Читать книгу Творцы - Талани Кросс - Страница 8

Снился отец, каким был до того, как спился. Он сидел на полу, прислонившись к стене, и баюкал на руках маленькую Лану. Его зимняя куртка с обугленным правым рукавом валялась рядом. Там же лежала курточка Яна и один ботинок, почему-то без шнурка. Сам Ян сидел на высокой тумбе, которую узкоглазый дядя назвал алтарем. Правая рука мальчика была обмотана черным атласным бинтом в оранжевых кружочках с закорючками внутри, левую дядя держал в своих сухих ладонях, и по ней струилось мягкое зеленое свечение.

Заметив, что Ян смотрит на него, отец спросил:

– Ты как, чемпион?

Мальчик задумался. Ничего не болело, только удерживаемую руку немного покалывало, как будто он ее отлежал.

– Хорошо. А мы скоро домой? Мама будет волноваться.

Папа вопросительно посмотрел на дядю, тот кивнул.

– Ура! – обрадовался Ян и за неимением возможности хлопнуть в ладоши, ударил свободной рукой по алтарю. – Ай!

От боли выступили слезы. Он попытался притянуть руку к животу, но дядя остановил его и, просунув пальцы под бинт, легко надавил на ладонь. Стало легче, потом боль и вовсе стихла. Но шевелиться все равно было страшно, потому Ян долго сидел неподвижно, затем все-таки осмелился и снова посмотрел на отца.

– Па, – тихо позвал он, – а я справился?

Тот ласково улыбнулся и кивнул.

– Да, ты молодец.

Сон таял, но голос отца снова повторил:

– Ты молодец.

Но теперь в нем звучала желчь, никак не вязавшаяся с одобрением. Ян прислушался, а голос продолжал:

– Говорил тебе: не ругайся с Дереком! Но когда это ты меня слушался? Теперь Конклав Огня потребовал провести ритуал. Потому что она – официально зарегистрированная выгоревшая, и обратного никто не доказал!

По столу ударили кулаком, Ян непроизвольно вздрогнул и открыл глаза. Он все еще был в кабинете Дэна в Башне Творцов, кажется, уснул на диване, и кто-то заботливо накрыл его пледом – черным с рыжими рунами. В кабинете было людно, но из знакомых он увидел только Дэна и Сеню. Остальные и вовсе были в страшных масках: одни раскрашены в яркие цвета, другие – бледные, с рогами и оскаленным ртами. Такие вроде бы в Японии делают или где еще на востоке.

– Не стучи, – веселым шепотом попросил Сеня, сидевший спиной к дивану, – ребенка разбудишь.

– Он уже, – сказал Дэн, и все обернулись к Яну. – Как самочувствие?

– Нормально, – Ян поднялся и сел, осматриваясь.

На руках не осталось даже шрамов, словно те ужасные ожоги ему просто приснились. На одежде – тоже никаких следов, хотя на нем все те же джинсы и футболка, в которых он ушел из дома… Черт, как давно это было, и сколько он проспал? Вместо ответа справа заскрипел книжный шкаф, и Ян повернулся в его сторону. Один из стеллажей исчез, открыв вход в еще одну комнату.

– Кухня, – пояснил Дэн. – Завтрак на столе. Внутри еще две двери: туалет и ванная. Чистую одежду найдешь в ванной в шкафу – переоденься обязательно. Если нужна помощь, возьми с собой Сеню.

– Справлюсь, – пообещал Ян и обернулся, чтобы еще раз посмотреть на людей в масках.

Один из них говорил голосом его отца. Интересно, кто именно? И может ли быть так?.. Нет, вот это точно был бы бред. Он поднялся и вышел, ощущая спиной устремленные на него взгляды.

Когда стеллаж за ним задвигался обратно, Ян услышал возобновившуюся дискуссию:

– Я не ругался с Дереком, Макс. Это он со мной ругался, надеясь, что так я не отличу огнестрельное ранение от раны, нанесенной магией.

Терять время на сожаления, что не остался послушать вдруг ставший интересным разговор, Ян не стал, прекрасно понимая, что его все равно бы выгнали. Ладно, привести себя в порядок и выпить кофе не помешает.

Новая комната была скорее столовой с квадратным столом по центру, на котором стоял обещанный завтрак. Справа расположились шкафчики и холодильник, на шкафчиках – микроволновка и кофемашина.

«Хорошо живут» – усмехнулся Ян и направился в ванную.

Чтобы помыться и переодеться времени потребовалось немного. Уже под душем до него дошло: выгоревшая, о которой шла речь в кабинете, – Лана. И теперь ему не терпелось расспросить Дэна, что за ритуал такой и чем это грозит сестре. Не говоря уже про определение «выгоревшая».

