Читать книгу Подставное пророчество Оутэрнуму - Taka Yon - Страница 3

На континенте Фит, подальше от суетливых городов, на грядах пиковых скал, покрытых разнообразными лесами, располагаются вот уже как сто двадцать лет три навесные деревни. Чуть поодаль, в одиночестве, на более высоком плато, несущем те же скалы и деревья, прячется комплекс храмов Великой Гармонии. В очередной спокойный и ясный день, когда клубы тумана развеялись под теплыми лучами солнца, маленький послушник храма управлялся с метлой перед главными вратами в обитель, от которых выстроились ограждением лиловые кустарники и скальные черно-синие булыжники. Не думая ни о чем, шестилетний мальчик с короткими русыми волосами в серо-голубом балахоне и черных шароварах, размеренными движениями убирал накатанную на каменную площадь пыль.

– Одди, спрячь метлу на некоторое время. – глубокий спокойный голос послышался за спиной послушника. – Скоро должны прийти гости издалека.

– Хорошо, мастер Монпа.

Мальчик повернулся и поклонился главному монаху. Тот слегка наклонил голову и не спеша направился к ступеням, по которым гости обычно поднимаются в храм.

««Издалека» … Все так выражаются» – Одди повернулся в сторону самой далекой, но всё равно высокой пики скалы. Потом оглянулся на мастера Монпу, который уже провожал пару мужчины и женщины, рассматривающих всё вокруг. «Но сколько нужно идти, чтобы добраться до этого «издалека»?» – додумав свою мысль, мальчик, очухавшись будто ото сна, пошел в сторону маленького домика, служившего сараем для садовой утвари. Невольно он слышал их разговоры.

– Каков Ваш визит? – без капли эмоций спросил мастер Монпа.

– Мы хотим сделать подношения Великой Гармонии. – мужчина был доброжелательным. – Ждем свекровь и зятя из-за границы. Беспокоимся об их поездке.

Мужчина хотел было продолжить, но женщина улыбаясь обратилась к монаху:

– Неужели у Вас могут служить такие малыши? – она смотрела на Одди, который только вышел из сарая.

Мальчик чуть склонил голову в знак приветствия им, и стал ожидать, когда мастер скажет свое слово.

– Да. Он – единственный самый маленький послушник.

– А как его зовут? – чуть присела женщина, глядя в его большие ярко-оранжевые глаза.

– Боюсь, я не могу сказать.

– Почему же?

– Таким было желание его родителей.

– А где они сами?

– Дорогая, ты слишком много задаешь вопросов. – произнес мужчина, положив ей руку на плечо.

– Ой, простите. – слегка смеясь произносит она. – Не могу устоять перед чужими детьми. Хочется сразу их понянчить.

– Прошу пройти по этой тропе. – монах, пропуская гостей на правую сторону от первого каменного храма, жестом украдкой показал Одди следовать за ними.

Они шли по вымощенной камнем тропе в середине пышного и большого сада, где росли самые разные кусты и соцветия. Большинство из них, будучи еще семенами, люди приносили в виде благодарности самому храму за его существование в это неспокойное время, когда каждый боится того, что соседи перестанут сотрудничать. Причина страха лежит в цепочке событий прошедших лет. Но мальчику никто не говорил подробностей. Мельком только упоминали, что люди не могут расширять территории из-за особенностей рельефа и во многом опасного живого мира флоры и фауны. Людям приходится экономить пропитание и ресурсы для комфортной жизни. И так уже восемьдесят лет. Те, кто приходит сюда, истинно верят, что сам храм – обитель для светлого будущего… Таких мыслителей немного, однако они есть, и их чувства можно заметить в этом цветущем и благоухающем круглый год саду.

Подойдя к концу тропы, мужчина с женщиной удивились крутой лестнице, ведущей вниз ко второму храму, похожему как две капли с тем, что был в начале. Но в отличие от первого, этот храм был полностью из дерева. Он как будто вырос из леса. Вокруг него были лишь пробирающиеся через верхушки деревьев каменные кончики скал. Все четверо аккуратно спустились к порогу храма. Поклонившись на девяносто градусов, зашли внутрь. Среди резных стен и потолков в самом центре сочился фонтан воды, обрамленный низким ограждением из изумруда, а вокруг него идеально расставлены парафиновые свечи. Одди закрыл дверную ставню, пока мастер Монпа обходил по краю фонтан, чтобы сесть напротив гостей, остановившихся спиной ко входу.

– Пожалуйста, зажгите свечу приветствием Госпожи Гармонии. – монах присел на пол, закрыл глаза. – И помните, лишь чистые помыслы она сможет услышать.

Мужчина и женщина последовали примеру мастера, каждый из них протянул ладони к своей свече:

– Великая Гармония, просим выслушать нас. Мое имя – Алек. Мы из навесной деревни Зира. – мужчина стал немного дрожать.

– Великая Гармония, я, как и наши предки, безмерно Вам благодарна за снисходительность. Мое имя – Виктория.

После слов женщины, две ближние свечи около монаха загорелись. Он открыл глаза:

– Кто-то из вас лжет. Еще есть возможность покаяться.

На некоторое время воцарилась пауза тишины.

– Ну всё! – женщина встала с колен, – Надоело! Что за детские игры? Помолиться? Покаяться?

