Читать книгу Топ 10, или МужчиNа Моей Мечты - Т. А. Огородникова - Страница 14

В нашей совместной жизни с Сержем это была не первая свадьба друзей, но она стоила десяти. Потому что женился не кто иной, как Толян. Я, молодая жена с небольшим стажем, ничем не отличалась от большинства подруг, которые были замужем. Мы все мечтали о дне, когда Толик остепенится и найдет себе нежную голубоглазую молчаливую спутницу жизни. Поэтому, когда мой Сережа за ужином сказал: «Ты знаешь, Толян женится!» – я искренне ответила: «Господи, как я рада!»

Естественно, после этого диалога Серж по-быстрому оделся и уехал на холостяцкую пирушку, в народе называемую мальчишником. Конечно, от мальчишек ребята были уже далеко, но суть не менялась.

Естественно, мы с девчонками собрались на девичник. Правда, без невесты. Тогда еще мы все любили готовить и угощать друг друга оладушками из кукурузной муки с кабачками, высококалорийным тортиком с кремом и орехами, запеченной курочкой, жареной румяной картошкой и тому подобными деликатесами. Маринка, Надя, Светик и я – мы собрались у нас на даче. Наш сторож дядя Валера топил баню, он был классный мужик, и все считали его нашим родственником, впрочем, мы и сами уже так думали.

Дядя Валера все время жил на даче, следил за домом и садом, готовил для Сержа с друзьями баню, раков и пиво, когда те собирались попариться, и, надо заметить, больше всех любил именно Толика. Хотя и пенял ему иногда: «Тебе бы, Толь, жениться пора, детей, а то что это – каждый день все новые и новые, так и помрешь холостым…» Толик только посмеивался: «Дядь Валер, ну холостяк я по жизни, ничего поделать с этим не могу. Люблю всех баб до смерти!»

Это было известно. Похождения Толика стали легендой, он никогда не возвращался из отпуска с той девушкой, с которой уезжал, мог сидеть в ресторане одновременно за несколькими столами, причем за каждым из них дама была уверена, что Толик – именно ее спутник. Он, зараза, умел рассадить их так, что они не видели друг друга. А в случае провала уверенно заявлял, что его ex-girl friend специально приехала выяснить отношения или попросить денег. В багажнике машины любвеобильного донжуана хранились заводские упаковки одинаковых духов и подарков.

Короче, у Толяна была своя точка зрения на постоянство и непостоянство.

Надо ли говорить, что для замужних дам из нашей компании свадьба лучшего друга была воплощением робкой надежды. Мужчины, для которых Толик всегда был инициатором и вдохновителем чисто мужского отдыха – мальчишников, рыбалки, спортивных мероприятий, испытывали искреннюю досаду. Женщины, хоть и любили Толяна за покладистый и ласковый характер, все-таки чувствовали облегчение (может, на какой-то период этот гуляка угомонится и перестанет провоцировать своими загулами скандалы в семьях).

Короче, что там говорить, мы с девчонками были очень рады. Даже Маринка, которая в свое время побывала любимой женщиной Толика Гончарова, была рада. Она прямо так и сказала:

– А вы знаете, девчонки, я очень рада за него, наконец-то он станет нормальным человеком.

Все дружно заржали. У Маринки было слишком серьезное лицо, чтобы мы поверили в то, что Толян станет нормальным человеком.

– Если честно, я к нему очень хорошо отношусь, но за него я не вышла бы даже после войны, а тогда расхватывали всех, кто под руку попадется, лишь бы мужик. Даже одноногих, контуженых и безруких. Мне бабушка рассказывала, – продолжила Маринка.

– Да, девчонки, невесту жалко. Представляете, она – молодая, наивная и симпатичная – не знает, что ее ждет, – вступила Светик.

– Перестаньте вы пророчить, что, собственно, ее ждет? – взяла слово я. – Может, и правда Толик остепенится и станет показательным отцом пятерых детей. Вон Мел Гибсон – образец для подражания, пятеро детей, а на вид… Короче, любая с ним стала бы.

– Вот и нет, – возразила Маринка, – я бы не стала. Он вообще метр с кепкой.

