Читать книгу История последнего Жреца - Тарас Сергеевич Асачёв - Страница 2

Властен не тот, кто силою своею повелевает другими,

а тот, кто управляет другими, не имея на то сил.

(Из записей «Последнего Жреца»)

Божественные истории, всегда интересны и их бесконечно много, но если разобрать их по насыщенности или даже по срокам, то будет понятно, что далеко не все истории, связанные с Высшими созданиями, являются интересными для нас, для смертных. Это понятно, ведь боги живут несравненно дольше людей, а потому все людское со временем у них отходит глубоко в их сущности, оставляя на поверхности лишь то, что наиболее близко каждому конкретному существу. Примеров можно привести с сотню, но куда лучше, привести примеры, связанные с уже знакомыми нам богам.

Например, Руфацил к своей первой тысячи лет не интересовался ничем, кроме открытий из мира людей, при этом сами смертные его совершенно не интересовали, ни их жизни, ни проблемы и уж тем более ни мольбы.

Исис же изначально не особо замечавшая смертных со временем все больше разочаровывалась в людях, которые уничтожали все что создавалось ее рукой, будь то прекрасный лес, или даже просто поле цветов. Люди жестоки к творениям природы, даже если это дело рук богини.

Саанулит с годами становился все более жестоким и резким к своей пастве. Войны и смерть, несущие ему силу, все больше занимали его мысли и планы. Ожесточение мира влияло на всех остальных богов в той или иной степени, но никто не мог ничего сказать боку Войн, ведь он, как и остальные – делал свою работу.

Старшие и младшие боги тоже с годами менялись и все дальше уходили от простых и понятных нам интересов, все дальше и дальше заполняя Великий Октаэдр своим укладом. Одно не менялось с годами, и к первой, ни к третьей тысячи лет – большинство богов продолжали ненавидеть того, кто называл себя Анубисом, и именно поэтому истории о нем, являются наиболее яркими и интересными, ведь ненависть и зависть – это самые человеческие чувства, присущие всем смертным…

Пока большинство богов учились как можно меньше прикладывать усилий для получения максимума положительного эффекта для себя, другие боги, чуть чаще сталкивающиеся со смертью, отмечали, что Анубис самолично спускается к каждой душе, не перекладывая свою ношу на кого-либо иного и не пуская все на самотек. Боги не сразу, но поняли, что часть своих обязанностей можно спускать на свои тени, фантомы созданные из силы Бога и исполняющие простые задачи в мире среди смертных. Другие же научились прокладывать прямые каналы силы к храмам или алтарям, чтобы не присутствовать на молитвах людей чтобы получить причитающееся. Да, такие способы не давали полноценного потока, но для ленивого бога и такой расклад был уместен.

Лично же исполнявшие свои роли боги считались по меньшей мере чудаками, или откровенными скрягами. Анубис в этом списке был, но не никто не считал его чудаком. Некоторые сделали неверные выводы, посчитав, что у Бога нижней части Октаэдра нехватка сил или что куда хуже – он копит их для чего-то ужасного. Глупость и страх так же присущи богам, а потому некоторые из них решили дать отпор зарвавшемуся отшельнику, который никому не мешал своей деятельностью.

И вновь у порога мира нелюбимого всеми шакала стояли боги, зачинщиков было не мало, но впереди стоял тот, кто посчитал себя лидером. Имя тому храбрецу было Артанаог, ответственный за самоубийц, жестокий Старший бог совершенно не ценящий людских жизней. На самом деле неудивительно, что именно он пришел к порогу Анубиса. Будучи тесно связанным со смертью, Артанаог часто видел подземного шакала и презирал его только за то, что тот никогда не останавливался для простой беседы с тем, кто по праву является его коллегой. По мнению одного из древнейших источников, бог самоубийц выглядел как антропоморфный жук-могильщик, покрытый плотным панцирем, который был создан из предсмертных слов тех, кто прощается со своей жизнью. А ведь сотканное из нематериального, невозможно преодолеть обычным оружием. Была ли то глупость или нет, сейчас никто уже не скажет, возможно, Артанаог не сам решил выйти к вратам в царство Анубиса, но это для нас и не важно, факт был уже свершен тогда, когда прозвучали слова глупца.

