Читать книгу Похитить Дольче&Габбана - Тануши Сковородка - Страница 2

Il bancheto e pieno: известные светские львицы, политики, миллионеры, главные редакторы нескольких крупных печатных изданий и их подопечные: абсолютно все, кто имеет хоть малейшее отношение к фамилии Бьяджи – вот они. Те самые люди, которых я мельком рассматриваю из-за угла, который ведет в зал.

Бренды громко заявляют о себе. “Ты ведь хочешь меня?” – бросает тебе вслед Сальвадор Феррагамо. “У меня, между прочим, есть личный шкаф” – вторит ей ярко-красная сумка от Hermes. Перечислять известные марки можно хоть целый день напролет, каждый раз вздыхая от восторга и отчаяния. А волосы? Вы бы видели идеально уложенные, блестящие, словно бриллианты локоны, которые несколько часов назад находились в руках престижных парикмахеров. Признаюсь честно. Сегодня первый раз в жизни я буду присутствовать на приватной вечеринке. В нашем журнале на мероприятия подобного рода ходят только те, кто каждый день дарит тонны комплиментов Джесси Вейн – главному редактору. Кстати, она здесь, и от этого мне не легче. А вдруг бабушка начнет говорить с ней о моей работе? Но это не самое главное. Я понятия не имею, как нужно вести себя среди богатеньких дам и миллионеров.

О чем можно говорить с человеком, который ест на завтрак устриц и скупает недвижимость от нечего делать? Не думаю, что можно найти взаимопонимание, когда ты копишь на отдых в Майами, а кто-то решает слетать туда на ужин, просто потому что стало скучно. Несмотря на то, что моя семья и богатая, точнее бабушка и родственники, но я чувствую себя обыкновенным человеком и вполне довольна таким статусом. Как представлю, что могло случиться, если бы я не переехала в Нью-Йорк. Да, здесь все спешат, и работают дни и ночи напролет, добиваясь стремительных карьерных высот, но именно в этом городе у меня есть друзья, работа и независимость. Родители не смогли уехать со мной. У папы работа в банке, а мама является переводчицей лондонского элитного заведения, названия которого я не помню. Денег всегда всем хватает. Но такую роскошь, как сумки LOUIS VUITTON я могу смотреть на обложках журналов и в бабушкином шкафу.

От ягодно-цветочных парфюмов, которыми, как мне кажется, пропитаны даже стены, начинает идти кругом голова. Напоминаю себе, что самое главное – поговорить с мамой. Это последняя надежда. После долгих размышлений, я поняла, что мне остается одно – убедить маму не выходить замуж за Пьерра или же завтра первым рейсом вылететь в Нью-Йорк. Поэтому пройдусь по залу пару раз, чтобы найти маму и разберусь с тем, что происходит в нашей семье.

Я смотрю в зеркало, проверяя, все ли в порядке с внешним видом. На мне, конечно, не последняя коллекция Patrizia Pepe, но, если учесть в каких условиях и обстоятельствах создавался образ, то можно сказать, что я превзошла саму себя: ярко-красные кеды с белыми вставками, которые выглядят на моих ногах словно ботильоны. Они украшены шипами и это самая настоящая дизайнерская вещь. Хаквон получил кеды в подарок от Кенью Веста, моего любимого рэппера, между прочим, поэтому они просто бесценны. Мамин серый кардиган, который я умело замаскировала под платье с помощью тонкого пояса. Получился приталенный женственный силуэт. Прическа – сегодня я вдохновлялась истинным французским шиком, поэтому сделала небрежную укладку, спасибо пене для волос, которая непонятно каким образом, оказалась в гостиной. Ну и напоследок. Маленький пунктик. Платье Dolce&Gabbana. Да, я взяла и нарушила все рамки приличия: надела чужое платье, еще непонятно для кого предназначенное и в каких целях приобретенное. Не поймите меня неправильно – я не собираюсь забирать чужое. Просто… Что оставалось делать человеку, влюбленному в моду настолько, что даже с закрытыми глазами может определить марку одежды. Тем более… это ведь Dolce&Gabbana. Платье, о котором мечтает почти вся Вселенная. У меня сердце начинает биться сильнее, как подумаю сколько блоггеров каждый вечер смотрят с упоением на него на фотографиях в интернете. Когда еще мне предоставиться подобный шанс – одеть настоящее дизайнерское произведение искусства? Давайте сначала подождем лет 5, а там, когда вы встретите мой скелет в каком-нибудь бутике, вроде Lanvin, где я буду смотреть на витрины в качестве вдохновения, потому что в течении года мне придется питаться исключительно водой и хлебом, чтобы накопить хоть немного денег. Но все равно. Моих сбережений хватит всего на половину платья из коллекции pret-a-porte в лучшем случае. Есть другой вариант – поехать в Милан и отыскать Стефано или Доминико, упасть к ним в ноги и просить, просить, просить подарить хоть комбинезон, кофту или любую вещь, у которой был бы намек на то, что она дольчеигаббановская.