Мужчина встал в след за ней:

– Я изначально говорил тебе, что план – дурацкий.

Монах поклонился фонтану, поднялся на ноги, заложил руки за спину:

– Тогда, чего вы хотели, и кто на самом деле такие? – он как всегда спокоен, однако глаз с гостей не спускает.

– Да как будто мы обязаны отчитываться! – она повернулась к выходу, просверливает взглядом мальчика.

Ее спутник поддакнул:

– Верно! Нам лишь нужно было проверить отщепенца из семьи Оутэрнум.

– Муж! – женщина была возмущена.

– Прости.

– Мы уходим! А к вам еще придут. Не удивляйтесь.

Монпа процедил:

– Одди, открой ставню.

Мальчик послушно выполнил небольшой наказ. Женщина улыбнулась, подмигнула Одди и вышла из храма, мужчина за ней.

– Поспеши закрыть и иди сюда. – монах дождался, когда мальчик будет у него за спиной и потушил свечи одним сильными хлопком в ладони.

Снаружи послышались истошные крики гостей. Шум продлился недолго. Поднявшийся ветер сбил ставню, пронесся по помещению и затих. Пять свечей загорелись.

Мальчик внешне ни разу не дрогнул. Впервые пробудившийся небольшой страх не успел осознаться рассудком Одди, как перебился привычным любопытством. Оно быстро взяло вверх и вырвалось наружу вопросами.

– Мастер Монпа, что это было? Почему они кричали? Это нормально?

Монах тепло улыбнулся послушнику. Снова подчиненный проявляет пытливость ума.

– Оставь вопросы на обед. Тогда у нас будет время поговорить. А пока, отдай дань уважения стихии.

Одди хотел задать еще множество вопросов, но послушался мастера и закрыл глаза. Сцепил ладони в замок перед собой и молча проявил чувство благодарности ветру. Он не знал, за что именно, но решил отдать эмоцию за то, что эта стихия просто существует. Ведь мастер сказал, что сегодня задавать вопросы можно только во время еды.

После того, как они провели небольшой ритуал, свечи погасли, вода в фонтане полилась в обратную сторону. Ветер пронесся к ней и затих, а монах и послушник вышли из храма. Одди по дороге наверх всё высматривал мужчину и женщину. Мастер, заметив его беспокойство произнес.

– За них не переживай. Приготовься слушать несколько историй во время приема пищи. Буду ждать тебя на нашей возвышенности. А пока, пойди к своей группе и мастеру Шу. Выполни нормативы лучше, чем в прошлый раз. Пусть ты и на первом месте среди других учеников, знай – свою позицию нужно удерживать.

– Да, мастер Монпа.

Мальчик побежал на площадь для занятий, находящуюся в восточном крыле при первом храме. А мастеру нужно было узнать подробнее о недавних гостях. Цель визита для него ясна и с недомолвками. Вопрос стоял в том, почему их прислали сейчас. Для этого нужно обратиться к Гуру Помощи.

На площади собрались почти все ученики. Скоро начнется практика физических искусств. Все ждут прихода мастера Шу и его приказа для построения. Каждый занимается своим делом: кто-то разминается, кто-то просто ожидает, кто-то в компании из нескольких человек что-то обсуждают. Одди – единственный, кому так мало лет. И каждый раз он уходит ожидать куда-нибудь на отшибе подальше от остальных. Только маленький послушник нашел себе место и направился туда, как его уже заприметили «поклонники». Перекрыли все пути – шагу ни ступить.

– Супер-малец! Как у тебя дела?

– Ты и сегодня покажешь класс?

– А я слышал, что тебя хотят опередить!

– Какие все-таки у него классные щечки!

– А я слышал, что он останется непобедимым!

– Верно! Он же гений!

– Точно, точно!

– Построение!

– Мастер Шу пришел. Разбегаемся!

«Мастер Шу – снова мое спасение…» – подумал Одди и встал в линейку учеников, – «Всегда так доброжелательно встречают, но ведь я вижу ложь и зависть. Только несколько искренне восторженных… За что же я ненавистен? …Тренировка началась».

Итак, после построения и переклички следует общая разминка, затем бег с препятствиями на два километра. Далее проходит индивидуальная разминка, в которой ученики проверяют свои личные уникальные предрасположенные качества и по возможности развивают их. Стандартная тренировка завершится проведением боя и особой проверкой смекалки, в которых участвует только восьмерка лучших. Они будут состязаться друг против друга на время.

Сегодня Одди должен удержать свою позицию первенства и не дать шестнадцатилетнему Рови снова сдвинуть мальчика на второе место, как это было месяц назад. Оутэрнум не видел смысла в данных действиях, так как, если бы маленький послушник не думал о том, что немного не честно в шесть лет превосходить всю группу из ста четырех учеников, Рови бы никогда не смог занять первое место в еженедельном рейтинге. По крайней мере в ближайшее время.

Глядя на разницу в возрасте между детьми, которые занимают первое место и второе, можно подумать, что Одди – вундеркинд. Так ли это? Нет. И он сам это прекрасно знает. Секрет его успеваемости прост – Одди понимает, для чего нужны занятия. Он благодарен передаваемому опыту мастеров, который был собран от каждого предка. И конечно, в отличие от других учеников, следовал правильным указаниям, прислушивался к праведным истинам, трудился и упорствовал от чистого сердца. А когда он понимал, что какие-либо уроки неполноценны, сам стремился их дополнить. Порой, он не успевал за программой, но этого мало кто замечал. В скором времени Одди с легкостью догонял упущенное, потому что особых оппонентов у него не было.

