулся я поздно. Было уже пол одинадцатого, когда по загремевшим на кухне кастрюлям, понял, что день начался и пора вставать, а то останусь без завтрака, а самому что-нибудь приготовить влом.

– Доброе утро тётушка!

– Доброе Макс. Я тебя разбудила?

– Да нет. Я уже сам проснулся, обед же скоро, а я не завтракал, непорядок. У меня со времён срочной службы привычка – обязательно съесть и завтрак, и обед, и ужин, потому что в любой момент могут куда-то послать и поесть будет уже некогда, да и нечего, как собственно и поспать.

– Ну, тогда садись за стол. Сегодня у нас на завтрак сырники со сметаной. А сметана домашняя, такой вы там в своих городах не едали, – тётушка рассмеялась задорным смехом.

– Ну, мы в городах много чего не едали и даже не видели. Например, сестрёнка моя Валя, она до сих пор верит, что в деревне булки на дереве растут, а колбаса прямо батонами на свинье, так что мы в этом смысле ментально девственно чисты, – я рассмеялся своей шутке.

В это время в коридоре зазвонил телефон.

– Тётушка, там твой музейный аппарат разрывается в трелях бессмертной музыки, – я показал пальцем в сторону коридора, где на тумбе торжественно восседал черный эбонитовый телефонный аппарат времён октябрьской революции.

Минуты две тётушка шла, потом раздалось её: «Аллё».

Ещё через две минуты тётушка вернулась и в дверях глазами показала мне на коридор:

– Филимонов, тебя.

Я все сразу понял, и пошел слушать Филимонова.

– Здравия тебе братишка, – Филимонов не стал долго рассусоливать, сразу перешёл к делу.

– Значит слушай. Твой вещдок пропал! Мешок, в котором он был, на месте, в ящике для вещдоков, но внутри ничего нет. Кто брал, куда дели – никто ничего не знает. Но это не всё. Папку с заявлениями и первыми протоколами, секретарь по ошибке уничтожила по акту. Формально в приказе стоит подпись Михалыча, но пол отдела умеет за него расписываться, в нашей деревне всегда упрощенно относились к некоторым вопросам, и, если Михалыча не было на месте, ставили подпись за него, конечно заранее предупредив самого Михалыча. И вот теперь, папку уничтожила секретарша, как положено по акту, который аккуратно подписала и пришила, вместе с приказом об уничтожении списанных документов.

Я узнал случайно. Зашел с утра в отдел, а там скандал в самом разгаре. Майор сидит в углу и делает вид, что его это не касается, он с этими документами не работал. Михалыч на всех орёт, делает вид что серьёзно озабочен. Ну и отдел делает вид, что оправдывается. Но факт остается фактом – дело сожгли, вещдок пропал! Отсюда вывод, дело ооочень серьёзное! И тебе надо быть вдвойне осторожным. Если всё это в наглую вот так, боюсь, они попытаются тебя устранить. Да, насчет телефона можешь не беспокоиться. У нас нет технической возможности прослушивать телефоны, так что даже при очень сильных хотелках – это невозможно. Надо заранее согласовывать время с областным управлением, получить ордер прокурора, а на всё это требуется время. В общем такие вот новостя! Ежели что, звони! Пока.

– Пока, -мда, сказать, что Филимонов меня озадачил, ничего не сказать.

После завтрака я просто лежал на кровати поверх покрывала и думал.

Конечно, там критического количества документов небыло, поэтому нет проблемы их восстановить. Да, для начала надо разобраться с секретарём, с поддельным приказом на уничтожение документов, но… это никто в отделе делать не будет. Тем паче, дела то нет. Точнее пока ещё не возбуждено.

Но почему так нагло? Что, не подождать, не дождаться удобного случая, чтобы «потерять» всё без подозрений? Значит… спешат. Ой спешат! Что-то у них там случилось и они начали действовать несмотря на опасность допустить серьёзные ошибки! Но что? И где найти эту информацию?

По всему получается, что на данный момент единственный подозреваемый в этом деле, с учётом последних событий – майор! Ну, он мне точно не скажет, значит…

Значит надо установить за майором наружное наблюдение и посмотреть с кем он встречается, может подслушать о чём они говорят? М-да. Лиха беда начало называется.

Надо подумать, как замаскироваться, чтобы не вызвать подозрений и не попасться на глаза самому майору, или возможным понятым, агентам, или кто там ещё в деревнях, работающих на милицию. А ведь, у него, как оперативника, практически алиби по встрече с кем угодно, – это называется работа с агентурой! Черт. Час от часу не легче.

