Читать книгу Приключения Тройки - Таня Сербиянова - Страница 5

Все началось от нашей поездки с мамой в Турцию. Одну маму папа отпускать не хотел, видно, что-то неладное предчувствовал, но, скрепя сердцем, согласился, при условии, что я еду вместе с ней. Мне было всего десять лет, мы с мамой ладили, и она с радостью взяла с собой.

В Турции мама сразу попала под пристальное внимание из-за своей природной красоты. И это так. Потому как родители познакомились на конкурсе красоты, где она до той поры никому не известная красавица выиграла главный приз. Эти конкурсы тогда устраивали для обналичивания бандитских денег, хотя с очень приятным бонусом… Девушкам предлагали пройти кастинг, затем их обряжали, а попросту опутывали долгами, чтобы потом они даже не пикали… Она это сразу чувствовала и потому расспрашивала, так кто же заплатит за ее наряды и рекламу. А ей отвечали:

– Ты сначала выиграй конкурс, а там уже мы разберемся с вашими спонсорами.

Выиграла и думала, что раз она звезда, то никому уж точно не должна.

Но так думала она, а на деле, победительница конкурса должна была… как это не печально осознавать, она должна была с организаторами конкурса, то есть с бандитами переспать… О чем красивая домашняя мамина радость знать не могла, особенно о размене мисс-конкурса на потраченные бандитами бабками. И как только, буквально под опущенный занавес сами устроители конкурса решили сразу же со всеми разбираться, так… И начали с главного, кто им, как приз досталась…

И если бы неблагородный поступок папки, одного из главных спонсоров, кто выкупил ее за огромные бабки…

А вы должны понимать, – какая ей светила незавидная перспектива ублажать и пред бандитами, женским телом своим сверкать хоть и таким совершенным… Вот что значит быть необычайно красивой женщиной. И не случайно на войнах не было добычи лучшей, чем женщина… Потому только женщина могла принести сказочное удовольствие и радость… Так что красота женщины – это страшная сила! Всегда об этом помните.

Вот она же ее и погубила, так, мне кажется.

С малых лет мама со мной занималась гимнастикой с элементами акробатики, чтобы я была гибкой и здоровой девочкой. Поэтому каждое утро я делала под ее руководством усиленную гимнастическую зарядку. Мы с мамой так и на отдыхе и даже в Турции не нарушали традиций и каждое раннее утро я с ней занимались на пляже. Видимо, мы кому-то понравились, обе такие стройные, гибкие… Однажды на пляже она познакомилась с каким-то местным парнем, потом тот дарил ей подарки, а меня кормил фруктами. Ухаживал так, что маме не давал и шагу шагнуть без него. Вскоре я вместе с мамой переехали из гостиницы к нему в дом. Где тот дом и кто в нем, до сих пор не знаю?

Но вскоре мама куда-то уехала с ним и я ее больше уже никогда не видела. Вместо нее появился тот самый знакомый и сказал, что скоро мама вернется, а пока я должна его слушаться и он отвезет меня к другим девочкам, где я немного поживу. Как я не возмущалась и не протестовала, он не слушал меня. Так я попала в лапы торговцев девушками.

Ты себе даже не можешь представить, – продолжала мне рассказывать, – какое количество нелюдей зарабатывает на девочках, оставшихся беспризорными… А ведь у меня были папа и мама, и я жила в благополучной семье… Прилежно училась в школе, занималась спортивной гимнастикой, танцами и вообще, жила очень счастливо, где родители любили друг друга и не могли не любить меня. Они баловали, поощряли, воспитывали, пытаясь создать цельную личность под стать себе.

И вот, буквально все в одночасье круто изменилось в жизни и, как оказалось, то и во мне самой…

В один момент, как говорят, «жизнь дала трещину». В ней-то я и провалилась в последующие шесть безвестных, страшных и горестных лет…

Сначала помню, как привезли в какой-то загородный дом, за высоким глухим забором, где тут же раздели совсем. Мне угрожали, говорили, что изуродуют, калекой сделают, если я их не стану слушаться. И для острастки прямо на моих глазах с такой же девочкой, как я…И тем сломили меня на года…

Потом меня осматривали какие-то люди, заставляли садиться, ложиться с раздвинутыми ногами и обнаженной танцевать. Я очень хотела жить, хотела к маме и поэтому старалась.

