Читать книгу Непропавшие без вести. Рассказы - Тамара Концевая - Страница 4

«Обнажённые чёрные тела в белую крапинку, или жёлтую полоску являлись людьми, а не вымышленными персонажами из фантастического фильма. Это были мурси, одна из самых загадочных и диких народностей мира.» Т. Концевая, книга «Пойдём со мной в Африку».

Оликоси был первым и последним ребёнком у своей матери. Она овдовела, когда малыш научился ходить, лепетать и подражать родителям по каждому поводу, приводя их в умилённое состояние.

В получении документа о рождении первенца позаботился отец, чтобы тот не остался без точной даты появления на свет, как многие среди их народа.

Всё это мальчик из племени мурси узнал со слов маменьки, которая хранила для него важную государственную бумагу, хоть и не могла прочесть ни единой буквы. По причине полной неграмотности не знала возраста своего любимца, а период его взросления ориентировала на жизненные события.

Именно желание прочесть мудрёную справку со сведениями о себе подтолкнуло мальчугана к знаниям. Но эта история случится через много лет.

Малышок рос в невероятной материнской любви, имел от родительницы все те радости, которые она могла дать в силу своего положения в социуме. То цветные браслеты на детских ножках красуются, то привлекательный бисерный поясок с колокольчиком у него появится, чтобы слышать где гуляет. Ожерелья с оберегами основательно обрамляли шею дитяти. Его мама виртуозно владела бисерным плетением, как все женщины деревни. Вот и старалась. Да и вообще, выдумщица ещё та. А когда стал подрастать, она научила сына раскрашивать тело мелом и натуральными красителями из отвара трав.

Собравшись гурьбой, мальчишки причудливо разрисовывали себя, пытаясь выделиться наиболее фантастическим рисунком. Они помогали друг другу докрашивать спину, затылок и ноги, чтобы узор по торсу казался законченным и визуально скрывал наготу. Кому-то из них нравилось изображать скелет на темной коже, а кто-то предпочитал раскраску полосатой зебры. Ведь меловые разводы надёжно сдерживают, словно в клетке, дух Смерти, что удобно и навсегда устраивается внутри у мужской половины общества.

Оликоси же было всё равно как скрыть обнажённую фигуру, куда важнее для него обозначить три поперечные полосы на лице – жёлтого, белого и синего цветов. Ему представлялось, что так он выглядит не только наряднее, но и мужественнее. Он и не догадывался, что уже начал расписывать гармоничными красками полотно своей жизни.

О ловкости и смелости ему говорили не раз с того момента, когда взял в руки длинную палку донго и принялся вёртко управлять ею в тренировочных боях. В таких занятиях получал много полезных навыков. Кроме развлечения, набирался опыта в искусстве ведения схватки, тренировал спортивную закалку. Но при этом не взращивал ненависть к мнимому сопернику и не стремился его ранить, как предписывал негласный закон предков.

Ровесники завидовали его реакции. Ведь кроме звания победителя в баталиях бойцы донго в более старшем возрасте имеют индивидуальные привилегии. Выиграв в особых соревнованиях, им даётся право выбрать себе жену не только среди своего народа, но и дружественных соседних племён. При этом счастливчику не придётся платить выкуп за избранницу. Правда, Оликоси об этом рано было думать.

Свою сноровку применял в домашних делах. Он лучше всех вбивал в землю колья, чтобы на них развешивать для просушки калабасы из-под молока. Мастерил на акациях со скудной листвой травяные лабазы для хранения зёрен кукурузы и тефа. Помогал матери строить новую хижину, если старая приходила в негодность. Он не боялся попрёков от сверстников за выполнение женской работы. Ведь жилища положено строить только женщинам. Уже с детства мальчонка ломал изжитые временем стереотипы, не ища оправдания мужской лености, которая присуща сильному полу не только его этноса.

Основным же занятием считался выпас в саванне коров и коз, принадлежавших его деревне. Там нужен был глаз да глаз, чтобы пастухи вражеских общин не отбили скотину и не увели на свою территорию. А потому стада оберегали мальчишеской ватагой.

Задумываться над тем, кто содержит их с матерью, начал позже. У них всегда было молоко и каша угали из кукурузной муки, а вот ни одной личной коровки не наблюдалось. На осмысленные вопросы сына мать отвечала гордо, что его отец, будучи носителем духа Смерти Ямды, с почётом умер ему в угоду, тем самым обеспечил признание и почести семье.

Малец смутно помнил тот день, ему было года четыре. Папа лежал на высоком топчане над дымящимся травами очагом, положив голову на деревянную бркуту. Он не шевелился, будто внимательно слушал, как супруга, сидя на жёстких коровьих шкурах, вроде гигантских щитов, заунывно бубнила непонятные заклинания.

