Читать книгу Кровавый след - Таня Хафф - Страница 3

– С самого начала? – повторила Роза, превратив утверждение в вопрос. Вздохнула и откинула с лица прядь светлых волос. – Думаю, это началось, когда подстрелили Серебрянку.

– Серебрянку? – переспросила Вики.

Она почувствовала, что, если не будет дирижировать объяснением, оно быстро забредет невесть куда.

– Нашу тетю… – начала было Роза, но Питер, увидев выражение лица Вики, перебил сестру:

– У каждого из нас два имени. По одному для каждой нашей ипостаси. – Он положил короткопалую руку на свою загорелую грудь. – Вот Питер. Но я был Штормом, когда встретил вас у двери. А Роза в своей меховой ипостаси зовется Тучей. Так проще, чем объяснять посторонним, почему у всех собак на ферме такие же имена, как и у членов семьи.

– Логично, – согласилась Вики, довольная, что ее предположение об именах подтвердилось. – Но разве это не сбивает с толку?

Питер пожал плечами.

– С какой стати? У вас тоже не одно имя. Для одних вы мисс Нельсон, для других – Вики, и вас это не сбивает с толку.

– Да, как правило, не сбивает, – признала Вики. – Итак, вашу тетю застрелили в ее… э-э, волчьем обличье.

«Ну, поскольку они назвались вервольфами, наверное, лучше называть их вторые ипостаси волками. Это куда вежливее, чем называть их собаками. Подумать только – до того, как в моей жизни появился Генри, я никогда не беспокоилась о таких вещах… Не забыть бы его поблагодарить».

– Верно, – кивнул Питер. – Наша семья владеет большой овцеводческой фермой к северу от Лондона, в Онтарио…

Он сделал паузу, словно предлагая Вики прокомментировать, но та молчала с вежливо-заинтересованным выражением лица.

– …И Серебрянку убили выстрелом в голову, когда она проверяла стадо.

– Ночью?

– Да.

– Мы подумывали сообщить полиции, что кто-то застрелил одну из наших собак, – сказала Роза. – Тогда нам пришло в голову только одно: это сделал какой-то придурок с ружьем, который никак не мог знать, что перед ним не просто собака. Такое случается, люди часто теряют собак…

На последнем слове ее голос сорвался, и Питер уткнулся головой в колени сестры. Запустив пальцы в его волосы, Роза продолжала рассказ, а Вики про себя отметила, что прикосновения, по-видимому, играют в их жизни важную роль.

– Но меньше всего нам нужно, чтобы полиция бродила вокруг фермы и задавала вопросы, понимаете? Чтобы полицейские замечали и то, и это… Вот почему наша семья решила разобраться с этим самостоятельно.

Губы Питера раздвинулись, обнажив зубы; длинные и белые, они были его наименее человеческой чертой. Вики поняла, что, если бы «семья» поймала убийцу Серебрянки, правосудие имело бы мало общего с законом и судами. Год назад такая мысль привела бы ее в ужас, но год назад у нее имелся полицейский жетон, а ее жизнь была намного проще.

– А что вы сказали людям, которые спрашивали, куда пропала ваша тетя?

– Мы сказали, что тетя Сильвия наконец-то решила уехать к дяде Роберту на Юкон. Она всегда об этом говорила, поэтому никто не удивился. Тетя Надин… Это сестра-близнец тети Сильвии… – Роза снова тяжело сглотнула, и Питер сильнее прижался к ней. – Ну, какое-то время она старалась не показываться нам на глаза. Узы, связывающие близнецов, у нашего народа очень сильны, и ее все время тянуло выть. Как бы то ни было, в понедельник вечером Черный… Дядя Джейсон… Получил пулю в голову, когда проверял, как дела у овец с осенними ягнятами. Никто ничего не слышал, и мы не смогли учуять постороннего поблизости от тела.

– Скорострельная винтовка, вероятно, с глушителем и оптическим прицелом, – предположила Вики и нахмурилась. – Похоже, действовал неплохой стрелок. Поразить движущуюся цель ночью…

– В понедельник было полнолуние, – вмешался Генри. – Света было много.

– Для оптического прицела это не имеет значения. И в ту ночь, когда убили Серебрянку, не было полнолуния. – Вики покачала головой. – Чтобы сделать такой выстрел, даже два выстрела…

– Это еще не все, – перебила Роза, бросив что-то через комнату. – Отец нашел это рядом с телом.

Вики попыталась поймать предмет в воздухе, промахнулась, и маленький кусочек металла упал ей на колени. Молча проклиная свое отсутствие ощущения глубины, она порылась в складках шорт и, выудив эту штуку, озадаченно уставилась на… пусть и сильно помятую… но несомненно серебряную пулю.

Крепко сжав зубы, она удержалась от вопроса: «Вашего дядю убил Одинокий Рейнджер?»[5]

Генри протянул руку через плечо Вики, взял с ее ладони тускло поблескивающий предмет и поднес к свету, зажав между большим и указательным пальцами.

– Серебряная пуля – один из традиционных способов убить оборотня, – объяснил он. – Но то, что нужно обязательно серебро, – миф. Обычно хватает любой пули.

– Могу себе представить.

Пуля 30-го калибра (а Вики знала, что пуля меньшего калибра не сохранила бы форму, пройдя сквозь плоть и кости, а затем врезавшись в землю), выпущенная из скоростной винтовки, должна была оставить очень мало от головы Черного.

