Читать книгу Сказки. Второй том - Тамара Владимировна Филатова - Страница 2

В некотором дальнем царстве

Да не в бедном государстве

Жил-был царь, а с ним царица —

И стройна, и молодица.

Сыновей троих имели —

Удальцы, как и хотели.

Даже в сказке не сказать

И пером не описать.

Братья старшие росли,

Иваном брата нарекли.

Вот взрослеют сыновья

И встают возле царя.

Строго царь им говорит

И жениться всем велит:

– Но сначала на дворе

Все возьмите по стреле.

Выходите в чисто поле

И стреляйте на просторе.

Сильно луки натяните,

Во все стороны стрельните.

И стрела где упадёт,

Там жену себе найдёт.

Старший запустил стрелу,

Полетела по селу,

Выполняя уговор,

Прямиком в боярский двор.

Дочь стрелу-то подняла

И царевичу подала.

Средний взял свою стрелу —

Испытать скорей судьбу.

И летит мимо крыльца

На широкий двор купца.

Дочь купца стрелу взяла

И царевичу подала.

Вот и младший брат идёт,

Он свою стрелу берёт.

Запустил её вперёд,

И никто не разберёт:

Как, куда же улетела,

Приземлиться где сумела?

Где стрелу теперь найти?

И царевич наш в пути.

Долго, коротко ли шёл,

До болота он дошёл.

Что же видит он в болоте?

На гнилой, сырой колоде

Лягушоночка сидит,

На царевича глядит.

Как ножом по сердцу режет —

Ой, стрелу лягушка держит!

– Ты, лягушка, мне ответь!

Как отцу в глаза смотреть?

С тем Иван пошёл домой

Лишь с тяжёлой думой той —

Что теперь отцу он скажет?

Как невестушку покажет?

Вот Иван к отцу приходит

И такую речь заводит:

– Что мне делать? Как мне быть?

Ну неужто волком выть?

Не могу, отец, понять,

В жёны как лягушку взять?

С ней по жизни век идти?

Ведь не поле перейти.

Не приснится в страшном сне,

Разве ровня она мне?

Царь-отец ему в ответ:

– Я не знаю, слова нет!

В жёны должен её взять,

Не желаю больше знать!

Вот все братья поженились,

Только двое веселились.

Старший на боярышне —

Рослой, статной барышне.

Средний на купеческой

Дочери отеческой.

Младший – на лягушке.

Ужас! На квакушке!

Много времени проходит,

Царь собраться снова просит

И приказ даёт такой:

– Вы идите все домой.

Я хочу узнать про тех,

Кто хозяйка лучше всех.

Чтоб к утру мне испекли

Белый хлеб, не пироги.

Наш Иван совсем не весел,

Буйну голову повесил.

И с поникшей головой

Возвратился он домой.

– Почему так обречён?

Закручинился о чём?

Ква-ква-ква, что за беда? —

Задаёт вопрос жена. —

Аль услышал от отца

Неприличного словца?

– Не кручиниться-то как?

Приказал отец вот так:

Чтоб к утру все испекли

Белый хлеб, не пироги.

– Что тужить и горевать?

Отправляйся лучше спать!

Утро вечера мудренее,

Отдохни от дум скорее.

Спать Ивана уложила,

Занавесочку закрыла,

А сама пошла ваять,

Царску волю исполнять

И, не тратя время зря,

Кожу сбросила с себя.

Нелегко в такой одёжке

Умещаться на ладошке.

Встав на ноги, встрепенулась,

Василисой обернулась.

Ей давно дано быть мудрой,

Ведь зовут её Премудрой.

На крыльцо она спешит,

Громким голосом кричит:

– Мамки, няньки, собирайтесь,

На работу снаряжайтесь.

Чтоб к утру мне испекли

Белый хлеб, не пироги!

Что по праздникам лишь ела

И другого не хотела!

Мне ж нескоро есть такого

В доме батюшки родного.

Просыпается Иван:

– Где здесь кроется обман?

Хлеб готовый на столе

Ждёт давно его уже!

И такой высокий вышел,

Весь румяный, словно дышит.

Красоты – нет слов сказать,

Только в сказке рассказать.

Много хитростей на нём —

Сверху город возведён.

И не ради то забавы

Вокруг города заставы!

Ох, царевич наш Иван

Несказанно хлебу рад.

Положил хлеб на поднос

И скорей к отцу понёс.

Братья старшие пришли,

Хлеб свой тоже принесли.

Царь у старшего хлеб взял

И на кухню отослал.

Вот у среднего хлеб взял

И туда же отослал.

Хлеб Иван наш подаёт.

