Читать книгу Первые слова - Святослав Романович Шевченко - Страница 3

Добравшись домой, в скромную двухкомнатную квартиру своего «захолустья», Кирилл замкнулся в себе: сознание находилось в состоянии «комы». Душевная пустота убивала его с каждой минутой всё больше. Он сидел на балконе, куря сигарету одну за одной. Мозг был полон дум пустых, но в тоже время серьезных; хаотично виделись воспоминания тех счастливых для него дней. А в голове та СМСка… Кирилл не выходил из дома, разве только за сигаретами; ни с кем не общался.

– Умереть или жить? Что же делать? Блядь! Как всё непросто. – сам с собой вёл монолог Кирилл.

На сердце мука страшная! Мысль о самоубийстве не давала Кириллу покоя: страх, «а что будет потом?». «Не справился с жизненными проблемами, вот и убился. «Слабак!» – говорят, думают, пишут люди. Слабак? Или же всё-таки нашел истинное решение, до которого не каждый может дойти, ввиду своей «слабости»?

Для него рай исчез. Пропало солнце, к которому он тянулся… «Сама мысль о самоубийстве бесчеловечна…», думает общество, якобы гуманистического уклада. Кирилл точно не входил в эту «секту». Решение, наполненное максимальной храбростью, сильное, едкое, точное, но самое главное – не слабого психически человека.

Люди признают самоубийц слабыми, но, если разобраться, лишить себя жизни слабый человек точно бы не смог, ввиду страха перед неизвестностью. Устоявшийся моральный принцип, который только некоторые под страхом общественного суда пытались опровергнуть, да и то сомневались в своей мысли иной, поскольку «стандартный» моральный устой мешал своим присутствием в голове. Да и мысль о дальнейшей критике порой заставляла молчать, держа только в голове, но со временем пропадала, от понимания её абсурдности, а потом и вовсе умирала, как будто ее не должно было в принципе быть. Этакая проблема эталона мысли и морали, от которой отталкиваются. А ведь истины и правды данного суждения никто не знает, а судят, как будто другой точки зрения не существует. Прям власть над мыслью и словами какая-то, ей Богу!

Сон обходил стороной, будто боялся; воспоминания, короткими обрывками киноленты, проявлялись перед глазами одно за одним, словно реальные, показывая действа до того родные и теплые, но в тот же момент режущие душу, что боль доходила до реальной, в виде покалывания в сердце… и плач… Но без слез…

А за окном уж совсем ночь, небосвод, как в крапинку, весь звездами засеян, и месяц своим ликом ослепительным и ярким красуется; тишина…Звук произнесешь и стыдно станет, будто ранил; легкий запах мороза заполнил здешнюю нирвану. И в такое уравновешенное природное чудо происходит человеческое прекрасное: наполненное любовью ли, или домашним уютным одиночеством, беседой теплой и душевной за чаем, или семейным спокойствием.

А тем временем задымленная комната Кирилла наполнилась моральным мраком, который охватил туманом всю его душу. Он лежал на полу, еле дыша…Кирилл вёл бой в своей голове, и сердца «бит» пытался хоть как-то утихомирить. Мыслепад, скорость их смены была невероятна, что со стороны напоминала синдром лихорадки, когда зрачки бегают в хаотичном направлении, как будто что-то быстро пытаются прочитать, но никак не могут поспеть за текстом, и сильные головные боли, напоминающие мигрень. Онемение ног, рук, а впоследствии и всего тела наступило моментом…

А дальше, будто бы сон, картинка создалась мрачная: Кирилл погрузился в самую глубь подсознания. Появилось ощущение полёта его «я» в какой-то неизведанный мир, и от неизвестности происходящего не наступал страх или что-то подобное, чувства и эмоциональный фон отключились, так же, как и нервная система. И мир этот был, как чёрное полотно или непроглядная пустота.

Средь этой большой пустоты стоял Кирилл, с пистолетом в руках, как парализованный, оглядывался вокруг, дабы понять, где он находится. Но вдруг перед ним из тьмы появилась Алёна, в алом лёгком платье, босая, а на лице слёзы. А после появились ещё двое неизвестных в масках, закрывающих глаза: один был в белом длинном плаще, и стал подле Алёны слева, второй в чёрном длинном балахоне, встал справа от неё. И все начали одновременно кричать, не умолкая:

– Кирилл, Кирилл! Умоляю! Не делай этого! – плача кричала Алёна.

– Кирилл, опомнись! Без любви не выживешь! Не убивай! – кричал неизвестный в белом.

– Стреляй Кирилл! Ты сам знаешь, что это пройденный этап! Послушай наконец разум, а не сердце! Они тебя в ловушку тянут! Стреляй! – кричал неизвестный в чёрном.

Столь непростой и психологический выбор оказался лёгким для Кирилла… Решение было уже принято давно, как только он попал в мир подсознания, в этом действии и заключалась суть этого «погружения»: защитная реакция мозга на враждебное пребывание… Кирилл медленно поднимал трясущийся рукой пистолет, направляя на Алёну… Крики оппонентов становились всё громче, быстрее и невыносимее с каждой секундой. Приближалась точка момента. И вот!

Выстрел!

Время на миг остановилось, крики утихли, пуля вылетела из пистолета, неизвестный в белом застыл в прыжке, закрывая телом своим Алёну… Вдруг время вернулось в привычное русло, и пуля достигла цели, пронзив два тела… Один глаз Кирилла выгорел, превратившись в чёрный, как смоль, но он этого не почувствовал, а лишь дёрнулся слегка…

Неизвестный в чёрном, перешагнув мёртвые тела, подошёл к Кириллу и сказал на ухо, положив свою руку на плечо:

– Ты сделал правильный выбор. Из тьмы найден путь. Пойдём, нас ждёт много дел и реальный мир, который ты увидишь совершенно по-новому! Забудь своё прошлое имя! Отныне имя твоё…