Читать книгу Факультет боевой магии. Сложные отношения - Таис Сотер - Страница 5

Корбин Рихтер

Подцепив последний бутерброд, Корбин задумчиво взглянул на него и, одобрительно кивнув самому себе, отправил его следом за двумя предыдущими. Не оставлять же несчастного страдать в одиночестве?

Софи ушла решать какой-то вопрос с деканом, оставив его в полном одиночестве. Те преподаватели, кто задержался в кабинете после пар, увидев алхимика, быстро свалили. Особенно весело улепетывал хорошенький лермиец. Рихтер кривовато улыбнулся, вспомнив реакцию этого Моретти. Что ж, обычные люди всегда презабавно реагируют на его глаза.

Корбин растянулся на неудобном кресле, закинув ноги на чей-то стол, лениво обвел преподавательскую взглядом, зацепившись им за огромный ридикюль Софи, так неосторожно оставленный в кабинете. Интересно, что она с собой носит? Наверное, кучу артефактов, а еще, может быть, всякие женские штучки, хотя он никогда не видел, чтобы она красилась. Вероятно, у нее и портретик мужа есть с собой. Обычно довольно прагматичная Софи относилась к Мартину и всему, что было с ним связано, с необыкновенным… как бы это сказать… трепетом?

Это раздражало. Мартин Шефнер точно не был тем человеком, которым кто-то мог восторгаться. Особенно Софи. Он явно не заслужил такую любовь жены к себе. Однако почему его самого так это задевало? Слишком сильно. Если это результат магического договора, то вообще удивительно, как учителя в итоге отпускали своих учеников на свободу, а не привязывали к себе на веки вечные. Но, может, это он такой ущербный, раз цепляется за свою ученицу?

В последнее время Корбин часто размышлял о той связи, что возникла между ним и Софией Вернер. Вначале ему было интересно почувствовать себя в роли наставника… а потом все резко усложнилось. И дело не только в том, что, будто ему назло, вышла замуж за занудного Шефнера. Нет, все началось раньше. Какие-то неправильные мысли и совершенно неправильные и неуместные чувства.

Это не было влюбленностью, и уж тем более не было эротическим желанием, вызванным красивой, но по определенным причинам недоступной женщиной. Но и отеческих чувств к своей ученице алхимик не испытывал, тут он мог согласиться с Софи. Дружба? Может быть, хотя дружить с симпатичными женщинами казалось Корбину чем-то противоестественным. Если он не разберется с этим вопросом в ближайшее время, то его голова точно треснет.

В кабинет зашел старичок в очках, напевая что-то себе под нос. Заметив Рихтера, он остановился, осуждающе окинув его взглядом.

– Это, между прочим, мой стол.

– Прошу прощения.

Рихтер поднялся и пересел за стол Софи.

– Ну и кто вы такой будете, молодой человек?

– Корбин Рихтер, алхимик, – удивленно ответил маг. – Буду вести факультатив по криминалистике. И еще я наставник и друг Софи. А вы кто?

– Ларс Муниг, профессор истории. А супруг фрау Шефнер знает о вашей дружбе с его женой? – строго спросил старик, бросив испытующий взгляд поверх очков.

– Да у бедняги от скрежета уже все зубы стерлись. А сделать ничего не может, – с плохо скрываемым злорадством ответил Рихтер. – И если что, когда я говорю о дружбе, то имею в виду дружбу и ничего больше.

Софи точно его убьет, если из-за нескольких неосторожных слов по университету поползут слухи об их любовной связи. Как-то плохо у нее в этом плане с чувством юмора, совсем как у Марти.

– Не сомневаюсь. Фрау Шефнер производит впечатление пусть и легкомысленной, но порядочной женщины.

Софи все не возвращалась, и Корбин совсем заскучал. Он задумчиво посмотрел на неспешно собирающегося профессора и, подкравшись к нему со спины, спросил:

– Вы разбираетесь в истории магии или только военную знаете?

Муниг вздрогнул и, неуверенно покосившись на алхимика, ответил:

– Всю жизнь преподавал у магов. То у целителей, то у менталистов… в последнее время все как-то больше с боевыми магами приходится иметь дело. Так что пришлось разбираться.

Корбин расстегнул запонку, закатал рукав на правой руке и протянул ладонь профессору.

– А вот что это такое, знаете?

Муниг задумчиво пожевал нижнюю губу, разглядывая тонкую полоску шрама, а затем нахмурился.