Она снова повернулась к Розе и Питеру, которые с застывшими лицами наблюдали за ней.

– Насколько я понимаю, рядом с телом вашей тети не нашли похожую пулю, иначе вы бы ее принесли?

Роза хмуро посмотрела на брата, и они оба покачали головами.

– Вообще-то это не имеет значения. Даже без пули я вижу почерк одного и того же стрелка. – Вики вздохнула и наклонилась вперед, положив предплечья на бедра. – И вот еще информация к размышлению: тот, кто стрелял в Черного, стрелял именно в вервольфа. Если один человек знает, что вы вервольфы, узна́ют и другие, это само собой разумеется. Возможно, тут действует общество…

– Охотников на ведьм, – тихо вставил Генри, когда она сделала паузу.

Вики кивнула, не сводя глаз с близнецов.

– Вы – иные, а большинство людей боятся иных. Они могут вымещать на вас свои страхи.

Питер обменялся долгим взглядом с сестрой и сказал:

– По-моему, вы усложняете. Наш старший брат служит в лондонской полиции, и Барри, его напарник, знает, что он вервольф.

– А его напарник – меткий стрелок?

С учетом всех обстоятельств это было не таким уж диким предположением. И вполне вероятно, что упомянутый напарник окажется владельцем винтовки 30-го калибра, ведь у любых шести человек в любом маленьком городке, скорее всего, полдюжины таких винтовок.

Близнецы кивнули.

Вики длинно, со свистом, выдохнула.

– Дело – дрянь. Ваш брат говорил о случившемся со своим напарником?

– Нет, дядя Стюарт не позволил. Он против того, чтобы обсуждать проблемы стаи с посторонними. Тетя Надин уговорила его позвонить Генри, а Генри убедил их обоих, что надо поговорить с вами, что вы, может быть, наш единственный шанс. Вы ведь поможете, мисс Нельсон? Дядя Стюарт сказал, мы должны согласиться на любые ваши условия.

Рука Питера снова лежала на колене Вики, и он смотрел с такой жаркой мольбой, что она, не подумав, выпалила:

– Вы хотите, чтобы я выяснила, что Барри этого не делал.

– Мы хотим, чтобы вы выяснили, кто это сделал, – поправила Роза. – Кто это делает. Кем бы они ни были.

Затем, всего на мгновение, она дала волю своему страху.

– Кто-то убивает нас, мисс Нельсон. Я не хочу умирать.

Это вывело дискуссию из области сказок.

– Я тоже не хочу, чтобы ты умирала, – мягко отозвалась Вики. – Но я, возможно, не самый лучший человек для такой работы.

Она поправила очки и глубоко вздохнула. Оба убийства случились ночью, а ее зрение просто не позволяло ей работать после наступления темноты. Даже в городе ей приходилось нелегко, но в сельской местности, где нет уличных фонарей, чтобы помочь сориентироваться, она будет все равно что слепа. С другой стороны, разве у них есть выбор? Конечно, лучше она, чем ничего. И плохое зрение не повлияло ни на ее разум, ни на ее подготовку, ни на ее многолетний опыт. К тому же это важная работа, от которой зависит жизнь или смерть. Такая работа, какую до сих пор выполняет Селуччи.

Черт побери! Она сможет справиться со своей инвалидностью.

– Я не могу отправиться прямо сейчас. – Облегчение и надежда на лицах близнецов сказали Вики, что она приняла правильное решение. – К сожалению, у меня назначены встречи, которые я не могу отменить. Как насчет пятницы?

– Вечера пятницы, – мягко вмешался Генри. – После захода солнца. А пока никто не должен никуда ходить в одиночку. Никто. И Черного, и Серебрянку застрелили, когда они были одни, и это единственная часть привычной ситуации, которую вы можете изменить. Убедитесь, что остальные члены семьи это понимают. И, насколько возможно, оставайтесь дома, на глазах у других. Вообще-то, насколько возможно, оставайтесь на глазах у невервольфов. Кто бы ни был убийцей, он рассчитывает, что вы никому ничего не расскажете, поэтому при свидетелях вы должны быть в безопасности. Я что-нибудь позабыл, Вики?

– Нет, думаю, ничего.

Генри позабыл спросить ее мнение, прежде чем начать свою маленькую лекцию, но это они обсудят позже. Что касается его предложения поехать с ней… Что ж, это решало транспортную проблему и создавало множество новых проблем, с которыми предстоит разбираться опять-таки позже. Вики не предвкушала грядущие разборки.

– Мне нужно, чтобы за оставшиеся два дня вы составили список, – сказала она близнецам. – Даже два списка. Один – людей, которые знают, кто вы. Второй – людей, которые могут это подозревать. Выслушайте мнение всех членов своей семьи.

– Без проблем, сделаем.

Питер облегченно вздохнул и вскочил. Очевидно то, что Вики и Генри действовали как одна команда, и это не стало для него неожиданностью.

«Интересно, что Генри сказал им до моего появления?» – подумала Вики.

– Завтра первым делом я отнесу это на баллистическую экспертизу. – Она завернула пулю в салфетки и положила в один из маленьких зип-пакетов, которые всегда носила в сумочке. – Посмотрим, смогут ли мне что-нибудь сообщить о винтовке, из которой она была выпущена.