В какой-то миг у мазанки показалась верховная жрица в ритуальном одеянии из козлиных кож. Она протиснулась в узкий и низкий аркообразный лаз и, встав на круглую табуретку бркуту, которую ей пододвинула мать, всыпала в рот лежавшему на полатях снадобье, а с рассветом тот уже не проснулся.

Эта безжалостная жрица-убийца, что распоряжается судьбами, действует по указанию богини Срек. Она временами наведывается к жителям, тогда её торопятся задобрить брагой из злаков, чтобы не вздумалось колдунье провести очередной гибельный обряд и не умертвить кого-либо из мужчин.

Признаться, ритуал не обходился без содействия самих жён. Изначально они готовили мужьям галлюциногенный напиток, затем укладывали их на ложе и незаметно вдували в нос несчастному ядовитый порошок, что заранее раздавала верховная ведьма. По прошествии некоторого времени колдовка разносила противоядие испытуемым, находившимся в наркотическом трансе. Иногда случалось, что кто-то из сильного пола не выживал, принося себя в жертву жестокому богу Ямды. Именно таким откупом стала жизнь отца Оликоси, когда спасительное зелье оказалось бессильно. После чего супруга получила всеобщее поклонение и покровительство общества.

В поселение к мурси иногда заявлялись иноземцы посмотреть на житьё-бытьё малого народа Африки. Разговаривали на незнакомых наречиях. По ребячьей простоте, а может из гордости парнишка каждый раз протягивал гостям ценную справку сложенную вдвое, которую бережно хранил в одном из сухих лабазов на дереве. Пусть не думают, что он никто! Он Оликоси Мулу!

К сожалению приезжие не могли прочесть документ на амхарском, что придало бы подростку важности. Оттого в нём крепло желание сделать это когда-нибудь самостоятельно.

К белокожим людям неприязни не испытывал, только не очень приятно, что они, называемые ничего не значащим словом «туристы», много смеялись над его матерью. А она ведь, как только завидит светлый джип на пыльной саванной дороге, сразу сооружала оригинальную причёску из мотка мягкой проволоки, закрепляла её за уши и закладывала внутрь сигаретные фильтры. Готовилась к встрече. Спешила вставить лучшую узорчатую тарелку дэби в дыру на нижней губе, чтобы ни один человек не видел её свободно болтающейся на подбородке. Красиво так было, а они ухмылялись. Наверное, им не очень-то нравилось, но деньги за снимки платили.

Цветные картинки вызывали у ребёнка удивление. Конечно, у мамы были ещё украшения, чтобы понравиться гостям. Они на шкурах в углу хижины высились большой горкой. Но та инсталляция с сигаретными фильтрами особенно была хороша.

Как-то матушка взяла своё чадо на городской рынок за восемь километров от дома. Надо было поменять мешочек кукурузы с их поля на сандалии себе и тканевую накидку сыну. Растёт ведь.

Жарко под солнцем и горячо идти по раскалённой полупустыне в разбежавшихся колючих деревцах, но любопытство разбирало мальчонку, готов был вытерпеть всякие невзгоды.

Город увидел впервые. Много эмоций возникали одна за другой, но особенно заинтересовали ребята его возраста в бордовых шортах и белых рубашках. Родительница объяснила, что это школьники. Они учатся писать на бумаге и читать на амхарик.

Будто град, на неё обрушилась масса вопросов:

– Что такое школьники? Как они учатся? Почему я не учусь? Почему нет школы в нашем хуторе? – трудно было ответить сразу на всё, а сын продолжал.

– Я хочу научиться читать и писать на амхарском языке. Мне очень хочется.

С того похода судьба мальчика совершила крутой вираж.

Каждый незанятый день втайне от всех он бежал восемь километров под незастеклённые окна школьного корпуса. Ведь у него теперь была тканевая накидка, что укрывала презрительную для городского жителя наготу. Садился спиной к стене и вслушивался в каждую фразу учителя, доносившуюся через оконный проём.

Память у подростка оказалась феноменальная. Он запоминал всё и сразу, не пользуясь ручками и тетрадями. После полудня возвращался домой.

Если с запоминанием всё было в норме, то выводить слова приходилось по песку тонким прутиком, а с ним совладать не всегда получалось, но он не расстраивался. Пыли вокруг хватало и всегда можно написать сначала. Задачки решались сами по себе, а чтение практиковал на вывесках, объявлениях, рекламных плакатах.

Но разве можно долго оберегать чудесную тайну, когда не терпится всё рассказать друзьям? Скоро деревня прознала о похождениях пострела. Был бы он не сыном своего отца, послали бы его на выпас скота. Всё больше толку с того. Но в данной ситуации, несмотря на ворчание мужчин, женский пол смотрел на него с восхищением. Как-никак, матриархат!

