Читать книгу Возвращение в Осень - Тамара Клекач - Страница 3

Заглядывающие в окно красные огни самолетов уже не казались Мире призывными. Тревожными, скорее.

– Мира, ау! – Люся помахала рукой у подруги перед глазами. Мира моргнула и, выйдя из задумчивости, вопросительно посмотрела на Люсю. – Так, какой план?

– Не знаю, – ответила она, опустив глаза. Пальцы ее теребили файл, в котором лежала работа по остеологии. Она все еще ощущала жжение от браслетов, не перестававших вибрировать всю дорогу до дома.

– О ней надо сообщить.

– Куда? Кому? – Мира оставила файл в покое и провела руками по волосам.

– Стражам. Это же их работа.

– Их, – согласилась Мира.

– Ну, так надо… – Люся запнулась, не зная, как сформулировать предложение.

То-то же! У стражей не было номера телефона, по которому можно было позвонить, не было странички в интернете, где можно было узнать адрес или оставить отзыв.

Единственный способ связаться с ними, который Мира знала, был через браслеты. Еще когда она была фрейлиной у королевы Осени, та говорила ей, что браслеты устроены так, что каждое их использование не остается незамеченным для командира. Поэтому Мира так и опасалась, когда они нагревались, готовясь выдать ей меч или еще что-нибудь, ведь тогда Клим, командир стражей, о котором она не то, чтобы слышала что-то плохое, но и не слышала ничего хорошего, мог узнать о ней и придти, чтобы забрать ее в Бастион, откуда, как говорил Руслан, она уже не вернется.

– Не надо, – ответила Мира. – Сами разберемся.

– Девочки, ну сколько можно? – Из коридора высунулась растрепанная голова сонного Эдика. – Сами не спите, так другим дайте!

– Малыш, я уже иду. – Кинув выразительный взгляд на Миру, Люся встала из-за стола и пошла за ним.

Мира хотела последовать ее примеру, но, понимая, что заснуть не сможет, подошла к окну. Красные огни еще одного самолета призрачно отразились на бронзовой поверхности металла.

В груди кольнуло, и Мира задумчиво посмотрела на браслеты. Тот, кто носил их до нее, знал бы, что делать, но его здесь не было.

Била ли молния дважды в одно место или нет, но они видели то, что видели, и как бы Мире не хотелось выдать увиденное за плод их с Люсей воображения, здравый рассудок, опыт и логика, к сожалению, говорили об обратном.

Кем бы ни была Алевтина Михайловна, чувствовала ли она, что Мира была носителем браслетов стражей, или нет, но что-то ей подсказывало, что от нее она не отстанет, как и не отстанет и Люся, вмешательство которой уже само по себе грозило катастрофой.

Время, тянувшееся в течение дня мучительно медленно, с наступлением второй половины, стремительно побежало вперед.

Работу, которую Мира не сделала, да и не собиралась делать, нужно было завезти Алевтине Михайловне на основную работу, а работала она в морге, который, в свою очередь, работал до семи. К семи Мира и решила подъехать.

К тому времени людей там уже должно было быть меньше. Мало ли до чего у них может дойти. Мертвым-то уже вреда не будет, а вот живых могло и зацепить. Если, конечно, среди живых не было таких же, как и Алевтина Михайловна, что во многом осложнило бы задачу для Миры, тихо надеявшуюся уладить все миром.

– Я поеду с тобой, – твердо заявила Люся. Маркиза на ее руках мяукнула, выражая протест.

– Люся, это морг. Тебе же там страшно будет, – возразила Мира.

– Я надену наушники, и включу музыку погромче.

– А глаза ты тоже закроешь? И дышать не будешь?

– Я тебя одну не пущу! – отрезала подруга, решительно выпятив пухлые губы и воинственно сложив руки на груди.

Мира, покачав головой, смиренно вздохнула. "В бой рвется, а дальше входной двери все равно не пойдет" подумала она.

Морг городской клинической больницы №1 им. Пирогова располагался в корпусе № 17 и, прежде чем подруги его нашли, им пришлось немного побродить среди посеревших в преддверии надвигающегося осеннего дождя зданий.

