Читать книгу Цепочка распада - Таня Гуревич - Страница 2

2.

Оглавление

– Итак, первый вопрос: что ты знаешь об устройстве ядерной бомбы?

Они сидели в комнате, больше всего напоминавшей лабораторию, только вместо приборов, были голые столы. L-80 поморгал и попытался вспомнить хоть что-то, но в голову пришли только обрывки сюжетов «Симпсонов», про работу Гомера на атомной электростанции и трёхглазую рыбу в заставке. F-26 вздохнул, но продолжил:

– Если коротко: есть изотопы, так? Это такие элементы химические. Атомы! – он многозначительно поднял палец вверх и улыбнулся. – У них есть ядро и вокруг летают электроны. И вот эти ядра они очень нестабильные. Они могут распадаться, если мимо нейтрон свободный пролетал. Распадаются эти ядра и становятся такими же свободными нейтронами. И в итоге что? Соседние ядра тоже начинают рассыпаться, понял? Как домино.

L-80 вроде понял и про атомы, и про нейтроны. Но ничего не понял про бомбу.

– Так вот, когда эти ядра, а они тяжелые, начинают лавинообразно делиться и рассыпаться, у нас происходит что? – F-26 выжидательно посмотрел на него, но напрасно. – Происходит мощное выделение энергии. Взрыв.

Он немного помолчал.

– Простите, я… – решился произвести звук L-80.

– Да-да, тебе, конечно, непонятно, какое это всё имеет отношение к твоей работе, ты же не физик! Но послушай. Атомные бомбы – это прошлый век. Фактически. Но задумайся, человечество находилось на пике своей физической научной формы, используя лучшие умы, чтобы создать уникальное преимущество в разделении влияния в мире. Грубо говоря, у кого мощнее бомба – тот и главный. Собственно, история так называемой холодной войны вся помещается в эту фразу.

Но! Бомбы – это слишком громко и шумно. Они действуют быстро и разрушительно, но эффект от них, к сожалению, столько же мимолётен.

L-80 хотел возразить: а как же радиация? как же тысячи погибших? Но F-26 угадал его мысли:

– Конечно, я рассуждаю не в контексте чисто физического эффекта. Здесь мы с вами как раз переходим в более знакомую вам плоскость. Психологическую. Разрушения и радиоактивное загрязнения имеют весьма ограниченный радиус психологического влияния на людей. Во-первых, в силу того, что элементарно большинство из оказавшихся под воздействием, погибают либо сразу, либо в течение короткого времени. Во-вторых и вследствие, на них же это воздействие и заканчивается. Это элементарно непродуктивно! – F-26 осёкся, – Не судите меня за столь циничные оценки, это дело привычки, – он пожал плечами и сглотнув, продолжил.

– Гонка ядерного вооружения начала заходить в тупик, как раз по причине колоссальной неэффективности инвестиций в атомные устройства. Тогда, в авангард начали постепенно выходить учёные другого… м-м, толка, чем в прошлом веке. Как думаете, уважаемый коллега, что определяет востребованность учёных?

– Востребованность?

– Да-да. Кто или что решает, какую науку субсидировать и продвигать?

– Государство поддерживает учёных. Наверное, министерство науки выделяет гранты в соответствии…

– Ну что вы, коллега, нельзя быть таким наивным. Наука – рабочая лошадка власти. Она будет выполнять тот заказ, который сейчас актуален для осуществления замыслов правителей государств. И если маршрут лежит через ядерную пустыню – запрягают физиков, подкармливая честолюбивой морковкой из научных достижений и патриотичных лозунгов. Ну а сейчас, – F-26 грустно улыбнулся, – маршрут перестроен.

L-80 мог только ошарашенно моргать. F-26 оценил, насколько его юный коллега способен вывозить новую информацию, и решив, видимо, что ещё не предел, стал рисовать на листочке схему из кружков и стрелочек:

– Посмотрите сюда, коллега. Вот радиус действия атомной бомбы. И вот – объём влияния на людей. Коэффициент влияния V – количество людей умножить на интенсивность переживания, здесь у нас количество социальных связей, а тут их плотность, – F-26 накалякал формулу, – Понимаете? Здесь V всегда будет крайне низкий – потому что людей остаётся мало. Только те, кто потом в новостях услышит, поужасается месяц-два и забудет. Понимаете, куда я веду?

L-80 не понимал. Его уже плотно захватило ощущение, что он либо в романе Оруэлла, либо в фильме Нолана.

– Ну ничего. Вы, как психолог, должны понимать, что гораздо эффективнее с точки зрения коэффициента V создавать такие орудия влияния, которые будут действовать дольше и плотнее.

– Вы говорите о пропаганде?

– Что вы, что вы! – замахал руками F-26. – Это было бы слишком примитивно. Я говорю о влиянии, которое интенсивно поражает сразу большие массы умов.

– СМИ что ли?

– А вот это уже ближе. Я бы даже сказал «горячо»! Современный пик, авангард науки – способность создавать лавинообразные реакции распада, но не атомных, а ментальных или, если хотите, психологических ядер.

F-26 откинулся на стуле, довольный своей прозрачной метафорой. L-80 нахмурился и тряхнул головой:

– Простите, но всё это звучит как бред сумасшедшего. Какие реакции ментальных ядер?

Он даже встал со стула в полной решимости всё же выбраться из этой абсурдной лаборатории. Но F-26 только ухмыльнулся и развёл руками:

– Вы можете уйти, молодой человек. Но поверьте старому журналисту, всё что я рассказал вам – та самая правда, которую вы нигде больше не услышите. То самое закулисье, о котором фантазируют грошовые писаки и прочие бездари. Вам выпал шанс поучаствовать в изнанке Матрицы, а вы кидаетесь обидными словами.

– Одно то, что вы так свободно выкладываете мне эту «секретную информацию» – уже говорит о том, что это ничего более, чем сказки.

Цепочка распада

Подняться наверх