Так, надо собираться, нечего валяться, работать надо. Если и пойдёт майор на встречу с агентурой, то сегодня. Именно сегодня, пока в отделе разборки. Они спешат, и времени у него на ожидания нет. Значит, под сурдинку скандала – встретится с агентами и возможно раздаст некие указивки. Методом чтения по губам я не владею, так что узнаю минимум, с кем встречается и возможно удастся подслушать хоть что-то. Но и это уже немало. Раздался телефонный звонок.

– Тётушкаааааа! Телефон!

– Макс, возьми трубочку, у меня руки грязные, я пока вымою и подойду.

– Хорошо, – я встал с кровати и направился в коридор к телефону.

– «Алло»! -телефон что-то протрещал, потом из трубки вырвался голос подполковника Калиниченко.

– Макс! Я думаю для тебя эта информация будет интересной. Сегодня с утра я запросил сданный тобой вещдок для изучения и мне доложили, что вещдок пропал. Мешок, в котором он был с биркой на месте, а сам вещдок пропал. Но это ещё не всё! На мой запрос дела о пропаже Василия Савицкого, мне принесли акт об уничтожении дела и письменный приказ на уничтожение, подписанный мной…

– Уже знаю!

– Как? Ты уже заимел агентуру в моем отделе? -подполковник удивлённо хмыкнул.

– Нет, я это изначально подразумевал, – соврал я.

– Ну, в любом случае, ситуация ускорилась, так что тебе уже надо быть начеку. Я подозреваю, что охота на тебя уже началась, подполковник не прощаясь положил трубку.

– Маакс! Кто это был? -тётушка так и не успела помыть руки.

– Да так, номером ошиблись.

* * *

– Тётушка Аграма? Ты будешь дома?

– Да, а что?

– Я пойду на рынок, и по дороге зайду в аптеку, может чего надо?

– Да нет Макс, хлеба и молока я уже купила с утра, а больше ничего и не надо.

– Хорошо. Я буду часика через три, ну может чуть раньше, – я натянул на голову новомодную, только появившуюся в городах кепку-блайзер, постучал по карману проверяя на месте ли кошелёк с деньгами, и по привычке посмотрел на часы. Да, уже можно двигаться, народу на рынке уже не протолкнуться. Там и будет мой первый пост наблюдения за райотделом. Майора я помню хорошо, его силуэт даже в отдалении не спутаю. Ну Макс – с Богом!

На рынке было и вправду многолюдно. С началом перестройки выплыло большое количество разных кооперативов, товариществ. И все они что-то производили и этим же торговали на рынках. Ради такого случая, даже законодательство изменили, разрешили на колхозных рынках торговать товарами местного производства. Ну, а как же не воспользоваться этим? Наравне с производственниками появилась и целая прослойка перекупщиков. Не знаю, правда ли, но говорят, в Польше даже в паспортах этим предвестникам дикого восточного капитализма пишут: «шпекулянт». Раньше вся эта категория «новых капиталистов» преследовалась по закону, а сейчас некоторые даже гордятся. Появились новые профессии, типа «бизнесмен», которых раньше быть не могло. Мир менялся, и мы менялись вместе с ним.

Райотдел находился от рынка недалеко, на другой стороне улицы наискосок, поэтому наблюдать за ним было удобно. Я купил стакан семечек, чтобы не отличаться от местных, и натянув кепку поглубже, начал лузгать совсем по-деревенски, выплёвывая шелуху прямо перед собой. Как-то не по себе от этого, но что делать, деревенские привычки они неистребимы, и чуждое поведение сразу бросается в глаза.

Стоять на одном месте мне надоело, и я решил походить, а заодно подобраться поближе к отделу. Недалеко от меня стояло три человека, которые по моим ощущениям тоже косили под местных. По изучающим взглядам, которые эти товарищи бросали вокруг, было понятно, что они за кем-то или за чем-то наблюдают. Мало ли, подумал я, может мне просто показалось, или у меня болезненная подозрительность на фоне этого дела. Я решил подобраться к отделу со стороны промтоварного магазина, а для этого мне надо было его обогнуть. Я дошел до второго угла и вдруг навстречу выскочил невысокий парень в сером пиджачке и папиросой во рту. Лицо индифферентное, вроде как мимо, но я почувствовал опасность, взглянул в его глаза и понял, что сейчас он нападёт. Почти сравнявшись со мной, чужак сделал длинный выпад и вскинул руку вперёд. Но я в это время уже скользнул ему за спину, и схватив руку выше ладони ткнул ею в правую ногу. Он вскрикнул, и я отпустил его руку. Из его правой ноги торчала заточенная арматурина с приплюснутой и закрученной ручкой.

