Читать книгу Лунария. История призрака - Т. Тушнов - Страница 3

Руди встретил их на стадионе. Это утро оказалось очень холодным, солнце было закрыто от новых занятий группы, а тренировочный центр сливался своими стенами с серым небом. Марти и Майк вышли из корпуса, когда до начала занятий оставалось совсем немного времени. Вокруг центра, за его ограждениями, небо было изрезано ветвями нелепо возвышающихся деревьев, а внутри – поле с беговой дорожкой, фонарные мачты и сарайчик.

Пока они ждали Криберса, Доджа или еще кого-нибудь, чтобы начать занятие, главной темой для разговора стало тестирование. Марти рассказывал о поездке в главный штаб и о том что испытал, оказавшись там. За все дни, прошедшие с того момента, не было работы, и встретились они только сегодня.

– А Джека видел? – спросил Руди.

– Нет, ты ошибся, там были совсем другие люди.

– Повезло… Говорят, он – мастер допроса… из кого угодно информацию достать может. Особенно, его на дезертиров натравляют.

– Да, мы думали, он из вас неприятные вещи вытягивать будет, пока не определит, кто лучше продержался.

Сегодня в тренировочный центр Майк отправился один. Его брат проснулся несколько раньше, чтобы посетить главный блок. Там от Уилла ожидали подписания «правила дезертирства».

Над ними пролетели птицы. Все трое в тренировочной песчано-серой экипировке сидели в ожидании руководителя сегодняшних занятий. Часто от того, кто это будет, зависел тип тренировок и теории.

Пока они пытались объяснить все происходящее: необходимость этой подписи, смысл задачи тестирования, какая ответственность лежит на плечах первого разведчика – погода становилась все хуже. Начался дождь.

Когда в «Овертоне» появился Сэм, то уже закончилась утренняя тренировка и прошло некоторое время от занятия по инженерии, а если появился бы Гарри – то по ботанике. В последнее время такое случалось часто, сезон подходил к концу, и руководство больше заботило теперь не обучение разведчиков, а оформление, подписание документов, перевоз последних из одних блоков в другие.

Сегодня был именно такой день. Они уже ушли со стадиона, и встретили Криберса в здании, после того, как сами провели упражнения.

– Рад всех вас видеть, сегодня опоздал… Это из-за того, что пришлось посетить технический блок. Вот взял на каждого из вас лицензии для оснащения оборудованием.

Вместе с Сэмом они отправились в инженерный зал. Там находились обычно все материалы и работы по изучению инструментов или оружия, и у каждого разведчика это были свои предметы, управлять которыми он здесь учился. Но сейчас помещение было совершенно пустым, а теорию у разведчиков заменило подписание лицензий.

Тем временем, Гарри и Уилл ехали через Стейпл-Роу. Когда они окажутся здесь, всех четверых ждет самое важное заявление от Гарри Доджа.

Сезон подходил к концу. Руководство было занято с одной стороны отрядом Уилла, с другой – уже зимним конкурсом. 24-ое ноября стал последним днем, проведенным в тренировочном центре. В этот день было подписано «правило о дезертирстве», и Гарри Додж приехав из главного центра должен объявить об окончании подготовки разведчиков. Осенний отряд был официально сформирован и обучен.

Располагающаяся очень высоко над уровнем дна и бесконечная, как и само озеро, дорога Стейпл-Роу, под дождь по которой ехал «фольксваген» Гарри, ужасала своей одинокостью. Он вместе с Уиллом возвращался на тренировочную базу.

Уилл смотрел на Столлинтон, и не мог вообразить, как это место с таким жутким климатом (и своими законами, как говорили опытные разведчики…) когда-нибудь сможет стать городом. (…разве могло превращение озера в пустыню остаться бесследной ошибкой природы без своих тайн и смертей…) А тем временем, Гарри продолжал:

– Когда вы вернетесь, я обещаю тебе… твой брат на всю жизнь наиграется. А ты сможешь тихо работать где-нибудь в лаборатории или если на то сил уже не хватит, то надзирателем в каком-нибудь блоке. – Гарри говорил о том, что отлично знал, он понимал в каком состоянии Уилл и какое его отношение к полученному званию. – Всему этому придет конец, но важно не каким он будет для тебя, Уилл, а каким он станет для него…

Он продолжал смотреть на дождь, который, то и время, прекращался и снова начинался.

– А что если этот конец для Майка будет уже не важен?

– О чем ты говоришь?..

– О том, мистер Додж, ради чего мы сегодня подписывали эти документы.

