Читать книгу Времена года 4. Мир Зимы - Тамара Клекач - Страница 5

Количества осколков и щепок от разбитого окна было не сосчитать. Большая их часть вместе с Валерой упала вниз, но кое-что осталось в комнате и внешне невозмутимая Мира, внутри которой пробуждался вулкан, аккуратно собирала их метлой.

Руслан, так вовремя оказавшийся на улице, увидев Валеру, летевшего вниз со второго этажа, к счастью, успел среагировать и с помощью магии затормозить его и не дать шмякнуться на подмерзшую землю, устеленную осколками стекла.

Куда Руслан его увел трезветь дальше, Мира не знала. Главное, что с ним все было хорошо, а с остальным она разберется потом.

Клим вошел в комнату с совком и присел на корточки, чтобы помочь ей собрать осколки. По-прежнему внешне спокойная Мира начала сметать осколки на совок.

– Ты злишься.

Утверждение прозвучало, как вопрос и кипевший внутри вулкан гейзером выстрелил, оставив от внешнего спокойствия одно лишь напоминание.

– Как ты посмел? – вне себя от ярости зашипела Мира, отбросив метлу. – О чем только думал? А если бы Руслан не вышел в тот момент на улицу? Или не успел бы среагировать? Ты понимаешь, что мог его убить или сделать инвалидом? Какого черта ты вообще пришел? Какого черта вмешался?

Клим оставил совок и поднялся. Взгляд он не прятал, и холодная сталь в нем отнюдь не говорила о раскаянии.

Совсем недавно Мира была уверена, что что-то подобное рано или поздно случится, но она ни разу не допускала, что зачинщиком будет Клим и тем более она и думать не думала, что он зайдет так далеко в том, что сам и спровоцировал.

– Мира, он был пьян и мог ударить тебя, – возразил Клим.

– Ты меня обучал и знаешь, что я могу за себя постоять, – ответила Мира, – а Валера так бы никогда не поступил!

– Ты его плохо знаешь…

– Тебя, как оказалось, я тоже плохо знаю, – разочарованно бросила она.

Перед глазами невольно всплыло совершенно незнакомое выражение на красивом, гладко выбритом лице Клима за секунду до того, как он без всякого предупреждения выбросил Валеру в окно. Жуть! Где у него только силы столько взялось?!

– Я считала тебя другом, – все также разочарованно продолжила Мира, – доверяла тебе, не замечала твоих подкатов и провокаций, а ты… – Она подошла к командиру вплотную. – Сейчас мне очень хочется тебя ударить, – тихо сказала она, упираясь в холодную сталь его глаз, – но я сдержусь, потому что в отличие от тебя, да и Валеры тоже, прекрасно знаю, что в моей личной жизни есть только я и он. Больше никого.

Мира переступила через метлу и похрустывая осколками направилась прочь.

– И просто, чтобы ты знал, командир, – она остановилась в дверях и обернулась, – если бы с Валерой хоть что-нибудь случилось или же случится, я тебя никогда не прощу. Никогда, слышишь?!

Сказав это, Мира вовсе не хотела выставить себя девушкой, уверенной в том, что раз к ней неравнодушны, то у нее есть право ставить какие-либо ультиматумы, угрожать уходом или же еще чем-то, но оправдать поступок "идеального" Клима она не могла и он должен был об этом знать.

– Я услышал тебя Мира, – ответил он и в голосе его мимолетно послышалась печаль, – но услышь меня и ты, – добавил Клим уже с теми звуками потресковавшегося стекла в голосе, которые каждый раз вызывали у Миры мурашки. – Если я еще раз увижу его нетрезвым или услышу от него хоть намек на подобные слова, – сталь в его глазах ярко сверкнула, – я вырву ему язык и выкину не только из окна.

Почувствовав у себя на спине не шуточный холодок, Мира вдруг поняла, почему Клим в столь молодом по меркам вечного братства стал командиром: потому что, кинув подобное обещание, причем, именно обещание, а не угрозу, ни у кого, кто его слышал, не оставалось сомнений в том, что он его сдержит.