Через несколько дней меня забрал один турок и какое-то время я жила прямо на улице, во дворе его дома по лестницей. К нему приезжали гости, мужчины и женщины и я опять должна была в подобном виде выступать и танцевать пред ними.

Меня хвалили и хорошо кормили, но я ничего не понимала из того, что происходило вокруг. Теперь-то понимаю, что меня, как скот какой-то, как молодую козочку показывали для продажи.

Однажды приехала женщина, которую называли Фатима, и увезла меня в другой город. Там я начала свою вовсе не детскую карьеру. Я оказалась среди таких же девочек как я.

Чтобы продать подороже, нам надевали пояс верности, как рыцарь своим женам. Так нас, все еще девочек старались оградить от не оплаченных мужских проникновений. Но этим вовсе нас не уберегали, а к ним наоборот пускали, где нас использовали по-черному… И вот…

Сначала я, потом другая, мы неожиданно для себя и всех забеременели… Нас, забеременевших девственниц за большие деньги демонстрировали, в чем предлагали убедиться, что мы беременные девственницы. К нам приезжали из разных мест и вот однажды… на пятом месяце беременности меня продали…

Этот дикарь увез и так со мною обращался что… Я тогда чуть первый раз не умерла. Ребенка, которого я досрочно родила, мне так и не показали… Так и не узнала, кого я породила на свет божий и для чего…

Потом я снова, каким-то немыслимым образом оказалась в пленницах у той же Фатимы… Теперь она уже со мною не стеснялись и если поначалу опоила для того, чтобы меня как кто хотел по много раз… А я ведь только-только родила! Я пыталась и как кошка дикая царапалась и вырывалась, но…

Я на всю жизнь запомнила, что мне нельзя сопротивляться после того, как одну из девочек такую же, как я, кто не сломилась и отказывала… При мне она была задушена, а потом пролежала до утра в нашей комнате. Мы страшно испугались и поэтому терпели все, что взбредало в голову хозяйке.

Кстати, каждой она придумала прозвище, так меня стали называть Сарган, как рыбу-стрелу, а может, за то, что такая рыба в Турции всеми востребована и они ее любят есть поутру… Я ненавидела это прозвище, оно связано с несвободой, а еще потому, что меня часто пред иностранцами называли Гхар или фиш-арроу, что значит сарган или рыба —стрела. Наверное, она так назвала меня за мою гибкость и молниеносную реакцию, как говорила она, за щучьи повадки.

Фатима учила арабскому языку и вскоре я довольно бегло могла говорить на арабском. Для проверки моих познаний в языке она однажды свела меня с настоящим арабом, который с восхищением пользовался мной, так как считал, что я забавная, смешно коверкала слова, но была в самом деле с востока.

Он же впервые дал понять, что секс – это не только боль и унижение, а может быть для женщины удовольствием.

С ним я впервые испытала первый оргазм в своей жизни и влюбилась, словно дурочка. Думала с ним бежать. А на самом-то деле он какое-то время морочил мне голову и говорил Фатиме, что заберет меня к себе. Потом выяснилось, что никакой он не бизнесмен и денег на меня у него нет. Короче, Фатима его раскусила и выставила, а я дура, даже затосковала, по нему и втихомолку плакала.

Однако Фатима поняла, что я уже пользуюсь некоторым успехом, особенно когда я лежала перед гостями полностью обнаженная красиво и неестественно перегибаясь, забрасывала ноги за голову. Отчего она решила действовать сама.

К пятнадцати годам я уже знала о сексе все или почти все, кроме радости. Потом Фатима выделила нас вдвоем с одной из девочек и стала готовить на продажу за рубеж. Она стала обучать нас… До этого я ничего не знала о таинствах гаремного ремесла.

А Фатима, наверное, по какому-то доставшемуся ей наследству владела уникальными многовековыми познаниями гаремного мастерства, чему нас обучала и вскоре мы…

Наконец за нами приехали стоящие, по мнению Фатимы, покупатели.

Так как я уже подзабыла родную речь, все больше по-арабски, то не сразу поняла, откуда они. А это были русские. Так я опять попала в лапы еще больших негодяев.