Пусть никто не догадывается, что под старым и сношенным кардиганом находится шедевр из ткани, самое главное, что это известно мне. Вот вам наглядное различие моей натуры с некоторыми девицами, с которыми я работала в нашем журнале. Большинство из них желает получить дизайнерскую вещь только для того, чтобы гордо дефилировать на вечеринках, сжимая очередное творение Dior и показывая, что они обладают эксклюзивом, который доступен только избранным. Когда я проводила собеседование моделей для съемок фотосессии для обложки, одна такая особа все время вертела в руках сумку из последней коллекции Chanel, даже при подписании контракта. Казалось, что не девушка, а сумка собирается сниматься для очередной обложки, словно хозяйка вещи является её личным телохранителем. Я знаю, что это звучит, как бред, но некоторое люди просто помешаны на приобретениях. Вещи управляют не только их кошельками, но и сознанием.

Почему все забывают, что самое главное – это наличие, а знает ли кто-то о нем или нет, совсем неважно. То есть, иногда у каждого человека возникает желание похвалиться чем-нибудь, особенно когда ты сидишь в окружении, которое наполовину состоит из врагов или недоброжелателей. И вот ты бросаешь беглый взгляд на Cartier, приговаривая невзначай, что тебе пора на встречу в Per Se, оставляя после себя кучу разговоров и шлейф Miss Dior Cherie. И никто никогда не догадается, что вы старались приковать взгляды к своей персоне.

Когда я ощущаю мягкую ткань платья, меня охватывает восторг. И если бы не свадьба мамы, то я могла бы быть самым счастливым человеком на Земле. Вспомнив о том, зачем я сюда приехала, в последний раз смотрю в зеркало, а затем направляюсь в зал.

Хорошо, что я не на каблуках, а то бы сразу же упала. Ноги дрожат так, словно у меня запланирована встреча с президентом. Хотя, зная Мэри Бьяджи, такое может запросто случиться. Как только я оказываюсь среди праздника, на котором торжествует роскошь и бренды, становится ясно, что уж лучше здесь было одно государственное лицо, чем их тут собралось… трудно сосчитать. В первые минуты я ошарашена: как в такой сравнительно небольшой комнате смогло поместиться столько людей. Кто-нибудь, ущипните меня, потому что вокруг столько публичных лиц, что даже не верится. Словно хроники светских новостей, фотоотчеты которых всегда публикуются в конце журнала, ожили перед глазами.

Кажется вон там, на огромном кожаном диване находится Вестрис Эм – одна из самых востребованных манекенщиц на сегодняшний день (по её портфолио можно запросто выучить марки брендов, которые сейчас являются самыми прибыльными). Вокруг нее столпилась куча народу из таких же моделей: ярких, стройных и красивых.

В другой части комнаты собралась коалиция совсем иного рода – business-oriented: несколько итальянских политиков и предпринимателей, которые что-то бурно обсуждают. Остальная часть гостей, не менее известная, сидит за столиками и лениво наблюдает за происходящим.

Вечер в самом разгаре, скажу я вам, только главный стол, который стоит, словно трон, увенчанный огромными букетами белых роз, до сих пор остается пустым. Нет никаких признаков ни Пьера, ни бабушки, ни мамы. Только роскошь, роскошь, роскошь…

В конце концов я начинаю пробираться через толпу банкиров и знаменитостей (кажется только что я прошла мимо Лагерфельда), стараясь избегать разговоров. Но, несмотря на непонятную скованность, я умудряюсь чувствовать себя так, словно вечеринка проходит в мою честь. А как вы думаете, что может чувствовать человек, который одет в прекраснейшее платье? Не буду еще раз писать похвалы моим любимым Стефано и Дольче, они и так знают, что невероятно талантливы и шедевральны. Сяду лучше на диван у стенки, на которой красуется здоровенная картина. Но не успеваю я отдышаться, как слышу голос рядом:

Кенью Вест? Вау!