– Ты перепутала, это Бандерас метр с кепкой, точнее, сто пятьдесят шесть. – Надюшка была киноманкой, про актеров и актрис она знала все.

– А вот с Бандерасом я бы очень даже подружилась, несмотря на лилипутский рост. В нем чувствуется мачо. – Маринка мечтательно прикрыла зеленые веки и помычала.

В мычание вмешалась Светик, она была самой трезвомыслящей:

– У тебя уже был один мачо, который женится послезавтра, тебе не хватило?

– Ну да, с другой стороны, и Бандераса здесь нет. – Маринка в надежде оглянулась по сторонам. – А вообще, девчонки, все они кобели, просто в разной степени. Толик – образцово-показательный, а остальные скрывают до поры.

– Перестань, Марин, откуда ты знаешь? У нас с Сержем пока все в порядке. Жизнь только начинается. – Я все-таки неисправимая оптимистка.

– Вот именно, начинается, а когда будет заканчиваться, ты первая будешь кусать локти и говорить: «Как Мариночка была права, когда говорила, что нужно пользоваться каждым моментом в жизни и доставлять себе удовольствие».

– Не знаю, Марин, я не могу так, как ты, для меня существует только один мужчина, пока я с ним, даже мысли не могу допустить, что еще кто-то…

– Конечно, Ань, не надо допускать… Только имей в виду, что с возрастом возможность предоставляется все реже и реже, а когда ты поймешь, что надо бы, поезд уйдет… Впрочем, тогда останется только одно – мстить. А месть бывает такой сладкой. Особенно когда человек немощен. Думаю, жена Толяна к тебе присоединится. Он с таким ритмом жизни долго не протянет. У него такой психотип, который кончает инсультом. Представляете себе картину: они лежат, прикованные к постели, а вы, нарядные, чистенькие старушки, заказываете молодых медбратьев-санитаров, и на глазах у инвалидов накачанные молодые загорелые жеребцы вам и стриптиз, и летку-енку, и… в общем, что захотите.

Тут со смехом вмешалась Надюшка – натура творческая, она легко входила в образ, могла войти даже в образ санитара:

– Нет, девчонки, зачем же столько ждать? Думаю, надо начинать мстить сразу, если есть за что. Знаете Машку Красильникову? Ей лет тридцать пять, такая толстушка, не модель, конечно, но хорошенькая. Но это все равно, потому что ее муж Игорь на двадцать лет старше. Так вот, она застукала своего козла в кафе за поеданием мороженого. Картинка была милая: одну ложечку даме, другую – после нее облизывает сам, и за всем этим с улицы наблюдает жена. Ладно, что у него диабет и несварение желудка, он еще и кричит на каждом углу, какой он брезгливый. По его словам, из-за этого он и с посторонними бабами не может.

– Ух, какая скотина! Я бы убила, я бы это мороженое ей на голову вылила, а его… Даже не знаю, что я сделала бы с ним… – Маринка не могла сдержать гневных эмоций.

– А она знала, что делать, – продолжала Надя. – Она не стала врываться и устраивать истерик. Она даже не сказала, что засекла любовничков за сладким. Она просто заказала…

– Санитаров? – в один голос выпалили мы с Маринкой.

– Да нет, лучше.

– Что может быть лучше парочки отборных санитаров? – Маринка отпила вина и пожала плечами.

– Она заказала рекламный щит, который повесила прямо перед офисом своего старпера. На щите – она, такая домашняя, в белой бандане, с укладочкой, в фартучке с рюшками на бюсте, а у нее – хороший шестой. Так вот, она со своим шестым номером – в обнимку с кареглазым, оголенным по пояс юношей, у того бедра обмотаны оранжевым полотенцем. И она так смотрит на него, снизу вверх, нежно, а губки в ярко-красной помаде посылают ему поцелуй. На его загорелом мускулистом прессе как будто отпечаток этого поцелуя. А надпись такая: «Игорь! Уступи дорогу молодым!!!» Красным по белому. И три восклицательных знака.

– Да ладно… Она правда так сделала? – Маринка округлила глаза.

– Клянусь, я специально проезжала мимо, чтобы посмотреть. Думаю, не я одна.

– А диабетик?