Но по выходе из ванной Яна ждал вальяжно рассевшийся за столом Сеня.

– А тебе идет черный, – одобрил он и кивнул на заранее отодвинутый стул: – Садись, мне велели проследить, чтобы ты поел.

Ян критично посмотрел на себя: черный костюм-двойка, такая же рубашка, классические ботинки – все сидело идеально. Но как? Как они все это подобрали? Кто все это подбирал?

– Дэн, – ответил Сеня, пододвигая Яну чашку с кофе. – Это он тебя измерил. Да не делай такое лицо, речь не о сантиметровой ленте. Всего-навсего диагностическая руна, сохранил данные, когда проверял, как у тебя руки заживают. Потом в отделе обеспечения заказал одежду. А чего галстук не повязал? Не умеешь?

– Разве меня не Мила лечила? – удивился Ян, проигнорировав последний вопрос. – Или Дэн ей не доверяет?

Сразу вспомнился валивший изо рта Ланы черный дым, и удивление Милы: «Убиваю?»

– Доверяет, – отмахнулся Сеня. – Милу мы к тому времени домой отправили, чтобы отдохнула и в себя пришла. Она же девушка, с ней надо бережно обращаться. А Дэн сначала твою сестренку в ритуальный зал уволок, потом вернулся и проверил, как у тебя дела. Там же ужас, что с руками и лицом было, – он скосил глаза на Яна и вздохнул. – А мы в ответе за тех, кого притащили, понимаешь?

Ян пожал плечами и потянулся за кофе. До него начало доходить, почему нянькой оставили именно Сеню. Тот пусть и болтал без умолку, аки находка для шпиона, но по его насмешливому тону нельзя было понять: что из сказанного правда, а что добавлено от себя. Желание расспрашивать заметно убавилось.

– Что за ритуальный зал?

– Бутерброд.

– Бутерброд? Это форма или название?

– Это жуй, – Сеня встал, достал из микроволновки горячие бутерброды и поставил перед Яном. – Пару минимум, а то буду молчать, как партизан, – и взяв один, вернулся на свое место.

Свой бутерброд Сеня уплетал с удовольствием, даже причмокивал. Ян понял, что условие самое настоящее, и тоже попробовал. Оказалось, вкусно. Интересно, еду покупают, или в Башне есть повара? Хотя надо бы задаться вопросом, кто всю эту прелесть спонсирует? Не те ли самые миллионные сделки с китайцами? В чем суть этих сделок? В общем, говоря про журналистскую сущность, Сеня тогда попал в точку. Вопросов у Яна было много: хватило бы докопаться до истины и глубже. Но стоило покончить с едой, Сеня упреждающе поднял указательный палец вверх и наставительно изрек:

– Руки помой!

Ян чертыхнулся.

– Издеваешься?

– Не без этого. Но вот увидит тебя сейчас в ритуальном зале Густаф Маркони, захочет руку пожать, а они у тебя грязные! Ты представляешь масштаб последующих событий? А у тебя там, между прочим, сестра!

– Я тебя убью, – пообещал Ян и пошел мыть руки.

Ритуальных залов было несколько, но для попавших в череду вероятностей использовались два – зал Ями для здоровых творцов и зал Ямы для выгоревших и детей. Первый представлял собой белую квадратную комнату с круглым алтарем посредине. Белый цвет отражал магию, и весь огонь возвращался обратно в беснующегося творца, не растрачиваясь понапрасну. Черный усиливал нанесенные на него руны, блокирующие использование силы. Поэтому круглый зал Ямы с квадратным алтарем посередине был угольно-черным. Туда помещали выгоревших творцов и детей, которым не посчастливилось попасть в череду вероятностей. Те никогда не тратили свой огонь, черпая силу из огня божественного – того, что держит границу между мирами.

Лана оказалась выгоревшей, но на что и как она потратила свой огонь, Сеня не знал. По его словам, выгорали творцы нечасто: тратили больше огня, чем могли во время боя; скармливались тени, как отец Яна – Виктор Смирнов; заключали сделку с Ямой или Ями. В последнем случае огонь можно было вернуть, выполнив условия договора, только этого почти никто не делал – без своего огня творец жил недолго. Конечно, с ним могли поделиться родные или друзья, любимые, но донор должен быть духовно близок с реципиентом, а реципиент должен захотеть принять дар от донора. Иногда родители отдавали огонь детям или наоборот, но такое происходило редко – доноры, жертвуя своей силой, рисковали жизнью. Они впадали в уныние, страдали от нарушений сна, становились раздражительными и часто теряли интерес к реципиенту, а иногда – и к себе самим.