Царь такую речь ведёт:

– Этот хлеб картина есть,

Его по праздникам лишь есть.

Хлебу царь воздал хвалу,

Приказал нести к столу.

– Время мне пришло стареть,

И хочу я посмотреть,

Кто из жён готов создать,

За ночь мне ковёр соткать,

Чтобы не было безделья,

Пусть займутся рукодельем.

Вот идёт Иван невесел,

Буйно голову повесил,

А жена ему: – Ква-ква,

Что, царевич, за беда?

Брось, кручина не к лицу,

Не по нраву хлеб отцу?

Может, жёстко что сказал,

Неприветливо принял?

– Как печали тут не быть?

За хлеб велел благодарить,

А кручинюсь я о том —

Утром должен быть с ковром.

За ночь – царский уговор —

Чтобы соткан был ковёр.

– Что тужить и горевать?

Отправляйся-ка ты спать.

Становись, Иван, умнее —

Утро вечера мудренее.

Уложила мужа спать,

А сама пошла «ваять».

Вновь от кожи отряхнулась

И девицей обернулась.

Красавица и умная,

С детства ведь Премудрая.

На крыльцо она спешит,

Громким голосом кричит:

– Мамки, няньки, собирайтесь,

На работу снаряжайтесь.

Царский жёнам уговор —

За ночь всем соткать ковёр.

Я сидела на таком

В доме только лишь родном.

Просыпается Иван.

– Неужель в глазах туман?

Иль устал от разных снов?

А ковёр давно готов.

С ним удар чуть не случился,

Коврик чудный получился,

Что ни вздумать, ни взгадать,

Только в сказке что сказать!

Золотом и серебром украшен,

С необычным всё пейзажам,

Царство вышито на нём.

И светло, как будто днём.

С городами, с деревнями,

И с горами, и с лесами,

С реками, с озёрами,

С редкими узорами.

Вот идёт Иван к дворцу

И несёт ковёр отцу.

Тут и братья уж пришли,

Ковры тоже принесли.

Старший сын подал ковёр,

Царь смотреть его повёл.

– Благодарствуй, мастерица,

У порога пригодится.

Средний сын даёт ковёр,

Царь принять его повёл.

Царь потрогал: – Что сказать?

Только ноги вытирать.

Развернул Иван ковёр.

Царь рукой по лбу провёл,

Обомлел и загляделся,

На ковёр скорей уселся.

Сыновьям царь приказал

С жёнами прийти на бал!

Для Ивана рухнул мир:

Как вести жену на пир?

Вот пришёл домой невесел,

Буйну голову повесил.

– Ква-ква-ква. Что за беда? —

Говорит ему жена.

Закручинился зачем?

Иль отец обидел чем?

– Как же мне не горевать?

Царь велел на пир всех звать.

Сыновьям всем приходить,

Жён с собою приводить.

На пиру что всем скажу?

Как тебя я покажу?

– Не тужи, мой господин!

Ты ступай к царю один.

Обязательно там буду,

За тобой я вслед прибуду.

Как услышишь стук да гром —

Это вовсе не погром.

Лягушонка твоя едет,

В коробчонке к вам приедет.

Братья старшие явились,

Разоделись, нарядились.

Жёны рядом зазнаются,

Над царевичем смеются:

– Где ж такую-то нашёл?

Без жены ты что пришёл?

И ещё к тебе вопрос,

Что ж в платочке не принёс?

– Где красавицу нашёл?

Все ль болота обошёл?

Вдруг раздался стук и гром,

Затряслось же всё кругом.

Гости страшно испугались,

По углам все разбежались.

Наш царевич не спешит.

И гостям он говорит:

– Гости честные, не бойтесь

И скорее успокойтесь.

Лягушонка моя едет,

В коробчонке к нам приедет.

К царскому крыльцу летит,

Карета золотом горит.

В ней шестёрка лошадей,

Разгоняет всех людей.

Вот она остановилась,

Василиса появилась.

Василиса то Премудрая,

Красивая и умная,

Что ни вздумать, ни взгадать,

Только в сказке что сказать.

Как царевич увидал,

К Василисе подбежал.

Ивана за руку взяла,

К столу мужа повела.

За столы дубовые,

Скатерти-то новые.

Стали гости есть да пить,

Веселиться и кутить.

Василиса из стакана пьёт,

Остальное в рукав льёт.

В левом рукаве вино,

Но оно там не одно.

На глазах у всех гостей

Бросает кости лебедей.

Жёны старших подхватили,

Тут же хитрость повторили.

Вино в левый наливали,

В правый косточки бросали.

Пили-ели, пора встать.