– Я видел что-то подобное на левой ладони фрау Шефнер, но не придал значения. Получается, когда вы говорили о наставничестве, вы имели в виду магический договор?

– Вы действительно в теме, – обрадовался Корбин. – И что думаете?

– А что я должен думать? – пожал плечами историк. – Подобная магия – вещь сложная и рискованная, о которой не принято говорить вслух, не говоря уже о ведении каких-либо записей. Вам должно быть виднее, господин Рихтер.

Корбин почувствовал разочарование. Ну и где мудрый совет от старца, когда он ему так нужен?

В дверях появилась Софи, кинула на алхимика весьма красноречивый взгляд – дескать, хватит докапываться до несчастного профессора, и вопросы о магическом договоре пришлось отложить. Схватив свою сумку, чародейка, не дожидаясь наставника, вышла из кабинета.

– Я к вам потом подойду. Будет замечательно, если вы для меня что-то найдете, – сказал Корбин не слишком-то доброжелательному старичку. – Рассчитываю на вас, профессор.

Не обращая внимания на дикий взгляд ошарашенного такой наглостью Мунига, Корбин выскочил вслед за Софи. Нагнал ее за пару шагов, легкомысленно спросил:

– Ты куда сейчас? Поедешь домой?

– Сначала хочу заехать к тетушке Адель и Петеру, – коротко ответила чародейка, несясь вперед так, будто надеялась от него оторваться. Бесполезное дело, учитывая разницу в росте и его лучшую физическую подготовку.

– Тогда я с тобой. Давно не видел Петера, с твоей свадьбы.

Софи мученически закатила глаза, но возражать не стала.

У новенького, будто прямо с завода, автомобиля стояла знакомая Корбину женщина.

– Эзра, как жизнь?

– Господин Рихтер, – едва заметно скривилась телохранительница. – Фрау Шефнер?..

– К несчастью, он с нами. Эзра, вы помните, где находится дом фрау Ратцингер?

Телохранительница молча кивнула, садясь на водительское кресло и игнорируя просящий взгляд чародейки. Тихонько вздохнув, Софи умостилась рядом с Корбином на заднем пассажирском сиденье. Вытянула ноги, насколько удалось в небольшой кабине, и откинула голову на спинку, прикрыв веки.

Только сейчас маг понял, насколько усталой выглядела его ученица. Или расстроенной? Складка между бровей так и не разгладилась, а линия рта оставалась напряженной. Он не привык видеть ее такой. Сердце Корбина кольнуло сожаление.

– Прости меня, – тихо сказал он. – Если я что-то делаю не так, то не специально. Совсем не для того, чтобы позлить тебя или обидеть.

– Я знаю, мастер.

Алхимик хотел было коснуться плеча девушки, но передумал. София выглядела хрупкой и слабой, но не была такой. Жалость бы ее унизила. Или он сам боялся показать хоть что-то, что выбивалось из той роли учителя, что он играл?

Не важно, что было между ним и Софи на самом деле. Дружба, магическая связь или что-то еще. Но это были единственные отношения в жизни Корбина, по крайней мере на данном отрезке жизни, которые были для него важны. И это пугало, заставляло его теряться.

Нет ничего хуже, чем расстроенный повелитель стихий. По крыше машины забарабанили крупные капли дождя.

– Странно, – пробормотала Эзра, снижая скорость. – Вроде бы небо было ясным.

Корбин промолчал, уставившись пустым взглядом в окошко автомобиля. Не самое лучшее время говорить Софи, что он не собирался портить ей свадьбу. Потому что элементалисту, потерявшему контроль над собой, едва ли позволят находиться в столице. А он не имел права бросать сейчас свою ученицу. У него были весьма плохие предчувствия, а потерять ее он просто не мог себе позволить.

* * *

В автомобиле Рихтер притих, и до дома тетушки Адель мы доехали в молчании. Я еще злилась на мага за его вольное поведение с моими студентами, да и за шутку на свадьбе, но вновь видеть алхимика на самом деле было приятно. Я скучала. По его невыносимому юмору, по дурацкой ухмылке, по бесстыжим зеленым глазам и по той легкости, что была в нашем общении.

Вот только больше никакой легкости не было. Я о многом могла бы спросить наставника и многое сказать ему, но вместо этого предпочла сделать вид, будто задремала.

Автомобиль плавно остановился у симпатичного коттеджа тетушки Адель, и я искоса посмотрела на Рихтера.

– Ты точно хочешь зайти?

