Читать книгу Пиранези - Сюзанна Кларк - Страница 14

Запись от Пятнадцатого дня Шестого месяца в Год, когда в Юго-западные Залы прилетел Альбатрос

Сегодня утром во Втором юго-западном Зале Другой сказал:

– Я буду работать над ритуалом, так что тебе тут торчать не обязательно.

Ритуал – элемент церемониальной магии, посредством которой Другой намерен высвободить Великое Тайное Знание из того, что удерживает его в Мире, и передать нам. До сего дня мы отправляли Ритуал четырежды, каждый раз в немного иной версии.

– Я внес кое-какие изменения, – продолжал он, – и хочу послушать, как они звучат, так сказать, в естественных условиях.

– Я тебе помогу, – с жаром ответил я.

– Отлично, – сказал он. – Только не отвлекай меня болтовней. Мне нужно сосредоточиться.

– Разумеется, – согласился я.

Сегодня Другой был в сером костюме, белой рубашке и черных ботинках. Он положил свое блестящее устройство на Пустой Пьедестал.

– Это ритуал вызова, а значит, ведун должен стоять лицом к востоку, – произнес он. – Где тут восток?

Я показал.

– Так, – ответил он.

– Где мне встать?

– Где угодно. Не имеет значения.

Я встал в двух метрах к югу от него и решил, что буду смотреть на север, то есть на него. У меня нет ни знаний, ни интуиции касательно ритуалов, но представлялось, что это правильная позиция для того, кто прислуживает Истолкователю Мистерий.

– Что мне делать? – спросил я.

– Ничего. Просто не отвлекай меня.

– Я сосредоточусь на том, чтобы поделиться с тобой силой моего Духа.

– Хорошо. Отлично. Займись этим. – Он заглянул в свое блестящее устройство. – О’кей. Больше всего изменений я внес в первую часть ритуала. До сих пор я просто взывал к знанию, прося его снизойти на меня. Это ничего не дало, так что сейчас я буду заклинать дух Адди Домара.

– Кто такой Адди Домар? – спросил я.

– Король. Давно умерший. Обладавший знанием. Или, по крайней мере, его частью. Мне удавалось вызывать Адди Домара для помощи в других ритуалах, особенно в… – Он осекся и некоторое время смотрел растерянно. – Мне успешно удавалось вызывать его в прошлом, – закончил он.

Другой принял величавую позу Истолкователя Мистерий – расправил спину, отвел плечи назад и вскинул голову. Мне он напомнил Статую Иерофанта^[*] из Девятнадцатого южного Зала.

Внезапно я осознал значимость его слов.

– О! – воскликнул я. – Ты никогда не говорил, что знаешь имя одного из Мертвых! А ты знаешь, кого из них так зовут? Если да, пожалуйста, скажи мне! Я бы очень хотел обратиться к нему по имени, когда подношу еду и питье!

Другой прервал свое занятие и наморщил лоб.

– О чем ты? – спросил он.

– О Мертвых, – с жаром ответил я. – Если тебе и впрямь известно одно из их имен, пожалуйста, скажи мне, кому оно принадлежит.

– Ничего не понял. Кто, чего, кому?

– Ты говорил, что в былые времена кто-то из Мертвых обладал Знанием. Затем оно было утрачено. И я хочу знать, кто это из них. Человек с Коробкой из-под Печенья? Завалившийся Человек? Или кто-то из Обитателей Ниши?

Другой непонимающе уставился на меня.

– Какая коробка из-под печенья? О чем ты? А, погоди. Это как-то связано с теми костями, которые ты нашел? Нет. Нет-нет-нет. Они не… Это не… Да господи боже! Я же сказал – мне надо сосредоточиться! Сказал ровно минуту назад! Можно не затевать сейчас разговоры? Я пытаюсь отработать ритуал.

Мне сделалось стыдно. Я помешал важной работе Другого.

– Да, конечно, – сказал я.

– У меня нет времени отвечать на посторонние вопросы, – буркнул он.

