Читать книгу Дороги Средневековья. Рыцари, разбойники, кочевники, святые - Тамара Эйдельман - Страница 4

Аттила Бич Божий, как его называли в Римской империи, – наверное, один из самых известных завоевателей. Жил он в V веке нашей эры – в нелегкое для римлян время: тогда волны варварских завоеваний одна за другой бились о Римскую империю, и к концу пятого столетия ее западная часть все-таки рухнула. Однако были в тот период воины, которые произвели куда большее впечатление, учинили куда больше разрушений, вызывали куда больший ужас, чем Аттила. Например, в 410 году вестготы под командованием Алариха захватили Рим и грабили его в течение трех дней. Это потрясло всю империю – ведь Вечный город, хотя и переживший к этому моменту множество неприятных событий, еще никогда не оказывался в руках врагов. Лишь единожды, до нашей эры, это почти удалось галлам: они завладели практически всем городом, но уцелевшие римляне смогли укрыться в крепости на Капитолийском холме и отбили нападение благодаря священным гусям из храма богини Юноны, которые ночью разбудили осажденных своими криками. То есть до тех пор Рим еще никто не покорял, даже Ганнибал.

Характерно, что после этого грабительского налета варваров широко распространилось представление о приближающемся конце света: люди куда активнее стали читать и переписывать Апокалипсис – ведь падение Рима казалось падением мира. Знаменитый церковный деятель того времени святой Иероним, узнав о произошедшем, писал: «Я потерял рассудок и способность говорить; днем и ночью меня преследовала одна мысль, как помочь всему этому, и я думал, что я также в плену вместе с святыми. Яркий светоч земного круга погас; голова римского государства отделена от его тела, а вернее сказать – с этим городом погиб и весь мир, и я онемел и впал в отчаяние; у меня не стало слов для доброго; моя печаль вернулась ко мне; мое сердце горело во мне, и мою мысль жег огонь… Кто мог бы поверить тому, что Рим, созданный из добычи со всей земли, должен пасть, что город этот должен быть и колыбелью, и могилой для своего народа… Голос мой прерывается, и рыдания не дают мне написать: покорен тот город, который покорил всю землю!» Такова реакция на захват Рима Аларихом.

Через 45 лет, в 455 году, другой варварский вождь, Гейзерих (король, создатель государства вандалов и аланов), тоже захватил Рим, и это было еще страшнее. У Алариха, очевидно, имелась договоренность с церковными властями, чтобы налетчики не трогали церкви. Вандалы же Гейзериха грабили Рим в течение двух недель, разнесли его буквально в клочья, а императрицу с ее дочерьми увезли в плен (после чего и возник нарицательный смысл слова «вандалы»).

И тем не менее ни Аларих, ни Гейзерих не знамениты так, как правитель гуннов Аттила, о них не сложено столько легенд, они не стали героями такого количества книг, преданий, картин, фильмов. Что же такое сделал Аттила?

Для начала надо разобраться, кто такие гунны. Возможно, то жуткое впечатление, которое производили Аттила и его воины, было связано с тем, что гунны оказались для римлян новыми завоевателями. С германскими племенами, нападавшими в V веке на Римскую империю, римляне давно познакомились и смирились. Несколько столетий они воевали, торговали, германцы служили у них, тот же Аларих прежде был федератом, союзником римлян, но потом изменил свое отношение. Множество германских варваров осели в Риме, обзавелись семьями (скажем, великий полководец Телехон – наполовину римлянин, наполовину вандал). Гунны же появились неизвестно откуда, их никто не знал. Вдруг в конце IV века возникла эта новая политическая сила. И заметили их, когда они напали на соседей Римской империи – на готов.

В 370-е годы готы начали продвигаться к границам Восточной Римской империи, через Балканы, и просить, чтобы их пустили на территорию Рима. Оказалось, что их стал притеснять какой-то непонятный народ – гунны. И это перемещение готов в империю поначалу пугало даже сильнее, чем появление гуннов. Император Восточной Римской империи Валент разрешил готам переселиться на его земли, но римские чиновники принялись сильно угнетать их. Положение готов стало бедственным, и в конце концов они восстали. Началась война, и в 378 году, в битве при Адрианополе, император Валент погиб. Это произвело страшное впечатление – император пал от рук варваров. Готы сдвинулись в Причерноморье, на Балканы (территории будущей Венгрии) – туда, где много места для кочевников, где легко пасти стада, лошадей. Однако там их встретили гунны.

Упоминания о гуннах мы видим у римских историков IV – начала V века, и везде они подаются как какое-то порождение тьмы, как нечто дьявольское. Один очевидец назвал их чудищами, родившимися в азиатских степях от совокупления злых духов с колдуньями. Знаменитый историк Аммиан Марцеллин описал гуннов как демонов тьмы, и с тех пор его постоянно цитируют: «Никто у них не пашет и никогда не коснулся сохи. Без определенного места жительства, без дома, без закона или устойчивого образа жизни кочуют они, словно вечные беглецы с кибитками, в которых проводят жизнь… Никто у них не может ответить на вопрос, где он родился: зачат он в одном месте, рожден – вдали оттуда, вырос – еще дальше. <…> Тело они прикрывают одеждой льняной или сшитой из шкурок лесных мышей». Сегодня мы понимаем, что кочевник так и выглядит – с кибиткой, одетый в шкуры, рожденный в одном месте и живущий в другом. Но для Марцеллина – представителя народа, облаченного в тоги, – это ужас. «Они словно приросли к своим коням, выносливым, но безобразным на вид…» Даже кони у них безобразные. Историки об этом, кстати, рассуждали: очевидно, гунны разводили лошадей совершенно другой породы, они отличались от римских – более тонких и изящных. «…И часто, сидя на них на женский манер, занимаются своими обычными занятиями. День и ночь проводят они на коне, занимаются куплей и продажей, едят и пьют и, склонившись на крутую шею коня, засыпают и спят так крепко, что даже видят сны. <…> Они так закалены, что не нуждаются ни в огне, ни в приспособленной ко вкусу человека пище; они питаются корнями диких трав и полусырым мясом всякого скота, которое они кладут на спины коней под свои бедра и дают ему немного попреть». Понятно, что римлянину, привыкшему к изысканной разнообразной еде, пища кочевников кажется дикой. Могу предположить, что рассказы о полусыром мясе – преобразованное представление о вяленом мясе, которое едят кочевники. Да и историки многое опровергли из свидетельств Аммиана Марцеллина – в частности, найдены котлы, которыми пользовались гунны, а значит, они точно готовили еду. Марцеллин пишет, что гунны безбородые, потому что мальчикам с детства наносили порезы на щеки, чтобы у них не росла борода, – и от этого они, естественно, выглядели еще более жутко. Это тоже неоднократно обсуждалось исследователями. Не исключено, что гунны, как и многие другие восточные народы, в знак траура по погибшим родственникам или вождям резали себе лицо. Возможно, Марцеллин таким образом перетолковал этот обычай, а возможно, у гуннов и вовсе не было обильной растительности на лице. И здесь мы сталкиваемся с еще одним интересным вопросом, который вызывает жаркие споры: откуда вообще взялись гунны?