– Но Колин сказал… – начала Роза.

– Колин сказал, что расследование может привести к неудобным расспросам, – перебила Вики. – Ну, в Лондоне так бы и было, а учитывая, из какой вы семьи, понятно, что вам хочется этого избежать. Хорошие копы запоминают даже крохи информации, и если Колин будет раздавать серебряные пули, позже вас смогут разоблачить. Однако, – она повысила голос, чтобы придать ему больше убедительности, – здесь не Лондон, а Торонто. У нас криминальная база намного обширней, слава богу, и то, что я дала на экспертизу серебряную пулю, ничего такого не будет значить, даже если кто-нибудь потом об этом вспомнит.

Она перевела дыхание и сунула маленький пакетик с салфетками и пулей в укромный угол своей сумки.

– Но ничего особенного не ожидайте, дело запутанное.

– Хорошо. И мы скажем тете Надин, чтобы она ждала вас в пятницу вечером.

Питер улыбнулся с такой искренней благодарностью, что Вики почувствовала себя паршивкой из-за того, что у нее мелькнула мысль отказать им в помощи.

– Спасибо, мисс Нельсон.

– Да, спасибо. – Роза тоже встала и добавила свою спокойную улыбку к сияющей улыбке брата. – Мы действительно вам благодарны. Генри оказался прав.

То, что на этот раз Генри оказался прав, слегка утратило значение, когда Питер стянул с себя шорты. Наверное, Вики придется к этому привыкнуть, но в данный момент обнаженный молодой человек немного ее отвлек. Возвращение Шторма она встретила с облегчением. Он быстро встряхнулся и направился к двери.

– Почему… – начала Вики.

Роза поняла и усмехнулась.

– Потому что он любит ездить, высунув голову из окна машины. – Она вздохнула, запихивая сброшенные шорты в сумку. – В поездках с ним одно мучение.

– Что ж, ему явно не терпится отправиться в путь.

– Нам не очень нравится город, – объяснила Роза, сморщив нос. – Тут воняет. Еще раз спасибо, мисс Нельсон. Увидимся в пятницу.

– Не за что.

Генри проводил Розу до двери, еще раз предупредил брата и сестру, чтобы они были осторожны, и вернулся в гостиную. Выражение его лица заставило Вики забыть, что она собиралась обвинить его в самоуправстве.

– Что не так?

Золотисто-рыжие брови приподнялись.

– Моих друзей убивают, – тихо напомнил он.

Вики почувствовала, что краснеет.

– Прости. Трудно запомнить главное среди всех этих… – она махнула рукой, подбирая слово, – странностей.

– И все-таки это важно и об этом нужно помнить.

– Знаю. Знаю.

Она заставила себя не говорить обиженным тоном. Зря он напоминает ей, что важно.

– Ты ни на секунду не подумал, что я могу отказаться, да?

– За последние несколько месяцев я неплохо тебя узнал. – Выражение его лица смягчилось. – У тебя потребность быть нужной, а они нуждаются в тебе, Вики. Не так уж много частных детективов, которым можно доверить такое дело.

Само собой. Что касается ее потребности быть нужной, это несерьезное замечание легко было проигнорировать.

– Неужели все вервольфы настолько… – Вики не сразу подобрала подходящее слово. – Независимые? Если бы моя семья столкнулась с такими проблемами, я бы сходила с ума.

Почему-то Генри в этом сомневался, но все равно решил ответить на вопрос.

– С самого раннего детства вервольфов учат скрывать, кто они такие. Речь идет не только о физическом обличье, ради блага стаи они никогда не должны показывать свою уязвимость перед незнакомцами. Ты должна быть польщена, что они перед тобой так раскрылись. Кроме того, вервольфы, как правило, гораздо больше живут настоящим, чем люди. Они оплакивают своих мертвых, а потом продолжают жить. Не несут бремя вчерашнего дня, не предвкушают завтрашний.

Вики фыркнула.

– Очень поэтично. Но из-за этого им почти невозможно справиться с подобной ситуацией, не так ли?

– Потому они и обратились к тебе.

– А если бы меня не оказалось рядом?

– Тогда бы они погибли.

Вики нахмурилась.

– А почему ты не смог бы их спасти?

Генри пересел на свое обычное место у окна и прислонился спиной к стеклу.

– Потому что они мне не позволят.

– Из-за того, что ты вампир?

– Стюарт не допустит, чтобы я бросил вызов его авторитету. Раз он не может спасти стаю, то не мне ее спасать – так он считает. Ты – женщина, а значит, ты – вызов для Надин, но Надин в данный момент опустошена потерей своей близняшки. Если бы ты была вервольфом, наверное, ты смогла бы занять место Надин в стае, но раз ты не вервольф, вы с ней должны поладить.

Генри покачал головой, увидев выражение ее лица.

– Нельзя судить их по человеческим меркам, Вики, какими бы человечными в большинстве случаев они ни выглядели. И уже поздно отступать – ты сказала Розе и Питеру, что поможешь.

Она вздернула подбородок.

– Я чем-то намекнула, что могу отказаться?

– Нет.

– Чертовски верно, я и не отказывалась.

Вики сделала глубокий вдох. Она работала с городским советом Торонто, значит, сможет работать и с оборотнями. По крайней мере, вервольфы не станут на нее рычать и щелкать зубами впустую. Вообще-то вервольфы могут стать наименьшей из ее проблем.