– Ты только не обижайся, я вовсе не хочу выставить Валеру невиновным, но… – Инга выразительно посмотрела на Миру, кислую, уставшую и придавлено сидевшую за столом на кухне. – Но ты тоже приложилась.

Мира вскинула на нее взгляд.

– Это, конечно, всего лишь мое личное мнение, сделанное из наблюдений, – пояснила Инга, – но подумай сама: едва Валерка уходил, ты бежала к командиру на пару палок кофе, ночами зачем-то к нему заходила, по мирам неразлучно гоняла и смеялась, как дура, с его отстойных шуток, а как Валерка возвращался, так бросала командира и громко трахалась в соседней комнате. И так по кругу. Знала, что между ними и так вражда, но не устанавливала границы, когда Клим снова и снова типа случайно касался тебя. Знала, что за время своего обучения вы очень сблизились, и никак не могла не видеть, что он на тебя запал. И вот Валерка вернулся, ты из большой любви дала ему второй шанс…

– Она же не могла знать, что Клим такое учудит! – перебила Люся, встав на защиту подруги. – И вообще, – возмущенно добавила она, – разве он не видит, что дупло занято?! Чего напирает?

– В том то и дело, – ответила ей Инга, – что он все видит, а вот чего он не видит, так это красный свет, который ты по неизвестной причине не включила. Так вот я хочу тебя спросить, – Инга в упор посмотрела на Миру, – на что ты рассчитывала, нашептывая слова любви моему брату и придерживая командира в заднем кармане? Я уже говорила тебе, что не ты правильно оценила Клима, слишком уж идеализируя его. И, конечно же, я не говорю, что его выходка с поцелуем и с окном в порядке вещей, но тебе, моя дорогая, пора отключить дурочку и перестать быть не рыбой, не мясом. Клим может быть очень настойчивым, а Валера… Ты и сама знаешь, какой он большой любитель провокаций и хождению по острию, так что сделай что-нибудь уже, пока бочка пороха, на которой ты комфортно устроилась, свесив ножки, не взорвалась.

– Знаешь, Инга, – с угрозой пророкотала сердитая Люся, – ты бы лучше за брата своего беспокоилась, а не делала из Миры последнюю суку! И вообще…

Подруги вступили в перепалку, но Мира уже не слушала их и, глядя на затухающий огонь в печи, погрузилась в собственные размышления.

Ей, девушке спокойной и рассудительной, не без стервозных наклонностей, но и не коварной интриганки, не хотелось верить в то, что она приложилась к конфликту между командиром и Валерой, ведь она ничего такого не делала, но в этом, пожалуй, и была проблема: она ничего не делала, пуская все на самотек.

Инга была права в том, что с Климом в отсутствие Валеры, она очень сблизилась, но это ведь было нормальным, в смысле, что он ее обучал, они проводили вместе много времени и все такое. Однако здесь тоже было одно маленькое "но": их сближение было приправлено многими моментами, мягко говоря, интимными.

Ну, вот, например, было взять то, как она смело трясла перед ним грудью после падения с бревна. Или то, как она вломилась к нему в душ, как бы ненароком осмотрев все его мышцы и размеры. Или еще то, как она неоднократно шлялась к нему по ночам, кофейничала с ним, пироженки-мороженки поедала.

"Ах, Клим! Тебе плохо! Давай я тебе укольчик сделаю и облапаю твой торс типа случайно! Ах, Клим! Я так волнуюсь за тебя! Ах, Клим! Может, угостишь меня кофейком? Или пирожным! Ах, Клим! Как вкусно! Как сладко! Ммм…"

Само собой Мира все это делала чисто по-дружески, но разве можно было упрекать мужчину за то, что в какой-то момент он принял ее внимание за зеленый свет и захотел большего, чем случайных касаний?

Если и можно было, то совсем чуть-чуть, а вот ее, действительно включавшую дурочку и игнорировавшую его знаки внимания, мол, сам поймет, что свет красный, а не зеленый, и отвалит, смело можно было обвинить в бездействии.

И, опять-таки, как правильно сказала, Инга, Мира не правильно оценила Клима, который с возвращением в ее жизнь Валеры, с должной командирской целеустремленностью терпеливо переключился на желтый свет в ожидании зеленого, потому что Мира не указала ему на красный.

