Читать книгу Две повести. Две дороги – две судьбы - Тамара Злобина - Страница 3

Через два месяца после свадьбы моего друга Михаила Дулова, в наш в отдел приняли новую сотрудницу – Машу Рыбакову. Спросите причём тут Дулов? Да ни при чём! По крайней мере так я думал поначалу.

Многие наши сотрудники были удивлены: девушка не попадала ни под критерии шефа, ни под критерии Ромашки. Да, Маша была светловолоса, но назвать её блондинкой не поднимался язык. Скорее уж светло-русая головка венчала пропорционально сложенную фигурку, которую тощей назвать опять-таки не поднимался язык, но и полненькой – тоже. Девушка была, что говориться тютелька-в тютельку: ни на грамм больше, но и ни на грамм меньше.

Поражал контраст: светлые волосы и почти чёрные глаза. Точнее тёмно-карие в небольшую светлую крапинку. Медовые вкрапления, делали эти глаза похожие на бездонное небо с вкраплениями-звёздами.

Вот чёрт! Так и до стихов не далеко, хотя, как сказал однажды Мишка мне медведь наступил на то место, что «переводит обычные мысли – в поэтические»…

Словом, такое сочетание встречается, наверное, одно на миллион. Это тоже сказал он – мой друг, и я подумал тогда, что он не равнодушен к этой девушке. Впрочем, это произошло гораздо позже. Что-то я побежал впереди паровоза…

В то время, когда Ромашка с елейной улыбкой представлял Машу в отделе, меня где-то носило: не то по клиентам, не-то по территории, и мне не удалось лицезреть её появление в нашем отделе.

– Прошу любить и жаловать! – сказал тогда Ромашка, представляя новую сотрудницу (в Мишкином переводе). – Мария Константиновна Рыбакова. Образование высшее. Интеллект… достаточный… Воспитание – достойное. Ко всему прочему: мила… тонка… обаятельна.

Кто-то деликатно вякнул:

– А как девушка в общении?

Ромашка зло посмотрел на «говоруна» и отрезал:

– Скоро узнаешь! Когда вот так же вякнешь.

И почему-то потёр левую щёку.

На своём рабочем месте я появился только после обеда. Ещё в коридоре, не доходя до отдела, услышал весёлые голоса и взрывы смеха. Остановился возле дверей, покашлял, чтобы приструнить весельчаков, а потом неспешно стал открывать двери, как это обычно делает шеф. И услышал, как все сразу закопошились, зашелестели листами, послышались «умные реплики»

– Ну, ка признавайтесь, прохиндеи, кто взял папку «Угорсервиса»… По добру пока прошу! Не выдадите по хорошему – выволочки не избежите. – это, конечно, грозный голос моего дружка Михаила.

– Да кому нужен твой «сервис»? – ответствовал тонкий голос Витька Малкина – это он всегда все папки на свой стол собирает для солидности. – Угорел давно твой «Угор»!

– Лучше по хорошему отдавай, юморист, пока я до твоего стола не дошёл! – не сбавляя напора, продолжил Михаил.

Задвигался стул, и я представил физиономию Витька, когда он узрел, как поднимается Мишка и засучивает рукава. Но расправы допустить было нельзя, поэтому резко открыл двери и ввалился в отдел. Вид был у меня, видимо, ещё тот, потому что все чуть в один голос не ахнули, а я рявкнул строго:

– Сидеть!

Наверное, я бы ещё что-то рявкал, но тут мой взор упал на незнакомую девушку, глаза которой смотрели на меня с любопытным испугом. И всё.

– «Мое сердце остановилось, – как поётся в одной песне, – Моё сердце замерло… Отдышалось немного и снова пошло».

Но, как-то странно пошло, забившись сразу во многих местах одновременно: в голове, в груди, в горле и даже где-то в солнечном сплетении… а, может быть, и в печени.

И я понял сразу: -«Всё пропал! Вот кого я хочу посадить на тот самый хрустальный пьедестал своей души – одну её… На всю оставшуюся жизнь». И даже вопроса не возникло: а хочет ли этого она?

Откуда-то издалека возник издевательски-плаксивый голос Витька:

– Виталий Максимович, а что Мишка Дулов опять кулаками размахивает?! Вы бы его приструнили… что ли?

Я только кинул на жалобщика взгляд, как он сразу принял «рабочую стойку», уткнувшись в свой комп.

Взглянул и неожиданно подумал:

– «Странное дело: именно посредственность зачастую достигает всего. И не потому, что знает много, а потому что знает где и перед кем прогнуться, где и как во время сказать нужные слова, а главное – во время промолчать… Уж в этом Витёк преуспевает всегда».

Пришлось выманивать друга на серьёзный разговор. Михаил сделал сотрудникам ручкой и уверенной походкой вышел за мной следом из кабинета.

– Ну, что друже, колись! – наехал я на него сразу же за дверью.

– О чём это ты? – скорчил он непонимающую физиономию. – Всё в пределах нормы…

– Что это за… девушка у окна? Проверяющая из Главка?

– Да нет, – успокоил меня Михаил. – Просто девушка. Наша новая сотрудница… Пока ты где-то прохлаждался, её привёл Ромашка… В общем, она теперь будет работать у нас вместо Татьяны Бондаревой, что неделю назад ушла в декретный отпуск.