Слова соучеников о никчемности уроков сбили с толку большинство послушников, в том числе самого младшего после Одди ученика Кагона, которому десять лет от роду. Так что, особо никто и не стремился к первому месту, а если находился «выскочка», его старались «вразумить» своими методами. Оутэрнум был предрасположен к выживанию в подобной среде и отказывался следовать за теми, кто не прав. «Во всем может быть польза. Но нужно уметь ее распознавать и не подбирать всё, что попало, если не знаешь, как можно будет это применить. Но дать пользу самому ненужному – тоже нужно уметь. Подумай» – говорил когда-то мастер Монпа. Взяв это высказывание на вооружение, спокойная жизнь только снится Оутэрнуму. А сегодня Монпа сказал, чтобы Одди держал свою позицию. Какова причина этого наказа? Если вспомнить, то он говорил прежде о повышении своих навыков. А как следствие – удержание первенства. Но точно ли мастер объяснил причину такого совета? Одди считает, что как всегда в этом есть смысл глубже, чем выронил наставник.

В поединках Одди снова выиграл. Запыхавшийся, он уперся руками в колени. Ощущение жажды подступило к горлу. Время на прохождение давалось полтора часа. Обычно победитель укладывался ровно в час, но в этот раз, он выпрямившись глянул время на деревянном таймере. Бумажный циферблат вырисовал тридцать девять минут и две секунды. Теперь ненавистные взгляды в сторону мальчика увеличились как в размере, так и в глубине чувств. Когда объявили построение на окончание занятий, Одди проходя на свое место, из всех фраз шепотом услышал одну, которая больше всего зацепила.

– Он явно насмехается над нами. Просто в грязь втоптал, особенно Рови. Это унизительно.

Но… мальчик привычно как внешне, так и внутренне эмоций не проявлял. Однако мысли в голове кружились вихрем сильнее, чем обычно: «Для их злости есть причина. Убрать последнюю нельзя, но можно решить то, что из нее получается. Спрошу у мастера… Нет. Я сам найду ответы. Время для размышлений будет. После обещанных историй мастера я на чуть-чуть исчезну» – Одди хотел улыбнуться от своих намерений, но вовремя вспомнил, что находится пока еще среди других учеников, и не стоит их злить сильнее.

Когда группа расходилась, только несколько человек похвалили Одди за успех. И то, искренне звучало еще меньшее количество поздравителей. Остальные привычно кидали «До следующего раза».

Время пришло для ванн и обеда. В своем домике, находящимся по соседству с другими, в северо-восточной части комплекса, Одди сидел на теплом полу в ожидании того, когда в большой таз для купания наберется вода. Он снова впал в раздумья: «Мне всегда говорили не обращать внимание. Я так и делал. Вначале я не понимал ситуации. Просто начал замечать, что что-то не так. А потом понял, что соученики ведут себя неправильно. Но то, что они испытывают ко мне, я распознал недавно. И мне до какого-то момента было все равно, что происходит. А сейчас я не понимаю, почему ко мне так относятся? Это злость или гнев? Или это что-то из-за их собственных слабостей? Я до сих пор не могу во многом разобраться… К тому же то, что меня больше всего беспокоит, это их отношение к здешним устоям: хоть они и приходят на практики, вовсе не подчиняются воле Гармонии. А значит, занятия для них не полноценны. Почему они такие странные? Я вот тружусь, ни смотря на то, что тоже не очень верю в Госпожу… а они? Почему только делают вид? А виноват я? Разве я что-то делаю плохое? Мастер… Мне почему-то за это стыдно. Что я должен сделать, чтобы убрать такое отношение ко мне и ко всему?».

Не торопясь ступая по тропинке, проходящую через часть леса, Одди направляется из своего домика в столовую, которая находится в северной части всего комплекса. «Сегодня опять солнечно. Листья чуть пожухли, значит скоро прибудут облака. Да? Госпожа Гармония… Существуешь ли ты в обличии или бестелесна? Существуешь ли вообще? Кто или что ты такое?» – раздумывал Одди. Он почти вышел из тени деревьев на обеденную площадку, как ветер скинул к его ногам небольшую многолапковую змею сверху. Мальчик немного опешил от неожиданности. Аккуратно обошел живую преграду, которая никак не реагировала, и поспешил дальше.

Послушник встал в очередь за своей порцией еды. Как обычно делал вид, что ничего не слышит. Забрал поднос. Теперь нужно обогнуть столы со скамейками, зайти за рабочее здание, пройти чуть за деревья, и вот – личный уголок мастера Монпы и Одди с прекраснейшей панорамой на лес, пики скал, тыльную территорию храмов. Мастер уже был там.

– Приятного аппетита. – произнес главный монах.

– Приятного аппетита. – ответил послушник.

Поев без лишних слов, помолчав пару минут, чтобы поблагодарить Гармонию за то, что утолили голод, за то, что еще есть провизия, вспомнив безызвестных людей, благодаря которым выращена еда, Монпа принялся вести монолог.