Побродив по спящему замку, она заняла одну из свободных комнат в отдалении от своей, где Клим занимался ремонтом окна. На душе было до такой степени скверно, что во рту все сильнее проступал привкус горькой сладости торта, без преувеличения ставшего гвоздем вечерней программы.

Произошедшее все никак не укладывалось в голове. Шок, обида, снова шок, дикий ужас, тревога, опять шок, ярость, снова обида, разочарование, усталость, грусть, опять тревога – какой-то лабиринт сумасшедший сложился и всего за каких-то несколько часов. А ведь все было так хорошо!

– Ты же не думала, что сможешь от меня спрятаться?

Люся тихонько проскользнула в комнату и легла с Мирой нос к носу.

– Я не прячусь, – возразила Мира, ощущая шедшее от лучшей подруги успокоительное тепло.

– Совсем не прячешься! – согласилась Люся, смешно сморщив носик. – Как ты вообще? – заботливо спросила она, рассматривая подругу.

– В шоке, если честно, – ответила Мира.

– Это понятно! Я бы вообще на твоем месте уже валерьянкой обливалась! – Люся выразительно вытаращила глаза. – Валера твой тот еще козел.

– Вообще-то… – Мира закусила губу. – Меня больше напугал Клим, – призналась она, потупив взгляд. – Ты бы видела, с каким выражением на лице он вошел в комнату. В тот момент я вообще его не узнала, будто это был не он, а… зверь какой-то, только в облике человека.

Мира прокрутила в голове произошедшее. Когда они с Люсей видели такое в кино, они всегда присвистывали, мол, круто, но в реальности… В реальности это вовсе не выглядело круто.

– В голове не укладывается, как он мог такое сделать. Это так на него не похоже, – добавила Мира.

– Злость творит с людьми страшные вещи, – каким-то странным голосом ответила ей Люся, скосив глаза на родинку на шее подруги, вдруг показавшуюся ей весьма занимательной.

– А еще… – Мира еще сильнее прикусила губу. – Валера… Он…

– Ты думала, что он убьет тебя, чтобы ты не досталась никому? – Люся с придыханием округлила глаза.

– Не знаю… – Мира пропустила мимо ушей предположение подруги. – Его голос… Он был очень неприятный и те вещи, что он говорил… Я не понимаю. Ладно, Клим мог мое поведение принять за поощрение, но Валера… Я думала, что он мне доверяет.

– Он не тебе не доверяет, – серьезно ответила Люся, – и даже не Климу, а самому себе. Он хоть и козел, но любит тебя очень сильно и еще сильнее боится потерять, ведь он знает о своих недостатках.

– Но я их приняла! – с жаром возразила Мира. – Простила вранье и измену! Что мне еще нужно сделать, чтобы ему было комфортно, чтобы он смог наслаждаться счастьем вместе со мной, вечно?

– Возможно, что ты ничего сделать и не сможешь. Не сможешь победить единственного врага вашего счастья, то есть самого Валеру. Возможно, даже, что… – Настала очередь Люси прикусывать губу. – Возможно, что, несмотря на всю твою любовь и все твои старания Валера не сможет стать твоей половинкой, потому что это просто не он.

– Ты же не веришь в эту чушь, Люся? – фыркнула Мира, с сомнением посмотрев на лучшую подругу, даже в самые юные и наивные годы не воспринимавшей всерьез подобные утверждения, которыми были напичканы подростковые книжки и дурацкие гороскопы.

– Не верила, пока не встретила Русю, – с нежностью в голосе ответила Люся. – Я знаю, что он моя половинка, и мы бы с ним воссоединились даже, если бы мы с тобой не попали Осень. Понимаешь?

Мира продавила ком собственной горечи и взяла подругу за руку. Когда-то они были не разлей вода, а теперь жили каждая своей жизнью и хотя они каждый вечер разговаривали через чашу с водой, это было уже не то и для Миры редкие встречи с подругой были настоящим праздником и лучшим подарком на день рождения.