«Выйди из своей норы, презренный Анубис, сын шакала и дворовой шавки! К тебе взываю я – Артанаог, бог самоубийц!» – возвестил старший бог и с бесстрашием смотрел как открываются врата мира подпольного, и вздрогнули все, когда услышали какофонию кричащий и стонущих людских голосов, наполненных ужасом и болью. И, как и в первый раз, из норы шакала поднимался темный тяжелый дым восходя все выше и выше, к самому потолку яруса Великого Октаэдра. Такое вот представление, и пока все внимали увиденному и услышанному, из своего царства поднимался Анубис, но поднимался он не один, ведь подле него шел крупный пес с оскаленной головой. Артанаог усмехнулся и выхватил кривую саблю, испещренную всевозможными рубцами и зубьями. Однако больше он не успел ничего, даже рот повторно открыть, чтобы высказаться, чего говорить о том, чтобы блокировать выпад? Голова Артанаога была отделена от тела без звука, без помпы или возвышенных речей. Тело бога самоубийц растеклось грязной водой по полу Великого Октаэдра, а сила, хранимая в голове, отошла победителю. Пес Анубиса злобно рыкнул, фыркнул и вместе с хозяином повернулся для того чтобы вновь скрыться в его чертогах, но вдруг, кто-то еще набрался храбрости, и не промолчал.

«Почему ты столь жесток?!» – задала вопрос Исис, Высшая равная Анубису. Вокруг Богини поспешно расступились прочие создания, позволяя ей вести свой диалог, без их участия. И как ни странно, но Анубис, несший в руках силу Артанаога остановился и обернулся к ней.

«Не стоит путать милость с жестокостью, красотуля» – не оборачиваясь ответил шакал глухим голосом, прозвучавшим из глубины маски и продолжил спускаться, как ни в чем ни бывало.

«Постой и ответь мне, Анубис! За что ты убил Артанаога?» – вновь заговорила та, кого мрачный жнец назвал «Красотулей».

«За дела твои, да воздастся тебе! Он умер за дела свои» – легко ответил Высший, вновь не обернувшись, а затем закрыл лаз в свои чертоги, откуда до сих пор слышались крики и плачь страдающих душ.

Больше никто не осмелился даже вполголоса обсуждать убийцу, но это только в первые мгновения, чуть позже во всем Великом Октаэдре не было места, где бы хоть кто-нибудь не обсудил жестокое божество и его безграничную наглость. И лишь Высший Руфацил Ултуус размышлял на пару с Саанулитом о том, из чего сделана секира Анубиса, если она даже не заметила доспеха Артанаога, сотканного из последних слов, умирающих? Бог войны желал получить это оружие в свои руки, чтобы навести порядок среди равных и избавиться от лишних. Руфацил же в то же время искренне желал разгадать саму загадку сплава и ответить самому себе на незаданный вопрос – в чем секрет этого сукиного сына.

Все Боги так или иначе, но общались между собой, а потому очень многие их изделия и идеи становились общим достоянием, но только два Высших Бога никогда не делились своими успехами или неудачами перед другими. Как нетрудно догадаться, оба они были «над» и «под» остальными, но только вот если до верхнего бога дел никому не было, то нижнего Анубиса не могли просто так оставить в покое.

А пока два Высших решали свои загадки, одинокая кошка-Исис вернулась в свои более чем скромные чертоги, где она бывала не так уж и часто, предпочитая обитать на поверхности планеты, где ее окружают только труды рук ее, и красота пейзажа молодой планеты. Однако сейчас она желала уединения и спокойствия вдали от забот и других богов. Причиной тому стал некто непохожий на других, кто больно ткнул ее и прочих в то, о чем они все давно позабыли. Не нужно иметь и семи пядей во лбу, чтобы понять, на что конкретно были направлены слова Анубиса. В своих раздумьях, Исис вспоминала свою раннюю жизнь, нереально далекую и забытую под гнетом стремительно ускользающего времени, в той жизни она успела познать, что такое самоубийство. Одно лишь воспоминание даже через кромку веков сумело внести смуту в душу богини. Она помнила, как боялась этого и как ненавидела тех, кто до этого доходит. Нет в мире более жестоких эгоистов, чем самоубийцы, оставляющие в горе родных и близких. Так почему же тогда сейчас, она была не на стороне того, кто прекратил существование подлой сволочи, питавшейся чужими смертями и вгоняющий смертных на этот гнусный путь? Кто промыл ей голову и заставил видеть в подлом Артанаогае союзника? Неужели и в отношении других она столь же слепа? Или вопрос лишь в том, что некто впервые за эти столетия, назвал ее Красотулей? Ошибки быть не может, язык богов точен до омерзения, каждый слышит именно то, что хотел сказать оппонент. Так в чем же причина такой смуты? И сколько же еще таких темных лошадок живут рядом с ней?

