Читать книгу Возвращение - Тамара Алехина - Страница 2

1

Мастерская в доме Питера Ластмана в Амстердаме. Ученики за мольбертами.

Вбегает Ян.

Алларт. Узнал?

Ян. Все разузнал!

Рембрандт. Рассказывай быстрее!

Ян. Дайте отдышаться!

Хендрик. Не томи, Ян.

Ян. Ну, в общем, так, Виченцо сказал, что учитель пригласил… прачку Ринске.

Алларт (разочарованно). Эту толстую безобразную старуху?

Рембрандт. И с нее мы будем писать красавицу Сусанну?

Все. Ты врешь, Ян, разыгрываешь нас?!

Ян. Зачем это мне? Виченцо сказал, что молодые натурщицы стоят дорого. А для вас, оболтусов, и такая сойдет!

Алларт. Так сказал Виченцо?

Ян. Нет, это я сказал, отвяжитесь!

Алларт. Что значит отвяжитесь?

Ян. А то и значит: в следующий раз сами все узнавайте.

Рембрандт. Ладно, не обижайся, дружище!

Хендрик. Вчера привел этого нищего старика, заставил писать Сатира, а сегодня и того лучше!

Алларт (подражая Ластману). Разве вы забыли: художник должен не просто отражать натуру во всех ее неблаговидных проявлениях, а облагораживать ее!

Ян. Тише! Они идут!

Ластман (входит, с ним натурщица Ринске). Вот твое место, Ринске.

Ринске. Ага, хорошо, ваша милость.

Ластман. Напомните нам, пожалуйста, Алларт, сюжет.

Алларт. Сусанна – изящная молодая дама, добродетельная супруга…

Рембрандт (Хендрику). Это Ринске молодая и изящная?

Ластман. Имейте терпение выслушать до конца, Рембрандт!

Рембрандт. Я слушаю.

Ластман. Продолжайте, мой друг.

Алларт. Я продолжаю. Три старца (с дурными намерениями) прокрались за ней. Сусанна собирается ступить в воду, но неожиданно замечает их. Она испугана.

Ластман. Ринске, ты слышишь: ты испугана?!

Ринске (глуповато озираясь). Да, Ваша милость! Что же мне делать?

Ластман. Хватай платье, прикройся им. Тебя ужасает мысль, что тебя могут увидеть обнаженной.

Ученики хихикают.

Ластман (подходит к мольберту Хендрика, правит рисунок). Так будет лучше.

Хендрик. Благодарю Вас, учитель.

Ластман (подходит к Ливенсу). Ян, ты так увлекся изображением женских прелестей, что забыл о пропорциях. (Показывает на недочеты.)

Ян. Вы правы, учитель.

Ластман. Твоя Сусанна чудесна, Алларт, положи рисунок в папку, следует сделать эту работу маслом.

Алларт (радостно). Маслом?!

Ластман. Мы сможем превратить ее и в купающуюся Диану, и в Психею. Это будет красиво в цвете. (Подходит к Рембрандту, смотрит на его рисунок, меняется в лице. Едва сдерживаясь, делает шаг назад, подходит к модели и притворно ласково говорит.) Спасибо, Ринске, на сегодня достаточно. Деньги получишь у Виченцо.

Ринске. Премного благодарна, господин Ластман.

Ластман. Ступай, ступай!

Ластман (медленно возвращается к мольберту Рембрандта). Так, по-твоему, выглядела Сусанна?

Рембрандт (недоуменно). Я не думал об этом…

Ластман. Пойми же, наконец, художник призван облагораживать натуру.

Рембрандт. Я уже слышал это не раз!

Ластман. Да, да! Для таких, как ты, я буду повторять это снова и снова! (Видя, как закипает Рембрандт, сжимая кулаки, смягчается.) Сосредоточься и поправь.

Рембрандт. Ладно! (Срывает рисунок и начинает его комкать.)

Ластман (выхватывает у него лист). Немедленно отдай! Ты не имеешь права ничего уничтожать! (Обращаясь к остальным ученикам и старясь не глядеть в глаза Рембрандту.) Все, что создано в этой мастерской, по закону гильдии Святого Луки, принадлежит мне!

Рембрандт (вызывающе). Но вам же не нравится, как я работаю?!

Ян (подходит к Рембрандту, обнимает его за плечи). Рембрандт, не горячись.

Ластман (раздраженно). А это не имеет значения! (Звонит в колокольчик.)

Виченцо (входит). Да, хозяин?

Ластман. Ты рассчитал Ринске?

Виченцо. Как приказывали, ваша милость.

Ластман. А что…

Виченцо (услужливо). Ужин?

