Читать книгу Загадки Сфинкса - Тараксандра - Страница 6

К двум часам дня у Степана Федоровича уже все было готово к встречи друга, который возвращался из очередного своего путешествия. Арнольд Карлович украсил комнату роскошными цветами, повара приготовили самое изысканное угощение.

Дмитрий Александрович Проклов был высокий худой пожилой мужчина, с загорелой обветренной кожей, седыми волосами и стертыми, загрубелыми, как у рудокопа руками. Весь облик, с первого взгляда, выдавал в нем человека, привычного к самым суровым условиям обитания и тяжелому физическому труду. В блистательном оазисе Константиновки, среди светских львов и львиц, которые даже на отдыхе выглядели, словно позировали для модного журнала, Проклов смотрелся аномально. И очень часто, если Дмитрий Александрович не был одет в дорогой костюм, его принимали за одного из обслуживающих «райский» сад. Сейчас Проклов был взволнован, его губы и скуластое лицо подрагивало. Инкс осуждающе покачал головой.

– Твои поездки не доведут тебя до добра, – проговорил Степан Федорович, протягивая руку другу.

– Ничего, пустяки, просто я немного устал, – заикаясь, сказал Дмитрий Александрович. По его лицу обильно струился пот.

– Ты нездоров, мой друг, – покачал головой Инкс.

Он усадил Проклова в кресло и налил ему бокал вина. Дмитрий Александрович молчал и судорожно пил вино, при этом его зубы постукивали о край бокала.

– Что с тобой? – заботливо спросил Степан Федорович. – Ты, словно не в себе. Тебе надо отдохнуть. Вижу, путешествие было нелегким.

Дмитрий Александрович лихорадочно встал, подошел к двери Инкса и, убедившись, что она плотно закрыта, вернулся на свое место.

– Я нашел ее, – прошептал Проклов, близко наклоняясь к Инксу.

– Кого? – спросил Степан Федорович, вглядываясь в безумные глаза друга.

– Жемчужину моей коллекции, бесценный артефакт! – шепотом воскликнул Проклов. – Это достойное завершение моей деятельности.

– Ну почему завершение? – спокойно проговорил Инкс. – Как известно, нет границ для совершенства.

– Есть, пойдем ко мне, и ты сам все увидишь. Лучшего творения еще не создал мир.

Проклов, как нетерпеливый ребенок, схватил друга за руку и потащил к выходу.

– Я хотел тебя угостить, – сказал Инкс.

– Пойдем, пойдем, – говорил Дмитрий Александрович. – Пообедаем у меня. Твой стол всегда хорош, но сегодня я осмелюсь им пренебречь. Не обессудь. Ты сам все поймешь. Это надо видеть. Если не упадешь перед ней на колени, то, значит, в мире больше нет святынь. Это Мадонна, Венера, богиня!

Проклов, взвинченный до предела, устремился к своему дому, Инкс еле поспевал за ним. Они вошли в коттедж Проклова. Степан Федорович не был у друга уже месяцев восемь, то есть все его время отсутствия. Несколько раз коллекционер заходил в дом Проклова, чтобы узнать, все ли в порядке у его обитателей, но надолго не задерживался, так как разговаривать здесь было не с кем. Дочка ученого проживала в городе, сын тоже редко навещал коттедж, ведя богемную жизнь.

Инкс любил посещать владения друга, и не только из-за общения со старинным товарищем, но и потому, что получал несказанное удовольствие от созерцания находок Проклова. И сейчас Степану Федоровичу очень хотелось вновь полюбоваться на раритеты друга, но Дмитрий Александрович, схватив Инкса за руку, повлек его через весь коттедж. Степан Федорович с сожалением смотрел на проносящиеся мимо него на самой последней скорости витрины и полки, уставленные диковинками. Наконец археолог остановился возле маленькой узкой бронированной двери. Дмитрий Александрович открыл ее замысловатым ключом, тут же, едва Инкс вошел во внутрь, закрыл, потом пошарил по стене и привычным движением включил свет. Степан Федорович увидел, что находится в помещении, низком и душном, без окон, напоминающем кладовку. Посредине нее стоял предмет, в котором угадывались очертания статуи, закрытый плотным покрывалом.