– Что диабетик… Когда приехал на работу, сразу не заметил рекламу на щите. Но понял, что что-то не то, – по поведению сотрудников. Они за спиной ухмылялись и в глаза не смотрели. А в курилке, наверное, писали в штаны от смеха. И поделом ему! Совсем страх потерял – прожил с молодой девкой десять лет, родил двоих, и все туда же… Самому пора уже о душе подумать. А знаете, сколько его girl-friend?

– Сколько? – выдохнули мы.

– А ей девятнадцать, – Надюшка произнесла это детским голосом, хлопая глазами, как глупая фарфоровая кукла, – они работают вместе.

– Ну, мудак, пардон. Как его по-другому назвать? – откликнулась Светка. – Знаете, что на самом деле противно? Что эта девчонка после такого старика ложки облизывает. Фу! Стошнит сейчас!

– Ох, какие мы нежные, а я бы ей пожелала всю жизнь ложки за такими облизывать, это то, чего они достойны. А Машка – красавица, у нее-то как раз все будет в порядке. Душа молодая – молодые глаза, а килограммы не важны. Поэтому с двадцатилетним накачанным красавчиком она, я думаю, смотрелась отлично. Жалко, что только фото. Вот бы зароманила… – Это Маринка со своей сексуальной невоздержанностью. – А кстати, она не зароманила? Что у них теперь?

– Да это же просто модель был. Дома, конечно, скандал дикий, но приложила она своего по полной программе, весь офис, все сотрудники целый месяц смотрели на эту «порнографию», как говорил потерпевший. Бесился, потому что ничего сделать не мог. Только орал и нервничал. Машка уехала к родителям. А потом его приперло… Тот самый случай. Заболел. Позвонил, прощения просил, ну, она из жалости вернулась. Думаю, новый роман у жиголо не скоро.

– Ой, девчонки, Толика, наверное, никакие щиты не остановят, даже если он будет прикован к постели, все равно сообразит как-нибудь, – подытожила Маринка. – Все равно, я рада, что он женится, хоть на время оставит вас в покое с вашими сусликами. Ладно, давайте собираться потихонечку, они скоро явятся на ночлег.

Вот такое настроение преобладало в нашей компании, когда мы собрались на свадьбе у веселого Толяна.

Невеста, кстати, была не блондинка. Зеленоглазая темненькая худенькая девушка, на вид – совсем подросток, очень застенчивая и молчаливая. Мы с девчонками из вредности поспорили с мужиками, что максимум через два месяца она будет обкладывать Толю такими матюгами, что никому из них и не снилось. Правда, сейчас я уже не помню, кто выиграл пари. Девушка оказалась настолько скромной, что к концу свадьбы никто не помнил, как ее зовут. А Толян оставался самим собой – здоровый, усатый, веселый, громкий и розовощекий жених был центром внимания.

Он, кстати, был великолепным собеседником и сердечным человеком. Может быть, именно это подкупало многочисленных невест. Я любила поговорить с ним по душам. Вот и сейчас, во время свадьбы, на удивление тихой и домашней, подсела к Толику, чтобы сказать, что рада за него.

– Толь, какая хорошая девочка, наконец-то ты взялся за ум.

Он расхохотался, как будто я рассказала свежий анекдот. Впрочем, наверное, это и был анекдот.

– Анька, золотце, как я тебя люблю. – Он чмокнул меня в нарумяненную щеку. – Вы такие все дуры, вы не понимаете, что, когда нам за тридцать, для нас каждый раз как последний. Знаешь, чего мужик боится больше всего на свете?

– Детей! – выпалила я.

Толик заржал.

– Ну ты чума… Да не детей он боится, а того, что не сможет их делать! Запомни и передай своим девчонкам, что для мужика переспать с бабой – все равно что сходить на зеленый куст по малой нужде. И ничем это для вас не чревато. Курите бамбук, пейте красное, отдыхайте, веселитесь. Не доставайте нас излишним вниманием, и все будет тип-топ. – С этими словами Толян повернулся к новобрачной и поцеловал ее взасос. Мы громко считали хором.

– Толь, обещай только одно, обещай, что больше не будешь сигналить у нас на даче в шесть утра, если приедешь попариться с телками.