– Извини.

– Буду признателен, если ты просто помолчишь.

– Обещаю молчать.

– Хорошо. Отлично. О’кей. На чем я остановился? – Другой набрал в грудь воздуха, снова выпрямился и запрокинул голову. Он воздел руки и звучным голосом несколько раз воззвал к Адди Домару, разными словами убеждая того прийти.

В наступившей тишине он постепенно опустил руки и расслабил плечи.

– О’кей. Когда я буду делать это по-настоящему, может быть, поставлю жаровню. Воскурю какой-нибудь фимиам. Посмотрим. За призывом следует перечисление. Я называю способности, которые хочу получить: уничтожение Смерти, проникновение в низшие разумы, и так далее, и так далее. Важно зрительно представлять в уме каждую способность, то есть, перечисляя их, я воображаю, что живу вечно, читаю чужие мысли, становлюсь невидимым и все прочее.

Я вежливо поднял руку. (Не хотел, чтобы меня упрекнули за посторонние вопросы.)

– Да? – огрызнулся он.

– Мне тоже так делать?

– Да. Если хочешь.

Тем же звучным голосом Другой перечислил способности, которые дает Знание, и, когда он возгласил: «Называю способность летать!», я вообразил, как преображаюсь в скопу и лечу с другими скопами над Бушующими Приливами. (Изо всех способностей, какие называл Другой, это моя любимая. Если совсем честно, к остальным я в целом равнодушен. Зачем мне становиться невидимым? По большей части меня и так никто не видит, кроме птиц. И я не стремлюсь жить вечно. Дом отвел свой срок птицам, свой срок – людям. Меня это вполне устраивает.)

Другой дошел до конца перечня. Я видел, что он обдумывает те части ритуала, которые уже исполнил, и не удовлетворен ими. Лицо его скривилось, взгляд был обращен вдаль.

– Я чувствую, что должен обращать это к некоему… к некой энергии, к чему-то живому и активному. Я хочу обрести могущество, значит мне следует взывать к чему-то могущественному. Разумно ведь?

– Да, – согласился я.

– Но здесь нет ничего могущественного. Даже живого ничего нет. Только одинаковые скучные помещения и бесконечные старые скульптуры, заляпанные птичьим дерьмом.

Он угрюмо замолчал.

Я давно знал, что Другой не чтит Дом, как я, и все равно меня ужаснули его слова. Как может столь умный человек говорить, будто в Доме нет ничего живого? Нижние Залы полны морскими тварями и растениями, среди которых много прекрасных и удивительных. Сами Приливы такие мощные и стремительные, что, если и не вполне живые, неживыми их тоже назвать нельзя. В Средних Залах обитают люди и птицы. Тот самый помет, на который жаловался Другой, есть свидетельство Жизни. И неправильно говорить, будто все Залы одинаковые. Они отличаются стилем Колонн, Пилястров, Ниш, Апсид, Фронтонов и прочего, а также числом Дверей и Окон. В каждом Зале свои Статуи, и они не повторяются, а если где-то и повторяются, то так далеко, что я до сих пор не видел двух одинаковых.

Впрочем, не было смысла сейчас это говорить. Я знал, что лишь рассержу его еще больше.

– А как насчет Звезды? – спросил я. – Если мы совершим Ритуал ночью, ты сможешь обратить Призыв к Звезде. Звезда источает энергию и силу.

Другой немного помолчал, потом ответил с некоторым удивлением:

– Верно. Звезда. Вообще-то, неплохая мысль.

Он еще немного подумал.

– Неподвижная звезда лучше блуждающей. И она должна быть яркой – гораздо ярче окружающих звезд. А еще лучше – найти в лабиринте какое-нибудь исключительное место и совершить ритуал там, обращаясь к самой яркой звезде! – На какое-то время он преисполнился энтузиазмом. Потом вздохнул и сник. – Но ведь это же невозможно, да?