Браслеты стражей на руках Миры упорно молчали, и по спине пробегал волнительный холодок. Оставив Люсю, труханувшую в последний момент, как и предвидела Мира, ожидать на улице, без пятнадцати минут семь она вошла в морг.

Потрескавшийся кафель, слабо отдающий хлором, издавал неприятный скрежет при соприкосновении с песком и кусочками щебня, налипшего на подошву ее ботинок. Остановившись возле закрытой двери, из-под которой проглядывала полоска света, Мира поправила рукава куртки и, сделав глубокий вдох, громко постучала.

– Войдите, – раздалось из-за двери, и она вошла.

В комнате за столом сидела Алевтина Михайловна. Рядом со стопкой папок лежала косметичка, в которую она складывала зеркало и помаду клубничного оттенка, которой были накрашены ее губы.

– Суворова, это вы? – криво усмехнулась она, поправляя выкрашенные в платиновый блонд волосы, от которых тут же полилась волна слишком сладкого парфюма. – Не спешили вы, однако, – заметила она, глянув на часы, висевшие на стене слева от стола. – Выполнили задание?

Прислушавшись к браслетам, по-прежнему упорно молчавшим, Мира оценивающе посмотрела на преподавательницу.

"Ведьма она или нет, в первую очередь она самая обычная баба, чей комплекс неполноценности подпитывают молодые студентки и, которую хлебом не корми, а дай притеснить их, чтобы хоть как-то легче стало" подумала она.

– Как вижу, нет, – заключила преподавательница, не дожидаясь ответа. – Я другого и не ожидала. Многие девочки из провинций, насмотревшись сериалов, приезжали сюда в уверенности, что все будет легко и просто, но, увы, это не так.

Как бы там не было, продолжала размышлять Мира, если Алевтина Михайловна и правда была виновна в том, что ей шила Люся, то связываться с Мирой ей было крайне не выгодно, ведь в случае нападения ей придется защищаться, и применить для этого оружие, о чем узнает командир стражей, потенциальное вмешательство которого было не выгодно им обеим. И вот эту самую мысль Мира и собиралась донести своей преподавательнице.

– Послушайте, Алевтина Михайловна, – как можно мягче начала Мира, неосознанно запустив руку в волосы.

И тут произошло сразу две вещи, которые она ожидала меньше всего: во-первых, молния на рукаве куртки разошлась, представив на обозрение блестящий бронзовый браслет стражей; во-вторых, уважаемая Алевтина Михайловна, прямо чудовищно изменившись в лице, с диким воплем прыгнула на стол.

– Страж! – завопила она, брызгая слюной из беззубого рта.

Мира в высшей степени изумления вытаращила глаза, инстинктивно сделав шаг назад.

– Я не…

Она хотела сказать, что она не страж, но браслеты, молниеносно вскипевшие на ее руках, поспешно выдали ей оружие, убеждая в обратном.

Издав невнятный вопль, куда более дикий, чем первый, Алевтина Михайловна прыгнула на Миру, не успевшую перегруппироваться и под весом преподавательницы рухнувшую на пол.

С виду худая и даже хрупкая, она оказалась очень тяжелой, а руки с грязными, длинными когтями, мертвой хваткой сжимали горло Миры.

– Страж! – довольно шипела ведьма, и бородавка на ее носу тряслась в такт дергавшейся Миры. – Мертвый страж!

Глаза уже буквально лезли из орбит и, выпустив из рук мечи, Мира одной рукой вцепилась в руки ведьмы, пытаясь их разжать, а второй потянулась к ее волосам в надежде, что это парик, но это был не он, и дерганье за волосы совершенно не помогло.

– А ну слезь с нее, ты, сука!

Люся вломилась в комнату с огнетушителем в руках, и с таким воинственным кличем, который Мира никогда не слышала, пустила его в ход.

Порошок под давлением вырвался из распылителя. Ведьма разжала когтистые руки и испуганно закрыла морщинистое лицо. Мира ударила ее кулаком и сбросила с себя.

Поднявшись на ноги и подобрав с пола сумку, Мира взялась за горло и пробежала глазами комнату. Огнетушитель, который Люся все еще держала в руках, не мог причинить ведьме вреда, но, тем не менее, из поля зрения она пропала.