– Возникнут трудности. Я имею в виду, из-за того, что дело буду вести я.

– Например, потому, что ты не водишь машину.

В голосе Генри слышалась улыбка.

– Нет, настоящие трудности.

Он повернулся и раскинул руки, отчего его волосы заблестели золотом в свете лампы.

– Так расскажи мне, какие трудности?

«Это называется пигментный ретинит. Я слепну. Я ничего не вижу ночью. У меня почти нет периферийного зрения».

Она не могла ему об этом рассказать. Она не выносила жалости к себе, а его жалости – тем более. Особенно после того, через что она прошла с Селуччи.

К бесу!

Вики поправила очки и покачала головой.

Генри уронил руки.

Спустя несколько мгновений, когда молчание слишком затянулось и стало неловким, он сказал:

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я тебя пригласил. Мне подумалось, что в прошлый раз мы вдвоем составили неплохую команду. И еще мне подумалось – тебе не помешает небольшая помощь, чтобы справиться с… со странностями.

Ей почти удалось непринужденно рассмеяться.

– Я выполняю дневную работу, а ты прикрываешь меня ночью?

– Да, как и в прошлый раз.

Генри прислонился спиной к стеклу и наблюдал, как Вики прокручивает это в голове, анализируя, разбирая на части. Вики была одной из самых упрямых, независимых и любящих спорить женщин, с какими он встречался за четыре с половиной столетия, и ему хотелось, чтобы она ему доверилась. В чем бы ни заключалась трудность, они справятся с этим вместе, ведь никакая трудность не могла быть настолько серьезной, чтобы помешать Вики всей душой отдаться расследованию дела. Он не допустит, чтобы что-то ей помешало. Его друзей убивали.

– Я не хочу умирать, мисс Нельсон.

– Я тоже не хочу, чтобы ты умирала, Роза.

Вики прикусила губу. Если они с Генри будут работать вместе, рано или поздно он обо всем узнает. Надо решить, важнее ли ее тайна, чем новые смерти невинных людей. Если смотреть на дело под таким углом, у нее просто нет выбора, верно? Если одна Вики – не лучший шанс для вервольфов, то вдвоем с Генри они точно лучший шанс.

«К черту! Мы с этим разберемся».

Генри заметил, как изменилось выражение ее лица, и улыбнулся. За свою долгую жизнь он научился очень хорошо читать по лицам людей, улавливать тонкие нюансы, отражающие их сокровенные мысли. Вики редко скрывала то, что думала, и прочесть ее мысли было так же легко, как и надпись на рекламном щите.

– Что ж, в пятницу вечером, после захода солнца, можешь за мной заехать.

Он поклонился с насмешливой улыбкой.

– Как прикажет моя госпожа.

Вики ответила улыбкой на улыбку, зевнула и потянулась, выгнув спину и раскинув руки на красном бархате.

Генри смотрел, как бьется жилка у основания ее шеи. Он не ел уже три ночи, в нем поднимался голод.

Вики его хотела. Он чувствовал ее желание почти всегда, когда они были вместе, но сдерживался, потому что весной она потеряла много крови. А еще сдерживался потому, что дожидался правильного момента. Единственный раз, когда он ею кормился, был продиктован такой безумной необходимостью, что Вики пропустила все дополнительные удовольствия, которые этот акт мог бы принести им обоим.

Аромат ее жизни наполнил комнату, и Генри пошел к ней, шагая в такт биению ее сердца. Подойдя к дивану, он протянул руку, Вики приняла ее и встала.

– Спасибо.

Она снова зевнула и выпустила его руку, чтобы прикрыть ладонью рот.

– Боже, я как сонная муха. Не поверишь, в какую рань я сегодня встала, а потом весь день проработала практически на двух работах на фабрике, где жара градусов восемьдесят. – Перекинув ремешок сумки через плечо, она зашагала к двери. – Не провожай меня. Буду ждать тебя в пятницу после захода солнца.

Она весело помахала рукой, перед тем как выйти.

Генри открыл рот, чтобы возразить, закрыл его, снова открыл и вздохнул.

К тому времени, как лифт спустился в вестибюль, Вики сумела перестать смеяться. Ошеломленный взгляд Генри был бесценен, она отдала бы год своей жизни, чтобы иметь под рукой фотоаппарат. Если его королевское высочество, князь нежити думает, что у него все под контролем, пусть подумает еще раз.

Чтобы выйти из квартиры Генри, Вики понадобилась чуть ли не вся ее сила воли, но дело того стоило.

– Лиха беда начало, – пробормотала она себе под нос, вытирая потные ладони о шорты. – Может, в старых маминых пословицах больше смысла, чем я думала.

Все еще улыбаясь, раскрасневшаяся от ощущения победы, она села в такси, откинулась на спинку сиденья и посмотрела на нечеткие прямоугольники света – окна в доме Генри. Она не видела Фицроя, не могла даже сказать наверняка, который из нечетких прямоугольников – его окно, но Генри наверняка смотрел на нее из своей квартиры. Желая ее. Точно так же, как она желала его… Внезапно Вики почувствовала себя подростком, чьи гормоны только что вышли из-под контроля. Почему, черт возьми, она не там, наверху, вместе с ним?