– Половинки, говоришь… – улыбнулась Мира, всматриваясь в лицо Люси, выглядевшее без косметики и всего прочего, что она когда-то любила и без которого отказывалась выходить не то, что на улицу, а даже из своей комнаты, совсем юным. – Сказал бы мне кто-нибудь, что ты полюбишь такого, как Руслан, не поверила бы.

– Я бы тоже, – хихикнула Люся, – но, знаешь, Руся хоть и хромоногий, но по ночам…

– Фууу! – засмеялась Мира, и подруга засмеялась следом.

Проговорив, как в старые, добрые времена до рассвета, подруги уснули, но Мира, привыкшая вставать с первыми петухами, подремала от силы час и, заботливо накрыв Люсю пледом, пошла умываться.

Стараниями лучшей подруги потрясение после инцидента с окном немного поблекло, но столкновение в душевой с командиром напомнило о нем с такой четкостью и красочностью, словно это произошло какую-то минуту назад.

Не скрытое бородой лицо Клима заиграло противоречивыми эмоциями, но Мира, раз десять чертыхнувшись про себя, прошла мимо него и, собрав волосы в косой пучок, с завидным упорством приступила к чистке зубов.

– Посмотри на меня, пожалуйста.

Мира сплюнула самодельную зубную пасту и, прополоскав рот, неохотно повернулась лицом к командиру, в котором по-прежнему не наблюдала даже намеков на раскаяние.

– Я не собирался делать то, что сделал, – сказал Клим, выдержав паузу, в течение которой безуспешно пытался поймать взгляд Миры. – Я пошел за тобой, чтобы извиниться за… поцелуй, но услышав, как с тобой разговаривает… он, что он тебе говорит, я… сорвался. Я хотел просто его ударить, но…

– Решил, что гораздо лучше будет выбросить его в окно, – подняв взгляд на Клима, закончила за него Мира. Вулкан внутри нее снова начал просыпаться.

Клим как-то беспомощно развел руками. По крайней мере, он не пытался оправдаться и навешать ей благородной лапши, а просто, хоть и достаточно туманно, объяснил причину своего поступка, но Мире от этого легче не стало.

Сорвался он! Что вообще это значило?

То, что его бросок не окончился трагично, никак не влияло на то, что именно побудило командира стражей, славившегося своей сдержанностью и невозмутимостью, так поступить.

– Скажи что-нибудь, – сказал Клим, так и не дождавшись ответа.

– У меня нет слов, если честно, – выдохнула Мира, встретив его взгляд. – Ты всегда говорил мне, что убиваешь только в крайнем случае, а здесь такая реакция на слова нетрезвого человека, который к тому же стоял к тебе спиной… Не знаю… Если ты ждешь, что я скажу, что сорваться мог каждый и я все понимаю, и не сержусь, и вообще все супер, то этого не будет. Я сержусь, я расстроена, я разочарована, я шокирована и… Не знаю…

– А если я скажу, что знал, что Руслан на улице, это что-то изменит?

– Нет, – категорично ответила Мира и направилась к выходу, не позволяя проступившим на лице Клима эмоциям проникнуть к себе в душу.

– Дело не только в тебе. – Мира остановилась в дверях, услышав пугающую перемену в голосе командира. – Его поведение давно вышло за пределы личной неприязни ко мне. Он неоднократно публично проявлял ко мне неуважение и ставил под сомнение мой авторитет как командира крепости и братства в целом. Я смотрел на это сквозь пальцы, не воспринимал всерьез, но лимит моего терпения исчерпан.

Что под этим подразумевал Клим, Мире осталось лишь гадать, но треск стекла, проступивший в его голосе вместе с командирскими нотами не располагали к чему-то хорошему.

Впрочем, если так уж было положить руку на сердце, то Мира отчасти была согласна с командиром: Валера действительно перегибал, причем давно. Однако, несмотря на это, она все равно очень злилась на Клима и не могла ответить даже самой себе, сможет ли она когда-нибудь смотреть на него, как раньше, то есть с полным доверием и без задних мыслей.

Замок тем временем просыпался и Мире, едва успевшей отойти от неприятного разговора с командиром, пришлось столкнуться с неизбежной публичностью и человеком, чей взгляд впился в нее, как только он переступил порог в компании Руслана.

