Читать книгу Лето ещё не кончилось… Стихи и автобиографические очерки - Таня Станчиц - Страница 50

Нас сажали в позу орла,

нас укладывали валетом…

Мы ж – читали Булгакова,

хоть тогда он был под запретом.

Переписывали стихи —

«Светка, слышь – Вознесенский на ночь!»

…Убаюканы и тихи —

засыпали под Окуджаву…

И – Евангельское тайком

всё пытались постичь в десятом…

Тот, кто был гоним и казнён —

нам казался почти что братом…

Jethro Tull, Pink Floyd, Uriah Heep —

пели в окнах в метель жасмина…

И никто ещё не погиб.

И никто не терял любимых…

Любить жену любимого мужчины…

Что может быть естественней? Не знаю…

Тебя смущает что-то? – без причины!

Её я берегу и защищаю.

Ты скажешь – сумасшедшая? Больная?

А как иначе? Биться на мачете?

Я знаю, что тебе она родная,

и никого дороже нет на свете.

Люблю тебя… Немного по-турецки…

Ну а серьёзно – больше, чем по-русски…

Мой брат… Хороший парень из Донецка.

Кто знал, что будет страшно так и грустно…

Я была в твоём «табеле» – пятая:

Дочка

          Мама

                   Жена

         Сестра

Я…

Но совсем не обидно – приятно мне,

знать, что тоже была нужна…

И что мы – друг друга не трогая —

так дружили, как брат с сестрой!

Пусть соседка шипела строгая —

не понять ей, что мы с тобой

просто любим всегда  по правилам

чести, верности, доброты…

Твоей дочери фотография

у меня в альбоме… А ты —

навсегда мне братом останешься,

даже если меня забыл…

Я люблю твою дочку Анечку,

как ты Машеньку полюбил…

Не беда, что была не первой я,

и не страшно, что не второй!

Страшно видеть Донецк расстрелянный —

он ведь город тебе родной!..

Никогда не прочтёшь ты этого,

так зачем же стараюсь я?

Я люблю тебя – вместе с Ветою! —

потому что Она – Твоя.

На свадьбе друга ты играл —

и сбил в кровь пальцы…

Мечтал стать доктором – и стал,

и так был счастлив!

Мне повезло, что я к тебе

не ревновала:

твоей любовью к ней, жене —

и я дышала!

Ты был влюблённый, молодой…

И так ждал дочку!

Я не хотела быть с тобой —

нельзя, и точка.

Не то что друг, не то что брат —

родное имя…

Господь! Расправь свои крыла

над всеми ними!

А ты – её не разлюби…

Мне было б жалко

той нежности и чистоты,

той веры жаркой!

И если помнишь ты меня —

зови сестрою…

Донецкий мальчик!.. Боль твоя —

теперь со мною.

Это – юность…

Почти что счастье…

Ожидание настоящей —

самой чистой

и самой верной —

невозможной…

любви…

наверно…

Где теперь ты,

девочка Оля?

У тебя тоже внуки,

что ли…

Где вы, хлопцы —

Саша, Серёжа?

Вы давно уж

с внуками тоже…

Далеко

Карельское Лето!

Там, в лесах

затерялось где-то…

Это – юность…

Почти что счастье…

Ожидание

Н А С Т О Я Щ Е Й…

Если солнце спряталось за тучей…

Если всё не эдак и не так…

Ты, браток, не говори, что СКУЧНО.

Ты же ведь, я знаю, не дурак.

Может быть и больно, и обидно…

Страшно… Грустно… Горестно… И всё ж,

Всё пройдет, и станет очевидно —

Мир-с-Любовью – светел и хорош.

Радуйся друзьям, родным, здоровью!

Счастлив будь – с богатством ты, иль без.

Всем делись – и радостью, и кровью…

Кто там говорил: «Мне СКУЧНО, бес…»

На озере Титикака

Живёт болшааая макака.

Очами она вращает.

И очень громко скучает.

На пристани Гуамоко

Жираф живёт одиноко.