– Где она? – шепотом спросила Люся, и, словно в ответ на ее вопрос, над их головами раздался леденящий скрежет когтей, царапающих стекло лампы, на которой висела ведьма.

Оголенные провода ее искрили, и свет, идущий от нее, становился тусклым. Ведьма нехорошо улыбнулась беззубым ртом, и подруги под ее пристальным взглядом глаз, затянутых катарактой, попятились.

Провода судорожно заискрили, испуская последний вдох, и комната погрузилась во мрак, разгоняемый лишь размытым пятном света, идущего из коридора, к которому и пятились подруги.

– Бу! – каркнула ведьма, спрыгнув на пол за их спинами.

Люся истошно завизжала, чуть не выронив спасительный огнетушитель. Мира, крепко сжав рукоять меча, послушно опустившегося ей в ладонь, резко развернулась и нанесла удар.

Лезвие со свистом рассекло воздух, но ведьму, ловко отпрыгнувшую в сторону, даже не зацепило. Тогда Мира и поняла, что мечом, или даже двумя мечами, она махать может до потери пульса, но лучше было делать ноги, что постыдным в сложившейся ситуации с ее точки зрения вовсе не было.

– Бежим!

Схватив Люсю за руку, она кинулась в коридор. Стена в том месте, где находилась дверь, с грохотом вылетела, осыпая бегущих пылью и кусками штукатурки, и ведьма, дико хохотавшая, вылетела за ними.

Мира на бегу толкнула Люсю в комнату, дверь которой была открыта, и, бросив сумку, начала разворачиваться, чувствуя жар браслетов и холод рукоятей мечей, но ведьма оказалась быстрее и проворнее. Налетев на Миру сверху, она вцепилась ей в куртку, и, протащив через весь коридор, с силой кинула в дверь.

Проехав вместе с щепками и осколками по полу, Мира ударилась об стол. В нос ударил запах формальдегида и метанола. Наверное, это была комната для аутопсии.

Она попыталась подняться, но ведьма, снова оказавшаяся на ней, уже сжимала свои пальцы на ее горле.

– Попалась! – прокаркала она, улыбаясь беззубым ртом. – Я знаю, кто ты. Ты та белобрысая сучка, которая сбежала из Осени.

– Отвали… – прохрипела Мира, пытаясь дотянуться до большого осколка стекла. Грудь разрывало от нехватки кислорода.

– Мира, я иду! – раздался голос Люси, снова спешившей подруге на помощь. Огнетушитель был пуст, но она не растерялась и, схватив его за распылитель, с размаха врезала ведьме по спине.

Вес ведьмы немного сместился, а руки, сдавливающие горло Миры, чуточку ослабли. Дотянувшись, наконец, до осколка, она всадила его ей в плечо, и Люся, еще одним невероятным ударом огнетушителя, скинула ее на пол.

Взбесившаяся от боли ведьма, истошно завизжала. Мира обнажила мечи. Из-за ее спины воинственно выглядывала Люся, крепко сжимая огнетушитель.

Звонкий свист, сопровождаемый металлическим бликом, рассек воздух, и голова ведьмы, слетев с плеч, покатилась по полу, оставляя за собой след из густой зеленой жижи, тошнотворно отдающий тухлыми яйцами.

– Здравствуй, ланфрен-ланфра, – произнес знакомый голос.

Серый страж, опираясь на меч и свою самую обаятельную улыбку, предстал перед ними. На фоне разбитого им окна, сквозь которое дул ветер, развевая его пальто, он выглядел более чем эффектно.

– Валера? – просипела Мира.

– Сколько страсти в твоем голосе, василек, – самодовольно промурчал он, весело сверкая глазами цвета моря перед бурей.

– Почему он так тебя называет? – выглядывая из-за спины подруги, спросила Люся, жадно рассматривая так вовремя появившегося спасителя.

– Ты один? – спросила Мира, покосившись на разбитое окно.

– А тебе меня мало? – вопросом на вопрос ответил он, убирая меч. – А вы, девчонки, не скучали без меня, – констатировал он, пнув ногой голову ведьмы, которая с отвратительной застывшей гримасой откатилась к Люсе, как-то даже смешно приоткрыв рот.