Вскорости над ним перестала подсмеиваться городская детвора, преподаватели иногда пускали под крышу. Ему было этого недостаточно. Неизбывное стремление к образовательному процессу завладело полностью его существом. Склонность необычного ученика к знаниям отмечали все учителя, а один из них взялся помочь надоеде и распределил в свой класс. Тут сыграла решающую роль та самая заветная справка о рождении, что хранилась в укромном местечке. А может удача улыбается упорным?

Сулу был добрым энергичным наставником. Он побеспокоился об Оликоси. Приобрёл для него форму, тетради, ручки и ранец. А самое главное, теперь школьнику не надо было дважды в день преодолевать путь через саванну, его определили в интернат для учащихся из дальних посёлков. В выходные дни он навещал отчий дом и ночевал там целых две ночи, чтобы в понедельник утром поспешить на уроки. По будням в послеобеденное время подрабатывал извозом на тук-туке, заполучив в аренду мотоцикл с каретой. Некоторые школяры занимались тем же.

Он был удачлив, чем порою раздражал неудачников. Но, учитывая врождённую недетскую мудрость, удавалось ладить с окружающими.

Надо ли объяснять как стремительно обрёл авторитет среди друзей и хуторян? При выраженной привлекательности был высок, строен, прекрасно сложен и наделён природной грацией.

Юноша взрослел. Легко решал неразрешимые споры среди соплеменников, которые ему доверяли и прислушивались к мнению. А он не желал быть судьёй, вынашивал мечту учить детей мурси грамоте.

Шесть школьных лет ненасытно, с жадностью постигал науки. Окончил школу в ускоренном режиме, то есть экспромтом. После блестящей сдачи экзаменов поступил для продолжения обучения в университет.

Сейчас он является студентом четвёртого курса. Обеспечивает себя самостоятельно, совмещая учёбу и работу в той самой школе, где сам ещё недавно сидел на занятиях.

***

Передо мной стоял красивый юноша, нимало смущая полосато расписанным лицом в жёлтый, белый и синий цвет. Тут невольно вырвалось восклицание восторга. Через одно плечо перекинута приличная клетчатая накидка, только обут в современную обувь. Эти нюансы отметила сразу.

Молодой человек с гордостью показал ламинированную карточку, что наделена функцией паспорта. Он получил его как два года, ведь ему исполнилось двадцать лет. Всё так же содержит удостоверение личности в проверенном тайнике, хоть давно признан горожанином. Конечно, он верит каждому. но карту в ламинате предпочитает держать в более надёжном месте.

В городе оставляет книжки и учебные принадлежности. Там он арендует глинобитную комнатку за 280 быров в месяц, а это всего лишь десять долларов. Пока он гостит в родном краю, соседи присматривают за его городским приютом.

Перспективный парень представил свою маму, которая просеивала тэф у входа в жилище. Она пребывала в полном убранстве. Ей было без разницы кто пришёл к её жилью и кто присел рядом на шкуры. Невообразимая причёска из оранжевых фруктов громоздилась на бритом черепе. В мочках ушей торчали всякие «рожки да ножки». Всё это смотрелось забавно, но мне не привыкать.

Чтобы дама не обиделась, отдала ей бусы со своей груди, она сразу их надела. Но ни тени улыбки при этом не промелькнуло. Такие они, женщины из долины реки Омо.

Оликоси провожал нас до дороги. Пока мы шли мимо хибар, люди вставали навстречу и приветствовали нашего спутника, выражая своё уважение и нам. Хоть не нарекли его вождём племени по причине того же матриархата, но все положенные обязанности старосты он исполняет. Ведь не зря в городе учится и все порядки знает. А мурси уже не те дремучие дикари, какими были ещё два десятилетия назад. Законы и для них пишут.

Жуткие колдовские традиции остались только в рассказах взрослого поколения. Да. Они всё ещё чудят, но миссионеры неумолимо обращают племена в христианство, где не место древнему колдовству, членовредительству и неоправданным убийствам. Плохо это или хорошо? Сложно угадать. Тут уж, как поглядеть.

Мы тепло простились. Я пообещала, что ещё будет третий визит, хоть и неизвестно когда. Тогда он поделится своими последними достижениями, а я с интересом послушаю.

Не знаю, удастся ли амбициозному студенту создать учебный класс для детей своего народа. Трудно будет. Кто же тогда станет пастушить? Но в одном я уверена наверняка, что учителем он уже стал.

Это единичный случай на памяти его земляков, чем гордятся и не упускают момента рассказать о юноше. Не удивительно, что у каждого свой рассказ вроде легенды, которая постоянно обрастает новыми жизненными сюжетами.