Я удивленно поворачиваю голову и вижу девушку необычайной красоты в идеально-белой блузе и черных брюках. На ней обувь Guizeppe Zanotti, а губы накрашены алой помадой, прямо как доктор прописал. Благодаря недолгим умозаключением я делаю вывод, что передо мной типичная it-girl. Ох, как же я недолюбливаю половину из них. Не могут данные особы общаться с людьми, которые не имеют отношения к звездной тусовке. Но это сугубо мое личное мнение. Тут я осознаю, что пялюсь в открытую уже несколько секунд.

Да, – киваю я в ответ. Вот не повезло, так не повезло. Сейчас начнет жарить бифштекс прожарки medium из моих мозгов.

Видела такие же на Энн во время New-York Fashion Week.

Красотка it делает такое выражение лица, словно коктейль из сочувствия и восторга одновременно. Как это понимать? Но с другой стороны: New-York Fashion Week – это наша мечта с Хаквоном. Мы не успели купить билеты, поэтому на показы так и не попали. Зато представители нескольких глянцевых изданий сфотографировали нас для рубрики «Уличная мода». Расскажу как-нибудь в другой раз о той шикарной одежде, что привлекла столько внимания.

А ты не знаешь, когда начнется торжественный прием? – Я стараюсь придать голосу полное безразличие, но руки у меня нервно трясутся. Я вижу рядом с диваном на столике бокал с шампанским и отпиваю немного, чтобы хоть как-то расслабиться. Девушка смотрит на меня с таким взглядом, словно пару минут назад я высадилась на землю в компании инопланетян.

Как только Мистер Брюер и Мисс Бьяджи подпишут брачный контракт, так тут же и начнется.

Что??????!!!!!!Глоток шампанского фонтаном проливается на белоснежный Диор (хотя почти все брызги из моего рта попадают на кардиган).

Что?????!!!!! – следом вскрикивает it-girl, моментально вскакивая на ноги, – это же Диор!!!! Ты испортила Диор, идиотка!!!!!!!!!!!!!!!

Краем глаза я вижу, что несколько гостей наблюдает за происходящим, но я не придаю этому огромного значения, мой мозг (да и я сама) в состоянии диффузии. Помните такое из курса физики. Когда одни вещества растворяются в других? Так вот. Как мама могла уехать подписывать брачный контракт, не поставив меня в известность? Одно дело – притворяться, что она влюблена, но свадебный контракт! Это ведь значит, что дело…. О, нет! Это значит, что дело идет к свадьбе.

Признаюсь честно, положив руку на сердце (то, что от него осталось): я приехала, чтобы в лишний раз удостовериться, что никакой свадебной церемонии не будет. Главным оружием в моей миссии, была (впрочем, как и всегда) – я. Главной надеждой в моих наполеоновских планах было то, что увидев свою единственную дочь, мама тут же вспомнит, как хорошо было нам втроем: с папой и со мной. Но что теперь? Похоже Пьерр решил всерьез и надолго заделаться моим… Теперь мне придется называть его отчимом? Эта правда не то, что ужасна. В последний раз я чувствовала себя так разбито и угнетенно, когда узнала, что Джон Гальяно больше не руководит Диор. Кстати, насчет модных домов. Вам, наверно, интересно, что все это время делает it-girl? Что, что? Истерит.

Ты хоть понимаешь, сколько она стоит?????!!!!! – Это не просто вопли, это дикий крик. Мартовские коты, по-сравнению с данной особой, невинные пташки.

5 минут: крик, крик, крик под аккомпанемент светских взглядов. 10 минут: крик, крик, крик. 15 минут: крик, крик, крик. За все это время можно было спокойно найти салфетку и промокнуть несчастные капли шампанского, которые, кстати, уже и высохли. Но ведь это it-girl! Хороший скандал – лучший пиар.

Я чувствую, как голова начинает раскалываться от дикого крика, поэтому встаю (почему я не сделала этого раньше) и направляюсь к выходу на улицу. Выйти через дверь к кухне мне не удается, слишком много народу толпилось возле окна, ведущего к выходу, поэтому идти приходится через парадный вход. Я смотрю только под ноги, пока пробираюсь через те же родные Москино, Изабель Марант и Эли Сааб, когда чувствую, как кто-то хватает меня за плечо.