С этих слов Гарри замолчал, он не хотел говорить о том, что Уилл придумал в своей голове, так как это мешало его счастливым планам об уходе с поста главы исследовательской программы.

Грязь и мокрая трава, впереди въезд на территорию. И над всем будто в тумане молчание – все молчит.

И снова ударом по тишине появляются капли, превращаясь в ливень.

А он до сих пор наблюдает за этими переменами, не разговаривает с тем, кто сопровождал его этим утром. Гарри отвез его в главную часть, встретив у дома на «Осиной» улице.

И теперь тоже везет, на работу.

Когда «фольксваген» остановился перед воротами, а Гарри получил разрешение проехать, Уилл, наконец, отвлекся от дождя. Но от своих мыслей он еще не избавился.

Итак, первый разведчик воссоединился с командой. Гарри обошелся сдержанным приветствием с Сэмом, и строгим – с исследователями.

За плечами были месяцы подготовки и еще три дня после избрания «первого». Наступило время для Столлинтона. И сейчас, когда они все собрались в инженерном зале, Гарри начал свой монолог. Он рассказал о главных географических направлениях, поведал о точках сбора и о сроках.

Время исследования – это не только промежуток, в который нужно успеть выполнить задание. Уже год многомиллионная компания занимается освоением озера, и за это время люди добились построения двух электростанций и части дороги. Чтобы оправдывать ожидания правительства, «Овертон» формирует систему обязательств для всех разведчиков. Руководство организации осознало, что озеро Столлинтон не сделать крупным городом, если любой исследователь сможет вернуться из разведки, когда захочет, а целые фазы освоения будут прерываться чьими-то ранениями или смертями.

Точками сбора называли места пересечения линий «фланжпаков», устройств, ряды которых помогали для создания первичных лагерей. После того, как разведчики заканчивали свою работу, «фланжпаками», словно маркерами, они выделяли изученную территорию. И эти места переходили в зону строительств. На местах сбора также можно было найти ресурсы, которые ежевременно поставлялись компанией.

И фронт изучения. Им стала территория дальше южной АЭС. Сказать, что это место вызвало у группы исследователей вопросы – не сказать ничего. Изначальна, отряд Уилла Майера планировался для северной стороны дороги, а далее – изучение в восточном направлении. Но в последний момент произошли перемены.

Процесс подошел к концу. Подвел итог своей работе Гарри Додж, спокойно теперь ощущает себя Сэм, хотя знает, что впереди еще много головной боли и бумажных вопросов.

Гарри, тем временем, отправился к своей машине, все необходимое им было сделано. Криберс будет еще находиться в корпусе должное время. А группа разведчиков оказалась в шаге от того, чтобы узнать, чего стоили их идеи и мечты перед Столлинтоном.

Дождь по прежнему заставляет задуматься, но человек теперь не видит в нем неприятность – это уже случилось, и есть лишь отношение к неизбежному.

Уилл вышел на улицу последним. На его капюшон тут же стали попадать капли. Но равнодушие к дождю не означало отсутствие страха. Он лишь принял его, не думая, что сможет что-то изменить. А страх был за него.

Дождь невозмутимо продолжал свое влияние на Уилла. И дождь этот был Столлинтон с чем-то предстоящим страшным.

Первый разведчик вышел из дверей «Овертона», пробежался взглядом по площадке перед воротами тренировочного центра, наконец, найдя своего ожидавшего брата.

А страх был за него.

Последний день в «Овертоне» завершился, однако времени было всего около полудня. В тумане через Стейпл-Роу едет «фольксваген», и вместе с Гарри на «Осиную» улицу отправляется еще Марти.

– Ну как ты?.. – спросил Уилл, подойдя к брату. – Что-то чувствуешь?

– Не знаю.

Они стояли посреди дороги, которая вела через ворота к зданию. Было не только мокро, но и холодно. Окрепший дождь пробегал по курткам, а холодный ветер пробирался к телам. Осень в Столлинтоне играла последними днями.

– Да, знал, – Прозвучал ответ, которого ждал надзиратель. И Джек записал это в свой блокнот.

Он стоит в той части комнаты, которая не освещена, и движения его громоздкого блокнота почти не привлекают внимания. Сэм же находится под светом лампы – уставший и явно не желающий проводить допрос. Его рабочий день еще не закончился, пока Уилл, сжимая банку с сигаретой, отвечает на их вопросы, зимние разведчики проводят вечернюю тренировку.