– Не буду, не волнуйся. Я, как приличный семьянин, буду приезжать к вам с ночевкой вечером и по утрам ходить на рыбалку, а не в баню.

Слова попросил дядя Валера. Все дружно закивали и загудели. Дядя Валера сидел у края стола и поэтому старался говорить как можно громче:

– Толик, я тебя знаю, как сына. Я всегда рад тебя видеть, тем более рад, что ты не забыл пригласить старика на свадьбу…

– Брось, отец! Ты мне как родной, – прервал Толян.

– Я тебе скажу только одно. Завтра с утра натоплю баньку, приезжай с молодой, пойду в церковь и помолюсь, чтобы Елена тебе пацана родила. Горько! – Все заулюлюкали, а дядя Валера растроганно прослезился. Толик подошел к нему и расцеловал в обе щеки.

Никто не заметил, как старик исчез. Через двадцать минут он уже спокойно сидел в электричке. Он был растроган и оттого иногда подносил к глазам белый носовой платок, аккуратно сложенный квадратиком.

Поверьте, уж если дядю Валеру пробрало, причина была. Но по-крупному он был доволен. Наконец прекратятся эти бесконечные пирушки, эти лохматые девки… Будет теперь к нам на дачу приезжать нормальная семья с детишками – словом, как у всех…

Привык все-таки дядя Валера к этому месту, на другом ему и не спится, а здесь – тишина и покой, от станции – пять минут пешком, лес кругом, речка – красота. Проверил котел, посидел немного у телевизора и лег спать в своей дальней комнатушке. Он не стал закрывать ворота, потому что мы предупредили, что собираемся ночевать на даче. Мы с Сережей приехали на час позже. А еще через полчаса подъехала машина и легонько посигналила, чтобы дядя Валера открыл ворота. Но ему и вставать не пришлось: гости сами догадались, что не заперто. Зато дядя Валера сквозь сон догадался, что к утру нужно растопить баню, потому что Толик с молодой приехал на ночевку.

«Ну да ладно, теперь-то дело семейное, пусть как хотят, так и делают». И заснул до рассвета.

Для Валерия Павловича вставать на заре было обычным явлением. Как всякий немолодой деревенский человек, он привык работать при дневном свете. Хорошо бы молодым организовать завтрак, чтобы проснулись, а на столе – блины горяченькие, чаек, варенье, молоко. С этими мыслями и с приподнятым настроением дядя Валера принялся разводить тесто для блинов. Достал парадную скатерть, поставил чашки, тарелки, даже не поленился, нарвал букет из лесных цветочков – о как!

Так ему хотелось, чтобы молодожены поскорее проснулись, что он даже нарочно пару раз громыхнул посудой. Результат не заставил себя ждать – в Толиной комнате послышалась возня, хихиканье, шум воды. Через некоторое время на кухне появился Толик с голым торсом и с привычной сигаретой в правом углу рта. За спиной его пряталось лохматое создание лет восемнадцати. Дядя Валера не особенно разбирался в чудесах современных перевоплощений и поэтому поприветствовал молодых как положено:

– С первым вас семейным утром, милости прошу за стол. Что же так стесняться, проходи, Леночка, Толя, приглашай свою… – Не успел он закончить, как Толя произнес фразу, которая ранила бедного Валерия Павловича в самое сердце:

– Это не Леночка, дядь Валер, это Катя из Владимира…

Из-за Толиного плеча выглянула хорошенькая заспанная мордашка и пропищала:

– Из Тулы!

– Катя из Тулы! – невозмутимо поправился молодожен и, глубоко затянувшись, плюхнулся на стул.

Мы с Сержем еще спали, а когда проснулись, решили, что наш старик немного перебрал вчера – такой угрюмый был у него вид.

– Что, Валер, худо тебе?

– Да какой там худо, в бане парится Толян вон с барышней. Я ему: «Где Лена?» А он мне: «Дядь Валер, ну я же неисправимый, холостяк я по жизни, – и все тут!»

Мне стало плохо. С момента регистрации брака прошло двадцать часов. Впрочем, я бы так не волновалась, если бы в то время понимала, что такое ХПЖ.