– Ты готов? – спросил Проклов, тяжело дыша от возбуждения, дошедшего до предела. – Это может смертельно шокировать. Здесь само божество.

Инкс почувствовал, что тоже начал невольно испытывать волнение. Он глубоко вздохнул и шепотом ответил:

– Да.

– Смотри же! – воскликнул Проклов.

Он сорвал покрывало, и нестерпимый свет ударил в глаза Инксу. Степан Федорович на миг зажмурился, а когда открыл глаза, то замер от восхищения. Перед ним стояла золотая фигура женщины, почти в натуральную величину. Инкс признал скифскую работу. Тело было сделано довольно грубо и примитивно, руки и ноги скорее угадывались в этом массиве золота, но лицо было дивно хорошо, образчик тончайшего искусного древнейшего, утраченного ныне, мастерства. Одухотворенный лик неведомой богини, царицы или жрицы, созданный несколько тысячелетий назад. Проклов упал на колени и простер руки к древнему идолу.

– Она – само совершенство! Есть ли ей подобное в нашем мире? – прохрипел Проклов.

Инкс молчал, тоже покоренной недосягаемым величием и древней красотой этого неведомого создания.

– И она вся из золота, – простонал Дмитрий Александрович. – Я осмелился взвесить эту деву. 50 килограммов чистого благородного металла. О великая культура, великие мастера, великий народ, который не поклонялся золоту, но посвящал его богам!

Проклов рыдал, стоя на коленях у ног сурового скифского тотема. Инкс сам набросил на статую покрывало, потом поднял сотрясающегося друга, выключил свет, вывел археолога из кладовки, взял у него ключ и сам закрыл дверь. Ключ он вручил Проклову.

– Пойдем, – сказал Степан Федорович. – Боги не любят, когда на них долго смотрят.

Проклов на шатающихся ногах прошел в гостиную своего дома и тяжело плюхнулся в кресло. Инкс сел рядом.

– Я сам нашел ее, – плакал археолог, – в сибирской глуши, где не бродят даже звери. Несколько месяцев тяжелого, одинокого труда. Ты ведь знаешь, я работаю один. Временами я готов был впасть в отчаяние. Но вот удача улыбнулась мне, я наткнулся на старинное захоронение. Это была подземная гробница, каменный склеп. Я спустился и увидел ее. Дева стояла на простом гранитном камне и смотрела во тьму; я пал к ее ногам, с благодарственными молитвами к древним хранителям этой могилы. Земля исторгла Деву прямо мне в руки. Я, чтобы сберечь богиню от недостойных глаз, там же обмазал ее глиной, а потом положил на дно моей машины и повез. Да простит мне Великая, моё святотатство! Я вывез ее на своем внедорожнике. Все это время я почти не спал и не ел. И теперь она здесь.

– Что ты собираешься делать с находкой? – спросил Степан Федорович.

– Оставлю у себя. Она – венец моих трудов. Мне дальше все равно, теперь мне даже смерть не страшна. Я достойно завершил мою жизнь.

– Деву нельзя хранить в доме, – сказал Инкс. – Такие творения не подходят для людей.

– Я сделаю для нее отдельное, тайное, помещение; только ты, мой друг, и я будем знать, где находится Дева.

– Это не годится, – печально проговорил Инкс. – Идол, сокрытый от людей, не должен возвращаться к людям. Лучшее, что ты можешь сделать, это вернуть ее на место и хорошо замаскировать гробницу.

– Ты с ума сошел! – воскликнул Проклов. – Это шедевр моей коллекции! Я уж не говорю, какого труда мне стоило ее отыскать и провезти незамеченной. Я постарел на этом деле. Ей нет цены!