Ну вот! Первый звоночек, или точнее первое покушение!

Я не стал останавливаться, предполагая, что он не один и сейчас может позвать на помощь. Выскочив практически перед райотделом милиции, я нырнул в сторону от проходной в близлежащие кусты сирени. Убедившись, что меня не видно, я стал наблюдать. Вот из-за угла выскочила троица с раненым. Один начал оглядываться в поисках чего-то. Второй помогал раненному идти, с перетянутой какой-то тряпкой ногой. Хм, и не боятся маячить у райотдела милиции? Интересно девки пляшут! Что-то тут не чисто. Не были ли это менты, принявшие меня за какого-нибудь бандикоса. Если так, то меня примут прямо дома и крякнуть не успею. Хотя, а зачем тогда он на меня напал с заточкой? Менты бы меня заломали на рынке, заковали бы в наручники и тут же в отдел, через дорогу. А эти стояли почти возле меня час, если не больше, а потом реши меня прирезать.

Прам-парам-парам! Значит чужие. Но кому я перешёл дорогу? И где?

Вроде ни в какие дела местные не ввязывался, ни с кем не ссорился, не дрался. Тихо приехал, спокойно гуляю, никого не трогаю. Человек десять, двадцать, которых я здесь знаю и, которые знают меня, по идее даже пока не в курсе, что я приехал, да и небыло у меня ни с кем стычек или вражды.

Ох не зря Филимонов, да и подполковник предупредили, действительно надо быть начеку. Что-то пошло не так у майора, и он всё же решил подстраховаться и меня ликвидировать, пока я ему дорогу не перешёл по-взрослому. Может и так. Может это действительно майор со своей шайкой.

Из здания райотдела вышел подполковник и… майор собственной персоной. Майор скользнул взглядом по стоящей на тротуаре троице и отвернулся. Рядом с ними остановился милицейский УАЗик, и начальник отдела со своим подчинённым сели в служебную машину и тут же уехали. Буквально через несколько минут рядом с нападавшими остановилась бежевая единичка «жигулей», и вскочив в машину они тоже уехали. Фуууух! Мне тоже можно трогаться в сторону дома, сегодня уже ничего интересного не предвидится, да и обдумать надо событийный ряд, что делать дальше.

Я вышел из укрытия и спокойно пошел на рынок. Некоторое время двигался вдоль магазинов наблюдая, нет ли за мной слежки. Убедившись, что нет, решил идти домой.

Не доходя квартала до дома тётушки, я вдруг обнаружил в тупичке стоящий бежевый «жигуль».

Занятно! Либо они здесь остановились, либо спрятали машину и где-то тут меня ожидает засада. Ну что, идти, не идти? Можно конечно понаблюдать, уточнить диспозицию противника, потом, как говорится, нанести удар. Но, на дворе вечер, и, черт побери, там же тётушка, молнией пронеслось в моей голове.

Я свернул за угол и увидел его. Я служил в ДШБ морской пехоты и комплекцией Бог меня не обидел. Но, это был громила метр девяносто с гаком, не меньше. Он сидел на придорожном камне и строгал какую-то палку ножом. Почувствовав мой взгляд, он обернулся, увидел меня и встал. Я медленно пошел по улице лихорадочно соображая, как его атаковать. Он ухмыляясь пошел мне навстречу. Не доходя метра два, я остановился, он тоже.

– Что пацан, ссышь?

– Не, чуточку подсыкаю, а так не, – я нагло ухмыльнулся.

– Да ты не бойся, я аккуратно и небольно, – он опять улыбнулся.

– Не согласен. Боюсь джинсы кровью забрызгать, потом тяжело отстирываются..

– Какое тебе уже дело до джинс. Твоими джинсами займётся «Котел», ему как раз в размер будут, – сказал громила и начал сближаться.

– Говорили, будто ты морпехом был, а по мне так навряд-ли, щупленький больно, – он повернулся боком, уменьшая проекцию. Осторожный зараза.

– Не соврали, тока я на кухне служил, посуду мыл, ножики точил, картоху чистил, – сказал я, стараясь казаться сельским простофилей.

Он ухмыльнулся довольный и сделал ещё шаг, и я нырнул в ноги, приняв решение атаковать противника подсечкой лёжа.