Он пожал плечами:

– Почему бы нет? И не беспокойся, что я помешаю тебе поговорить с Петером наедине. Я не настолько бестактный. Тем более что с тетушкой Адель мы ладим, так что старушке будет приятно, если я с ней почаевничаю.

Фрау Ратцингер, видимо, услышала звук подъезжающей машины, потому что уже встречала нас на улице. Опрятная моложавая дама с мягким круглым лицом тепло улыбнулась, заключая меня в объятия.

– Софи, как же я рада тебя видеть!

– И я вас!

Я искренне обняла тетю мужа в ответ. Мне повезло с его родственниками – еще до нашей свадьбы с Мартином они стали для меня практически семьей. Хотя, наверное, вспоминать, как часто Петер делал мне предложение руки и сердца, не стоит лет двадцать. Или по крайней мере до женитьбы самого Петера. Нет-нет, я не скажу, что мой муж ревнив, но я совсем не удивлюсь, если у него в сейфе хранятся досье на всех мужчин, с кем мне так или иначе приходится пересекаться. И то, что Петер был его племянником, не улучшало, наоборот, усугубляло ситуацию.

– И Корбин с тобой? – с прохладцей спросила пожилая менталистка, поправляя волосы и игнорируя распахнутые объятия Рихтера. – Таскаетесь за чужой женой, господин алхимик?

– Как можно?! – возмутился маг. – Как можно не таскаться за чужой женой, если я таким образом могу насолить ее мужу? Тем более если этот муж – Мартин Шефнер. Вы знаете, как сложно вывести его из себя? Грех не воспользоваться шансом.

– Не обращайте внимания, тетушка. Мой наставник шутит. – Я строго посмотрела на алхимика-элементалиста. – Он, как и я, волнуется о здоровье Петера, хоть и не хочет это признавать.

Взгляд женщины смягчился.

– Ладно, заходите, молодой человек. Заодно поговорим о правилах поведения.

Рихтер, будто нашкодивший мальчишка, втянул голову в плечи, но назад ходу уже не было. Оставив его с тетушкой Адель в гостиной, я постучала в дверь гостевой спальни, занимаемой Петером фон Шефнером, моим другом и бывшим сокурсником. Здесь он жил уже больше двух месяцев, и не то чтобы по своему желанию.

Открывший мне дверь артефактор мало походил на того жизнерадостного обаятельного юношу, которого я знала раньше. И дело не в том, что он похудел или утратил здоровый цвет лица. Просто во взгляде не было такого интереса к жизни, как прежде, а движения утратили легкость и энергичность. Петер казался тенью самого себя. Но зато в этот раз приятель улыбнулся мне, глядя прямо в глаза, а не растерянно-виновато пялясь куда-то за мое плечо. Ему становилось лучше.

Военный министр Гайне воспользовался Петером, чтобы добраться до меня и Мартина, притом сделал это самым поганым образом. Мой друг больше дюжины дней находился под сильным ментальным внушением и до сих пор так и не восстановился после него. Заикание и ночные кошмары почти прошли благодаря лечению тетушки Адель, но Петер до сих пор с неохотой вспоминал о тех днях. К тому же, кажется, его мучила вина за то, что он не смог защитить меня и подвел своего дядю. Но если со мной он как-то мог общаться, то Мартина избегал.

– Петер! – Я порывисто сжала его прохладную ладонь.

Артефактор поспешно втянул меня внутрь комнаты.

– Ты же не с дядей в этот раз приехала? – встревоженно спросил он. – Я слышал еще чей-то голос.

– Нет, это Рихтер. Выйдешь?

– Может быть, потом. Не то что я не желаю его видеть… но сейчас я хочу с тобой больше пообщаться. И без пристального внимания тетушки. Как твои дела? – Он окинул меня немного удивленным взглядом. – Ты сегодня одета скучнее обычного. И не говори, что дядя специально вынуждает тебя носить такие ужасно старомодные наряды!

Я обиженно разгладила коричневую плиссированную юбку и оправила рукава строгого жакета.

– Это мой костюм для университета, – чопорно ответила.

– Я совсем забыл. Сегодня же твой первый день в новой должности. И как они, боевые маги?

– Второй курс ничего так, думаю, я с ними полажу. Со старшими студентами… сложнее.

– Ты не сильно старше их, так что неудивительно, что тебе с ними не так просто. Тут одними университетскими правилами не обойдешься. Чтобы удержать их в узде, нужны средства посильнее.

– Вроде хлыста? – хмыкнула я.

– О-о-о, шикарная идея! Отличный был бы тебе подарок…

– Спасибо, у меня уже есть.