– Она действительно бесценна, – спокойно проговорил Степан Федорович, – и не только из-за своей древности и красоты, но и из-за материала. Золото всегда притягивало зло. А здесь слиток, весом в пятьдесят килограммов!

Проклов с ужасом смотрел на своего друга.

– Степа, если бы я не знал тебя так хорошо, то подумал бы, что завидуешь мне, – пробормотал археолог.

– Ну вот ты уже обезумел, – рассмеялся Инкс. – Я не завидую, а волнуюсь за тебя. У тебя есть сын и дочь, и, оставляя эту статую в доме, ты рискуешь не только своей, но и их жизнями.

– Ольга не живет здесь, а лишь приезжает на каникулы. Сына, – грустно усмехнулся Дмитрий Александрович, – я уже давно не видел. Бессовестный мальчишка носится где-то целыми днями и ночами.

– Хорошо, не хочешь везти ее назад, передай в музей. Мы завтра едем на бал и вместе доставим твою статую туда. Так будет лучше для всех.

– Нет, это исключается. Деву не должны видеть люди. До поры до времени, я и детям не расскажу о своей находке. Только мы с тобой будем обладателями этой тайны. Но, если уж мы заговорили о детях, то у меня к тебе есть еще одно дело.

Проклов успокоился и заговорил сдержанно и по-деловому.

– Я чувствую, Степа, что скоро умру.

Инкс удивленно поднял брови.

– Да, да, такое случается. У меня предчувствие. И оно меня не обманывает. Мое чутье никогда меня не подводило, именно благодаря ему, моей интуиции, я и сделал все свои находки. Знания, архивы, история – это все пустяки, клад может открыть только тот, кто наделен шестым чувством, и оно у меня превосходно. Эту поездку я и положил себе как последнюю, я знал, что она обернется удачей, правда, не предполагал, что такой. Но ты прав, говоря, что эта статуя не принесет мне добра. Скифы неспроста поместили ее в тот подземный склеп. Она ли, или что другое, но прервет мою жизнь…

– Ты очень мрачен, Митя, – попытался возразить Инкс.

– Я просто здраво смотрю на жизнь. Но я не хочу оставлять детей сиротами. Ольга уже взрослая, она умная самостоятельная девушка. Олечка преданна нашему делу; навещала меня на раскопках, привозила еду, одежду. Не побоялась отправиться в такую глушь. Она, во всем большая умница, к тому же скоро вы поженитесь, чему я несказанно рад.

– Обязательно поженимся, – сказал Степан Федорович. – Олечка – мой идеал.

– Да, за Ольгу теперь я абсолютно спокоен. Было время, я и за нее немножко переживал. Она так умна, так красива, в ней просто нет недостатков. Я оставляю Олечке хорошее наследство, поэтому очень боялся, что к ней потянутся всякие проходимцы. Но, к счастью, моя доченька оказалась серьезной, и не разменивала себя на флирт и прочие праздные развлечения. А когда вы сообщили мне о своей помолвке, – это был для меня, словно живительный нектар. Прямо гора с плеч долой. Ты и Ольга созданы друг для друга.

– Это верно, – кивнул Инкс.

– Нет, за дочь я больше не волнуюсь, – продолжил археолог. -Эрик – моя забота и боль. Я часто уезжаю, Олечка учится в городе, и мальчишка предоставлен сам себе. А ведь ему только 15. Умри я, и парень совсем пропадет. Поэтому я сделал вот что, – Дмитрий Александрович достал из бюро несколько бумаг и протянул их Инксу. – Это мое завещание, которое я составил перед поездкой. В нем я распорядился относительно своего имущества. Я поделил коллекции на две равные части. Половиной будет владеть Ольга, половиной Эрик, здесь все указано. Дом тоже останется сыну, у Олечки есть отличная квартира в городе, к тому же, скоро она станет хозяйкой в твоем доме.

– Станет, в этом я могу поклясться тебя, – сказал Инкс.