– Каждый гражданин этого мира знает принципы религии, носимую Великой Гармонией: «Не нарушай границы закономерного бытия; Не будь жаден в своих потребностях; Уважай и делись с теми, кто нуждается; Но сколько взял – столько отдай; и так далее». Однако знать и соблюдать принципы – разные вещи. Духовное развитие за пределами храма неполное. И даже ученики из твоей группы, часто приезжающие сюда за просветлением на пару дней, а потом возвращающиеся в свои дома, не понимают, для чего вообще посещают храмы и тем более, не понимают, для чего нужны важные принципы Гармонии. Никто им не объяснял вразумительно так, чтобы ими можно было спокойно пользоваться. Они просто следуют указаниям наставников настолько, насколько полагают нужным. А зачем? –им не важно. Сказали? – значит надо – для галочки. Впрочем, многие, не только ученики, за пределами храма, считают это дело пустым игнорируя главные правила уже на подсознании.

– А почему нельзя объяснить вразумительно? Стоит только приложить усилия. – Одди решил разобраться в задаче.

– Причина всего того – старые храмы, в которых послушники и монахи стали угождать больше самой Великой Гармонии еще восемьдесят лет назад. Привело это, к сожалению, к подрыву доверия в сторону Родителя Природы. Люди стали считать ее жадным и эгоистичным существом. Люди перестали верить в нее, как раньше. Из-за других людей…

– Но это же было давно. А как же сад? Он выращен благодаря другим людям. Значит, не все утратили веру. И значит, можно объяснить.

Монпа посмотрел на мальчика испытующе и продолжил.

– Не прерывай меня и слушай внимательнее. Ни смотря на подрывное положение, духовные истины от Госпожи еще остались внутри народа также, на подсознании. И другие заповеди привычно соблюдаются: любовь, сострадание, справедливость, и многое другое. Потому что они сильнее отзываются в сердце, чем другие чувства. Оттого, когда запреты стали пустым словом, злость, зависть, ненависть и другие негативные качества также часто встречаются в обществе. На сегодняшний день это видно очень ярко. И ты также свидетель тому.

– Угу.

– Контролировать чувства людей, а значит далее и их действия нужно, чтобы поддерживать баланс. Для этого существуют инструменты контроля. Только пользуются ими не так, как раньше. Понимаешь? Эффект от инструментов в отражении душ людей совершенно отрицательный по сравнению с тем, каков был раньше. И таким образом, весы баланса в каждом человеке поддались изменениям. Ни смотря на это, разум людей требовал познаний. Казалось бы, логика – важная людская характеристика, не утеряна. И баланс может регулироваться так, как нужно, а значит, он в надежных руках. Не правда. Ставшим практичным и думающим о будущем народ недавно начал перегибать палку и брать больше, чем нужно. Не потому, что грешен, а потому, что представление о границах дозволенного теперь размыто. Для кого-то это к лучшему, для кого-то – наоборот. Но вылилось это нарушение в рост расслоения на бедных и богатых, на безвольных и влиятельных. Всё это привело к тому, что дела в деревнях и странах идут к тихому выживанию… Поэтому за границами наших храмов существуют страшные для тебя люди. И поэтому существуют люди, подобные нашим гостям. Их поведение тебе было в новинку. Они пришли сюда с одной корыстной целью. За грязные помыслы и получили небольшое наказание. К их цели я вернусь позднее.

– Не понимаю многого.

– Не беспокойся. Скажу тебе, как умному и понимающему существу, наша Гармония – она также не идеальна. Ее жестокий и в то же время справедливый баланс легко разрушить и превратить в агонию. Сейчас это и происходит – разрушение. А ведь по правилам Госпожи, взамен недолговечности и частым вызовам судьбы, живым формам даются сроки радости, часто, возможности выбора, и в случае удач – спокойное существование и счастье. Однако, уже… В эти правила вмешались. И скоро, зло – будет являться добром, а добро – злом.

– Но как же? Это всё из-за, подобных гостям, людей?

– Не только. Говоря об инструментах… Ты догадался, о каких именно я говорил?

– О принципах… Но, они не работают…

Одди ошибается в своих догадках, но мастер решил не переубеждать мальчика. Ему нужно знать, на сколько резко или наоборот, суждения подчиненного стали развиваться.

– Строго говоря, они работают, но ими пользуются неправильно, как я уже говорил. Почему?

– Не верят в Госпожу Гармонию…

Мастер немного помолчал, взглянул оценочно на Одди. Снова мимо. Но чем дальше он от правды, тем лучше.

– А ты знаешь – верить во что-то нужно.

– Вы говорили, что можно верить в себя, если достоин этого. А если не достоин, значит добиться такого права путем упорства и благородных высших целей.

– Верно. Должна быть истинная цель. Какая она у тебя?

– Мастер, Вы знаете, что…. Я еще не понимаю этого…

– Ты падаешь в осадок. Не нужно. – Монпа похлопал мальчика по плечу, – Я не хотел рассказывать о нынешнем состоянии нашего общества, но теперь ты должен знать это. Верить или нет в сказанное – решать всегда тебе.

– Я помню.

– Как считаешь, тебе нужна будет та информация, которую сказал раннее?

– Я не знаю.

– Значит,

– Запомню ее до тех пор, пока не пойму, что с ней делать.

Мастер тепло улыбнулся.