И пришёл черёд плясать.

Василиса подхватилась,

С мужем в танце закружилась.

Рукавом же сделав круг,

Озеро явилось вдруг!

Машет правым рукавом,

Занимаясь волшебством,

По воде же тут как тут

Белы лебеди плывут.

Царь и гости удивились,

А невестки в пляс пустились.

Машут левым рукавом —

Всех забрызгали вином.

Ну а правым-то как раз

Кость царю попала в глаз.

Тут царь строгости нагнал

И невестушек прогнал.

А Иван наш не гулял,

Время даром не терял.

Быстро он домой пошёл,

Кожу сходу-то нашёл,

Не задумался, схватил,

В печке тут же и спалил.

Василиса в дом идёт,

Свою кожу не найдёт.

Приуныла и вздохнула,

Мужа тут же упрекнула:

– Что же ты, царевич, сделал?

Много горя ты наделал!

Нужно было подождать,

Чтоб твоей навечно стать.

Лихом впредь не поминай,

А теперь, Иван, прощай!

Ты ищи меня, поверь,

Аж за тридевять земель.

У зла немилосердного,

Кощеюшки Бессмертного.

В тридесятом дальнем царстве

В тридевятом государстве.

У окна тихонько встала,

Белой лебедью вдруг стала,

Очень грустно посмотрела

И в окошко улетела.

В доме уж никто не квакал,

И царевич наш заплакал.

Что же делать, как тут быть?

Как же горю подсобить?

Долго по избе метался,

Наконец он в путь собрался,

С отцом, матерью простился,

Тут же в странствие пустился.

И пошёл он наугад,

Так, куда глаза глядят.

Шёл он близко ли, далёко,

Было коротко ли, долго?

На вопрос тот не отвечу,

Старичок идёт навстречу:

– Здравствуй! – старец говорит

И куда твой путь лежит?

Ты зачем сюда явился?

Может, просто заблудился?

– Нет, старик, не заблудился! —

Иван горем поделился.

– Да! Совсем не прав ты был,

Кожу-то зачем спалил?

Ведь не ты же надевал,

И не ты б её снимал.

У Кощея дочь была,

Мудрой, хитрою слыла.

Позавидовал он ей,

Что выросла его сильней.

И тогда в сердцах Кощей

Приказал три года ей

Лягушкой на болоте жить,

Кожу на себе носить.

Знай, царевич, чем смогу

Я тебе уж помогу. —

И даёт ему клубок.

Говорит так старичок:

– Катится пусть впереди,

Только ты за ним иди.

– Вот спасибо, старичок,

За волшебный твой клубок.

Путь нелёгкий впереди,

За клубком легко идти.

Чистым полем прогулялся,

На пути медведь попался.

Лук достал, хотел убить,

Медведь начал говорить:

– Ты, Иван, меня не бей,

Отпусти же поскорей.

Может, злым тебе кажусь?

Вдруг когда-то пригожусь?

А клубочек впереди,

Снова наш Иван в пути.

В небо пристально глядит,

А там селезень летит.

Лук достал, чтоб застрелить,

Ну а тот стал говорить:

– На еду, может, сгожусь,

Но вдруг позже пригожусь?

Птицу как не пожалеть?

Дал ему он улететь.

Шёл царевич по прямой,

Заяц вдруг бежит косой.

Снова лук он достаёт,

Может, зайца хоть убьёт?

А косой-то не спешит,

Так Ивану говорит:

– Слабым я тебе кажусь,

Но запомни – пригожусь!

Пожалел его Иван

И пошёл не сыт, не пьян.

Много времени проходит,

К морю синему приходит.

Видит – на песке лежит

Щука, еле дышит и дрожит.

Близко к ней Иван подходит,

Тихо речь она заводит:

– Сжалься лучше надо мной,

В море отпусти домой.

Щуку пожалел Иван,

Бросил в море-океан.

Дальше он идёт пешком

Вдоль по морю бережком.

Долго ль, коротко ль тащился,

А клубочек прикатился

К старой маленькой избушке,

Что у моря на опушке.

Рядом с берегом изба,

На курьих ножках-то она.

Слегка изба качается,

К нему не поворачивается.

Говорит избе Иван:

– У тебя какой изъян?

По старинке надо встать,

Как тебя учила мать!

Передком ко мне давай,

Задом к морю же сдавай.

Тут избушка покачнулась

И тихонько повернулась.

Вот Иван в избу заходит —

И кого же там находит?

На печи Баба-яга лежит

И Ивану говорит:

– Что здесь, молодец, забыл?

Зачем бабусю разбудил?