– Хотя с твоей сестрой вообще странная история. То ли у нее даритель слишком сильный, то ли наши эксперты сильно погорячились, обозвав ее выгоревшей. Три года прожить без огня – это вообще из области фантастики. Да, была, конечно, дурка, но даже там она казалась… относительно стабильной, – Сеня замолчал и перевел взгляд в центр комнаты, где укрытая с головой черным саваном, лежала Лана.

Они с Яном телепортировались в ритуальный зал самыми первыми, и Арсений сжалился над неофитом, решив рассказать ему все, что знал сам. И знал он вроде бы много, но Яну, несмотря на подробные объяснения на конкретном примере с сестрой, рассказ казался китайской грамотой. Какие еще Яма с Ями? Что за огонь? Душа? Духовные силы? Каким образом донор отдает свой огонь? Как можно договориться с Ямой и Ями? Как Лана умудрилась потерять свой огонь? И под тяжестью этих вопросов Ян чувствовал себя совершенно потерянным. Он хотел, чтобы с сестрой все было хорошо, но не мог представить ничего подобного, потому что видел ее обгоревшую в кабинете Дэна.

– Почему у нее не сгорела одежда? – пробормотал он, вспоминая ее лысую голову.

– Когда черпаешь из собственного огня, сгореть или поджечь себя не можешь, хоть бензином облейся, – обрадовал Сеня. – Из божественного источника черпать не доводилось, но там, скорее всего, похожий эффект. Ну а лысая – это, видимо, выгорание так подействовало. Я похожее в учебниках по контролю внутреннего огня видел – очень реалистичные рисунки были. И жуткие. Твоя сестренка по сравнению с ними – милашка.

Ян закрыл глаза. Чем глубже он окунался в закулисную жизнь творцов с ее законами, тем меньше она ему нравилась.

– Ритуал, – сказал он, открывая глаза. – Ты обещал рассказать про ритуал.

– А что тут рассказывать? Творцы в количестве семи и больше выстраиваются на платформе вокруг алтаря, что в центре. Потом одновременно плетут руну, похожую на рыбацкую сеть. «Ловец душ» называется. Ей и вытаскивают человека из череды вероятностей. Меня, помнится, прямо во время смерти вырвали. Я на камне подскочил и давай горло ощупывать. Бррр, – Сеня поежился. – До сих пор страшно, когда вспоминаю.

Ян нахмурился, пытаясь понять, шутит тот или нет. Вдруг это такая традиция разыгрывать новичков? А на камне под саваном вообще не Лана, а манекен. Желая убедиться в последнем, он решительно шагнул с платформы и направился к алтарю. За спиной Сеня сначала нечленораздельно забулькал, глотая начало, должно быть, занимательной истории, потом смачно выругался. Но останавливать не стал, и Ян посчитал, что вправе завершить начатое. Он осторожно откинул саван с головы лежащей на камне девушки и замер, увидев лицо сестры. Лана казалась спящей: волосы, брови и ресницы на месте, как будто и не выгорало ничего, а в кабинете бесновался кто-то другой. Рука несмело прикоснулась к нежной щеке – теплая. Значит, живая?

– Насмотрелся? – раздался за спиной усталый голос Дэна. – Закрывай и поднимайся обратно на платформу. Не хватало, чтобы кто-нибудь увидел, как ты спокойно по кругу гуляешь.

Ян обернулся и увидел, что в зале, кроме них троих, были еще люди.

– А что такого? – спросил он, желая потянуть время, чтобы подольше побыть возле сестры.

– Зайти в круг и добраться живым до камня может лишь побывавший в череде вероятностей, – ответил за Дэна парень в красно-черной маске. Ответил не на русском, но Ян его понял. – Или Ключ Огня, но последний носитель Искры был векшем. А ты даже не химера.

Химера? Векши? Ключ? Ян перевел взгляд на Дэна, надеясь, что он пояснит.

– Потом, – пообещал тот и кивнул на алтарь: – Накрой Лану и поднимайся.

В отличие от Сени, Дэн вызывал уважение и доверие, потому Ян нехотя накрыл сестру и вернулся на платформу. Вовремя: в зале начали появляться новые лица и новые маски. Конечно же, и те, и другие были одеты в черное: у кого-то просто черные брюки с такой же рубашкой или футболкой, у кого-то строгие костюмы, как у самого Яна или Дэна, а у некоторых – и вовсе кашая, с чудно выбивающейся из-под накидки полоской белой рубашки. По мере заполнения зала, людей в кашае оказалось больше прочих, и у каждого из них имелась своя маска – на лице или в руках.

– Конклав Огня, – шепнул Сеня и быстро приложил палец ко рту, пресекая дальнейшие расспросы.