Она уронила голову на потную кожу сиденья и вздохнула.

– Я такая идиотка.

– Может быть, – согласился таксист, оборачиваясь с золотозубой улыбкой. – Хотите стать едущей куда-то идиоткой? Счетчик работает.

Вики впилась в него взглядом.

– Гурон-стрит, – прорычала она. – К югу от Колледжа. Просто рули, и все!

Таксист фыркнул и снова уставился вперед.

– Если вам не повезло в любви, леди, это не причина срываться на мне.

Недовольное бормотание таксиста слилось с шумом дорожного движения.

Всю дорогу по Блур-стрит Вики чувствовала затылком взгляд Генри. Ночь обещала быть долгой.

Запись кончилась, и Роза пошарила между сиденьями в поисках новой кассеты. После длинной поездки из Торонто она чувствовала себя усталой, разбитой и слишком напряженной, чтобы оторвать взгляд от дороги… Хотя до дома остался всего какой-то километр гравийной дороги.

– Эй! – Она ткнула брата в спину. – Почему бы тебе не сделать что-нибудь полезное и не вытащить… Шторм, держись!

Она ударила по тормозам.

Задняя часть маленькой машины затряслась по гравию, руль крутился в руках Розы, как живое существо. Она пыталась снова взять машину под контроль, смутно сознавая, что рядом с ней держится Питер, а не Шторм.

«Ничего не выйдет!»

Тень, которую она заметила, протянулась поперек дороги, стала темнее, ближе. И еще темнее и ближе.

Потом, как раз в тот миг, когда Роза подумала, что сумеет вовремя остановиться, когда от облегчения ее сердце забилось снова, передний бампер и тень соприкоснулись.

Хорошо. Они невредимы.

В его планы не входило, чтобы они погибли в автомобильной аварии. Жаль, что пришлось оставить обычные охотничьи угодья из-за сменившегося ветра, но это не повод вовсе отказаться от охоты.

Он прижался щекой к прикладу винтовки, наблюдая в оптический прицел за тем, что происходит на дороге.

Они недалеко от дома. Один из них отправится за помощью, оставив другого в его власти.

– Думаю, папа с самого начала был прав: это старое дерево – сплошное гнилье. Сгнило до самых корней. – Питер взгромоздился на багажник, смахивая в свете фар на рыжеволосого Пака. – Думаешь, получится его сдвинуть?

Роза покачала головой.

– Вдвоем – нет. Лучше беги домой и приведи помощь. Я подожду у машины.

– Почему бы нам не пойти обоим?

– Потому что я не хочу бросать машину в лесу. – Она откинула волосы с лица. – Тут бега-то на пять минут, Питер. Со мной все будет в порядке. Боже, в последнее время ты слишком меня опекаешь.

– Вовсе нет! Просто…

Они одновременно услышали шум приближающегося грузовика. Спустя мгновение Роза и Шторм обогнули машину, чтобы встретить его.

Только ферма Хиркенсов выходила на эту дорогу.

Только Хиркенсы ездили здесь ночью.

Он крепче сжал металл винтовки вспотевшими руками.

– Сегодня на перекрестке разлили масло, такая ужасная вонь. – Фредерик Кляйн подтянул штаны на круглом животе и добродушно улыбнулся Розе. – Я решил ехать домой длинным путем, чтобы не задохнуться. Повезло вам, да? Сейчас снимем цепь с грузовика, прицепим к стволу и оттащим дерево на обочину.

Он легонько ухватил Шторма за морду и покачал его голову из стороны в сторону.

– А может, привязать к дереву тебя? Заставить хоть немножко потрудиться, бездельник.

Нет более слепых, чем те, кто не хочет видеть…

Теперь у него не было шансов выстрелить.

– Спасибо, мистер Кляйнбейн.

– Да ладно, не благодарите. Ты сделала половину работы, а вторую половину сделал грузовик.

Кляйнбейн высунулся из окна, вытирая лоб белоснежным носовым платком.

– Ты и твой щенок-переросток возвращаетесь домой, да? Скажи отцу, что часть сухостоя у вершины все еще годится на дрова. Если ему не нужны те деревья, то мне нужны. И передай еще, что я верну ему насос до конца месяца.

Роза отступила, когда Кляйнбейн включил передачу. Он сказал еще что-то сквозь звук работающего двигателя. Она не расслышала – что именно, и шагнула вперед.

– Что?

Но он только махнул мясистой рукой и уехал.

– Он сказал: «Передай привет своему брату», – сообщил Питер, как только задние габариты грузовика скрылись из виду и стало можно без опаски перекинуться. – А потом рассмеялся.

– Как думаешь, он тебя видел, когда подъезжал?

– Роза, он сказал совершенно нормальную вещь. Возможно, он имел в виду не меня, а Колина. В конце концов, Колин раньше помогал ему таскать сено. Ты слишком беспокоишься.

– Может быть, – призналась она.

Но, когда Шторм снова высунул голову из окна, про себя добавила: «А может быть, и нет».

Он оставался на месте, наблюдая, как они уезжают, потом вынул серебряную пулю из винтовки и положил в карман.

Придется приберечь ее для следующего раза.

– Вы уверены? – Старший мистер Глассман постучал наманикюренным ногтем по отчету. – Это будет иметь силу в суде?