Мира, слух которой подло резало воспоминание очень нехорошего слова, произнесенного его губами, сжала вилку, разрываясь между желанием уйти и желанием вогнать ту самую вилку ему в мошонку, так уверенно приближавшуюся к ней, но на помощь пришел командир и все ту же вилку ей захотелось воткнуть себе как минимум в один глаз, лишь бы только не видеть, какими взгляда провожали Валеру, вызванного командиром на ковер, стражи.

"А когда-то моя жизнь, особенно личная, была тихой и спокойной, не привлекавшей всеобщего внимания", – подумала Мира, удержав свою голову от беспомощного падения на вилку.

Люся с Феклой успокоительно погладили ее по спине.

– Лицо попроще, детка, – чавкая блины, сказала Инга. – На этой неделе наш командир уже пытался его убить, так что теперь с месяц можно не волноваться.

– Плохая ты сестра, Инга, – укорила Люся.

– Не плохая, а хорошо знакомая со всеми тонкостями, – нисколько не обидевшись, возразила Инга. – Я знаю Клима не один год, и уж поверь…

– Он сказал, что лимит его терпения исчерпан, – перебила Мира, с тревогой посматривая в сторону поворота, за которым прятался кабинет командира, – что Валера публично ставил под сомнение его авторитет и проявлял неуважение. Вдруг он его… Ну… Того…

Мира сглотнула, так и не сказав страшного слова "выгонит".

Для Валеры это было бы концом. Не в плане старения и смерти, а в плане того, что без службы он просто не знал бы, как и жить вообще.

Прожив почти девятьсот лет, путешествуя по мирам, в которых времена года не сменяли друг друга, серый страж был вне обычного мира и не шел в ногу с его развитием и, как показала практика, когда они вместе жили еще до ее вступления в братство, Валера не просто не мог, но и не хотел приспосабливаться. Мира даже в самом наивно-оптимистичном сценарии не могла представить его в современной одежде спешившим на автобус, чтобы доехать до работы.

– Он его не выгонит, Мира, – уверенно заявила Инга, вооружившись поддержкой Руслана, кивавшего в знак согласия. – Пока, по крайней мере. Но испытательного срока братишке не избежать.

– Испытательный срок? – удивилась Мира, не слышавшая про подобное. – Это как?

– Это типа, когда имеют в зад без вазелина в любое время дня и ночи, – усмехнулась Инга не столько тому, как красочно она описала вышеупомянутый срок, а сколько тому, как отреагировал на это Руслан, слишком воспитанный для подобных аллегорий. – Мира, ну, прояви фантазию! Серьезно! Ну, что может означать испытательный срок?!

– Вариант с вазелином мне понравился больше, – кровожадно заметила Люся, с силой ковыряя вилкой на тарелке бедолашный блинчик.

Мира, про себя рассудив, что хоть командир и предстал так неожиданно перед ней с темной стороны, но все же принимая ко вниманию тот факт, что накануне броска в окно он шел извиниться и кое-как пытался типа извиниться утром, она пришла к выводу, что Валере не светило изгнание. По крайней мере, пока.

Закончив мутузить Валеру, Клим попросил Ингу отправить гостей обратно в Осень, а сам с небольшим отрядом через портал ушел на очередное задание тоже в Осень.

Прощание с Люсей было долгим и как всегда сопливым, с десятью обнимашками и еще десятью обнимашками, и так далее. Руслан в сторонке переговаривался с Валерой и, судя по тому какое выражение лица было у последнего, чтение нотаций друга, стражу было не по вкусу.

После закрытия портала, Инга предложила Мире потренироваться, но та отказалась и демонстративно прошла мимо раскрывшего рот Валеры и поднялась к себе.

Ради справедливости стоило заметить, что Клим отлично потрудился ночью и новое окно, снятое из другой комнаты, наверное, выглядело органично, и даже было вымыто, петли и ручки смазаны маслом и не скрипели так, как у предыдущего. Даже стена по периметру окна была аккуратно заделана в местах старых трещин и от него больше не дуло так, как раньше.

"Вот, что значит чувство вины," – подумала Мира, скользнув взглядом по невинно тулившемуся к ней Валере с предусмотрительно прикрытым руками пахом.