Времени было уже семь – допрос Уилла Майера проходил в зиму 2005 г – и между тем заканчиваются занятия нового отряда.

– Так… Это было единственное задание, после чего, ты говоришь, вас с Мартином привели в одно помещение и объявили результаты. И больше ничего?..

Джек подтвердил слова Уилла. Для этого ему пришлось покинуть темную половину комнаты, и указать на некоторые бумаги Криберсу. Усталость и оторванность от допроса последнего проявились и в неспособности проверить документы.

Допрос продолжался еще некоторое время, пока Сэм расспрашивал о наиболее значимых для дела документах, связанных с окончанием сезона.

Освободили Майера поздним вечером, когда надзиратель тренировочного центра задал вопросы о его семье. Сегодня эта процедура отличилась своей продолжительностью, во многом из-за подключения к допросу Джека Илиена и главы блока, Сэма Криберса. В прочие же разы присутствовал только Гарри и некоторые им приглашенные, а само действие завершалось, обычно, к пяти.

– Приехали все: сестра и папа… и в общем-то мы с братом. Я помню, это был последний день в «Овертоне». Спустя еще один – мы выйдем на озеро. А они решили нас поддержать, увидеть, наконец…

Необходимость вопросов о семье Джек также объяснил. После этого Сэм поблагодарил Уилла за сегодняшнее участие и разрешил отвести его в камеру. Все это время после Столлинтона Уилл не мог покинуть тренировочный лагерь. И после каждой ночи, проведенной в камере, он отправлялся на очередной допрос.

Когда все закончилось, они вышли в коридор. Сэм видел, как Уилла сопровождали охранники, а между тем, Джек высказывал свои находки в речи и, как он выразился, полупустой памяти первого разведчика.

Джека Илиена пригласили из главного центра, оповестив всех о помощи, оказанной со стороны руководства. Но в отличии от Сэма или Гарри он не знал человека, которого судили за дезертирство, и поэтому не мог увидеть в его словах ничего кроме (еще одного случая). У Гарри его невозмутимое отношение к допросу вызвало отвращение.

Сэм же провел тяжелый рабочий день и не мог как Гарри Додж составить у себя в голове образ офисного червя из главного блока. Сейчас Сэм очень устал, и после занятий со своей зимней группой и допроса Уилла, он, наконец, сможет спустится к своей машине и, покинув центр, отправиться на «Осиную» улицу, но прежде он зайдет в инженерный зал.

Может, что-то и было им там оставлено, но этого он уже не вспомнит, когда соберется домой.

Оказавшись в большом зале, он увидел множество проектов и чертежей, моделей и кучи хлама по какой-либо техники. Все материалы, стены и вещи предстали сначала в темных красках его воспоминаний.

Как в мгновение все исчезло: столы опустели, пропали вывески на стенах с новым оборудованием 2005 г. Все будто перекрасилось в цвета того дождливого дня, когда серое небо в преддверии чего-то страшного над серыми стенами здания пробиралось в мозг каждого из них: когда один смирился с мечтами брата, другой почувствовал, что уже не в силах продолжать свою карьеру, а он сам, наконец, спокойно встретил конец сезона.

Он стоит посреди зала, устремив взгляд на человека, который сидит за столом главы технической разработки.

(сидит с осознанием того, что сделал все для окончания сезона)

(…но впереди еще много головной боли и бумажных вопросов)

В этот самый день серых дождливых красок наступившего конца для компании и начала для Столлинтона Уилл и Майк Майеры встретили у себя дома сестру и отца. Они собрались вместе, чтобы, может быть, в последний раз увидеть друг друга.

Поднялся холодный ветер. И есть у него в ногах неприятная тяжесть, точнее на обуви, которой он прошелся по мокрой дорожке, и после – уже по грязи. А вместе с промокшими ногами испытывает холодные порывы и тело под песчаной болоньевой курткой. Он идет к дому, а вокруг природа – пострадавшая от того, что принес дождь в его голову. Конечно, сам пейзаж не имеет ничего общего с чувствами человека. Но для него это серая тяжесть покрывает его разум, усиливая, наверное, что-то внутри.

Он уже подошел к крыльцу и на миг остановился, чтобы обернуться к улице – этой «Овертонской» долине – увидеть в ней неслучайную тишину и, быть может, отголосок окончания сезона.

Где-то между парадом деревьев с колыхающимися ветвями, голыми и мокрыми, и рядами домов работников компании он заметил слепоту.

Никто из них не видит того, что произошло. Они точно знают о существовании проблемы, но не видят ее.