Зато был задан другой вопрос, уже не Яном.

– Почему в ритуальном зале новичок?!

В их сторону, расталкивая замешкавшихся творцов, направлялся невысокий грузный мужчина в едва сходящемся на животе пиджаке. Он шел, потрясая кулаком, а на его обширной лысине в капельках пота отражался отблеск рун, что горели на потолке так же ярко, как лампы. Творцы в деловых костюмах поворачивались в его сторону, но стоило мужчине пройти мимо, как их взгляды устремлялись ему вслед. Люди в одежде попроще, успевшие сбиться в кучку, тоже оборачивались и перешептывались. И даже члены Конклава Огня в итоге обернулись к Яну, которого достиг этот неприятный мужик. Дошел и, не переставая потрясать кулаком, схватил за руку.

– Кто тебя сюда притащил? Новообращенным здесь не место! Кто твой куратор?!

– Мила, – Ян вырвал руку и нахмурился. – Людмила Федорова мой куратор.

Губы мужика презрительно скривились, а глаза, слегка навыкате, распахнулись еще больше. Вряд ли от удивления, потому что он снова попытался ухватить за руку, но в этот раз Ян опередил, сильно сжав чужое запястье.

– Какие-то проблемы? – сухо спросил он, понимая, что подобное поведение ни к чему хорошему не приведет, но остановиться уже не мог. – У вас, творцов, совсем никаких манер, да?

– У нас, творцов, – поправил его Дэн. – Ты – один из нас. И отпусти, пожалуйста, сэра Августа Грема. Вопросом про манеры ты нанес ему гораздо больший урон, чем захватом. Уважаемый сэр Август Грем у нас англичанин, и даже посвящен в рыцари Ее Величеством королевой, а ты…

Он развел руками и покачал головой. Из-за залегшей под его глазами черноты выглядело это особенно печально. Ян разжал хватку.

– Давыдов! – процедил сквозь зубы Грем, потирая освободившееся запястье. – Так это ты его сюда притащил?! По правилам пользования ритуальным залом Ямы!..

– Творец с потенциалом силы выше среднего может находиться в зале вместе со своим куратором, – перебила его Мила, выходя вперед и заслоняя собой Яна.

«Вот только не хватало, чтобы меня девчонка защищала!» – подумал он, понимая, что ему ничего не остается, кроме как принять эту помощь.

Грем захлопал ресницами, не веря в происходящее. Кажется, он считал, что Мила должна первой выгнать отсюда Яна, причем пинками. А она и впрямь оказалась куратором. Остальных эта новость тоже взбудоражила, и они зашептались громче, но все равно было не разобрать, о чем именно. Стоило прислушаться повнимательнее, как Грем пришел в себя и снова открыл рот. Хорошо хоть сказать ничего не успел – на весь зал загремела песня Дина Льюиса «Waves».

Ян, как и остальные, повернулся на звук и увидел сестру, которая сидела на ритуальном камне и шарила по карманам в поисках телефона. Наконец, смартфон был найден, и Лана, удивленно уставилась на экран, потом нахмурилась и недовольно пробормотала:

– А вот теперь я обиделась и не буду с тобой разговаривать, – и сбросила вызов, после чего обернулась к остальным, вздохнула: – Да что со мной не так? То маньяк, то сектанты… Дайте уже кого-нибудь поприличнее!

Она решительно спрыгнула с алтаря, словно намеревалась лично разобраться с каждым, но в момент, когда ее ноги коснулись пола, Лана исчезла.

И не давая опомниться, Дэн положил руки на плечи Яну и Миле, и ритуальный зал сменился залитой солнечным светом террасой. Пока глаза Яна привыкали к новому освещению, на террасу успели телепортироваться остальные творцы из ритуального зала. Но сколько он ни щурился на них, сестру так и не смог нигде рассмотреть. Тогда он обернулся к Дэну, что-то быстро набирающему в телефоне. Тот почувствовал на себе взгляд Яна, выдал «потом», убрал телефон во внутренний карман и исчез. Оставалось порадоваться, что Мила никуда исчезать не собиралась. Ян подхватил ее под локоть и, склонившись к уху, спросил:

– Где Лана?

– Верховный творец Лин Вей решает ее судьбу, – голос Милы был спокоен, но пальцы, накрывшие руку Яна, дрожали. – Если он сочтет ее опасной для окружающих – ликвидирует. Если нет, то выберет куратора. Только, – она нервно сглотнула, пальцы сжались, вонзив острые ноготки в ладонь Яну, – только вот выгоревшие еще ни разу не возвращались из череды вероятностей живыми… Ритуал должен был… покончить с ее страданиями…