Он успел перекинуть нож в правую руку, но сообразить где я за секунду не успел. Моя нога, описав дугу ударила его по голеностопу в инерции сминая обе его ноги. Тело громилы переломилось пополам и его ноги взлетели вверх, в то время как туловище грохнулось в дорожную пыль. Рука успела махнуть ножом в мою сторону, но вспорола только воздух уйдя в пустоту. В это время в развороте я ударил носком кроссовки в висок. Готов!

Я вскочил на ноги и осторожно подошел к поверженному противнику. Отбил нож ногой в сторону, оглядел его сверху, наклонился и прощупал пульс на шее. Пульс был и достаточно бодрый. Громила в глубокой отключке. Но минут через 10 придёт в себя! Такие надолго в трансы не впадают. Ну, а мне надо быстренько ретироваться.

Опа! Ножик. Надо ножик прихватить. Потом за вещдок сойдет, когда нужный момент наступит. Я пощупал карман громилы в поиске носового платка, и наткнулся на что-то твердое. Аккуратно двумя пальцами вытащил из кармана металлический скользкий предмет и пред моим удивлённым взором оказался настоящий немецкий «Парабеллум». Вот это дааа! Да пацаны вооружены по последнему писку! Хорошо, что он в начале всё-таки начал с ножа, а не с пистолета.

Я завернул пистолет и нож в листы придорожного лопуха, и спокойно пошел по дороге.

Тетушка Аграма беззаботно хлопотала на кухне над объемной кастрюлей, в которой варился настоящий густой украинский борщ!

Я хотел нырнуть в тёмный коридор и уединиться, но она меня заметила.

– Максик, ты уже пришел? Куда-нибудь ещё пойдешь сегодня? Или будешь дома?

– Не знаю. Скорее всего ещё пойду, чуть попозжа, – только поговорю с Филимоненко, подумал я. Это у меня только что появилась идея, спросить у участкового, может он знает, где обычно майор по вечерам болтается, где время проводит.

– Тогда, хоть дождись борща, а то ты с утра голодный небось, а у меня в холодильнике пусто, даже бутербродик не из чего сделать.

– Хорошо, я сначала поем, потом пойду, – я уже свернул в свою комнату и тут вспомнил про пистолет. Нет, это надо спрятать не здесь, мало ли что, обыск, негласное проникновение, да что угодно. В сарае есть куча мест, где это можно схоронить. Я развернулся и пошел обратно.

В сарае уже давно никто не наводил порядка. Видимо, как было при дяде Стёпе, так всё и осталось. Тётушка Аграма ничем этим не пользовалась. Последнее время она и огородом не занималась, так что в сарае всё было в относительном беспорядке. Мой последний поход в сарай, как известно, закончился анекдотом.

Я постоял сначала, оглядел помещение и прикинул, куда было бы легче всего и надежней всего спрятать опасный предмет. Проще простого, закопать, но потом долго доставать если понадобится. Я посмотрел наверх. Поперечные балки конька были толстые, из струганных бревен с рубленными чашами, самый раз положить некий предмет, которого ниоткуда не будет видно.

Разобравшись с предметами, я вернулся в дом и со вздохом упал на кровать.

Итак, что мы имеем в активах.

Высокопоставленный партийный босс из Киева, которого мы не знаем – раз! Майор в следственном отделе райотдела милиции – два! Минимум четверо киллеров, которые только за сегодняшний день два раза пытались меня убить – три! Пропавший вещдок и уничтоженное дело- четыре! Есть и пятое, и шестое, и даже седьмое. Увы.

В пассиве у нас, два союзника, которые худо-бедно в тяжелой ситуации подставят плечо… или подножку? Ну предположим, чисто субъективно, они реальные союзники. Оружие, которое конечно не дай Бог пустить в ход, но душу греет. Негусто как-то.

Что нам нужно, чтобы их количество было перебито нашим качеством?

Во-первых, конечно найденный труп. Во-вторых, возбужденное уголовное дело по факту убийства. И в-третьих, связь этого убийства с деятельностью зондеркоманды по реквизиции культурных ценностей на территории СССР во время войны. Это автоматически вводит в игру нового игрока – КГБ СССР! И не просто КГБ, а его центральное управление, и даже Киев ничего не сможет сделать! А это уже гарантированное раскрытие убийства и возможно возвращённые ценности.