В мгновение ока позеленевшая Люся, уронив огнетушитель прямо на отрубленную голову, извергла на нее все, что было в желудке.

– Мда, – буркнул он, брезгливо отвернувшись от вполне естественного процесса по снятию стресса и понижению давления, которым занималась Люся. – Могло быть и хуже, – заключил он и повернулся к Мире, державшейся одной рукой за горло. – Вы позволите?

Мира, все еще пребывая под впечатлением произошедшего, послушно убрала руку, и страж приступил к внимательному осмотру.

– Так… Вы скучали? – бережно ощупывая ее шею, как бы вскользь уточнил он.

– Не особо, – сипло ответила Мира, избегая его прямого взгляда.

– Совсем-совсем? – В голосе стража снова послышались мурчащие нотки.

– Совсем, – ответила она, и невольно подняла на него взгляд.

Глаза цвета моря перед бурей переливались солнцем. Он улыбнулся и, наклонившись к ней, едва касаясь, оставил поцелуй на щеке.

– Врунишка, – шепнул он, обжигая щеку, горящую от поцелуя, еще и горячим дыханием. – Ну, думаю, что здесь мы закончили. А знаете, чего, девчонки, хочется после хорошей драки? – весело спросил он.

– Надеюсь, не жрать? – подала слабый голос все еще зеленая Люся.

– Надеюсь, не секса? – не подумав, болтнула Мира.

– Во-первых, – строго посмотрев на Люсю, ответил он, – жрать – это свинячье дело, а я поесть не откажусь, а во-вторых, – улыбнулся он, повернувшись к Мире, – мне нравиться ход твоих мыслей, василек. Так что? Кто накормит вашего верного слугу? Можно любовью и лаской, – добавил он, подмигивая.

– Накормим и напоим, спасителя нашего, – ответила Люся, с укором посмотрев на подругу, не спешившую что-либо предлагать. – Только с этим, что делать? – Она с опаской кивнула на тело ведьмы.

– А ничего, – пожал плечами Валера. – Прихвостни ее и уберут.

– Прихвостни? – недоверчиво спросила Люся.

– Вы же не думали, что она здесь одна промышляла? – Люся бросила на Миру выразительный взгляд, мол, я права была, да еще и как. – Выгодно нынче органы "живые" продавать. Спрос на них хороший.

Подруги поморщились при слове "живые", но предпочли не распрашивать. Отыскав ближайшую работающую забегаловку, они засели в самом дальнем углу.

Чтобы не привлекать внимание, Мире пришлось повязать на шею красный шарф подруги, хотя внимание они привлекали все равно и не из-за ее шеи, а из-за Валеры.

Его прикид выглядел, хоть и уместно для октября, но все же слишком эффектно даже для столицы, давно привыкшей к странностям различных субкультур.

– Так… Какой план? – шепотом произнесла Люся, покосившись по сторонам.

После двух порций шоколадного мороженого свойственная ей энергичность вернулась в удвоенном размере, подзаряженная пережитыми событиями и духом авантюризма, исходившего от серого стража.

– Какой план? – переспросил Валера, хотя и прекрасно понял, что она имела в виду.

– Ну… – Люся еще больше понизила голос. – С остальными ведьмами.

– Они не ведьмы, – возразил он, лениво пожевывая картошку. – Обычные гомункулы2, то есть лакеи. Без ведьмы они будут вынуждены, так сказать, выйти из дела, и вернуться в Осень.

– Значит, Мире ничего не угрожает? – с облегчением спросила она.

– А ей и не угрожало, – ответил он, весело сверкая глазами, – пока не полезла в драку.

– То есть дело было не в браслетах? – разочарованно сморщив носик сказала Люся.

– А причем здесь браслеты? – удивился Валера, вопросительно посмотрев на Миру.

– Ну, так… Она же задирала ее и вообще… – принялась перечислять подруга.

– Ведьмы могут видеть браслеты, но не чувствовать их. Ты показывала ей браслеты?

– Нет, конечно, – ответила Мира, по-прежнему избегая смотреть на него.

– Ну, тогда прости, василек, ты ей просто не нравилась.