А Иван Яге в ответ:

– Не случайно, слова нет.

У меня, Яга, с дороги

Онемели даже ноги.

Столько я ходил, бродил,

Что телёнка б проглотил,

Да и в баньку не тайком

Не откажусь сходить с парком.

Накорми и напои,

В баню гостя отведи,

Спать на лавку уложи

И ответ держать вели.

Вот Яга с печи встаёт,

Гостю кушать подаёт,

В баню с паром отвела,

Чай Ивану подала,

Уложила гостя спать,

Чтоб ответ сумел держать.

С лавки наш Иван встаёт

И Яге ответ даёт:

– Долго ль, коротко ль я шёл,

До тебя, Яга, дошёл.

И скажу тебе: ищу

Свою милую жену,

Красавицу и мудрую

Василисушку Премудрую.

Тут Яга и говорит:

– Знаю, знаю, где сидит.

У зла немилосердного,

Кощеюшки Бессмертного.

Нелегко его достать

И с Кощеем совладать.

Так и быть, тебе скажу,

Тайной страшной награжу:

Не бессмертный тот Кощей,

Есть игла и смерть на ней.

Смерть, конечно, на конце,

А игла-то ведь в яйце,

А яйцо, скажу, не шутки

И находится-то в утке.

А та утка не летает,

Она в зайце прибывает,

Заяц в сундуке запрятан,

А сундук на дубе спрятан.

На горе тот дуб стоит,

И Кощей за ним следит,

Словно глаз свой бережёт,

И никто не подойдёт.

Всё Ивану рассказала,

Даже место показала,

Где тот самый дуб растёт,

Там сундук он и найдёт.

До горы Иван дошёл,

Дуб, что нужен, он нашёл.

Что же делать? Как бы знать?

Как теперь сундук достать?

Дуб трясёт и так и сяк —

Не качается никак

Тут Иван наш огорчился,

Но медведь вдруг появился.

Дуб с корнями вырывает

И сундук он разбивает.

Разбивается сундук,

Раздаётся грохот, стук.

А из сундука, как смог,

Заяц дунул со всех ног.

Так и бросился бежать,

Что Ивану не догнать.

В изумлении Иван,

Стоит словно истукан.

Другой заяц прибежал,

В клочья первого порвал.

А из зайца-то, не шутка,

Вылетает тут же утка.

– Не умею я летать!

Как же мне её поймать?

Полёт утки опечалил,

Селезень её тут и ударил.

А из утки на лицо

В море падает яйцо.

Чуть Иван не поседел,

Аж на корточки присел.

От беды такой свалился

И слезами весь залился.

Вдруг из моря выплывает

И Ивана выручает.

Радость он свою не сдержит —

Щука в пасти яйцо держит!

Он у щуки взял яйцо

И к Кощею на крыльцо

Очень быстро побежал

И к груди яйцо прижал.

Увидал яйцо Кощей,

Самого себя стал злей.

Так от злости затрясло,

Что с крыльца его снесло.

А царевич наш не шутит,

Он яйцо в руках-то крутит,

А Кощей-то вьётся, вьётся —

Ну неужто разобьётся?

Как ни кричал, как ни молил,

Всё ж Иван яйцо разбил,

Из яйца иглу достал,

Кончик смело обломал.

Тяжело на то смотреть,

Как пришла Кощея смерть.

Во дворец Иван идёт,

Жену за руку берёт

И с Василисой дорогой

Возвращается домой —

В некоторое царство,

В родное государство.

Царь без памяти был рад,

Не жалел для них наград

И устроил такой пир,

Что гремел он на весь мир.

И прожили они долго,

Счастья в жизни было много.

Детки были же к словцу,

Сказка подошла к концу.

Долгой сказка показалась,

Но и мудрой оказалась.

В ней и мудрость, и совет,

На вопросы есть ответ.

Вот, во-первых, наш Иван

Оказался не болван,

Что лягушку в жёны взял,

Как смириться показал.

А теперь второй урок —

Не бери чужого впрок,

Не тобой одета кожа

И тебе снимать негоже.

А от третьего урока —

Ждать терпения немного,

Чтоб Ивану подождать,

Да жену навеки взять.

Если очень торопиться,

В беде можно очутиться.

Много времени пройдёт,

Прежде чем беда уйдёт.

А четвёртый – вот такой:

Жил Иван наш с добротой,

Он зверей не обижал,

С миром только отпускал.

А они ему потом

Отплатили все добром —

Помогли иглу добыть,

Чтоб Кощея победить.

В сказке видим мы одно:

Победит всегда добро!

Близких кто в беде бросает —

По заслугам получает.