– Теперь я расскажу тебе подробнее, что стало с гостями, и почему нужно было отдать дань уважения стихии.

У Одди заблестели глаза: «Наконец-то!» – подумал он.

– Наш второй храм – это посредническое место. Оно связывает по воле Гармонии стихии и нас…

– А у Гармонии есть телесная? …

– Хватит.

– Извините.

Мастер взъерошил мальчику волосы.3

– Один из вопросов, о котором ты должен забыть до двадцатилетия. Не делай больше попыток спрашивать об этом.

– Всё не понимаю, почему же?

– Одди, перестань. Сегодня я слишком часто повторяюсь… Запомни и держи в уме – только тогда, когда сможешь холодно и полно оценивать серьезные вещи, сможешь не только задать вопрос, но и найти ответ на него.

– Ладно.

– Итак. Обитель, которая связывает стихии и нас. Это место в какой-то степени можно считать живым. Ступая на их территорию, уже ничего нельзя утаить. Всё, что происходит в округе того храма и непосредственно внутри, понимают и ощущают стихии. Многогранные сущности, являющиеся ни живыми, ни мертвыми. Способные пробуждаться как в маленькой части их среды, так и в целой своей циркуляции.

– Я немного не понимаю…

– Стихии… Неразрывно связаны с Гармонией.

– Они – ее подчиненные? Как я Ваш?

Мастер немного помялся.

– Пока можешь считать это таковым.

– Пока?

– Да. Запомни: никогда не держи зла на них. Даже, если они виновны.

– Но зло вообще держать нельзя. И почему Вы…

– Потому, что стихии подчиняются не только Гармонии. Стихии – можно считать инструментом. Они лишь иногда проявляются сами или по приказу Гармонии. Огонь, вода – то, что используется людьми больше, чем Природой. И история того, как ты сюда попал…

– Пришло время рассказать?

– Да. Твое нахождение здесь – причина того, что было восемьдесят лет назад, вплоть до сегодняшнего дня. И еще одна причина – это работа инструмента вместе с людьми, использующих друг друга. Теперь ты также должен знать одну из правд, чтобы начать принимать сторону.

– Одну из правд? Сторону?

– Вот та правда, которую знаю я: твоя семья была сожжена огнем, когда тебе было два месяца от роду. Потому что каждые тридцать лет с момента отречения от Гармонии, людей нужно было контролировать. И на очереди, именно твоя семья, перешагнувшая грань дозволенного, которую нельзя было, пострадала. Что думаешь?

– Хочу знать больше.

– Что чувствуешь?

– Ничего, кроме интереса.

С одной стороны, Монпа был рад услышать то, что он хотел, но с другой – не смог скрыть удивления: «Неужели он настолько холоден? Я знал, что главная его черта – любопытство. Но должно же быть что-то еще…». Для мастера это было открытие.

– А что бы почувствовал другой ученик на твоем месте? – ему не следовало спрашивать мальчика об этом, но в этот раз интерес взял верх у мастера.

– Наверное, другой… Хотел бы расти с родителями в семье. И узнав о такой грустной новости, почувствовал бы горечь… – Одди задумался… – И если не верил бы в Госпожу, то…

– То…?

– То… Также, как и я, захотел бы узнать больше, но для свершения мести…

Мастер снова удивился. Одди не должен знать о слове месть в таком ключе. И Монпа сразу вспомнил одну ситуацию, произошедшую шесть дней назад в библиотеке. Он считал, что вовремя обнаружил мальчика за прочтением запретной для него книги о пороках. Одди исполнилось шесть лет только три недели назад. А к полным знаниям о пороках допускают при совершеннолетии, что наступает в двадцать лет. Но, видимо, Одди успел узнать из книги больше, чем хотелось бы мастеру. Ужасное допущение. Монпа спросил у послушника.

– Ты понимаешь эти эмоции?

– Нет. Но… Я могу представить, если нужно.

– Не нужно. Жалею, что спросил у тебя об этом. А ты – молодец. Помни все правила и принципы, которым я тебя учил. Не забывай следовать им.

– Да, Мастер.

– Что ж… – Монпа встал на ноги.

– Но ведь, Вы не всё рассказали…

– Всё важное было озвучено.

– А корыстная цель прибытия гостей? И они говорили, что кто-то еще придет. А как их наказали? Что за сторона, которую мне надо выбрать?

– Та информация, которую ты получил за сегодня, будет тебе подсказкой в будущем. Они должны были прийти к нам, когда твой возраст был бы двенадцать, но видимо, я просчитался…

– О чем Вы говорите?

– Перед тобой будет выбор. Когда он наступит, обдумай всё и выбери сторону.

С этими словами Мастер ушел с их места. Он думал лишь о том, что, если бы рассказал о цели гостей, Одди мог бы встать не на ту сторону, на которую психологически Монпа его все время подталкивал. Тем более неизвестно, что происходит в голове и в сердце мальчика после того, как у него в руках побывала запретная книга. Сегодня мастер услышал от Одди еще кое-что удивительное: если мальчик захочет понять эмоцию, он ее намеренно прочувствует, в то время, как до сегодняшнего дня ему были знакомы и понятны только любопытство, спокойствие, восторженность от чего-то нового, небольшая радость, небольшая досада. И ничего более. «Чужая душа – потемки…» – с беспокойством завершил мастер свои мысли на эту тему.