– Ах, вот оно как, – облегчённо выдохнул я. – Не знаешь, кто такая?

– Образованная, интеллектуалка, спортсменка и просто… красавица! – поцеловав кончики пальцев, начал кривляться друг.

– Хватит придуриваться! – оборвал я. – Говори по делу.

– Зовут Мария Константиновна. Фамилия – Рыбакова. Вот и всё, что известно. Об остальном, как напутствовал Ромашка, вскорости узнаем сами, – ответил Мишка уже без клоунствования.

Я подвинулся ближе к другу и попросил:

– Мих, не в службу, а в дружбу, узнай о ней побольше… Пожалуйста.

– А самому, что не в кайф? – удивился друг.

– Не в том дело, – чуть скривился я. – Не хочу пока высовываться.

– Что, – засветился глазами Мишка, – девочка зацепила?!

Округлил в ответ глаза, изображая полное непонимание:

– Ты сейчас это о чём, друже?! Тут дело гораздо тоньше…

И предвидя дальнейшие вопросы, продолжил:

– Но пока ничего сказать не могу. Предположения и догадки – не доказательства.

В ответ Мишка только моргнул своими пшеничными ресницами..

* * *

Никогда и ничего не ожидаю от жизни и не прошу. Как говорит один известный комик, «пусть сюрприз будет». И по-моему она уже преподнесла мне сюрприз. Пока не знаю: хороший или не очень.

Едва я повернул к двери, как Мишка прямо перед моим носом прошмыгнул в отдел, с видом весьма загадочным и нетерпеливым, сказав, неожиданно:

– Пардоньте!

На его лукавой мордочке явно просматривалось намерение ни в коем разе не пропустить дальнейшее развития событий. Эдакая бестия!

– Так-так, – сказал я, останавливаясь напротив стола новенькой, – у нас новая сотрудница, а я ни ухом – ни рылом…

Девушка подняла глаза, и моё сердце снова забилось где-то в горле – даже голос перехватило от неожиданности.

– Меня зовут Виталием Максимовичем… Я тут старшенький…

И, поняв, что несу ахинею, поправился:

– Старший. Так что, если что-то нужно, или непонятно – обращайтесь без стеснения.

Девушка светло улыбнулась в ответ:

– Очень приятно. Мария Рыбакова… Теперь буду знать к кому обращаться.

И опустила глаза на рабочий стол, а мне не осталось ничего, как отправиться к своему рабочему месту.

За моей спиной вновь хмыкнул Витёк (что за дурацкая привычка?!), а Михаил вновь показал ему кулак, предотвращая фонтан его «иронии и юмора». Это я понял даже не глядя, по тому, как после хмыканья Малкина, задвигался стул Михаила, а затем прыснули наши девушки Оля и Леночка.

Сделал вид, что ничего не слышал и не понял.

Когда сел на своё место, все уже пахали, как папа Карло.

Украдкой бросил взгляд на новенькую сотрудницу, невольно подумав:

– «Молоденькая совсем – ещё девчонка… Вон, как мило краснеет… Сколько ей? Лет двадцать? Да нет, наверное больше: без диплома её бы к нам не приняли… Значит 21—22 года – не больше».

Неожиданно мои мысли пошли куда-то не в ту степь:

– «Слишком разница большая. Я на такое не посягал никогда… Хотя… У Михаила с Иришкой разница в 11 лет, и ничего… Всё вроде нормально».

Нахмурился, пытаясь согнать со своего лица предательскую слабость и попытался с головой уйти в работу, но мысли-скакуны опять завели меня не туда.

– «Ха! Нашёл на кого равняться? Да Мишаня, как минимум, лет на десять выглядит моложе своего возраста: то ли весёлый нрав „виноват“ в этом, то ли наследственность учудила… А я со своей, слишком серьёзной физиономией, лет на сорок тяну – не меньше»

Ничего о своих мыслях и сомнениях другу рассказывать не стал: побоялся, что поднимет на смех. Сам же всю неделю украдкой, исподтишка наблюдал за новенькой, подмечая её маленькие «чёрточки», маленькие «слабости». И эта девочка всё больше и больше занимала мои мысли. Это и обескураживало, и одновременно злило меня.

– «Ну, не мой же тип! – пытался охладить свой „разгоречённый“ ум. – И потом, не зря кто-то пустил в народ „мысль“, что девочка из „блатных“, что её приняли только благодаря рекомендации „папика“ – вот потому она такая спокойная и уверенная в себе, в своих силах и возможностях».

Если честно, мне такой вброс совсем не понравился. Догадываюсь даже, чьего языка это дело. Да и друг мой Миха через два дня пообещал «юмористу» оторвать язык, если он ещё что-нибудь похожее нафантазирует. Мне бы удивится: с чего Мишаня так завёлся, а я опять мимо ушей всё – скорым составом.

Ну, не похоже, чтобы эту девочку кто-то «крышевал» – не похоже! Взгляд открытый, честный, полный достоинства и уважения. Ни тебе заискивания, ни раболепия, ни показушности.

– Да, девочка не простая! – решил я сразу. – Такое на фантики не возмёшь

И начинал жалеть, что она – не блондинка!