Читать книгу БлудниZа - Т. Сальвони - Страница 22

Вот Юля, как думаешь, стоило ли сказать ему? За день до того разговора я обнаружила, что беременна. Неожиданное открытие! На дне рождения Тимура зародилась еще одна жизнь. Интересно, стоило бы только ради интереса, чтобы посмотреть на лицо наивного студентика, небрежно сказать в ответ на его приглашение:

– Ты знаешь, я беременна от кого-то из двух моих партнеров, с которыми я занималась сексом в ночном клубе под кокаином. Что о таком развитии событий молвили бы твои философы?

Нет. Не сказала, конечно. Я была перепугана. Я думала, у меня месячные пропали от перемен, стресса и новой среды. Просто в какой-то момент почувствовала тяжесть в животе. Еще подумала, что давно их что-то не было. А я после того вечера замкнулась в себе. В учебу ушла. Потом заметила, что как-то стала поправляться. Даже решила, что пора на диету сесть, а то жирею от сидения на лекциях. Слабость началась, головокружения. Но до последнего я даже мысль о беременности в голову не впускала. Я просто будто отказывалась смотреть в глаза реальности. Когда уже стало невозможно отмахиваться от подозрений, пошла к врачу. Причем, вот же наивная! Я абсолютно была уверена в том, что врач скажет что угодно, кроме: «Ну что, 15-я неделя. Будем рожать?»

– Чего?! Какая неделя? Неделя чего?

– Как чего? Беременна ты!

– Но вы же еще анализы не видели, даже не делали! Может, вы ошиблись?

– А что там видеть-то? Вон уже невооруженным глазом все видно. Ты что, прикидываешься?

Живот и правда был кругленьким, хоть маленьким, но очень упругим, как мячик. А я-то думала, что ем что-то не то. Срывалась с диеты постоянно от дикого голода.

– А до какого срока можно делать аборт? Я не могу рожать этого ребенка!!! Спасите!

– До 20 недель. По медицинским или социальным показаниям. Эх вы, молодежь! Что, все так плохо? Парню-то своему скажи, а то ж вдруг все переменится.

– У меня нет парня! Меня изнасиловали! – закричала я на нее, но недостаточно достоверно.

Соврала, да, но это была почти что правда. Она смотрела на меня без особой надежды и без осуждения. Сделала вид, что поверила, а сама как-то обреченно качала головой. На ее руке я заметила церковное кольцо с набитыми по краю словами молитвы и поежилась. Так, если она сейчас мне начнет читать проповедь, я ей расскажу, в каких условиях был зачат этот младенец. И пусть сама за последствия отвечает!

Но она только продолжила писать направления на анализы, узи.

– Вот, сдашь все, потом ко мне, – сказала, будто в воздух, и глаза отвела к окну.

Не знаю почему, но я была уверена, что звонить нужно Тимуру. Хоть и Рома там тоже был.

– Тимур, мне нужно срочно с тобой встретиться. Срочно! – наговорила я на его автоответчик.

Он не перезванивал. Да черт бы вас побрал, когда вы нужны, вас не дозовешься!

На очередной звонок трубку взяла секретарь, звонок с мобильного был перенаправлен.

– Девушка, мне срочно нужно поговорить с Тимуром!

– По каком вопросу?

– По личному, блин!

Звоню спустя полчаса. Отвечает.

– Тимур! Твою налево, где тебя носит! У меня вопрос жизни и смерти!

– Кто это? Алло!

– Это я, На… Елена.

Настя – это испуганный ребенок и маленькая истеричка. Елена – спокойна как танк, потому что ничего страшнее того, что она однажды стала Еленой, случиться не может.

– А, Лен, привет. Устал, как собака. А что у тебя случилось?

– Не только у меня, но и у тебя. Можем увидеться?

– Сегодня вряд ли, завал страшный! Даже сейчас с тобой разговариваю и каждую секунду считаю потраченной зря. Давай завтра позавтракаем. Идет?

Хорошо. Лекции я пропущу. Это важнее.

Мне уже было не привыкать быть бодрой в восемь утра. Даже несмотря на слабость и общую беременность организма. Как только я узнала об этом, на меня разом рухнули все симптомы, которые раньше где-то отсиживались. И соленых огурцов захотелось, и селедки с сахаром, и затошнило, и полуобмороки стали грезиться в каждом движении.

Торжественно, как вазу эпохи Мин, я принесла себя в ресторан на углу его конторы. Села подальше в углу, закуталась в шарф цвета морской волны и попросила чая с жасмином.

Он, как повелось, опаздывал, заставляя себя ждать. Наверное, чувствовал себя страшно важным господином, закомплексованный придурок. О, наконец-то, явился. Строгое английское короткое пальто, загорелый, как обычно.

– Сколько лет – сколько зим не виделись!!! Привет, дорогая! Как-то ты странно выглядишь, философия что ли так пагубно действует?

– 15 недель мы не виделись. Ровно.

– А ты считаешь дни от нашей встре-е-ечи! – запел он фальшивым голосом. И обернулся к официантке. – Девушка, мне бы пельменей каких-нибудь легких с утра, так есть хочется, аж переночевать негде!

– Есть равиоли по-тоскански, с сыром, артишоками и прошутто. В сливочном соусе.

– А мясо в них есть, в ваших равиоли?

– Прошутто.

– Нет, это не мясо. Принесите мне пельменей, наших, нормальных, без вмешательства тосканских мастеров.

– Тимур, я беременна!

– А? Что? Эй, девушка, и водки! Или виски! В общем, что есть! – обернулся ко мне.

– Я приехала с тобой завтракать пельменями, на запах которых меня тошнит, чтобы рассказать, как весело ты провел время. Теперь у нас последствия. Точнее, у меня, дорогой!

– Сколько?

– В смысле? Сколько младенцев во мне ты зачал?

– Сколько ты хочешь? У меня уже есть семья: жена, сын-дошкольник. Мне не нужны такие попадалова. Ты мне очень симпатична, но жениться на тебе, сама понимаешь, я не могу. Как можно решить эту проблему, сколько ты хочешь, ну это… отступных, да? – и все это заученной скороговоркой. Вероятно, не в первый раз.

– Ах, ну да, ты ж, конечно, женат!!! А кстати, зачем тогда продолжаешь мне на счет деньги слать? Я ж с Ромой рассталась! Я думала, ты так ненавязчиво ко мне подкатываешь.

– О, а я и забыл совсем. Ну Рома в отличной форме, благодаря тебе. Так что считай, это бонус.

– Хорошо вам, форбсам, сто тысяч туда, сто сюда. А люди по четверо в комнатах живут и на трамвае ездят. Но мечтают защитить кандидатскую по философии и открыть что-то полезное для всего человечества.

– Я тоже жил в халупе, снимал за 5 долларов, а на остальные 20 жил целый месяц и даже девчонок в кафе водил. Я не родился в золотой люльке. И не надо меня демонизировать. А сейчас я как раз делаю очень много полезного для человечества.