Время обеда окончено. Расстроенный Одди идет на занятия по духовным практикам. Вначале они проводятся в группах, разделенных на возрастные категории, далее занятия проходят индивидуально. К слову, старшая группа, в которой числится Одди из-за своих способностей, состоит из двадцати шести человек.

Зайдя в здание с парой классов, мальчик пытался перед тем, как перешагнуть порог, привести хоть как-то мысли и подступающие эмоции в порядок. Тщетно. В этот раз чувство «разочарования» было сильнее, и его сложно заглушить. Не подумайте – разочарование мальчик ощутил не только от того, что его любопытство осталось без ответа, но и от того, что всё не так черно-бело в его жизни, как он себе представлял, и что он всё еще глуп во многих вещах, а то и вовсе ничего не знает о них. Поджог, отторжение почти всего, что связано с Гармонией, инструменты для управления людьми в виде стихий, мир может перевернуться вверх ногами. Но почему? Еще множество вопросов вихрем проносятся в голове. Он пытается найти логичные ответы на них, но сразу путается. Да. Маленький послушник мало что понял из рассказа мастера, но запомнил каждое слово. И впредь будет держать в уме до тех пор, пока не поймет, что же всё это значит.

Сам себя пытаясь мысленно уговорить прогнать мысли, в которых пока не может разобраться, Одди стал по воле случая думать не в ту сторону: «Ну и как мне быть? За этой дверью – наследники того, что было восемьдесят лет назад. Я тоже не очень верю в саму Гармонию, но… Всё, что нам преподносят здесь – благо. А для них оно – призрачно. Навыки без блага – это…». Мальчик, снова заладив про разницу между ним и его окружением, вспомнил одну деталь, которая, как он сам счел, подходила под нынешние размышления: «Мое первое нарушение порядка было тогда, когда я читал в библиотеке книгу о пороках так, чтобы никто не видел. Там было кое-что в описании первичных веществ, существующих по сей день в тени знаний: «Есть разные виды энергий, держащие баланс. Среди них находится оружие тихого уничтожения – незаметная серая энергия, которая пока поглощает белую энергию, еще и портит ее перед употреблением. …. Например, черная порабощает заметно и чаще всего быстро, а серая – медленно, что и не заметишь. Но эффект последней растягивается надолго». Хочу изучить яснее это. Информация была разделена на две части и более подробное описание было с другого начала страниц. Но тогда я не успел даже до середины книгу прочитать. Мастер Шу быстро пожаловался Мастеру Монпе, когда увидел нарушение. В итоге мне сказали, что рано такое изучать. Но ведь те написанные вещи в книге всюду окружают нас… Ладно. Раз эти люди за дверью – связаны с серой энергией, и они потом будут пользоваться благами, то я должен разобраться в том, когда и почему появилась эта энергия. Ведь ученики не виноваты. Виновата энергия. А когда она появилась? Восемьдесят лет назад? Раньше? Позже? И все же… Как наказали гостей?» – переведя тему последним вопросом, мальчик зашел в свой класс.

Перед ним открылась привычная картина: соученики делают что угодно в ожидании, но не то, что дало бы им пользу больше. Одди почувствовал злость. Это ему в новинку. Почему он чувствует ее? А может, это какая-то другая злость? Одди вообразить себе не может, как описать свои чувства. На его месте почти любой человек выразился бы завистливо причитая внутри себя именно так: «Я пашу как проклятый, а они веселятся. При этом обвиняют именно меня за то, что я лучше». Вывод: ситуация не справедлива. Но мальчик не понимает свою позицию и эмоцию пока опознать и выразить не может.

Сев за свой стол, Одди начал вспоминать: «Мастер Нава вчера предупреждала, что задержится на час. Но практика должна проводиться. Поэтому она просила всех прийти вовремя, начать читать новый материал и записывать то, что считают нужным. А когда придет, сразу у каждого спросит, что было не понятно, и вместе разберутся в затруднениях. Для мотивации она напомнила ученикам о навыке трудолюбия».

Одди всё-таки взял терпение на вооружение, выложил принадлежности для учебы. Открыл тетрадь и учебник. Записывать ему не было смысла. У него очень хорошая память. Поэтому написав сегодняшнюю дату закрыл тетрадь, и принялся читать. Сквозь галдеж, сквозь другие мысли, он пытался сосредоточенно впитывать написанные слова в учебнике: «Каждый может претерпевать изменения в окружающей обстановке и поддаваться старым инстинктам. Уметь их контролировать и укрощать – истинная сила человека. Нет ничего невозможного в том, чтобы перелить воду из грязного кувшина в чистый, когда у тебя есть два кувшина. Вода – древние инстинкты. Кувшины – мысли. Грязный кувшин – мысли, диктуемые инстинктами. Другой – очищенный контролем. Навык контроля инстинктивных эмоций сложнее, чем поверхностных, рассматриваемых в предыдущих главах. Для практик власти над первыми нужно больше внимания и времени, чем над вторыми. Во время внезапной ситуации, когда Ваши инстинктивные эмоции поднимаются изнутри, заметьте их на ранней стадии (помните, что контроль над поверхностными эмоциями должен быть ежесекундный), затем…»

– Эй, Малой. Ты что читаешь? – прервал Оутэрнума его соученик.