А для этого надо: выкопать тело из кучи строительного мусора, запротоколировать и зафиксировать на фотоаппарат весь процесс. При понятых и свидетелях передать тело милиции. И самое последнее, но не самое простое, попросить помощи у отца. Он в своем управлении может инициировать такую операцию и получить на неё разрешение. Почему?

Потому, что пока интуитивно, но я чувствую, что здесь замешаны иностранцы. Не может партийный функционер, хоть самого высокого ранга, овладеть такими ценностями и присвоить их себе в нашей стране. Слишком много заморочек. От легализации ценностей до их реализации. А клиент на такие ценности может быть только импортный. Внутренний клиент слишком многим рискует при такой сделке. Да и не будут они продавать такой товар внутреннему клиенту. Это равносильно тому, что ты добровольно повесишь меч над своей головой и будешь ждать, когда верёвки сгниют и он упадёт тебе на голову. Конечно, функционеры бывают разные, но… это сделка ориентирована на Запад. Как говорят наши кавказские друзья, «Мамой клянусь, слющай». И по факту это прямое ограбление страны. А это уже дело контрразведки!

Есть ещё несколько соображений.

Какие-то местные пьяницы и нарики вряд ли могли самостоятельно организовать такие масштабные поиски и найти эти ценности.

Во-первых, это было бы известно всей округе, деревня блин, тут секреты держатся только до обеда. После обеда последняя свинья в хлеву знает все самые важные тайны деревенских клоунов.

Во-вторых, такие масштабные поисковые работы требуют денег, организации и поддержки. Всё это, местным партийным боссам, да даже барыгам не под силу.

Значит, сведения о местонахождении клада пришли со стороны. Прийти они могли только из-за рубежа, от бывших участников или их потомков. И скорее всего именно через партийных функционеров, имеющих доступ к зарубежным командировкам и поездкам. А местные, просто обслуживающий персонал, который по окончании сделки будет ликвидирован.

И кстати, это значит, что есть ещё одна команда киллеров-ликвидаторов! И в дело она вступит после того, как ценности будут изъяты и отправлены в Киев, или… за рубеж.

После обеда, я позвонил Филимоненко в участок. Трубку поднял он сам.

– Приветствую Иван Васильевич! Как дела? Как здоровье? Как мама? Это такой восточный колорит, когда тебе звонят и пол часа спрашивают про твое здоровье, всех родственников, и знакомых, и только после этого переходят к делу. Кстати, ты сидишь? – я сделал паузу.

– Сижу, а что?

– Ну, ничего такого, кроме того, что на меня сегодня было совершено два покушения.

– Чтооооооо?

– Вот те крест Иван! Не вру, челюсть даю, я расхохотался в трубку. – Чего это ты так возбудился?

– Слушай, я в шоке! Слушай, сиди дома, я сейчас приеду, всё расскажешь.

– Ну давай, я тебя жду, только не опаздывай, у меня есть ещё дела в поселке, – и ты мне поможешь их выполнить подумал я, но вслух ничего не сказал.

Филимоненко приехал через пол часа на служебной машине. Натужно ревущий пробитым глушителем УАЗик я услышал аж за три квартала. Хорошо, что едет не на засаду или задержание, а то бы весь город знал, что «Марио едет грабить банк».

Он ввалился в кухню фыркая, как запыхавшаяся лошадь и с ходу рухнул на стул.

– Тётушка Аграма, наливай Ивану Васильевичу бадью чая, ему предстоит долго слушать и сопереживать, – расхохотался я, хотя, на душе у меня честно скажем кошки скребли. Что-то мне не давало покоя.

Я рассказал всё Ивану, «забыв» упомянуть про оружие, которое подобрал на поле боя. Лучше ему об этом не знать, милиционер он и есть милиционер, начнёт убеждать в опасности висящего на стене ружья. Я и сам уверен в том, что оно рано или поздно выстрелит, но… спокойнее мне с ним. Пусть пока будет. А вот про майора узнал много интересного. Оказывается, наш интересант очень часто бывает в небольшой кафешке у реки, которую держат два кооператора из приезжих. Были слухи, что эти два брата азербайджанца работают под крышей майора, но так и не подтвердилось ничего. Майор бывал там часто и практически всегда встречался там со своими агентами. Кому надо, тот об этом знал. А вот насчёт крышевания – никто ничего не знал. Проговорили мы практически до вечера.

Наконец, Иван заторопился домой, но взял с меня слово, что буду сидеть дома, хотя-бы до утра, хотя, какая разница, ведь два покушения на меня были совершены днем.