– Вне всяких сомнений. Здесь все, что вам нужно.

Вики за спиной барабанила пальцами правой руки по ладони левой. Каждый раз во время встреч со старшим мистером Глассманом она вставала по стойке «вольно», сама не понимая почему. Глассман не был внушительным мужчиной и ничуть не походил на военного, поэтому дело было, наверное, в силе его личности. Хотя войну он прошел почти ребенком, ему удалось не только выжить в лагерях смерти во время Холокоста, но и помочь выжить в этом аду своему младшему брату Джозефу.

Мистер Глассман закрыл папку с отчетом и глубоко вздохнул.

– Харрис.

Его голос звучал скорее устало, чем сердито, хотя это имя положило конец месяцам мелкого саботажа.

– Благодарю за оперативно выполненную работу, мисс Нельсон.

Он встал и протянул руку. Приняв ее, Вики отметила, насколько сильным было рукопожатие, несмотря на мягкость ладони.

– Вижу, вы приложили к отчету свой счет, – продолжал мистер Глассман. – Мы выпишем чек в конце недели. Полагаю, вы готовы в случае необходимости появиться в суде?

– Это входит в мои услуги, – заверила она. – Если понадобится, я приду.

– Эй, куколка! – Харрис, гревшийся на солнышке во время обеденного перерыва в обществе двух приятелей, тяжело поднялся на ноги, когда Вики вышла из дома. – Сматываешь удочки, да? Не справилась?

Вики не собиралась удостаивать его даже взглядом.

– Жаль, что твоя маленькая упругая попка теперь будет вилять где-то в другом месте.

«Хотя, если подумать…»

Он рассмеялся, увидев выражение ее лица, и продолжал смеяться, когда она пересекла парковку и встала перед ним.

Харрис в молодости занимался спортом и имел крепкое телосложение человека, некогда бывшего мускулистым; футболка «Блю Джейс» туго обтягивала пивной живот, заменивший ему талию. Он был из тех ржущих идиотов, которых все склонны оправдывать: «Не обращай на него внимания, он просто всегда такой». Вики считала таких типов самыми опасными, и на этот раз он перешел все границы. Пусть жалуется хоть до самого суда, что люди не понимают шуток.

– В чем дело, куколка? Не можешь же ты уйти без прощального поцелуя!

Он обернулся, чтобы убедиться, что двое типов, все еще сидевших неподалеку, оценили его шутку, поэтому не заметил выражения лица Вики.

У нее был прескверный вечер. Она пребывала в прескверном настроении. И она отчаянно желала выместить злость на этом сукином сыне, расисте и сексисте. Ну и что же, что он выше ее на добрых четыре дюйма и, вероятно, на сотню фунтов тяжелее? Она не сомневалась, что легко усадит его на задницу…

«Соблазнительно, но нет».

Хотя она сощурилась и сжала зубы, годы служения закону научили ее сдерживаться.

«Он того не стоит».

Вики уже хотела уйти, когда Харрис развернулся и, широко ухмыляясь, шлепнул ее по заду.

Вики улыбнулась.

«Да ладно, какого черта?»

Она пнула его с разворота – не так сильно, как могла, – по внешней части левого колена. Харрис упал, взревев от боли, как будто у него отнялись ноги. Удар чуть ниже ребер – и воздух с болезненным вздохом вырвался из его груди. Удержавшись от того, чтобы пнуть в самое чувствительное место, Вики ублажила себя хорошо нацеленным пинком в зад, когда Харрис подтянул колени к груди. Улыбнулась его приятелям и пошла дальше.

Он может выдвинуть обвинения, но вряд ли это сделает. Ранен он не был, и Вики могла поспорить, что, едва отдышавшись, он тут же начнет подгонять факты под свою картину мира… В которую не укладывалось то, что его может уложить женщина. Вики знала, что не отделалась бы так легко, если бы все еще имела полицейский жетон, ведь такие, как Харрис, обожают, сбившись в стаи, вопить о жестокости полиции.

Поправив очки, она побежала к автобусу, который показался на эстакаде Эглингтон-авеню.

«А ведь мне, пожалуй, может понравиться быть гражданским лицом».

Ее эйфория испарилась вместе с адреналином, и кризис совести настиг Вики всего в двух кварталах от автобусной остановки. Ее расстраивало не столько то, что она дала себе волю, сколько собственная реакция: она так и не почувствовала раскаяния, как ни старалась. Харрис не получил и малой доли того, чего заслуживал.

К тому времени, как Вики пробилась на заднюю площадку автобуса, чтобы выйти на своей остановке, ее уже тошнило от всей этой истории.

«Насилие никогда не решает проблем, но иногда – если, например, иметь дело с тараканами – без него не обойтись».

Отодвинув с дороги двух впавших в ступор подростков, Вики успела в последнюю секунду выскочить за дверь.

«Харрис – таракан, и – конец дискуссии».

Было слишком жарко, чтобы долго рассуждать на этические темы. Вики пообещала себе сделать еще одну попытку, когда похолодает. Чувствуя жар асфальта сквозь подошвы кроссовок, шагая как можно быстрей в плотной толпе, она повернула на Гурон-стрит, к своему дому.