Вы могли бы быть повежливее с Мисс Кейрой. Это новый помощник редактора Vogue. Хотя, судя по вам, с таким вы не знакомы. – Передо мной стоит мужчина лет 40, обыкновенный (по моим меркам) представитель богемы. В дорогом костюме, распространяя повсюду брендовый парфюм и как бы невзначай оголяя при разговоре манжет, чтобы лишний раз похвастаться эксклюзивными часами – все эти бизнесмены, спортсмены, шоумены, актеры и певцы стараются следовать одному общеустановленному шаблону и только изредка бывают исключения. Я смотрю в его холодные карие глаза с полным равнодушием, уже не в силах ответить. Сейчас я хочу одного: побыстрее уйти и выплакать все слезы, которые есть в организме. Вдобавок я ужасно вспотела от того, что Dolce&Gabbana мало того, что предназначено для осенне-зимней носки, так оно еще и кардиганом укутано. И при этом, бисер, драгоценные камни и вышивка такие тяжелые, что уже с трудом удается дышать.

– Извините, я спешу, – нервно сжимаю в руке бокал и уже собираюсь выйти (дверь в шаге), как тот же самый мужчина крепко хватает меня за руку.

– Ну, конечно. Это вы умеете. Испортить человеку вечер и исчезнуть, как ни в чем не бывало. Сначала ты расскажешь, кто тебя сюда впустил, а затем получишь чек на оплату ущерба, – его глаза горят яростным огнем.

Я замечаю, что стоящие вокруг люди перешептываются и смотрят на меня, как будто я оскорбила самого президента. До чего же противно. И омерзительно.

– Бедная девочка уехала вся в слезах, – женщина в бриллиантах театрально вздыхает (прямо Мэри Бьяджи), – уберите это жалкое подобие светских манер подальше, пока она еще никому ничего не испортила. Кто она только такая?

– Официантка, кто еще. Плохие манеры сразу на лицо. Я видел, как она зашла со стороны кухни, – сказал кто-то сзади.

– Вы абсолютно правы. Почему она до сих пор здесь? – добавил чей-то женский голос.

Аника стояла неподалеку от нас, беседуя с незнакомыми дамами весьма преклонного возраста. Но несмотря на это, она все время наблюдала за происходящим, бросая взгляды то на меня, то на мужчину. Конечно, она и слова не сказала в защиту своей племянницы.

Заиграла громкая музыка, знакомая мне до каждого бита. В середине комнаты образовалось пространство и теперь там стояла куча певцов, которые грациозно танцевали, исполняя при этом песню. В корейской поп-музыке возможно все, поэтому особо не удивляйтесь. Меня озадачило, что эта группа сегодня здесь – сегодня концерт в Китае, но если учесть тот факт, что Мэри Бьяджи, вооруженная деньгами Пьерра может все, не стоит даже удивляться.

Вокруг стояло безудержное веселье и только один человек, с прожженным от боли сердцем, покидал это место, полное людей, но лишенное истинных чувств.

* * *

Странная вещь – одиночество. Когда ты идешь, окруженный толпой, то все равно руку сжимает Никто. В маленькой квартирке, пока греется чайник, Ничто выслушает, как прошел твой учебный или рабочий день. Пока Независимость молча вытирает слезы с твоего лица, можно успеть позвонить Свободе и попросить о помощи. Только Никто отзовется. Словно мегаполис превратился в безлюдную пустыню, где ты умираешь от жажды, а рядом пустота. Но если на секунду широко открыть глаза (ведь солнце светит ярко), то сразу станет заметна хрупкая фигурка, которая тычет в тебя пальцем и заливается громким смехом. Она предложит руку помощи, но всю дорогу то и дело будет подшучивать над тобой. Оно не виновато, что только так получает удовольствие от жизни – такая уж судьба у одиночества.

Маленькие фонарики, встроенные в глубь бассейна светят так, что струи воды в фонтане красиво отливают разноцветными бликами, несмотря на пучину ночи. В зеленом газоне то тут, то там затерялись клумбы с экзотическими цветами, в которых, по-моему, находятся маленькие колонки: повсюду звучит песня, которую сейчас исполняют в живую в зале. Еще одна корейская группа, только женская. В другой обычный день я бы спросила кого-нибудь почему у бабушки появилась любовь к к корейскому творчеству, только сегодня явно все ответы даются только на не заданные вопросы.