Нас с моей напарницей забрали, оформили документы и привезли к ним, где содержали в каком-то большом загородном доме. Мы могли свободно перемещаться по комнатам огромного дома, пользоваться всеми удобствами, смотреть телек. Нам даже разрешали во дворе под трехметровыми заборами погреться на солнышке.

Потихоньку я опять стала понимать, а потом и на родном языке заговорила без акцента. Обязанности с девочкой были, по сути, те же, но количество наших выступлений были сведены к минимуму.

Что это были за выступления? Сейчас расскажу… Но поначалу у тебя спрошу…

Ты наверняка что-то слышала о бодибилдинге. То есть строительству своего мышечного тела. Но есть еще такое понятие, как сделать из себя неотразимую в утехах женщину. Так называемый вуменбилдинг. И что для этого надо? Оказывается, все просто. Как только ты научишься управлять своими интимными мышцами, то полный успех у мужчин любой из женщин обеспечен. Вот этому нас научила Фатима и кое-чему еще, что станет доступно вам, как только вы овладеете своими интимными мышцами.

Теперь все, что раньше вам казалось извращением, вы получаете с наслаждением, когда рукой прильнете… к девочке.

Не знаю, может, я стала все-таки развратной, после стольких лет женских шалостей, но мне того, что я сейчас в сексе могу делать, все больше нравится, хотя…

Вот сможешь ты любого из мужчин заставить освободится от …? А я смогу!

Да так, что лишь одним шевелением бедер, сокращением своих интимных мышц он выполнит с женщиной свой долг. А уж он потом за мной, как та собачка будет бегать…

И вот тут уже не зевай! Крути им, как тебе надо и вей из него веревки…

Да, я знаю, что ты об этом обязательно спросишь. Так вот, я женщине могу сплести такую сеть, что от меня ей потом не уйти никак, тем более, после того как я возьму ее на ручки… Ты, хоть, поняла, о чем я?

Так вот, продолжу…

На новом месте нас приглашали тогда, когда гости приезжали в дом и мы с девочкой на специальном возвышении, под светом ярких ламп изображали любовь, а затем переходили к выступлению с нашим номером…

Из-за яркого света мы не видели, что происходило за сценой, но, когда начинали наши запредельные действия, то слышали их реплики, скабрезные советы как мужчин, так и женщин, соленые словечки в наш адрес. А затем нас разлучали и разводили по комнатам, где гости все так же нас имели, что мужчины, что женщины.

Один раз, после выступления ко мне в комнату зашла пара, и я должна была вместе с ними участвовать в их любовной игре. Пара была явно навеселе, раскрепостилась и совсем не стеснялись…

Женщина была ослепительной красоты и совершенных форм, она мне понравилась, и я впервые в женщину влюбилась. Когда я, набравшись храбрости, стала с ней ручками, как со своей напарницей на выступлении, то неожиданно сама почувствовала, что меня это так заводит, что я с ней могу делать с таким своим вожделением…

До сих пор, ничего, кроме боли или тупого без различия, я до того не испытывала, а тут… Я так завелась, что и она это почувствовала. И надо отдать ей должное. Впервые я оказалась ею по-царски обласканной за свои упражнения. Меня она прекраснейшим образом просто всюду, как своего милого щенка, как самая настоящая любящая сучка вылизала.

Рассталась, с ней, с сожалением… Потом ждала ее приезда, но она все никак не приходила. О своей любви я рассказала подруге, по несчастью.

Ведь мы, как были рабынями, так ими и оставались и нас всегда держали вместе. Она очень завидовала и просила, чтобы я и ее пригласила поучаствовать в нашей игре.

К тому же мы на новом месте почувствовали себя свободнее. Видимо, нашим новым хозяевам понравилось, как мы их ублажаем…

Нас как-то стали, как модных девушек одевать. Накупили нам белья, модной одежды, обуви. Ухаживали, правда, не меньше, чем за своими… мопсами.

Но мы все время помнили, что нам отсюда дороги, нет назад, кроме…

Ведь мы такое знали о хозяйке и ее мужчине, об их друзьях, что понимали, нас так просто не отпустят и в лучшем случае куда-то за границу, в бордель какой-то, а если мы попробуем протестовать, то нам одна перспектива…

Я хорошо это понимала и знала, что им задушить меня или разрезать, словно кусок мяса, для изучения женской сути это вопрос лишь времени… И потому стала думать, как оттуда вырваться.