Улицы Дандас и Гурон пересекались в центре Чайна-тауна; вокруг было полно ресторанов и крошечных рынков, где торговали экзотическими овощами и живой рыбой. В жаркую погоду металлические контейнеры с пищевым мусором нагревались, и тогда окрестности пропитывались совершенно неаппетитными запахами. Неглубоко дыша через рот, Вики ясно поняла, почему вервольфы торопились покинуть город.

Она мимоходом бросила взгляд на лужищу. Прижавшаяся к бордюру в том месте, где асфальт отслаивался и не хватало нескольких плит брусчатки, лужа собирала местные стоки и различные органические отходы. Когда становилось жарче, мерзко пахнущие пузырьки время от времени прорывались сквозь пену на поверхности, добавляя свою нотку благоухания к букету. Вики понятия не имела, насколько глубока лужа, но за пять лет она ни разу не видела это место сухим. Теоретически однажды что-то могло выползти из миски с остатками первобытного супа и начать терроризировать окрестности, поэтому Вики тщательно следила за лужей – чтобы не прозевать, когда такое случится.

К тому времени, как она добралась до квартиры, она обливалась по́том и хотела только одного: принять холодный душ и выпить что-нибудь еще похолоднее. Но Вики поняла, что не скоро доберется и до того и до другого, потому что, вставляя ключ в замок, ощутила запах кофе.

– Сто двенадцать градусов в тени по Фаренгейту, – пробормотала она, распахивая дверь. – Как, черт возьми, сейчас можно пить горячий кофе?

Она не ожидала, что ей ответят, и правильно делала.

Защелкнув замок, Вики бросила сумку в прихожей и прошла в крошечную гостиную.

– Как мило, что ты заглянул, Селуччи. – Она нахмурилась. – Выглядишь дерьмово.

– Спасибо, мать Тереза. – Он поднес кружку к губам, едва оторвав голову от спинки кресла, и сделал большой глоток, а закончив пить, встретился с ней взглядом. – Мы поймали сукина сына.

– Марго?

Селуччи кивнул.

– Взяли тепленьким. Сцапали маленького ублюдка в полдень.

«В полдень. Пока я доказывала, что я – мачо круче самого Билли Харриса».

На мгновение слепая зависть лишила Вики дара речи. Вот чем стоило бы заниматься – что-то менять в этом мире, а не валять дурака на парковке кофейной фабрики. Закусив нижнюю губу, она сумела загнать внутреннего монстра обратно в бездну, хотя и не смогла выдавить из себя улыбку.

– Хорошо сработано.

Когда Вики снова впустила Майка Селуччи в свою жизнь, вместе с ним она впустила и полицию. Ей просто нужно было научиться мириться с этим.

Он кивнул, на его лице была усталость и ничего больше. Вики почувствовала, как ее плечи расслабились. Либо он все понял, либо слишком устал, чтобы устраивать сцену. В любом случае она справится.

Она потянулась и взяла из его рук пустую кружку.

– Когда ты в последний раз спал?

– Во вторник.

– А ел?

– Э-э… – Он нахмурился и потер глаза рукой.

– По-настоящему ел, – подсказала Вики. – А не что-то из коробки, посыпанное сахарной пудрой.

– Не помню.

Покачав головой, она пошла на кухню.

– Сначала бутерброд, потом спать. И лучше не отказывайся от холодного ростбифа, потому что больше у меня ничего нет.

Кладя мясо на хлеб, она ухмыльнулась. Почти как в старые добрые времена. Они с Селуччи заключили договор много лет назад, когда стали жить вместе: если один из них не сможет позаботиться о себе, он позволит это сделать другому.

– У нашей работы достаточно способов сожрать твою душу, – сказала Вики (Селуччи массировал напряженные мускулы ее спины). – Так что есть смысл создать свою личную службу поддержки.

– А может, ты просто хочешь иметь возможность похвастаться перед кем-то выполненной работой? – фыркнул он.

Вики ткнула его локтем в солнечное сплетение и мило улыбнулась, когда он резко вдохнул.

– И это тоже, – сказала она.

Хорошо, когда есть тот, кто понимает, что все в порядке, но важно иметь и того, кто понимает, что все не в порядке, не задает кучу глупых вопросов, не имеющих ответов, и не растравляет сочувствием рану, нанесенную неудачей. Человек, который просто сделает бутерброд и застелет постель, а потом уйдет, оставив мятым и потным последний комплект чистых простыней.

Шесть часов спустя Селуччи, спотыкаясь, вышел в гостиную и затуманенным взглядом уставился в телевизор.

– Который иннинг?

– Заканчивается четвертый.

Он рухнул в единственное оставшееся свободное кресло. Вики прочно обосновалась в другом.

– Сколько забито голов? – спросил он, почесывая волосатую грудь.

– Это пробежки, придурок, как тебе прекрасно известно, а пока игра шла без пробежек.

Его желудок громко заурчал, перекрывая шум толпы, приветствовавшей аут.

– Как насчет пиццы?

Вики бросила ему телефон.

– Это мой дом, поэтому платишь ты.

В коробке остывал последний кусочек пиццы, «Джейс» удалось получить и удержать лидерство в двух пробежках, когда Вики сказала, что направляется в Лондон.

– В Англию?

– Нет, в Онтарио.

– Новое дело?

– Угадал с первого раза.

– Что расследуешь?

«Ищу человека или людей, которые убили вервольфов-овцеводов серебряными пулями».

По крайней мере, это была настоящая работа. Важная.