Покачала головой, поражаясь, как сильно совпадает чувство юмора у Рихтера и Петера. И насколько мой друг отличается от Мартина. Даже внешне. Вроде бы все те же темные глаза и волосы, резкий изгиб бровей, нос с горбинкой. Но черты лица мягче и тоньше, хотя и не менее выразительные, чем у мужа. Петер по-настоящему красив. Страшно представить, каково придется его жене, тем более учитывая, сколь легкомысленно мой друг относится к флирту.

В этом он тоже не похож на моего мужа. Я знаю, что Мартин никогда не посмотрит на другую женщину. По крайней мере пока мы с ним вместе. В этом большое преимущество быть парой менталисту – они прикипают к своим партнерам. И оттого так отчаянно стремятся привязать к себе любыми способами тех, кого полюбили. Иногда это приводит к катастрофе, как это было с тетушкой Адель. Но мне с моим менталистом повезло. Инстинкты собственника у него если и не блокировались полностью, то хоть как-то уравновешивались свойственной Мартину рассудительностью. Которая и подсказывала ему, что если он слишком сильно закрутит гайки, то, когда я сорвусь с «крепления», мало никому не покажется. И в этом была суть наших отношений – всегда осторожное, аккуратное прощупывание границ друг друга, а где-то и проверка на прочность.

И сейчас рядом с Петером, пусть и болезненно-уставшим, я поняла, что даже мой любимый муж не сможет заменить мне общение с другом. Во всяком случае, обсуждать с Мартином свои наряды или выслушивать от него критику я точно не была готова. А вот Петеру прощалось гораздо больше.

– Когда ты вернешься к работе? – поинтересовалась, устраиваясь на подоконнике между двумя горшками с петуниями.

– К какой? – кисло спросил Петер. – В СБ точно делать нечего, в департамент магии мне и самому не хочется.

– Ты можешь вернуться в военное министерство. Ты замечательный оружейник, – напомнила я.

– В министерство? После всего…

– Ты же ладишь со Стефаном Ланге. Он будет рад тебя видеть среди своих артефакторов.

– Так и представляю его самодовольство, когда он станет моим боссом, – проворчал барон Шефнер. – Но я подумаю, честно.

– И свадьбу больше не откладывай. Ты же знаешь, как это важно для Марты.

Петер закатил глаза.

– Вот уж не ожидал твоего участия в женском заговоре. Или это на тебя новый статус так влияет? Кстати, как тебе в роли замужней дамы?

Скинув туфли, поджала под себя ноги. Задумчиво повела плечами.

– Не знаю. Иначе, чем я думала. Спокойнее. Легче. Хоть без ссор и не обходится.

– Удивительно, что ты вообще способна ужиться в одном доме с этим невыносимым человеком.

Петер пошарил под своей кроватью и вытащил на свет уже початую бутылку.

– Вишневая наливка тетушки. Отметим начало твоей взрослой жизни?

– Мартин будет ругаться, если я приду выпившая, – призналась, вздохнув.

– Значит, со взрослой жизнью я несколько поторопился, – заметил артефактор, щедро плеснув наливки в кофейную чашечку, пылившуюся до этого на полу.

– Брак – это ответственность, взаимные уступки и… Ладно, наливай. Но только совсем немного.

Из комнаты я выходила в самом благодушном настроении. И слегка придерживаясь за стеночку. Тетушка Адель и Рихтер встретили мое появление с каменными лицами, что показалось мне невероятно забавным, и я не удержалась от глупого смешка.

– Иди проверь Петера, Корбин. А я пока Софи постараюсь напоить кофе, – вздохнула фрау Ратцингер. – И ведь знает малец, как плохо его подруга переносит алкоголь. Стоит вспомнить свадьбу…

– Я вела себя очень прилично! – нахмурилась. Посторонилась, пропуская Рихтера, и еле удержалась от того, чтобы не дернуть его за хвостик светлых волос, доходящий уже до лопаток. – Наставник, давайте я вас постригу? А то что вы вечно лохматый ходите?

– Вот на свадьбе ты тоже это предлагала. И весьма кровожадно хваталась за нож для торта. Причем торт еще не принесли! – ответил Рихтер, прибавив шагу.

Я попыталась элегантно усесться на диванчик. Получилось так себе.

– Какие же мужчины бывают нытики! – доверительно поделилась я с тетушкой. – О чем вы с ним говорили?