Все эти размышления, как и должно любому раздумью, приводили Исис к познанию истины, и с каждым новым шагом, она все больше подвергала сомнению то, что ее окружает, и кто говорит с ней снисходительно…

Время шло, и разумеется, после содеянного, Анубис привлек к себе массу ненужного внимания, а потому не долгим был его покой, когда он может быть предоставлен самому себе и своим заботам. Не прошло и полного месяца, как во врата ведущих в царство шакала, вновь застучали пара ног. Очередные безумные храбрецы явись на порог Высшего, но в этот раз они были готовы, а потому пришли с оружием в руках, да с щитами, при доспехах. Все мы знаем истину – агрессия рождает агрессию, но молодые боги этого похоже еще не знали…

И вновь царство подпольного мира темного шакала открывает свои двери перед желающими умереть, выпуская темным смрад и крики страдающих душ. Однако в этот раз из лаза появился не сам владелец половины Великого Октаэдра, а лишь его голос: «Цербер, Фас!». Как итог столь простой фразы: две крупные псины, с клыками, отливающими алым и серым, бросились на двух богов, не зная ни жалости к противнику, ни страха быть убитыми. Атака жутких созданий была молниеносной, клыки со скрипом срезали с доспехов стружку, и ни один из оголенных клинков так и не коснулся двух юрких теней, ибо не ожидавшие подобного боги были напуганы словно дети и не могли оказать достойное сопротивление. Однако стоило Высшему богу, Саанулиту сделать всего один шаг, чтобы прекратить эту охоту, как из тьмы и дыма явился, и хозяин нижней вершины Великого Октаэдра, держащий длинное древко с острым и закругленным лезвием на конце. И в этот раз черный шакал не молчал:

«Еще шаг, Саанулит и ты пострадаешь» – коротко поддел его Анубис, чем и заслужил гнев и ярость бога войны.

С диким криком, оголяя пару клинков сотканных из ярости воинов, Высший бросился на равного, но не дошел до него всего пару шагов, так как две псины подземного бога схватили идущего за ноги. Саанулит повалился вперед и в следующий миг его права кисть была отделена от остальной руки, и не помешало этому ни броня, ни сила воинствующего бога, бывшего до этого момента самым опасным из всех. Две твари бросились за спину своему хозяину, который поднял с пола часть еще живого бога и превратив ее в поток буро-алой силы, оглядев дело рук своих, он сжал в кулаке часть силы Саанулита, где она и исчезла.

«За это нападение, я буду забирать часть твоей силы, чтобы ты впредь думал о том, что собираешься делать и против кого.» – произнес Анубис, глядя на скорчившегося от боли Высшего бога, который до сего момента уже успел и позабыть – что же такое боль. Та часть его руки, которой коснулся клинок, постепенно превращалась в камень, образовывая уродливую культю с острыми краями. Видя все это, к конфликтующим вышел еще один Высший, Руфацил

«Анубис! Это уже беспредел! То как ты себя ведешь, недостойно нашему положению! Ты не смеешь указывать нам и тем более не тебе решать кто и что должен делать!» – произнес бог знаний.

«Так почему же говоря подобные слова, ты смеешь указывать мне?» – иронично спросил, слегка повернул голову черное божество в матовой броне, после чего скрылся в своей части Октаэдра, оставив бога знаний в глубокой задумчивости стоять над страдающим Высшим собратом. Ему было, о чем подумать, ибо его сейчас упрекнули в лицемерии, к которой бог никогда не стремился, но неожиданно для самого себя, был в нем уличен…