При обычных послеругачих обстоятельствах она бы даже посмеялась, в который раз подловив себя на мысли, что слишком лояльна к своему любимому, но то нехорошее слово, которым он ее так гадко окрестил накануне, свело всю лояльность на "нет" и Мира со всей страстью отвесила стражу звонкую пощечину.

– Ладно, – Валера подвигал челюстью, продолжая прикрывать руками свое мужское достоинство, – это я заслужил, но…

Мира ударила его еще раз, но уже с другой стороны. Для симметрии, так сказать.

– А драться не хорошо… – посмел промямлить страж.

– А напиваться в хлам и обзываться хорошо? – как бы между прочим уточнила Мира, скрестив на груди руки.

Вулкан внутри нее отдал большую часть огня командиру и, за неимением возможности засадить Валере в пах, пришлось ограничиться чисто женскими пощечинами.

– Василек… – заискивающе промямлил Валера, корча виноватые рожицы. – Ну, свинья я… Ну, нахрюкался маленько и… И сорвался… Ну… Хочешь, подстриги меня!

Мира в раздумье выгнула бровь, скользнув взглядом по паху стража.

– Нее… василек… – Валере крепче прижал руки к достоинству и отступил на шажок от воинственной стражницы. – Это лишнее… уже…

– Лишнее? – Мира угрожающе сделала шаг к нему. – Думаешь? Ты, – она потерла браслеты на руках, – назвал меня потаскухой. Если мне не изменяет память, это попросту означает шлюха.

– Ну, василек… Я был пьян… – Страж, вращая глазами в поисках не понятно чего, сделал еще шаг назад. – Болтнул, не подумав… Ты же знаешь меня: я сначала делаю, а потом думаю. И вообще… Вообще, василек, – страж вздернул подбородок и придал голосу немного другое, более уверенное, звучание, – я не имел в виду, что… что ты легкого поведения… Вот! Да… Я имел в виду, что мой василек, моя невеста, – страж широко улыбнулся, – очень красивая девушка и очень многие… ммм… не против приударить за ней. Вот так, да!

Валера, неимоверно гордый столь длинной речью, довольно кивнул.

"Клоун – он и в Африке клоун!" – подумала Мира, покачав головой.

Речь, конечно, была шикарной и, что не маловажно, придуманной буквально за считанные секунды, но, увы, увы… Можно было и получше придумать что-нибудь.

Валера вздохнул и, убрав с лица напускную веселость, скользнул взглядом по кольцу, которое Мира не сняла.

– Ну, что мне сделать, василек, чтобы ты меня простила? – с мегасексуальной хрипотцой спросил он. – Готов на все! – лукаво добавил он, убирая руки от паха, своего второго после улыбки оружия.

– Нет, нет! – Мира сердито уперла руки в бока, грозно нахмурившись. – Даже не надейся, что твоя выходка так просто уйдет в века от одного взмаха твоего писюна! Я очень зла на тебя, Валера! И очень обижена! Такой мне подарок сделать, – она вытянула руку с кольцом, которую страж безуспешно попытался поймать, – вечер такой сказочный устроить, а потом взять и усрать все! И, главное, из-за чего?

Валера со смешанным выражением на лице открыл рот, чтобы возразить, но Мира вошла в раж.

– Я бы еще поняла, если бы ты по-мужски пошел бить морду Климу, посмевшему ступить на твою территорию…

Взгляд стража традиционно при упоминании командира неприятно сверкнул.

– Но ты, – продолжала Мира, наступая на Валеру, на свою голову и, главное, пах, убравшему руки от слабо-сильного места, – попер на меня! Меня! И заметь: я не говорю, что Клим не виноват! – Мира в упор посмотрела ему в глаза. – Вот, что я тебе скажу, Валера: во-первых, – с расстановкой произнесла она, – еще раз подобное повторится, я сама тебя в окно выброшу и мне плевать, вылезет ли у меня после этого геморрой или нет. А во-вторых, – Мира прищурила глаза, гневно выдохнув на подобии дракона, – ты не прощен!