– О всякой ерунде, – отмахнулась она от вопроса. – Не стоит тебе пить. И надеюсь, ты больше не куришь. Некоторые целители считают, что это может плохо повлиять на неродившееся дитя.

Я аж протрезвела. Не глядя отпила остывший чай из чашки Рихтера и тогда уже переспросила:

– Какое дитя?

Тетушка понизила голос:

– Ты теперь замужем, так что должна понимать, что можешь быть уже в положении.

– Это точно исключено. Я предприняла все необходимые меры.

И тут же вспомнила, что Мартин просил не обсуждать эту тему с его тетей. А если и сделаю подобную глупость, то ни в коем случае с ней не спорить. Пожилая менталистка уже несколько лет грезила желанием понянчить на руках маленьких Шефнеров.

– Что? – нахмурилась тетушка. – Только не говори, что ты используешь артефакты для того, чтобы не забеременеть!

– Нет, конечно, лишь таблетки от надежного целителя. Никаких побочных эффектов за полгода не обнаружилось… Ой!

– Да я и не сомневалась, что вы не будете дожидаться свадьбы, – фыркнула она. – Но ты уже две недели фрау Шефнер. Зачем тебе эти таблетки сейчас, милая?

Еще один совет мужа – если что, сваливать все на него.

– Мартин решил, что нам стоит немного подождать, пока в Грейдоре станет чуть спокойнее и у него поубавится работы.

– Этого никогда не случится, Софи, – расстроенно покачала головой тетушка. – Всегда будут какие-то препятствия… и отговорки. Но дети – это большое счастье, пойми. Не лишай себя материнства из-за своих страхов или амбиций.

Я не ждала, что менталистка поймет или поддержит меня, но испытала разочарование, так что просто промолчала, сделав вид, что меня больше интересует бисквитное печенье, которое принесли вместе с кофе.

Появление Рихтера я встретила с облегчением. И язвить не стала, когда почувствовала, что от него тоже пахнет наливкой.

– Мне пора, тетушка. Хотелось бы вернуться домой раньше Мартина.

– Твой муж приходит домой так поздно? – возмутилась она, глядя на часы.

– Я же говорю, у него много работы.

Рихтер проводил меня до машины, а сам решил прогуляться до дома пешком.

– Мастер! – окликнула я его из окна автомобиля, пока он не успел далеко уйти. – Так о чем вы хотели поговорить со мной?

Алхимик вернулся. Склонился, опираясь на блестящую крышу моего пузатика.

– О возобновлении твоих уроков. Точнее, о настоящем их начале. Я заметил, что связь между нами несколько стабилизировалась. Тебе ведь теперь стало гораздо легче работать с большим количеством силы?

– И чему вы хотите меня учить?

– Древним заклинаниям, – пряча хитрющую улыбку в уголках губ, ответил Рихтер. – И еще немного управлению погодой. Кто знает, может, тебе и это удастся?

Легко щелкнув меня по кончику носа, он развернулся и, насвистывая, удалился. Я задумчиво потерла пострадавший нос. Вот умеет же он заинтересовать!

Оказаться дома раньше мужа не удалось. Он уже сидел у разожженного камина, грустно разглядывая висевший над ним фотографический портрет. Мы сделали его за пару дней до свадьбы, а потом я лично повесила рамку на самое видное место. На фотографии Мартин выглядел ужасно важным, а я казалась весьма миленькой, хоть и немного испуганной. Не потому, что боялась фотографироваться: просто Мартин пообещал, что если я буду мешать фотографу работать, выспрашивая его об аппаратуре, то мы тут же уйдем домой.

– Приехала наконец… – тоскливо вздохнул Мартин. – Ночью, пьяная…

Как он определил это с такого расстояния?

– И не пьяная, а чуть-чуть выпившая.

– А я-то надеялся, что хоть однажды моя дорогая жена встретит меня так, как полагается встречать усталого мужа с работы. У дверей, с улыбкой на лице, с обещанием поцелуя…

– Я же встречала, – попыталась оправдаться. – Три дня назад, помнишь? Еще и поцеловала!

– Тогда от тебя пахло машинным маслом. Ты даже испачканные перчатки не сняла, прежде чем хвататься за новый костюм любимого супруга.

– Не нужно быть таким капризным.

Поцеловав мужа и уже не боясь, что он почует запах алкоголя, уселась к нему на колени. Он обвил меня руками и уткнулся лбом в плечо.

– А теперь от тебя пахнет дождем, – тихо произнес.

– На улице был дождь, но я под него так и не попала.

