Читать книгу Чисто английский детектив по-русски. Сборник рассказов - Таисия Кольт - Страница 6

1

Миссис Ребекка Адамс сидела у камина в своем любимом кресле-качалке, неспешно стуча спицами в такт дождю за окном. Вдруг пожилая англичанка ойкнула, выронив вязание из рук. Вместе с почти готовой спинкой жакета на пол упал и моток ниток, который тут же подхватил без дела слонявшийся кот Гарри. Домашний питомец беспечно принялся гонять клубок между ножками дубового стола.

– Гарри, перестань! Вот негодник! – воскликнула миссис Адамс и погрозила коту пальцем. Тот притих, но нитки из лап не выпустил.

– Останешься без ужина, – с возрастающим недовольством проговорила женщина и, плотно сжав губы, строго посмотрела на кота.

Подцепив клубок зубами, Гарри начал осторожно отползать к двери, глядя немигающим взором на свою хозяйку.

– Предупреждаю в последний раз, – в голосе миссис Адамс появились стальные нотки, но кот все не сдавался и, видимо, надеясь улизнуть и избежать наказания, продолжал медленно перемещаться к входной двери.

В этот момент терпение миссис Ребекки Адамс лопнуло, и она, грозно сдвинув брови, схватилась за метлу.

– Вот я сейчас тебе задам!

Женщина сделала два широких шага к двери и уже замахнулась на бессовестного кота, как вдруг дверь на улицу открылась, и вместе с ветром и дождем в гостиную ворвалась молодая девушка лет двадцати трех, племянница седовласой леди.

Увидев тетю с поднятой к потолку метлой, Виктория Адамс вначале обомлела и даже отступила назад, но, заметив под ногами съежившегося кота, залилась звонким смехом.

Гарри между тем не растерялся и ринулся в темноту под струящиеся потоки воды, выпустив все же клубок из пасти и оставив его валяться у порога.

– Что все это означает, тетушка? – девушка скинула с головы капюшон и стряхнула капли воды с темно-синего плаща. – Уже принялась воевать с котом? Бедняга Гарри! Ты видела его мордочку? Он же чуть не умер от страха.

– Не мордочку, а наглую хитрую морду, – заявила миссис Адамс, убирая метлу на место. – Если бы ты знала, что он натворил!

– Видимо, взял твое вязание, – оценивающе оглядев комнату, девушка подняла клубок, а потом и кофточку и положила все обратно на кресло. – Но ты сама виновата, не стоило оставлять нитки здесь. Ты же знаешь слабости нашего Гарри.

– Да я и не оставляла. Я сидела и вязала, но вдруг какое-то странное предчувствие охватило меня, я испугалась и выронила все из рук.

– Что за предчувствие? Тебе что-то показалось?

Миссис Адамс неуверенно пожала плечами и присела на диван. А в самом деле, что же пришло ей на ум в тот момент? Что-то связанное с мистером Тилптоном, умершим два дня назад. Ее сосед всегда отличался отменным здоровьем, за которым с усердием следила его любимая жена миссис Амалия Тилптон, но, как известно, у смерти свои критерии отбора, и, видимо, время мистера Тилптона пришло. Он скончался быстро и безболезненно – не проснулся утром в прошлое воскресенье, а прибывший вскоре местный доктор констатировал смерть от остановки сердца. Лицо покойного излучало радость, весь его облик говорил о том, что он перешел в лучший мир. Но отчего же тогда миссис Адамс чувствовала себя не в своей тарелке? Что так беспокоило ее в этой обычной, ничем не примечательной смерти ее соседа?

– Мне не нравится, что мистер Тилптон умер, – произнесла женщина наконец, глядя на пляшущий огонь в камине.

– Довольно странное заявление, учитывая, что смерть вообще мало кому может нравиться. Ну разве что гробовщикам или священникам, – хмыкнула Виктория и примостилась на диван рядом с тетей.

– Нет, ты меня не поняла, – упрямо замотала головой пожилая леди. – Мне не нравится, что он умер, потому что сейчас для этого самое подходящее время. Он должен был умереть – и вот он умер. Неужели это тебя совершенно не настораживает?

– Меня настораживает, что ты говоришь странные вещи, тетя, – Виктория покачала головой. – Что значит «самое подходящее время»? Для кого?

