Читать книгу Саквояж с мотыльками. Истории о призраках - Сьюзен Хилл - Страница 4

Понадобилось целых два года, чтобы Крейг оправился от болезни, перестал нуждаться в перерывах и вернулся к полноценной работе. Постепенно он окреп и снова занялся исследованиями, невыносимо медленно двигавшимися к завершению. Однако его острому уму был нанесен непоправимый ущерб. При попытке нащупать прежние нити рассуждений он обнаружил, что больше не способен по наитию находить связи между фактами, благодаря которым продвинулся так далеко на пути к новым знаниям. Будучи реалистом, он решил постепенно возвращаться к прежним этапам, пока не достигнет той точки, на которой вынужден был прервать исследования из-за болезни. Возможно, в процессе работы обнаружатся новые связующие звенья и пути развития и он достигнет своей цели кропотливым, последовательным научным методом.

Вскоре Крейг начал замечать, что там, где нити раньше соединялись друг с другом, появились разрывы. Отсутствовали целые массивы цифр и результаты расчетов. Он то и дело утыкался в тупик, и, хотя был абсолютно уверен в том, что достиг, скажем, восьмого этапа, записи показывали, что он не продвинулся дальше пятого. Из его трудов исчезли важные разделы. День за днем, шаг за шагом Крейг пытался повторить свой путь. Он опять работал допоздна, но тщетно: итог оставался все тем же. В моменты отчаяния, вызванные переутомлением, Крейг сомневался в себе: действительно ли он продвинулся так далеко? Но по здравом размышлении понимал, что его расчеты точны.

Уолтер Крейг был человеком гордым и независимым. Лишь несколько дней спустя он обратился к двум вышестоящим научным работникам, но, решив дать делу ход, отступать был не намерен. Ситуация представлялась ему очевидной и ясной как день.

Однако от его заявлений только отмахнулись.

– Вы тяжело болели, Крейг, и не ваша вина, что память вас подводит. Подчеркиваю, вам нечего стыдиться. Похоже, некоторые части исследования и впрямь пропущены, но нет ни единого доказательства, что они кем-то изъяты. Вы утверждаете, что единственным человеком, имевшим доступ к вашим работам, был доктор Уэбб, но он внезапно уехал больше двух лет назад и с тех пор здесь не появлялся. Я, кажется, слышал, что сейчас он проводит очень любопытное исследование в каком-то немецком университете. Больше мне ничего не известно, поэтому советую вам не делать скоропалительных выводов и не выдвигать обвинений. Займитесь пока другими исследованиями. Кстати, мы сейчас очень нуждаемся в преподавателях. Мы набрали весьма многообещающих молодых ученых, и ваши знания принесут им много пользы.

Но оскорбленная гордость заставила Крейга перебраться в Лондон. Хотя новая должность не соответствовала его высоким заслугам, здесь преподавательской работы было меньше, чем в Кембридже, и свободное время позволяло ему заниматься собственными исследованиями.

Так продолжалось несколько лет, и, похоже, Крейг был всем доволен, пока однажды вечером не расположился в кресле со свежим номером ежеквартального научного журнала, посвященного его области знаний. Быстро ознакомившись с двумя короткими статьями, он перешел к главному разделу, в котором всегда отводилось место важным и уникальным исследованиям. Добиться публикации своей статьи в этом издании значило достичь одной из высших точек научной карьеры. Наградой ученому служили новые возможности для дальнейших исследований, повышения, а в итоге – слава и почести. Известны даже случаи, когда будущие обладатели Нобелевской премии и члены Лондонского королевского общества в первый раз заявляли о себе именно благодаря данному журналу.