– Мне не нравится. От тебя должно пахнуть домом и мной. А не дождем.

Отстранила голову Мартина от себя, запутавшись пальцами в жестких волосах.

– Ну так оставь на мне свой запах, – прошептала я.

Целовались мы долго и со вкусом, наслаждаясь тем, что больше не надо ни скрываться, ни торопиться. Хотя вошедшего с подносом слугу все же смутили. По крайней мере, тихо удалиться он не смог.

– Поднимемся наверх? – чуть задыхаясь, спросила я. Сейчас мне хотелось совсем не чая.

Долго уговаривать супруга не пришлось. И из объятий меня не выпустили, так и понесли по лестнице, едва ли не под мышкой. Ладно хоть не за ногу волокли, а то, кажется, передумай я или выкажи немного сопротивления, так бы со мной и поступили. Вот вроде бы воспитанный человек, потомственный аристократ. И откуда в нем столь варварские замашки? Или это я на него так плохо влияю? Захихикала, поняв, что хмель до сих пор не выветрился. Меня аккуратно встряхнули. Скорее погладив, чем шлепнув по мягкому месту, заставили притихнуть. Удивительно, как сильно на меня влияли даже самые невинные прикосновения мужа.

Первое время, когда наши отношения перешли в горизонтальную плоскость, я больше получала удовольствия от новизны ощущений и возможности узнать Мартина практически заново. Не как заботливого, довольно сдержанного, порой весьма насмешливого поклонника, а как щедрого и страстного любовника. Меня просто завораживала его двуликость, как и то, что эту сторону видела только я. Со временем новизна должна была бы пройти, но этого не произошло. Более того, я открыла для себя, что в подобной близости дарить ласки не менее приятно, чем их получать.

Мне нравилось дразнить мужа, медленно раздевая его и не позволяя мне помогать. Невзначай притрагиваться к его груди, снимая рубашку, или слегка царапать ноготками низ живота, расстегивая ремень, и слышать, как прерывается его дыхание, а тело каменеет. Мне нравилось дарить поцелуи. Робкие и легкие. И медленные, тягучие, оставляющие после себя влажный след от губ и языка. Прикусывать нежную кожу шеи и касаться напряженной плоти. Сжимать бедра Мартина ногами, привлекая к себе и требуя большего. Или устраиваться сверху, устанавливая свои правила игры, чтобы затем вновь оказаться под ним, ощущая тяжесть мужского тела на себе.

Уж не знаю, дошли ли в этот момент до Мартина какие-то мои эмоции или мысли, но на сей раз мне никакого простора для действий не предоставили. Да я и не возражала. Такой Мартин, эгоистичный и грубоватый в постели, меня тоже вполне устраивал. Разве что, уже раскинувшись на простынях полудохлой морской звездой, я поняла, что сил во мне не осталось даже на то, чтобы попросить попить или донести меня до ванной комнаты.

– Это было наказание за позднее возвращение домой или награда за что-то? – спросила, немного придя в себя.

– Подарок от любящего мужа, – шепнул Мартин и, несмотря на мое слабое возмущение, сгреб меня в объятия. – Замерзнешь, дурочка.

Уже утром, глянув в зеркало, я оценила все коварство «подарка»: наверное, еще неделю не смогу носить платья с открытым воротом, если, конечно, не захочу шокировать своих коллег и студентов.

Мартин Шефнер

Солнечный луч упал на лицо жены раньше, чем Мартин успел задернуть плотные шторы. Она поморщилась и приоткрыла глаза.

– Уже уходишь? – голос у Софи чуть хрипловатый.

– Да, сегодня много дел.

Она села, подтягивая коленки к груди. Светлые волосы разметались по хрупким обнаженным плечам, губы чуть припухли от ночных поцелуев, а все еще сонные серые глаза наполнены такой теплотой и нежностью, что Мартин на мгновение замер.

– А ведь у некоторых людей, как я слышала, после свадьбы бывает медовый месяц, – заявила между тем его жена, сцеживая зевок в ладошку. – Когда они проводят все время вместе, путешествуют или наслаждаются неспешными прогулками по морскому берегу.

– Как только я разгребу все свои дела, мы обязательно съездим к морю.

Софи вздохнула.

– Врун. Иди сюда, завяжу платок.

С шейным платком жена возилась едва ли не вечность, а закончив, довольно кивнула.

– По-моему, неплохо получилось.