И в облаке прячет шею.

Как жаль – я так не умею.

На острове Каши Манной

Агент 002 (Татьяна)

Танцует с макакой румбу.

И роет подкоп под клумбу.

И звякают кольца графа

На левой ноге жирафа.

Сангвиники ли, холерики,

иль прочая мутота…

Мне стыдно своей истерики…

Вчера я была не та…

Флегматики, меланхолики!

Махните своим крылом!

Разумностью и спокойствием

повейте на мой дурдом.

Как хорошо, что можно в ванну лечь…

Расслабиться, пошлёпаться, взбить пену…

Как хочется твоих коснуться плеч,

И полетать над краешком вселенной…

Всё злое смоет нежная вода…

Разгладит кожу, распрямит кудряхи…

…Все беды растворятся без следа,

И смоются мучительные страхи.

Расстались мы почти детьми,

полувлюблёнными щенками..

Когда чуть меньше двадцати —

Летишь, как Бог, над облаками,

И думаешь: «Прекрасен мир!»

Но чу! Роняют яшму липы…

О, Ты, вчерашний мой кумир —

ЗАЧЕМ ЯВИЛ СВОИ ПОЛИПЫ?

Мой камень – рубин,

но я люблю изумруд.

Мой светоч – Солнце,

но мне милее Луна.

Мой месяц – Лев,

но я, к сожаленью, овца.

Мой год – Кабан,

а я – его сладкий жёлудь…

1) Закрыть глаза.

2) Идти – лишь на тепло.

3) Туда стремиться, где всего теплее.

4) Удариться. Сознанье потерять.

5) Проснуться утром возле батареи.

«Не уходи, побудь со мною;

Пылает страсть в моей груди!»

А ты пропела мне другое:

В ответ – «Уйди, совсем уйди!»

Мы рассмеялись, как девчата

Над этой шуткою простой…

Ах, почему так непонятно:

«Не уходи, побудь со мной!»?

То ли явь, то ли сон…

На Удельном был мой дом,

Ну а в доме – ванная,

Белая, стеклянная —

Это, впрочем, враки…

Сом – добрей собаки —

Плавал в ванне голубой,

Думал он, что он – ручной,

Шевелил усами,

Подружился с нами…

Вскоре – съели сома…

И я ушла из дома.

Я – Кролик Я – Кролик

Ты где, мой Удав?

Всей шерстью, всей кровью

Я твой, и ты прав…

Глупею, немею

Под взглядом твоим.

За хрупкую шею

Меня обними —

Сильнее, до боли,

До искр в глазах…

Я – Кролик Я – Кролик.

Ты где, мой Удав?

Кто-то из чаек летает

над морем

болотного цвета.

Кто-то —

над кучей отбросов,

и вроде бы разницы нету…

Стая кричит,

притворяясь февральской метелью…

Стая кричит, и я слышу:

«К-о-э-л-ь-о!!! К-о-э-л-ь-о!!!

ужасная жизнь…

мои дни, как дрова,

бросаются в печь

торопливой рукою…

мне страшно…

я знаю,

что я не права…

я вечно одна…

что мне делать с собою?

я честно пыталась

счастливою быть.

не злиться.

но вид разложения тошен!..

не трусить.

но, люди!

так страшно – любить,

и знать,

что и это кончается тоже…

когда-нибудь

эти ботинки уйдут

по воле хозяина

из коридора,

как два бегемота…

и тут же займут

замшелые тапочки

место позора…

и света полоска

под дверью отца —

такая надёжная и золотая —

погаснет…

и в пыль обратятся сердца…

и жизнь никогда

не начнётся другая…

…а, может,

         из этого ада,

                          из тьмы,

   из боли тягучей —

            сумеем прорваться!

      пытаюсь быть зайцем —

                   не злятся они.

      а также индейцем —

                они не боятся.

Вьются ветры шалые

В белых облаках,

Пляшут кони алые

На цветных лугах…

Под хрустальным месяцем