Крейг углубился в чтение. Поначалу он был озадачен, затем потрясен до глубины души: Крейг узнал собственную работу, свои открытия и способы их практического применения. На страницах журнала были изложены все основные моменты: отсылки к экспериментам, расчеты, выводы и предсказываемые результаты, хотя некоторые важные детали автор, естественно, опустил. Не существует ученого, который легкомысленно открыл бы все карты перед алчными конкурентами, а те, у кого данная тема вызывает интерес безо всяких низменных мотивов, обращаются непосредственно к автору публикации.

Крейг читал и видел перед собой пропущенные звенья, исчезнувшую статистику, пропавшие страницы. В публикации использовались все доказательства, над которыми он трудился годами. Все выводы, к которым пришел автор, были сделаны благодаря утерянным данным. Крейг перечитывал статью с отвращением, затем его охватила печаль, а вслед за ней горечь от провала и предательства. Разумеется, Крейг все понял, как только прочел имя доктора Сайласа Уэбба. Но в тот же самый момент он осознал, что ничего не может поделать. Требовать опровержения от редакторов журнала или даже от самого Уэбба не имело смысла.

Доказательств у Крейга не было, никто не поверит его обвинениям в адрес бывшего ассистента, добившегося блестящих успехов. Обычная история. Ученик превосходит учителя, они меняются ролями, и вот наставник оказывается не у дел.

Отложив журнал, Крейг погрузился в мрачные раздумья. В душе медленно закипали гнев и горечь. За одну ночь он, казалось, постарел на много лет. Крейг проснулся с уверенностью, что никогда не совершит открытия, которое выделит его из толпы посредственностей.

Он никому не рассказал об этом инциденте и не стал ничего предпринимать. Следующие пятнадцать лет Крейг наблюдал за тем, как восходила звезда Сайласа Уэбба.

Их пути не пересекались. Отныне Уэбб вращался в высших кругах. Результаты исследований принесли ему славу: их удалось успешно применить в медицинской практике, и у страдающих болезнями центральной нервной системы появилась новая надежда: сначала облегчение симптомов, затем краткосрочные улучшения и, наконец, полное выздоровление.

Все это время Уолтер Крейг трудился упорно, однако без энтузиазма, и скорее терпел свою ничем не примечательную жизнь, чем наслаждался ею.

Сайлас Уэбб стал членом Лондонского королевского общества, его посвятили в рыцари, многие престижные университеты по всему миру вручили ему свои почетные дипломы. Но сам он никаких университетских должностей не занимал и продолжать исследования, похоже, не собирался. По слухам, Уэбб посвятил всего себя важной работе над книгой. Он никогда не упоминал Крейга и не рассказывал о том, что тот некоторое время был его наставником.

Крейг не забыл и не простил обиду, но лишь время от времени, когда оставался один, позволял себе яростные вспышки в адрес бывшего ученика, во время которых иногда звучали угрозы страшной мести.

Он слишком много времени проводил наедине с собой, в угрюмых размышлениях. Но, когда Крейг только переехал в Лондон, один старый знакомый предложил его кандидатуру для вступления в клуб «Табор», рассудив, что ученый никого в городе не знает и рад будет обзавестись знакомствами, в том числе и среди коллег. Зная Крейга, этот человек скорее надеялся, чем всерьез рассчитывал, что тот согласится, но Крейг стал завсегдатаем клуба. Ему нравилось проводить там тихие вечера: он обедал один, сидел над книгами или даже участвовал в беседе, хотя предпочитал слушать, а не говорить. Многие из тех, кто пропускал бокал в обществе Крейга, представления не имели, кто он по профессии. В основном его принимали за адвоката на покое.