Одного взгляда в зеркало Мартину хватило, чтобы понять, что Софи несколько переоценила результат своей работы, но менталист решил мудро смолчать: в конце концов, она действительно пытается стать той самой образцовой женой, которую, как ей кажется, он хочет видеть рядом с собой. Заботливой, ласковой, внимательной и послушной…

И эти попытки настолько забавны и милы, что Мартин сделал вид, что именно этого он и ждал от нее.

– Спасибо, милая, – менталист склонился и поцеловал жену в одну из коленок. – Люблю тебя.

– А левую что, не любишь? – фыркнула жена. – Я скоро начну ревновать тебя к собственным ногам.

– Перестань считать меня извращенцем! – возмутился Мартин и, не удержавшись, погладил жену по стройным щиколоткам.

– Фетишист, – вздохнула Софи. – Стоило бы догадаться. Ты уже во вторую нашу встречу проявлял свои грязные наклонности.

А сама меж тем невзначай провела ступней по его ноге, медленно и неторопливо приближаясь к внутренней стороне бедра и выше. Менталист перехватил нахальную конечность и пощекотал пятку.

– Ай!

Софи вырвала ногу из цепких пальцев мужа и погрозила. Взгляд у нее при этом был хитрый-хитрый…

– Провоцируешь? К несчастью, я и в самом деле должен идти, – Мартин с сожалением поднялся, – но ты можешь заглянуть в СБ, принести обед…

– Скорее всего, я тоже буду занята.

– И чем же?

Софи пожала плечами и накрыла голову подушкой.

– Идите уже, господин Шефнер.

Было не похоже, что жена на него дуется, но ее явно что-то тяготило. Еще вчера Мартин заметил некоторую рассеянность во взгляде Софи, но списал это на усталость. А теперь видел, что ее действительно что-то мучает.

– Если ты хочешь поговорить, я могу позволить себе немного опоздать.

Ответа так и не последовало.

Порой менталисту было сложно понять свою жену. Едва ли не больше, чем она сама, он знал о ее привычках, привязанностях, прошлом и планах на будущее. Да и Софи, в отличие от него, почти ничего никогда не скрывала. Честная, открытая, иногда больше, чем следовало бы быть жене главы СБ.

Но при этом Мартин чувствовал, что какая-то часть ее жизни для него недоступна. И кажется, начал понимать, кто на нее претендовал.

– Все еще беспокоишься из-за Рихтера? – спросил тихо.

София подвинула подушку, взглянув на мужа.

– Я вчера видела мастера.

– И что? Вы помирились?

Осторожный, почти равнодушный интерес. Ни одной лишней эмоции на лице. Но Софи была чересчур поглощена своими мыслями, чтобы заметить, как напряжена сейчас линия губ Мартина, как холоден взгляд.

– Да… наверное. Он хочет продолжить наши занятия.

– Это будет неуместно, впрочем, как неуместно теперь и твое ученичество. Ты замужем. Я поговорю с ним о расторжении вашего договора.

– Я сама с ним поговорю, – излишне торопливо сказала Софи. – Но, знаешь, это было бы неплохо – научиться настоящим заклинаниям.

– Зачем тебе это? Ты талантливая чародейка.

– Только хорошего мага из меня все равно не получится, так? – договорила она за Мартином. – Конечно, ты прав. Однако если наш с Рихтером договор дал мне силы больше, чем есть у любого артефактора, неплохо бы научиться это использовать.

– Помнишь, я когда-то предупреждал тебя, к чему может привести твое желание создать ментальный артефакт? И что получилось в итоге? Ты привлекла внимание ненужных людей, и твоя жизнь подверглась опасности. Так послушай меня хоть сейчас. Я не сомневаюсь, что ты можешь освоить сильные и опасные заклинания. Кто знает, может быть, даже что-то из магии стихий. Ты будешь считать это своим преимуществом, но это станет твоей слабостью, Софи. Потому что тебе захочется применить свои новые навыки, и, что еще хуже, ты будешь полагаться на них. И рано или поздно это приведет ошибке.

Шефнеру хотелось бы уповать на то, что задумчивость на лице жены породили именно его слова, но чародейка разбила все его надежды.

– Думаешь, я смогу освоить стихийную магию? Если у меня получится создать артефакт, влияющий на погоду, это же будет… Мартин? Ты выглядишь каким-то… расстроенным.

Злиться на жену, когда она лежала в их супружеской постели восхитительно обнаженной, оказалось сложно. К тому же было очевидно бесполезным что-либо ей запрещать. Упрямство – семейная черта Вернеров, и, скажи он Софи, что ей нельзя учиться у Рихтера, это вызовет обратный эффект. Стоило пойти другим путем.