– Для его жены, конечно!

– Нет, это просто сущий вздор! – девушка вскочила и тряхнула своими длинными густыми каштановыми локонами. – Миссис Тилптон обожала своего мужа и всегда заботилась о нем. У них прекрасная дочь, и, вообще, их семью можно назвать идеальной. Они даже наняли управляющего, чтобы меньше заниматься делами имения и проводить больше времени друг с другом.

– Вот-вот, об этом я и говорю, – злорадно усмехнулась миссис Адамс. – Все началось тогда, когда этот молодой управляющий появился в их доме.

– По-моему, он довольно милый и образованный. Тилптонам с ним просто повезло.

– Да? А ты заметила, как все женщины деревни стали вести себя, как только он появился у нас? Превратились в клохчущих кур, готовых бегать вокруг этого Саймондса целыми днями. Он всем заморочил голову, уверена, и тебе тоже. Еще бы, такой красавчик и к тому же блондин с голубыми глазами. Кто тут устоит!

– Здесь ты не права, – твердо заявила Виктория, хотя на щеках ее проступил легкий румянец. – Он совершенно не в моем вкусе. Какой-то высокий и тощий, как жердь. Мне нравятся сильные мужчины, похожие на супергероев, а не щуплые хлюпики.

– Хорошо, не спорю, может, не все попали под действие его чар, – согласилась Ребекка, – вот я, например. Я всегда любила Ричарда и даже после его смерти продолжаю хранить ему верность вот уже пятнадцать лет. Мне не нужны приключения, тем более в моем возрасте. Но у многих женщин после пятидесяти появляется чувство одиночества. Даже находясь замужем, они уже не так счастливы, как были раньше. Оттого они пытаются разнообразить свою жизнь, добавить в нее острых ощущений. Понимаешь, о чем я говорю?

– Смутно, но кое-что я уловила, – Виктория выдвинула тяжелый стул и, усевшись за стол, принялась барабанить пальцами по вышитой скатерти. – Ты полагаешь, что миссис Тилптон влюбилась в своего управляющего? Но какая связь между этим фактом и смертью мистера Тилптона? Уж не думаешь ли ты, что Амалия Тилптон могла…

– Я ничего не думаю, – отрезала миссис Адамс. Она встала и провела рукой по седым волосам, уложенным в высокую прическу. – Это лишь мои догадки и пустые домыслы. Не стоит забивать голову, давай лучше пить чай. И позови этого бездельника Гарри. Наверняка сидит на улице под дверью, боясь зайти в дом. Да, и, если будет упираться, скажи ему, что я его простила.

2

На похоронах мистера Генри Тилптона собралось все население маленькой деревушки Грин-лэйк. Дамы облачились в черные платья и шляпки с вуалью, мужчины надели темные костюмы и пиджаки. Лица жителей деревни были печальны и бледны.

Все знали мистера Тилптона как гостеприимного хозяина, любителя хорошо и вкусно поесть, интересного начитанного собеседника. Теперь он лежал в лакированном гробу, и сама мысль о том, что его последним пристанищем стал этот узкий деревянный ящик, вводила местную публику в оцепенение.

После церемонии прощания в церкви гроб понесли к небольшому семейному склепу. Жена покойного Амалия шла впереди процессии, опираясь на руку высокого молодого человека в черном плаще. Его светлые немного кудрявые волосы развевались на ветру и придавали облику мужчины привлекательность и утонченность. Управляющий Чарли Саймондс словно чувствовал себя членом семьи, с гордостью шагая с миссис Тилптон, иногда даже позволяя себе приобнять ее за плечи. Рядом робко семенила мисс Лиза Тилптон – молодая невзрачная девушка лет двадцати семи с высоким лбом и прямым крупным носом. Дочь покойного не плакала, она лишь изредка подносила платок к глазам, которые все время оставались сухими.

Доктор Шервуд шел со своей женой и тремя сыновьями, периодически вздыхая и произнося заупокойную молитву. После того как он объявил миссис Тилптон о смерти ее мужа, Шервуд чувствовал себя хуже некуда. Конечно, его вины тут не было. Генри никогда ни на что не жаловался, и если бы доктор знал о его проблемах, то назначил бы комплексное обследование и курс лечения; тогда, возможно, трагедии можно было бы избежать. Но Генри Тилптон пришел к нему на прием всего один раз.