– Какое облегчение, – иронично выдавила она, помешивая кофе.

– Но вообще, хотя это и не входит в мое задание, – Валера потянулся, стрельнув глазами в сторону Миры, – конечно, не помешает выяснить, куда отсылали органы, по крайней мере, из этой точки. Может, выйдем на конечного получателя и вообще с концами прикроем лавочку.

Не понравилось Мире это "выйдем", "прикроем", но она предпочла промолчать. Валера, конечно, появился очень вовремя, но это не делало их обязанными ему. К тому же, что-то ей подсказывало, что он специально выждал крайнего момента, чтобы придти на помощь и стать героем.

Тащиться домой на метро, а потом еще и на автобусе, сил у подруг не было, поэтому они скинулись и поймали такси. Дорого, конечно, но, по крайней мере, быстро.

Валера, сославшись на то, что воспитание не позволяет ему отпустить их одних, увязался с ними. Мелкий дождь, моросивший с вечера, стал сильнее, и они остановились под козырьком подъезда четырехэтажного дома, в котором жили подруги.

В окнах их квартиры горел свет. Эдик и Женя были дома, и уже, наверное, давно задавались вопросом, куда же запропастились их дамы.

– Прости, – виновато произнесла Люся, – но мы не можем пригласить тебя на ночь. Мальчишки… Они не поймут.

Валера бодро улыбнулся, тряхнув намокшими под дождем волосами.

– Не бери в голову, – в своем привычном стиле ответил он, потрепав Люсю по рыжей макушке.

– Куда же ты пойдешь? – чуть не плача, спросила она. Мира, молчавшая всю дорогу, подняла глаза.

Валера обернулся на заброшенную стройку и пожал плечами.

– Что-нибудь придумаю, – ответил он и, кинув томный взгляд на Миру, ушел.

– Теплый же ты прием ему оказала, – упрекнула ее Люся, тоскливо глядя ему в след.

Мира виновато провела по волосам, не найдя, что на это ответить ни подруге, ни самой себе.

Навешав парням лапши о том, как они провели время, девчонки разошлись по комнатам, пребывая каждая в своих мыслях.

Синяки на шее только начинали проступать, и Мире пришлось замотаться волосами и, использовав классическую отмазму, мол, голова болит, отправить Женю спать без ласк и любви, но вопреки желанию, уснуть она не смогла.

Сидя на подоконнике и глядя на уродливые очертания заброшенной стройки, Мира терялась в собственных чувствах. Появление стража взбудоражило ее, вытянув на поверхность ту необъяснимую тоску, которую она все это время подавляла в себе.

Как и ранее в Осени она чувствовала какую-то недосказанность между ними, только раньше она касалась только его, а теперь же Мира ощутила ее и со своей стороны, вот только то, что было недосказано ими обоими, где-то в глубине души Мира прекрасно знала, просто боялась признать.

В стекло ударили крупные капли дождя, и Мира вздрогнула. В такси она не проронила ни слова, да и в кафе преимущественно молчала, даже не обратив внимание, что ел Валера, что пил, был ли у него сухой паек или только фляга, которую она мельком видела на поясе.

Потерев уставшие смотреть в темноту глаза, она собрала одежду. Продвигаясь на ощупь по коридору и, чуть не упав, споткнувшись об Маркизу, она зашла на кухню и пошарила рукой по стене в поисках выключателя.

– Куда собралась? – раздалось из-за ее спины.

– Черт, Люся! – зашипела Мира, выронив одежду.

Подруга, вышедшая из их с Эдиком комнаты, прикрыла дверь и подняла вещи Миры.

– Так, куда собралась? – повторила вопрос Люся. В темноте ее глаза, казалось, светились, прожигая Миру проницательным взглядом. – К нему, да? – В голосе подруги послышались довольные нотки. – Я не совсем это имела в виду под теплым приемом.

– Люся… – В спальне заскрипела кровать, и раздался шорох. Подруги замерли, но спустя секунду послышался храп Эдика, и они расслабились.

Нащупав, наконец, выключатель, Мира зажгла свет и, переодевшись, заглянула в холодильник.

– А колбасы уже нет, что ли? – разочарованно спросила она, осматривая пустые полки.