Мне не хватает слов. В какой-то момент меня посещают мысли, что я лишилась абсолютно всех чувств. Ноги сами ведут в угол огромного сада, который находится со стороны входа на кухню. Здесь, среди сотни зеленых деревьев растет вишня. Не знаю почему, но у меня странная привязанность к этому дереву. Подойдя вплотную к изящному крепкому столбу я крепко обнимаю его, как самого близкого друга. Слезы струями текут вниз, бесшумно ударяясь о деревянную поверхность. В таком положении я простояла очень долго, прокручивая в голове сцену с блузкой и высокопоставленными лицами и чем больше я думала, тем сильнее ненавидела ту беспомощность, которая не позволяла мне постоять за себя.

Вдруг я заметила белую рубашку, валяющуюся неподалеку. Подойдя поближе вижу страстно целующуюся парочку, которая явно не боится быть замеченной: окна кухни как раз выходят в эту часть сада. Я стараюсь скрыться быстрее, чем они успевают заметить мой силуэт и (как бы ужасно это не звучало) снова захожу в дом, но только через черный вход. Может таким образом никто не заметит мое появление.

Странно. Пока я быстрыми шагами направляюсь в гостиную, музыка резко смолкает и становится очень-очень тихо. Воображение подкидывает различные вариации на тему почему так происходит, но нет времени на раздумывание. Когда, наконец, кеды ступают на дорогой ковер, я понимаю в чем дело.

Как вам такое: в дверях торжественно стоят Пьерр и мама, взявшись за руки, а рядом с ними Мишель с какой-то девицей, а Мэри Бьяджи собственной персоной с какими-то бумагами улыбается всем присутствующим, которые сжимают бокалы с шампанским. Не будем сейчас вдаваться в подробности (Пьерр в пять раз больше мамы!!! Она так чудесно выглядит в кружевном белом платье. Мишель!!!! Что это за девушка с ним??? Прямо манекенщица с показа Майкла Корса!!! Бабушка сияет так, словно Италия теперь находится в Великобритании). А теперь послушаем эту великолепную пятерку.

Я счастлива, что сегодня мы разделяем радость вместе, – искусственная холодная улыбка Мэри Бьяджи хуже льда, – Бьяджи и Брюеры, что может быть прекраснее?

«Твое исчезновение куда-нибудь в Монако» – думаю я. Но бабушка, не замечая меня (или делая вид, что не заметила внучку, которая стоит в конце толпы так, что её обязательно видно) продолжает:

Скоро, очень скоро состоится девственный союз красоты и честности. Два любящих сердца, как это прекрасно.

Пламенная речь, которая, я уверена, была выучена наизусть, похоже звучит очень убедительно. Вокруг шепоты людей: «Какая пара!», «Они отлично смотрятся вместе!», «Наконец Мэри встретила достойного мужчину!», «Какая красивая у Мэри дочь, вся в мать!». Такие разговоры, конечно, тешат мое самолюбие и я даже подхожу поближе, чтобы слышать еще больше перешептываний. Но лучше бы я этого не делала, потому что после нескольких комплиментов, отпущенных в мою сторону, одна женщина в платье Prada сказала:

– Посмотрите, как отлично Адриана и Мишель смотрятся рядом с родителями. А это платье от Valentino. Сразу чувствуется хороший вкус.

Негодование завладевает моим сознанием. Как? Почему она думает, что я – это девица, которая стоит рядом с мамой?

– Извините, но мисс Бьяджи – это я, – мой тихий голос тверд, как никогда.

– Что за чушь, – женщина свирепо смотрит в ответ, – Советую вам убираться, а то мы поставим Мэри в известность насчет проблем, которые вы доставили Кейре и окружающим.

– Если кто-то и уйдет отсюда, то только вы, – ох, люблю я, когда наконец, собираюсь с силами и отстаиваю свое мнение, – Я дома.

Я не вызываю охрану только потому, что не хочу срывать торжество, – дамочка сверлит меня взглядом и я радуюсь её беспомощности.

– А вы зовите, мне ничего не страшно, – улыбаюсь в ответ.

– Я позабочусь о том, чтобы ты не попала не на одно мероприятие, дешевка. Поняла?

– Конечно, мисс Ходячая Пластика, – я демонстративно смотрю на нее снизу вверх, детально рассматривая тело.

– Да как ты смеешь, – негодованию дамочки нет предела, но её останавливает звук вспышек: репортеры делают совместное фото Бьяджи и Брюеров. Следом вопросы, которые льются рекой.

– Скажите, мисс Мэрил, почему вы расстались с бывшим мужем?