Однажды Крейг шел в клуб, намереваясь выпить хереса за чтением вечерней газеты, а затем пообедать в одиночестве. Лил дождь, и кеб на большой скорости проехал по глубокой луже у тротуара, забрызгав Крейгу брюки. Он остановился на лестничной площадке, чтобы посмотреть, не попала ли вода и на ботинки тоже. Прямо перед ним дверь одного из карточных салонов открылась, и слуга с тяжелым подносом оставил ее в таком положении на некоторое время. Комната была освещена, будто театральная сцена. За каждым из шести столов, затянутых зеленым сукном, расположились четыре игрока, их лица будто сошли с картин старых голландских мастеров: на заднем плане все погружено в тень, но черты озарены ярким светом. Заглянув в открытую дверь, Крейг заметил за ближайшим столом мужчину, а напротив него – Сайласа Уэбба. За прошедшие годы Уэбб набрался лоска, стал румянее, представительнее и дороднее, и все же Крейг сразу его узнал.

Дверь закрылась.

Крейг рассудил: даже если Уэбб на какое-то время отвлекся от карт, он не смог бы разглядеть его на полутемной лестничной площадке.

До этого Крейг ни разу не видел здесь своего бывшего ассистента, а значит, тот не являлся постоянным членом клуба.

Поднимаясь наверх, в малую библиотеку, Крейг встретил спускавшегося ему навстречу старшего стюарда.

– Добрый вечер, доктор Крейг.

Поддавшись порыву, Крейг остановил его и спросил, знает ли тот сэра Сайласа Уэбба.

– Да, доктор Крейг. Он сейчас в карточном салоне, его пригласил лорд Малливан. Когда будет перерыв в игре, могу что-нибудь передать от вас сэру Уэббу.

Крейг тут же отпрянул, сказав, что лишь хотел убедиться наверняка.

– Иначе вышел бы конфуз: вообразите только, принять одного джентльмена за другого! Кажется, раньше я его в клубе не встречал.

– Сэр Сайлас – гость, и скорее всего, он останется у нас ночевать, ведь любители карт обычно играют допоздна. Через несколько минут снова поднимусь наверх: нужно привести в порядок комнату для него.

Уолтер не подозревал, что старший стюард сам занимается уборкой, и должно быть, удивление отразилось на его лице, потому что собеседник улыбнулся:

– Сказав «привести в порядок», я имел в виду не то, о чем вы подумали, сэр. Сэр Сайлас боится мотыльков, а в это время года их, как вы знаете, немало, поэтому он любит, когда его спальню тщательно осматривают заранее и избавляются от всех насекомых. Из-за этой проклятой инфлюэнцы персонала не хватает, поэтому я с радостью обследую комнату самолично. – Стюард с заговорщицким видом понизил голос. – А другие джентльмены, представьте себе, боятся пауков.

Тут на лестнице показались еще двое членов клуба, и стюард поспешил дальше.

В малой библиотеке Крейг, как всегда, заказал сухой херес и укрылся за вечерней газетой, чтобы спокойно поразмыслить обо всем, что выяснил. В бытность ассистентом Крейга Уэбб не выказывал страха перед чем бы то ни было, разве что не выносил скрипа мела по доске и каждый раз вздрагивал при этом звуке. Но Уэбб никогда не жаловался и не предлагал отказаться от использования грифельных досок, на которых производились, а потом стирались быстрые расчеты. Видимо, теперь Уэбб считал себя достаточно важной персоной, чтобы перед сном требовать тщательного осмотра своей спальни. Крейг посочувствовал бы любому другому человеку, страдающему подобными фобиями, но к Уэббу он не испытывал никаких добрых чувств.

Во время обеда, сидя в одиночестве за угловым столом, Крейг не думал ни о чем, кроме Уэбба, а затем, вместо того чтобы вернуться в библиотеку, он на лифте поднялся на верхний этаж клуба. В западной его части располагались двенадцать гостевых комнат. Все двери оказались закрыты, кроме одной, в дальнем конце коридора. От нее по полу пролегла косая полоска света. Из комнаты раздавался тихий шорох, производимый взмахами щетки. Заглянув внутрь, Крейг увидел, что старший стюард терпеливо водит ею вверх и вниз по стенам, мебели и занавескам. Стюард повернулся к Крейгу и спросил, что ему угодно.