– Есть, – ответила Люся, все это время с улыбкой наблюдавшая за подругой. – Я спрятала ее, как только мы пришли.

– Зачем?

– В отличие от тебя, я подумала о том, что Валеру нужно будет чем-то покормить, – деловито ответила Люся, доставая из духовки кусок колбасы. – А то еще один такой поход в кафе, даже без такси, и кому-то из нас придется идти на панель, чтобы заплатить за квартиру.

Да уж, такси прилично ударило по их бюджету и, если мальчишки не видели ничего плохого в том, чтобы обжираться не дешевой колбасой в прикуску с чипсами, при этом не стесняясь звонить домой и просить родителей пополнить им банковские карточки, то подругам, совестливым человечкам, приходилось рассчитывать в основном на стипендию Миры и зарплату Люси.

Умудрившись из кусочка колбасы, едва хватившего бы на два бутерброда, соорудить целых четыре, Мира выключила чайник, раздумывая, что залить и куда залить.

Остановив выбор на чае, Мира, за неимением термоса или, хотя бы, термочашки, залила кипяток в банку из-под маринованных корнишонов, в которую положила два пакетика черного чая.

– Сахарок не забудь, – причмокнула Люся, многозначительно приподняв брови.

Проигнорировав намек подруги, Мира всыпала три ложки сахара.

– Резинку? – Люся протянула подруге резиновую крышку для банки.

Мира сощурила глаза, но не ответила и на эту провокацию.

– Одеяла лишнего у нас нет, – растягивая слова, сказала Люся, – но ты ведь девочка изобретательная и сможешь придумать, как согреть парня.

– Люся!

Мира сердито сжала горячую банку, собираясь высказать подруге все, что она о ней в данный момент думала, но снова раздался скрип кровати, и она прикусила язык, решив обойтись лишь очень выразительным взглядом.

Люся закрыла рукой рот, чтобы не засмеяться, и проводила подругу до входной двери.

– Мира, подожди! – Выскочив на площадку, Люся поежилась.

– Чего еще? – раздраженно буркнула Мира.

– А если Женя проснется, что мне ему сказать?

– Скажи, что я в аптеку пошла, – недолго раздумывая, ответила она и побежала вниз.

Ступени недостроенного дома крошились. Среди голых стен без окон и дверей гуляла сырость и холодная пустота.

К счастью для Миры, не без оснований опасавшейся свалиться, Валера отыскался на втором этаже, сидящим на грязной, холодной плите спиной к стене с окном, выходящим прямиком на окна ее квартиры.

– Все ждал, когда ты придешь, – усмехнулся он.

Глаза его были прикрыты. Несколько капель попавшего через окно дождя, стекали по его небритому лицу.

Мира подошла ближе, рассматривая его. Со дня их последней встречи в нем мало, что изменилось. Разве что волосы отрасли, придавая стрижке хаотичный характер.

– Я принесла тебе горячего чая и немного поесть. – Мира протянула ему банку и бутерброды, завернутые в салафан. – Прости, но кормить тебя в кафе нам не по карману, – добавила она.

– Мне любая твоя забота приятна, – улыбнулся он, к ее досаде, верно определив источник той самой заботы. – Спасибо. – Открыв крышку, он с удовольствием сделал несколько глотков на удивление не остывшего чая.

Мире показалось, что он немного поморщился. Может, она положила слишком много сахара или наоборот – слишком мало.

– Прости, я не знаю, как ты любишь, – почему-то смутившись, произнесла она. Страж поднял на нее глаза, в которых поблескивало веселье. Видимо, ее фразу он понял как-то по-своему. – В смысле… – замялась она, глупо теребя распущенные волосы. – Послаще или…

– Не парься, василек, – засмеялся он. – Все просто отлично, но на будущее знай: я люблю послаще, – хитро усмехнувшись, добавил он.

"Совсем не изменился" подумала Мира, так и не решившая – уйти ей или нет.

– Посиди со мной, василек. – Валера откинул полы пальто и расстелил их рядом с собой, чтобы она могла сесть. – Не волнуйся, – с улыбкой добавил он, – приставать не буду. Честно-честно.