И он снова стал говорить, что все Залы совершенно одинаковые, только называл их «помещениями» и употреблял уничижительный эпитет.

Во мне вскипел гнев, и мгновение я думал, что ничего ему не расскажу. Потом мне подумалось: нехорошо наказывать его за то, что он не в силах изменить. Не его вина, если он видит иначе, чем я.

– Вообще-то, – сказал я, – есть один Зал, не такой, как все остальные.

– Да? Ты никогда об этом не говорил. В чем его отличия?

– У него только один Дверной Проем и нет Окон. Я видел его лишь раз. Там странная атмосфера, которую трудно описать: величественная, загадочная и в то же время исполненная Присутствия.

– Ты хочешь сказать, как в храме? – спросил он.

– Да. Как в храме.

– Тогда почему ты никогда о нем не упоминал? – с прежним раздражением спросил Другой.

– Это довольно далеко отсюда. Я думал, ты вряд ли…

Однако ему неинтересно было слушать мои объяснения.

– Мне нужно увидеть это место. Ты можешь меня отвести? Сколько туда идти?

– Это Сто девяносто второй западный Зал, и он в двадцати километрах от Первого Вестибюля, – ответил я. – Идти туда три целых семьдесят шесть сотых часа, не считая времени на отдых.

– Ого, – сказал он.

Я понимал, что донельзя его огорчил (сам того не желая). Другой не стремится исследовать Мир. Вряд ли он когда-нибудь отходил от Первого Вестибюля дальше чем на пять Залов.

Он сказал:

– Мне нужно знать, какие звезды видны из двери этого помещения. Есть какие-нибудь соображения?

Я задумался. Развернут ли Сто девяносто второй западный Зал в направлении восток-запад? Или юго-восток – северо-запад? Я покачал головой.

– Не знаю. Не могу вспомнить.

– А можешь пойти туда и выяснить? – спросил он.

– Пойти в Сто девяносто второй западный Зал?

– Да.

Я замялся.

– В чем проблема? – спросил он.

– Путь в Сто девяносто второй западный Зал лежит через Семьдесят восьмой Вестибюль, Область, которую часто затопляет. Сейчас там должно быть сухо, но Приливы несут Обломки из Нижних Залов и оставляют их на Плитах. У некоторых Обломков острые края, о которые можно порезать ноги. Порезы на ногах – это плохо. Чревато заражением. По Битому Мрамору надо идти очень осторожно. Это осуществимо, но трудно. Займет много времени.

– О’кей, – сказал Другой. – Обломки. Но я все равно не совсем понимаю, в чем проблема. Раньше ты проходил через это место, и ничего с тобой не случилось. Почему нельзя сделать это сейчас?

Я покраснел и потупил взор. Другой был такой элегантный, такой опрятный в своем костюме и сверкающих ботинках. Обо мне такого сказать нельзя. Моя одежда изорвалась и выцвела, истлела от Соленой Воды, в которой я ловлю рыбу. Не хотелось привлекать внимание к этому контрасту между нами, однако он спросил, и я должен был ответить. Я сказал:

– Тогда у меня были ботинки. Теперь нет.

Другой изумленно воззрился на мои темные босые ноги.

– Когда это случилось?

– Примерно год назад. Они развалились.

Он расхохотался.

– Почему ты ничего не сказал?

– Не хотел тебя беспокоить. Думал, сумею изготовить обувь из рыбьей кожи, но до сих пор не нашел времени. Мне некого винить, кроме себя.

– Честно говоря, Пиранези, – сказал Другой, – ты редкостный идиот! Если это мешает тебе пойти в… в… как ты назвал то помещение…

– Сто девяносто второй западный Зал, – вставил я.

– Да. Не важно. Если дело только за этим, я принесу тебе обувь.

– О! Это будет… – начал я.

– Не благодари. Просто добудь мне нужные сведения. Больше я ничего не прошу.

– Обязательно! – пообещал я. – В ботинках я доберусь до Сто девяносто второго западного Зала за три с половиной часа. Максимум за четыре.