Это было три месяца назад, однако доктор Шервуд помнил каждое слово.

– Скажите, доктор, а умирать – это больно? – спросил тогда Генри Тилптон. Он заметно нервничал, постоянно теребя лацканы своего пиджака.

– Смотря какую смерть вы предпочитаете, – пошутил доктор, но, заметив, что пациент побледнел и чуть не упал в обморок, бросился объяснять: – Тут все дело в вашем отношении к жизни и смерти, в том, во что вы верите.

Он усадил взволнованного соседа на диван и взял его за руку.

– Вот смотрите, сейчас я держу вашу руку и могу сказать, что ваш пульс выше нормы. Сердцебиение участилось, но, уверен, это связано с вашими переживаниями и мрачными мыслями. Говори вы сейчас о своей жене или дочери, ваше состояние тут же бы нормализовалось. Все дело в отношении, только и всего. Дайте себе установку прожить сто лет, а затем уйти во сне тихо и безмятежно – и, вот увидите, так все и произойдет! А будете изводить себя страхами и волнениями – смерть точно не будет долго ходить вокруг да около. Но скажите, друг мой, что вас беспокоит? Почему вы вдруг задали мне этот вопрос о смерти? Вы совершенно здоровый человек, так что я не вижу никаких причин для волнений.

– Понимаете, – Генри Тилптон замялся и как-то даже смущенно улыбнулся, – меня в последнее время мучает вопрос: а каково это – лежать в гробу, где темно и сыро, где не пошевелиться и даже не поднять руки? Буду ли я все это чувствовать после смерти, или моя душа уже будет далеко от нашей бренной земли?

– С этим вам лучше обратиться к нашему дорогому отцу Ральфу. Все-таки разговоры о душе – это удел священников. Я отвечаю только за тело. Поэтому могу вам точно сказать, что если правильно подобрать гроб, то там можно вполне комфортно провести остаток вечности.

Тилптон тогда улыбнулся, доктор это хорошо запомнил. Они оба рассмеялись, и на этом прием был окончен. О том разговоре больше никто из мужчин не вспоминал. И вот только на похоронах Генри доктор Шервуд подумал об этом. Странный визит, нелепая, бессмысленная беседа.

Что же на самом деле Тилптон хотел спросить у доктора, но так и не решился?

Два дня назад, когда миссис Тилптон позвонила доктору и попросила его прийти, он и не думал, что все так обернется. Глядя на мертвецки бледное лицо Тилптона, Шервуд чувствовал свою вину. Ничего нельзя было сделать, только подписать свидетельство о смерти. Но доктора не оставляла мысль, что он должен был раньше разобраться во всем. Амалия явно что-то скрывала. Ее глаза были опухшими от слез, но то, как они бегали из стороны в сторону, говорило о ее сильном страхе. Почему все-таки Генри Тилптон сейчас лежит в этом деревянном ящике? Может, причина в Саймондсе? Да нет, Генри никогда не пошел бы на такое. Обречь себя на забвение? Вряд ли, сам он не смог бы этого сделать. Значит, Амалия. Больше некому. Но почему? Голова доктора раскалывалась от вопросов, ответов на которые он не знал.

Тем временем процессия остановилась у каменного склепа, и гроб торжественно поставили на землю возле входа в усыпальницу. Несколько человек произнесли прощальные слова, свою речь подготовил и священник. Миссис Ребекка Адамс внимала этим словам, и ей становилось все тревожнее. Она задумчиво смотрела на доктора Шервуда, который за последние два дня так сильно похудел и осунулся, что сам стал похож на мертвеца. Его жена стояла к нему близко-близко, вцепившись в его рукав и постоянно прижимаясь щекой к его плечу. «Оберегает его от неприятностей, – подумала миссис Адамс. – Боится, как бы он не проговорился или не сделал чего необдуманного. Но самому Шервуду чего бояться? Если Генри Тилптон умер во сне, то доктор все равно не смог бы его спасти. Слабое сердце подвело, вот и все. Ведь никаких следов насилия не обнаружили».