Последняя фраза на пару с восклицательным знаком воткнулась между ними, как меч, и руки стража снова вернулись в оборонительную позицию у достоинства, где и оставались ближайших два дня, по крайней мере, при блондинке, исполнившей свое не озвученное обещание не спускать Валере его очередную пакость, почти стоившую ему здоровья, замку – окна, а самой Мире знакомства с темной стороной командира, который, к слову, все те же два дня пропадал в Осени и наверняка молился, чтобы его борода скорее отросла.

– Мало ты ему всыпала, – приглушив голос, сказала Фекла, кинув мрачный взгляд на Валеру, послушно мывшего посуду. – Я бы на твоем месте его еще бы сковородкой отходила, чтобы не повадно было язык распускать.

Валера, все прекрасно слышавший, повернулся к ней и скорчил весьма неприличную гримасу с языком в главной роли.

– Вот и я так думаю! – с чувством поддакнуло из чаши с водой Люсино отражение.

– Если Фекла одолжит тебе какую-нибудь свою колотушку, – великодушно добавила от себя Инга, – то, так уж и быть, я отдам тебе свой вазелин.

Валера вскинул брови и в ужасе выкатил глаза, видимо, представив, что можно сделать при помощи колотушки и вазелина, и с ускорением продолжил мыть посуду, чтобы быстрее покинуть компанию кровожадных подруг своего василька, к его счастью, не принявшей всерьез вышеупомянутое предложение по причине пребывания вне разговора и за пределами кухни вообще.

Еще до посиделок на кухне, когда она тушила хвост Лайлы, на который попала искра из камина в центральном зале, ей повстречался Клим, вернувшийся из похода в Осень.

В общем-то, ничего в их встрече необычного не было, но в тоже время в ней не обычным было все: и его тусклый от усталости взгляд цвета расплавленного серебра, в глубине которого таилась печаль; и ее подавленое усилием воли желание спросить его, как все прошло, и напомнить про отдых; и метающийся между ними взгляд Владимира, преданно остававшегося на стороне брата, хотя Мира и знала, что они с отцом провели с ним нравоучительную беседу, рискнув самим не вылететь в окно.

Лайла, конкретно раздобревшая стараниями Миры за зиму, покачивая брюшком и виляя подпаленным хвостом, пошла на встречу своему двуногому другу. Оглянувшись, она посмотрела Мире в глаза, будто спрашивая "Ты идешь?", ведь раньше они почти всегда вместе встречали командира, но Мира осталась на месте, всеми силами притупляя боль от того, что между ними выросла стена из неразделенных чувств и несдержанности, а все из-за того, что она своевременно не выставила предупредительный знак "Занято".

Весна, наступившая только на календаре, "радовала" угрюмыми тучами, низко висевшими над крепостью, и срывавшимся мелким снегом, так и норовившим облепить крылья Апполонии, нежившейся в ласке рук Миры.

Фекла снизошла до милости и выделила ей несколько яблок, которые Мира поспешила отнести своей крылатой любимице, а заодно и побыть немного вдали от людей, чего, конечно же, достичь ей в полной мере не удалось.

Услышав за своей спиной шаги, Мира не стала оборачиваться, и так прекрасно зная, кто ее ищет, а точнее, уже нашел.

Апполония ласково ткнулась в плечо командира в знак приветствия. Ей были чужды терки между ним и своей всадницей.

Клим, по ходу-таки вновь отращивающий бороду, погладил пегаса и задумчиво посмотрел на молчавшую Миру.

– После обеда я собираю отряд, – сказал он. – Курс на Зиму. Если хочешь, можешь присоединиться.

Мира, забыв обо всем, вскинула удивленный взгляд на командира. Ох, как же давно она мечтала побывать в… Весне! Но, на худой конец, ей пришлось довольствоваться окраинами Лета и избегать упоминать в разговорах с ним поход в Зиму, суровый и холодный мир снежных великанов и оборотней.

Умом Мира понимала, что предложение командира было своего рода подкупом и ей меньше всего хотелось показать себя со стороны легко подкупаемой особы, но отказываться от столь редких даже для стражей путешествий в Зиму, поставив таким образом личное превыше профессионального, Мира просто не могла.

– Да, – ответила она как можно прохладнее, но не без решительности, – я хочу.