– Мм, я не могу тебе сейчас сказать. Может, позже.

«Лет эдак через миллион…»

Селуччи нахмурился. Вики что-то скрывала. Он всегда это чувствовал.

– Как ты туда доберешься? Поездом? Автобусом? – Вытянув ногу, он ткнул ее в бок босой ступней. – Трусцой?

Вики фыркнула.

– Это не у меня есть лишний жирок.

Селуччи невольно втянул живот. Вики ухмыльнулась, когда он заставил себя расслабиться, притворившись, что ничего такого не делал.

«Зря старался, – подумала она, – потому что сейчас снова напряжется».

– Генри подвезет меня завтра вечером.

– Генри? – Селуччи постарался говорить нейтральным тоном.

Конечно, она имела полное право проводить время с кем пожелает, но в Генри Фицрое было нечто такое, что Селуччи определенно не нравилось. Небрежные расспросы не заставили его изменить свое мнение… Они вообще ничего не дали.

– Он как-то связан с этим делом?

Последнее дело Вики, в которое был вовлечен Генри Фицрой, закончилось тем, что она полумертвой упала к ногам монстра из малобюджетного фильма. Селуччи тогда не был впечатлен.

Вики поправила очки, решая, как много можно сказать.

– Люди, на которых я работаю, – его друзья.

– Он останется там после того, как тебя забросит, или уедет? – Правильно истолковав ее нахмуренные брови, Селуччи добавил: – Успокойся. Ты знаешь не хуже меня, сколько проблем может создать гражданское лицо, впутываясь в расследование. Я просто хочу убедиться, что ты не усложняешь себе жизнь.

Он понял, что не убедил Вики в столь невинной подоплеке своего вопроса. Круть.

– Прежде всего, Селуччи, постарайся не забывать, что я сама теперь гражданское лицо.

Он хмыкнул, и Вики бросила на него сердитый взгляд.

– Во-вторых, он просто подвезет меня и посвятит в некоторые детали этой истории. Вмешиваться он не будет.

«Он будет помогать. Мы будем работать вместе».

Она не собиралась говорить Майку Селуччи ничего подобного, тем более что сама еще не разобралась, что думает по этому поводу. К тому же у нее тогда потребовали бы объяснений, давать которые она не имела права. И, черт возьми, какое Селуччи дело, хочет она работать с Генри Фицроем или нет?

Селуччи правильно угадал последнюю мысль по выражению ее лица.

– Я думаю о твоей карьере, а не о твоей сексуальной жизни, – прорычал он, допивая последние капли тепловатого пива. – Выбрось из головы грязные мыслишки, Вики.

– Ах, это у меня грязные мыслишки?

Пришел ее черед хмыкнуть. Она вылезла из кресла, отлепившись от винила с болезненным лопающимся звуком.

– Не я подняла эту тему. Но если уж на то пошло…

Он расценил ее следующее движение как отвлекающий маневр, попытку переключить его внимание с Генри Фицроя. Как отвлекающий маневр это сработало неплохо, и он решил подыграть. Он еще успеет слегка покопаться в прошлом неуловимого мистера Фицроя.

На полпути к спальне Селуччи спросил с насмешливой серьезностью (или настолько серьезно, насколько мог, поскольку стал слегка задыхаться):

– А как же игра?

– Они выигрывают на два очка, и в запасе у них еще два с половиной иннинга, – пробормотала Вики. – Не сомневаюсь – они смогут победить и без нас.

Прокусив вену на запястье Тони, Генри поднял глаза и обнаружил, что взгляд молодого человека прикован к нему. Зрачки Тони расширились, он жадно наблюдал, как вампир утоляет жажду.

Когда все закончилось и Генри убедился, что коагулянт в его слюне остановил кровотечение, он приподнялся на локте и спросил:

– Ты всегда наблюдаешь?

Тони сонно кивнул.

– В этом есть нечто будоражащее – видеть, как ты это делаешь.

Генри засмеялся, а Тони невозмутимо откинул длинную прядь каштановых волос со лба. Последние пять месяцев (после того, как Вики уговорила юношу спасти ему жизнь) Генри пил кровь Тони так часто, как только мог, не подвергая опасности жизнь донора.

– И за чем же еще ты наблюдаешь?

Тони ухмыльнулся.

– Я не помню. Ты против?

– Нет. Приятно не скрывать, кто я такой.

Окинув взглядом Генри, Тони зевнул.

– Да уж, теперь мало что скрыто, – пробормотал он. – Ты проведешь здесь выходные?

– Нет. Мы с Вики едем в Лондон. Кое-кто из моих друзей попал в беду.

– Они тоже вампиры?

– Вервольфы.

– Потрясающе.

Слово прозвучало невнятно, голос Тони стал едва слышен. Его глаза закрылись, и он погрузился в сон.

«Очень приятно не скрывать, кто я такой», – подумал Генри, наблюдая, как жилка на шее Тони бьется медленней и ровнее.

Прошло много времени с тех пор, как вампир позволял себе роскошь снять маску, и теперь не один, а сразу два смертных знали его таким, каков он есть.

Улыбнувшись, он погладил большим пальцем мягкую кожу на внутренней стороне запястья Тони. Поскольку Генри не мог пить кровь вервольфов, эта поездка наконец позволит ему и Вики… Узнать друг друга получше.