– Просто волнуюсь за тебя, – притворно вздохнул Шефнер. – Корбин Рихтер неплохой человек, но не всегда бывает… разумен и осторожен. К тому же обладает несколько сомнительной репутацией в отношениях с женщинами. Поэтому могу я попросить о сущей мелочи? Пусть ваши занятия проходят в СБ. Тренировочные полигоны службы хорошо оснащены, да и мне будет спокойнее, если ты будешь рядом.

У Софи не было причины отказывать своему мужу в просьбе, хотя если бы она увидела злорадную улыбку Мартина, покидавшего дом, то, возможно, передумала бы.

Шефнер отлично знал, что Рихтер терпеть не мог появляться в СБ. За последние несколько лет он сделал одно исключение – когда выгораживал свою свежеиспеченную ученицу, тогда еще Вернер, перед Мартином. Но появляться в «крысином гнезде» регулярно и помимо прочего демонстрировать свой драгоценный дар всем любопытствующим?! Элементалиста едва ли надолго хватит. Особенно если слегка его… спровоцировать.

На встречу с канцлером Мартин опоздал, к тому же явился во дворец с перекошенным узлом шейного платка, вызвав у Тренка, прекрасно знающего педантичность главы службы безопасности, понимающую усмешку.

– Вижу, семейная жизнь идет тебе на пользу. Стал похож на живого человека.

Шефнер вздернул темную бровь, но промолчал. Протянув канцлеру документы, он встал у приоткрытого окна, занявшись набиванием трубки. С некоторых пор менталист избегал курить дома, опасаясь вызвать у жены вполне заслуженное раздражение.

– Хорошо, – кивнул Тренк, просмотрев бумаги и вытащив пару листов из стопки. – Это я оставлю себе, если не возражаешь.

– Это всего лишь копии, – пожал плечами менталист.

– Но, как я понимаю, здесь не всё? Скажи, что ты оставил мне что-нибудь на сладкое.

– Едва ли десерт вам понравится. На днях император вызывал к себе Корбина Рихтера, и сразу после этого тот встречался с Котовским. Думаю, несложно догадаться, о чем они говорили.

Тренк расстроенно покачал головой.

– Значит, повелитель стихий все же поддержит роанца. Ты знаешь Рихтера лучше меня. Неужели нет никаких шансов вынудить его сохранить нейтралитет? Котовский и так получил Строгера.

В любое другое время он поостерегся бы так смело обсуждать дела короны во дворце. Но сейчас, когда император был неизлечимо болен, канцлер фактически стал полновластным хозяином этого места.

– Вынудить? – Уголки губ Мартина дернулись в насмешке. – Рихтер не из тех, кто будет придерживаться нейтральной стороны. И у меня нет рычагов давления на него. Он на удивление равнодушен к деньгам и власти.

– Но ведь что-то должно быть нужно этому сыну мельника. Насколько я знаю, он дружен с твоей женой…

– Едва ли это можно назвать дружбой, – сухо ответил Мартин, пряча лицо за струйками табачного дыма. – Но к чему вы это вспомнили, канцлер?

– Раньше ты никогда не гнушался использовать личные связи, если это необходимо для дела.

– Времена меняются, – сказал менталист. – Мой племянник чуть не умер, а Софи после недавних событий до сих пор мучают кошмары. А вы предлагаете мне вновь втянуть ее во все это. Я не хочу использовать свою жену, чтобы переубедить Рихтера.

Тренк развел руками.

– Я понимаю. Но тогда убедись, что твои жена и племянник не собираются вмешиваться, как это было тогда с роанцем.

Здоровый наследник престола канцлеру был совсем не нужен, а у Котовского, после того как артефакторы поработали над его спиной, больше не случалось ни одного приступа болезни или потери контроля. И это полностью изменило баланс сил. Не будь Мартин уже тогда влюблен в Софи, счел бы ее угрозой для своих планов. Но теперь она стала его женой и обещала быть всегда на его стороне.

Вот только обещала это Софи, не зная всего, что он от нее скрывает. Если Рихтер вмешается… нет, когда Рихтер вмешается, а противостояние канцлера и Котовского дойдет до крайней точки, без крови не обойдется.

Придется позаботиться о том, чтобы, когда нагрянут события, его жены не оказалось в столице. А пока необходимо сделать все, чтобы Корбин Рихтер сам захотел разорвать этот нелепый договор между ним и Софи.