– Не клянись, твое слово надежнее любой клятвы и печати. В этом я убедился еще много лет назад, когда ты спас меня.

– Какие пустяки ты вспомнил, – махнул рукой Степан Федорович.

– Не пустяки. Если бы не ты, мой друг, меня бы уже и на свете не было. Всеми годами, которые я прожил после той трагедии, я обязан тебе.

– Да не мне, а Фриману Натану Давидовичу.

– Которого нанял ты, на свои деньги, продав редчайшую драгоценность. Не спорь, я знаю стоимость короны царя Дария.

– Но я не продавал ее, – сказал Инкс. – Разве я продаю шедевры? Деньги оскверняют искусство. Я подарил эту корону Фриману в обмен на его адвокатские услуги. Я сам вкладываю деньги, чтобы освободить шедевры, но делать их предметом торга и обогащения —никогда.

– Твое благородство и честность безграничны, вот поэтому я и сделал тебя своим душеприказчиком. До совершеннолетия Эрика я назначаю тебя опекуном моего сына. Но, если и к 18 годам этот шалопай не поумнеет, не возьмется за ум, не обучится какому-нибудь делу, то ты и дальше будешь распоряжаться его имуществом. Я не хочу, чтобы мой сын все пустил по ветру, и сам погиб в какой-нибудь канаве или гнусном кабаке. Но я верю, ты сделаешь из моего мальчишки человека. У тебя есть мудрость, знания и ты никуда не спешишь. Я составил это завещание в трех экземплярах. Один останется у меня, второй я уже ныне вручу тебе, третий – хранится у Фримана, с ним мы и обговаривали все детали… – Проклов помолчал, потом, облизнув пересохшие губы, продолжил: – Но, если так случится, что Эрик тоже умрет, – я знаю, мальчишка уже крепко увяз в пороках: наркотики, пьянство, беспутный образ жизни, – то тогда его доля наследства достанется тебе. Коллекция не должна распылиться по чужим рукам.

Проклов печально опустил голову. Инкс осторожно положил руку на плечо другу.

– Я, конечно, все сделаю, что ты хочешь, – сказал Инкс, – ты можешь не волноваться ни за сына, ни за дочь, ни за свою коллекцию. Но все же, мне кажется, ты слишком мрачен. Ты не стар, здоров, полон сил. Ты сам можешь позаботиться о том, что и кто тебе дороги.

– Нет, мне осталось недолго, я это чувствую. Смерть уже забралась в мой дом. Вчера ночью, в мое отсутствие, умерла наша горничная, Роза. Совсем молодая девушка, чуть старше Эрика. Прислуга говорит, что девушка в тайне принимала наркотики, и никто не мог победить ее пагубное пристрастие. Несколько раз хотели выгнать, но она была сиротой, кому она нужна? Умоляла простить ее, обещала, что это в последний раз, а потом срывалась, и все начиналось сначала. В итоге, передозировка и смерь. Я ничего не знал об этом, я слишком редко бывал дома…

– Значит, вот какую «Скорую» видел сегодня рано утром мой секретарь. проговорил Инкс.

– Да, мне рассказали, что прислуга обнаружила ее в саду, без сознания, рядом валялся шприц. Вызвали врача, но было уже поздно. Несчастная девочка скончалась… Мне страшно подумать, что и Эрика ждет подобная судьба. Натолкаться какой-то дряни и отдать Богу душу под кустом, словно бродячий пес. – В порыве отчаяния Проклов схватил Инкса за руки. – Степан, спаси моего мальчика, вытяни его из этого болота. Я был плохим отцом, я слишком был занят археологией. Но ты другой. Именно такой человек нужен моему сыну. Порадуй, если не мой разум, он умрет вместе с телом, так хоть мою душу, которая останется жить вечно и будет страдать, глядя на мучения сына.

Проклов, словно ребенок, уткнулся в плечо друга и разрыдался. Инкс гладил археолога по худым плечам, обтянутым мягким застиранным свитером. Степан Федорович был печален и задумчив.