– То, что просила мастер Нава.

– Зачем? Ты же знаешь ее. Она всё равно потом сама расскажет ни смотря на то, что говорила нам почитать самим.

Внутри Одди будто желчь поднялась. Но лишь на секунду. Он тут же взял себя в руки. Почему-то сейчас перед его глазами не ученик Альто, а воспоминание: когда-то, когда Одди было только три года, он впервые увидел сад. Желание сорвать один из самых красивых цветов появилось сразу. Но ему запретили, объяснив причину. Будучи уже с пониманием, Одди отказался рвать его самостоятельно. И больше такая мысль в голову не приходила. В тот день он запомнил пятое наставление от мастера Монпы: «Когда что-то хочешь сделать плохое для другого, но хорошее для себя – это не значит, что на самом деле оно принесет тебе хорошие чувства». И после, сам Одди второй раз в жизни сделал вывод: «Причина того, что нельзя делать – глубока, а значит, не стоит спешить проявлять реакцию для того, чтобы переступить черту».

Проглотив то ли злобу, то ли гнев, мальчик оценил ситуацию: сейчас Альто не специально ведет себя так, чтобы хотелось сделать ему плохо. Тем более, он объяснил свою причину увиливания от занятий. Но сам Альто не понимает, почему есть эта причина. «Вовремя я прочитал об этих эмоциях. Опять совпадение? И новое чувство, и новый урок тут же открылись перед моим взором. Дочитать бы, но я должен открыть ему глаза…» – пока Одди думал, его собеседник пожал плечами и отошел обратно к своей компании по интересам. Время для ответа упущено. Уже поздно продолжать разговор. Так бы подумал любой другой тактичный человек. Однако Одди помнит, что растет. И иногда просыпаются эмоции, которых раньше не было, а также мысли, неизвестно откуда берущиеся. Словом, разбираться даже в себе – дело тонкое и в основном долгое. Особенно, когда многого еще не знаешь. Благо, что Одди это знал. Поэтому действовать не спеша – то, чему когда-то обучил мастер Монпа, самое главное и частое свойство, используемое мальчиком. И разве при таких условиях время ответа упущено?

Одди подошел к столу мастера, взял мел и начал писать на доске: «Зачем ты выполняешь задание, ведь она все равно придет и расскажет нам всё, ни смотря на то, что говорила читать самим?». Все затихли с того момента, когда услышали характерные постукивания мелка по доске. Каждому было интересно.

– Одди, ты чего? – с недоумением спросил Альто, – Так не делают. Мы разговаривали вдвоем.

Мальчик проигнорировал его слова и обратился ко всем.

– Я хочу спросить у всех. Кто считает также?

Затишье среди учеников прервалось первым высказыванием в классе.

– Все, наверное. Потому что это – факт.

– Верно. Какой смысл читать то, что потом объяснят? – спросил кто-то из класса.

– Да-да, выслушивать то, что уже прочитал – скучно. – прокомментировал еще один ученик.

Одди снова побагровел. И снова себя успокоил. Он так и знал.

– А вы знаете, почему она так делает?

– Ясно же как день. Это ее работа. Совесть мучает, вот и наверстывает упущенное.

– Согласен.

– И я.

Неизвестно по какой причине, но Одди стало тяжело смотреть в глаза соучеников. Он опустил голову и сказал.

– Она так делает, потому что знает, что вы не будете читать всерьез.

– Правильно она знает. Вот только, раз ты начал эти разговоры, ответь: зачем же ей тогда говорить перед каждым пропуском занятий одно и то же? Результата же нет.

– Она… Потому что она… лелеет надежду на ваше благоразумие и самостоятельность. – Одди начал путаться в мыслях. Слишком много цепочек появляется от одной темы в его голове.

– Насмешил! И вообще, с чего это мы должны читать, если она обязана нам рассказывать и объяснять? Разве это наша вина, что она пропускает занятия? Наши родители что, для этого сюда отправляют? Для самообучения? Ясно же, что мы сами не поймем.

– Верно.

– Верно.

Одди пытался из роя мыслей взять хотя бы одну цепочку. Он оглядел каждого в этом помещении. Время для, проверяющего искренность, вопроса.

– Все согласны?

– Да. – Но Одди увидел несколько воздержавшихся от ответа людей.

Мальчик сам не понял, как вспылил, но тон держал тихим, хоть и озлобленным.

– Значит, вы всё те же мелкие дети как я, но глупее. Обучение проходит зря. Сомнений теперь нет в том, почему я лучше вас.

– Что сказал?!

– Да как ты смеешь, недоросток!

Одди снова опустил голову, просверливая взглядом пол. Ладони сами сжались в кулаки. Он продолжил высказывать, но чуть громче.

– Дослушайте правду. Вы к такому возрасту уже должны сами понимать язык, написанный в книгах. В них только инструкции или описания. В них нет ничего сложного, если умеете понимать и учиться. На вашем нынешнем уровне вы уже должны понимать больше половины инструкций и описаний. Вас уже учили пониманию. Вас уже учили самостоятельно разбираться хоть в чем. Но даже так, если какой-то пункт был бы не понятен, мастер осветила бы его. Так почему вы отказываетесь от самообучения?

– Не умничал бы!

– А если вдруг мы неправильно поймем?