Ластман. Да, да, ужин?

Виченцо. Готов, ваша милость!

Ластман (ученикам). Ступайте! Не забудьте тщательно умыться и явиться к столу вовремя. (Все выходят. Ластман расправляет рисунок на столе, кладет его в папку и инстинктивно вытирает руки носовым платком.)

Слуга (входит). Доктор Николас Питерс – к Вашей милости.

Ластман. Зови, зови!

Тюльп. Добрый вечер, Питер.

Ластман. Хотелось бы, чтобы он действительно был добрым.

Тюльп. Я принес хорошие вести: судя по всему, эпидемия сходит на нет.

Ластман. Слава Богу!

Тюльп. А у вас что стряслось?

Ластман. У нас, доктор, своя чума завелась.

Тюльп. Не шутите так, Питер. Дайте-ка мне ваш пульс? (Качает головой.) Микстуру принимаете регулярно?

Ластман (вздыхает). Принимаю.

Тюльп. Вот и хорошо. Ну, теперь рассказывайте?

Ластман. Мой новый ученик – Рембрандт ван Рейн… (Пауза.)

Тюльп. Сын мельника из Лейдена?

Ластман. Вот, вот, этот сын мельника выводит меня из себя. Представьте, Николас, на днях привожу в студию бродягу, совершенно опустившегося старика, предлагаю изобразить его Сатиром, Рембрандт подает его эдаким мучеником. Сегодня ставлю пред ними Ринске, прошу изобразить Сусанну. И вот. (Протягивает скомканный лист доктору, но потом меняет свое решение.) Но взгляните сначала на рисунок Алларта.

Тюльп. Да, это восхитительно!

Ластман. А вот шедевр Рембрандта.

Тюльп. М-да-а…

Ластман. Отвратительно, грубо…

Тюльп (рассматривает рисунок). Да, грубовато, но очень похоже. Я могу это взять себе?

Ластман. Буду рад!

Тюльп (рассматривая оба рисунка). Не забывайте, Питер, Алларт вырос в шелках и бархате… Но этот сын мельника, этот Рембрандт, очень самобытен! Из него выйдет толк!

Ластман (разводит руками). Ну, не знаю, не знаю… Боюсь, мне придется с ним расстаться. Пусть возвращается в свой Лейден!

2

На сцене сарай-мастерская в Лейдене. Рембрандт стоит у мольберта, на плечах у него разорванный мешок. Рядом – Ян Ливенс.

Ливенс (читает Библию). «Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь: я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, который есть Христос Господь».

Рембрандт. Я знаю, как передать это сияние. Зарево выхватывает из тьмы парящего Ангела. А вот иллюзию парения…

Ливенс. Мне кажется, иллюзию парения могут создать одежды. Помнишь, как учил нас Ластман.

Рембрандт (повелительно). Нет, одежды лишь усиливают ее, а иллюзию должно вызывать само тело ангела.

В сарай неожиданно врывается Адриан.

Адриан. Рембрандт, мне срочно нужно пять-шесть мешков.

Рембрандт. Что? Откуда у меня мешки. Разве ты не видишь: я работаю.

Адриан. Работаешь? Пока ты занимаешься своим малеваньем, я валюсь с ног на мельнице. (Заглядывает во все углы.) Но я видел здесь мешки!

Рембрандт (вызывающе). Мы разорвали их на тряпки…

Ливенс (примиряюще). Вытираем кисти.

Адриан. Прекрасно! Мы теряем клиентов, а тебе хоть бы хны.

Рембрандт. На мельнице я работаю не меньше твоего, а о мешках ты мог позаботиться заранее.

Адриан. Ну что ж, я скажу отцу, что солод насыпать не во что. Пусть все идет прахом! Только вот на что ты сам будешь жить? Ты…

Рембрандт (гневно). Что? Договаривай!

Ливенс. Не стоит вам ссориться…

Рембрандт. Нет, пусть Адриан скажет …

Адриан. Я скажу: университет ты бросил, от Питера Ластмана сбежал! И чего добился? Посмотри на себя – ты похож на бродягу!

Рембрандт (бросается на него с кулаками). Убирайся!

Ливенс становится между братьями.

Ливенс. Остынь, Рембрандт, Адриан по-своему прав, ты знаешь. Тебе действительно достался самый большой кусок семейного пирога.

Адриан. Да что с ним разговаривать! (Уходит.)

Рембрандт. Пойми, Ян, мне и так тошно. Но разве я, как блудный сын, промотал наследство и вернулся нищим в отцовский дом? Я многого добился за эти годы (показывает на свои картины)!