Мое сердце замирает: наконец я узнаю правду.

– Между нами выросла стена недопонимания, – слышится мамин голос.

Что??!!! Хорошо ведь, что бабушка окружила себя людьми, потому что я хочу подбежать к маме и потрусить её за плечи, чтобы она очнулась. Какое недопонимание???!!!Меркантильное??!!! Как она могла разрушить семью – вот это главное недопонимание.

– Ваш будущий муж уже сделал свадебный подарок?

Журналисты то и дело улыбаются, а я просто не могу смотреть на сияющие лица мамы и Пьерра.

– Да, это свадебное платье, правда я его еще не видела. Надеюсь, что я буду в нем самой красивой, а то никакой свадьбы и не будет, жених сбежит, – мама гладит плечо Пьера, а у меня нервно начинает дергаться глаз от таких кошмарных картин. Хочется врезать этой жизнерадостной французской скотине.

– Позволь мне объяснить, дорогая, – ломаный английский еще хуже, чем белоснежный костюм, обтянувший здоровенный живот, который выпирает из-под брюк. Спокойствие, абсолютный контроль, а то у меня уже второй глаз начинает потыкать действиям первого, – У нас в семье есть старинная традиция. Жених покупает невесте платье, которое она видит только в день свадьбы. Тогда брак будет счастливым.

– Как это романтично, – журналисты умиляются. Тьфу. В жизни не слышала такого бреда.

– А ваша прелестная дочь сегодня здесь?

– Да, – мама опускает глаза и её лицо сразу же становится грустным.

– Я так тебя любить, о, мама, – девица, которая все это время стояла молча рядом с Мишелем, вдруг вешается ей на шею с дикими воплями и, к моему великому ужасу, мама делает то же самое.

– Какая чудесная семья, не правда ли? – бабушка сияет и восторженно смотрит на обнявшихся маму и девушку.

– А что я говорила? – Платье Prada снова поворачивается ко мне. Женщина ликующе сверлит меня взглядом, – Думала, что мы правды не узнаем? Лучше уходи отсюда. Чем раньше это сделаешь, тем лучше будет для тебя.

– Выпьем за настоящую любовь, – бабушка поднимает вверх бокал и гости следуют её примеру.

Я осматриваюсь, но для меня нет ни одного бокала. Я, наконец, понимаю, что надежда умирает последней. Точнее, сначала разбивается щимчжан, то есть сердце. Но в первые минуты оно еще сильное и верит, что все будет хорошо. Но, когда появляется первое осознание реальности, то надежда… растворяется, оставляя сердце, наполненное страданиями.

Я смотрю на маму, на то, как она беззаботно смотрит в объективы и целует Пьерра. Эта женщина еще недавно говорила мне и папе, что мы для нее – самые близкие люди. Мэри Бьяджи – человек, который как бы человек, но на самом деле не человек. Я не знаю, как называются люди, которые лишены каких-либо чувств. Пьерр – богатый миллионер с улыбкой, присущей всем, кто не знает, что такое проблемы. Мишель – лучезарный красавец, прекрасный настолько, словно только что приобретенная спортивная машина. Его девушка – it-girl, которая привыкла жить среди знаменитостей и вечеринок. Ради этого. Вот ради этого была разрушена наша семья. Никто из них ни на секунду не почтил меня своим взглядом… хотя… может быть это к лучшему. Я разворачиваюсь и медленным шагом выхожу из комнаты, пропитанной ароматами парфюмов. Но перед тем, как подняться на второй этаж и взять деньги и паспорт, я наведываюсь в другую комнату. Она, к моей большой радости, пуста: все официанты и повара столпились в коридоре и наблюдают за происходящим в гостиной. Перед тем, как снять с себя платье, я делаю фотографию на память, хотя заранее знаю, что вряд ли хоть раз посмотрю на нее: слишком много боли приносит мне настолько любимая вещь. Меня предали все, к кому я испытывала самые светлые чувства. Осталось только, чтобы Хаквон повторил в точности их действия и вот тогда я буду полностью уничтоженной. В последний раз нежно провожу по бусинам и вышивке, стараясь запомнить прикосновение роскоши, а затем ложу его в огромную пустую кастрюлю и, накрыв крышкой, ставлю к другой посуде. Уверена, когда Дэмпсли будет проверять все, он обязательно найдет платье и отдаст его Пьерру. Я разворачиваюсь и ухожу. С тобой будет все в порядке. Ведь ты – дорогая игрушка.