– Будьте любезны, мистер Поттс, если вас не затруднит, покажите мне гостевые спальни. В Лондон приезжает мой старый друг, и, возможно, он захочет переночевать здесь. Но, между нами говоря, мой приятель весьма привередлив.

– Можете осмотреть эту, доктор Крейг. Я почти закончил. А потом покажу вам свободную комнату номер восемь, она оформлена в другом стиле. Когда примерно нас посетит ваш друг, сэр? Перед Рождеством в клубе очень много гостей.

– Нет-нет, до Рождества он точно не приедет. Благодарю.

Крейг вышел на середину комнаты, в которой предстояло ночевать Сайласу Уэббу. Спальня оказалась довольно просторной, и хотя мебель давно вышла из моды, все ее предметы были комфортны и удобно расположены. За дверью висело пальто, возле платяного шкафа стояла пара ботинок. В ванной Крейг заметил несессер с монограммой «С. У.». Других личных вещей он не обнаружил, если не считать старый кожаный саквояж на полке для багажа. Добротный и изрядно побывший в употреблении, он напоминал те, с какими ходят врачи.

Натужно изображая интерес, Крейг вытерпел экскурсию по свободному восьмому номеру, затем вернулся в малую библиотеку и заказал бокал бренди. Уолтер пытался как можно реже вспоминать о Сайласе Уэббе. Наткнувшись на заметку о том, как его бывшего ассистента удостоили очередной почести или награды, Крейг старался выкинуть новость из головы, зная, что напоминания о нанесенной обиде лишь будут отвлекать его и заставят ожесточиться еще больше. Он ничего не может поделать, доказательств у него нет. Лучше просто не обращать на Уэбба внимания.

Но тем вечером весь гнев и досада оттого, что Сайлас Уэбб предал его и благодаря этому взлетел на вершину славы, вскипели с новой силой. Крейг заказал второй бокал бренди, чего почти никогда себе не позволял, но ему просто необходимо было успокоиться и унять дрожь в руках. В том, что из-за болезни жизнь Крейга оказалась сломана, а карьера отброшена назад, нет ничьей вины. Но Уэбб воспользовался его долгим отсутствием и украл идеи своего наставника, его теории и доказательства, а потом тщательно замел следы, чтобы избежать разоблачения. Этот бессовестный тип выдал труды и открытия Крейга за свои, но вместо наказания получил награды и похвалы. Нахально и незаслуженно он занял место на научном Олимпе, по праву принадлежащее другому человеку.

Крейг не мечтал разбогатеть, он всегда был равнодушен к титулам и почестям, однако он гордился своей работой и тем, сколько пользы она может принести. Уолтера до глубины души возмущало то, что человек, которого он считал ниже себя, получил признание за его заслуги.

Вечер клонился к ночи. На лестнице послышались голоса. Если Крейг выйдет сейчас, то рискует столкнуться с Уэббом, а конфликта он не желал. Уолтер медленно потягивал бренди, а зерно зародившегося в его голове плана постепенно зрело, голос совести звучал все тише, и вот Крейга уже ничто не останавливало на пути к цели. Он решил на следующий день снова прийти в клуб «Табор» в надежде застать главного стюарда, но, уходя, встретил его в парадном холле.

– Доброй ночи, доктор Крейг.

– Стюард, я знаю, что уже поздно и сэр Сайлас наверняка лег спать…

– Он поднялся в свою комнату совсем недавно, сэр, я еще успею ему что-нибудь передать…

– Нет-нет, не нужно его беспокоить, дело не срочное. Просто хочу спросить: как мне узнать, когда он будет ночевать в клубе в следующий раз?

– Сэра Сайласа всегда приглашают, когда идет игра, а чтобы проверить, останется он ночевать или нет, достаточно заглянуть в гостевую книгу на стойке портье.

Попрощавшись со стюардом, Крейг нашел свободный кеб и поехал домой, лелея и старую обиду, и новые ожидания.