– Вас все равно всегда проверяют. – Одди стал злиться еще больше, потому что соученики стали задавать глупые вопросы, лишь бы отвлечь от первопричины и поставить его в неловкое положение.

– Ты предлагаешь то, что если бы я неправильно понял, пошел признаваться в этом? Это же значило бы, что я должен буду слушать насмешки в свой адрес! Кто-то разве хочет быть на таком месте? – Рови решил вмешаться в словесные разборки.

– Высмеивание – противоречит уважению в сторону других. Нет ничего зазорного в том, чтобы спросить. Зазорно не знать, что ты глупый!

Альто вышел чуть вперед других учеников и стесняясь взглядов в его сторону, обратился сочувственно к мальчику.

– Слушай, мы бы тебя не выслушивали, не будь ты на первом месте в рейтингах. Но и это не дает тебе права нам что-то высказывать.

Кто-то из толпы крикнул.

– Да! Ты слишком долго нам мозг морочишь!

Начался гам. Среди потока возмущений Одди выцепил слухом самое громкое, но неизвестно чье.

– Называешь нас тупыми, потому что сам умный?! Ну извините! Только у тебя есть личный крутой наставник!

Одди не ожидал таких слов. Особенно упоминание о наставнике в таком контексте. Тихим голосом он произносит.

– Дело не в нем, а в душе.

Альто единственный, кто расслышал Одди и переспросил.

– В душе?

Рови стал насмехаться.

– Да ты хоть знаешь, что такое душа? А видел? Ее нет! Нам который год втирают про души и Гармонию, но никто ни того и ни того не видел!

Одди молчал. Благодаря Рови, он задумался о них в который раз. Кулаки также неожиданно разжались. Медленно Оутэрнум направился к выходу, обронив напоследок.

– Не важно. Я лишь хотел, чтобы вы начали учиться как я…

Шум возмущений перешел в заботливые вопросы.

– Эй, ты куда?

– Одди? Ты расстроился?

– Не уходи, что мы скажем мастеру Наве?

Одди вышел из класса. Никто за ним не последовал. «Снова маски доброжелательности. Будто бы им есть дело до того, куда я пойду. Они только порадуются, когда увидят лицо мастера Навы, узнавшей, что лучшего ученика нет на месте. Если когда-то придется посетить другую людскую местность – ни за что не пойду!» – с этими мыслями Одди также медленно, шоркая ботинками, вышел из здания.

Перед порогом его встретил Гуру Помощи, который шел поговорить с наставником Ума, преподающего в средней группе. Гуру Помощи – личность известная, но загадочная. Всегда в накидке с капюшоном, маска в виде морды жгучей черепахи закрывает его лицо, через вырезы для глаз видна лишь темнота. Узнать Гуру можно в основном по тихому и успокаивающему тембру голоса. Он узнает практически всё только взглянув на человека либо существо. Даром предвидения будущих событий не наделен полностью, но опыта так много, что ему и так прекрасно ясно о том, какие действия произойдут далее, исходя из прошлого. Вот только, из всех людей лишь у Одди иногда получалось быть загадкой для Гуру. Причина тому – круглосуточные ураганы мыслей в сознании мальчика, за которыми бывает, никак не поспеть.

– Выдающийся мальчик, здравствуй. – произнес Гуру, – С возрастом люди, у которых что-то получается сделать лучше других, накапливают рост самомнения. Пойми природу отношений между тобой и ими. И найди смысл того. Избегай высокомерия.

– Я сделал лучше них, только благодаря упорному труду. Тут нечему завидовать. Они не исправимы. К тому, кто ничего не делает, беда приходит первой. И он не будет знать, что делать с ней. Погрязнет в ней! – в глазах мальчика читалась ярость.

– Выдающийся мальчик… – с огорченным тоном окликнул Гуру послушника, – Что с тобой такое? Откуда это? – даже он не мог знать того, что недавно стало с Оутэрнумом, и каковы его намерения.

– Вас не касается. Извините. Я уйду. – Одди побежал к лесной тропинке, ведущую к своему домику.

– Куда? – Гуру смотрел вслед, через паузу добавил криком, – Вернись в прошлое и передумай мысли!!

Одди услышал совет, но следовать ему не хотел. Он бежал со всех ног. У него внутри горела решимость. Решимость исчезнуть до тех пор, пока не почувствует снова безмятежность и спокойствие. Потому что нынешние эмоции – это не то, чего бы хотел Одди. Ему они не нравятся.

Уже на середине тропы Одди оглянувшись назад и по сторонам, чтобы на всякий случай убедиться в том, что его не преследуют, и вокруг ни единой души, снизил темп бега, а потом вовсе перешел на ходьбу. Скоро по левую обочину тропы появился кенотаф лесного хранителя, жившего неподалеку еще сто двадцать лет назад. Памятник в виде двух облокотившихся друг на друга желтых валунов напомнил Одди о его личном секретном уголке.

– А ведь правда, если я пойду домой, меня быстро найдут. – прошептал мальчик и сошел с тропинки в лес за валуны, – Я все равно собирался на чуть-чуть исчезнуть… Но уже… хочу не на чуть-чуть.

Одди решил пробежаться между деревьями, пока не преодолеет пригорок, за которым его невозможно будет увидеть с тропы. Дальше спешка будет ни к чему. Путь лежит через глухую чащу к краю плато.